Надежда возродилась в душе подпоручика Яжембского.— Еду к ней! — воскликнул он.— Зачем? — поинтересовался капитан.— Неужели непонятно? Я пришёл на встречу с Торовским и застал его уже мёртвым. В его квартире мы не нашли никаких материалов, связанных с делом фальшивомонетчиков, а тут выясняется, что эта женщина вынесла из его квартиры большую сумку и смылась в Данию. Мы не знаем, она убила или нет, замешана она в деле или нет, но какие-то важные вещи из квартиры она унесла, это точно. Моего визита она предвидеть не может, чувствует себя в безопасности, так что имеет смысл этот визит ей нанести.— Ты надеешься найти её у этой самой Хансен?— Они всегда у неё останавливаются, во всяком случае так записано в выездных документах. Может, она что-то знает…— Вот телефон. Позвони.— Чтобы предостеречь их? Если я и надеюсь чего-то добиться, то только застав их врасплох. Нет, я обязательно должен ехать. Если мне не дадут служебную командировку, поеду за собственные деньги! У меня отложены на морозильник.Связь между морозильником и заграничной командировкой для сотрудников Янека Яжембского была очевидной, никто из них не удивился, достойным удивления был, скорее, самоотверженный порыв молодого офицера полиции. Поскольку же дело об убийстве Миколая Торовского оказалось тесно увязано с делом о фальшивомонетчиках, которым давно занимался подпоручик Яжембский, капитан Фрелькович немедленно написал рапорт по начальству о необходимости, в интересах следствия, загранкомандировки для подпоручика Яжембского, оговорив с последним в ответ на эту любезность возможность беспрепятственно пользоваться благами будущего морозильника в виде дегустации охлаждённых напитков в летнее время года. Подпоручик клятвенно обещал.— Английский я знаю! — радостно восклицал он. — В Дании бывать приходилось, знаю, как там следует себя вести. Самолёт отправляется в Копенгаген в восемнадцать… Холера, уже отправился! Ну ладно, полечу завтра в восемнадцать.Так он и сделал. А ровно через пять минут после отправления самолёта капитан Фрелькович получил свежую информацию…Осень на приусадебных участках заявила о себе кострами, в которых сжигался всякий мусор. Не на всех участках, разумеется, но на самом крайнем, у сетки, по другую сторону Рацлавицкой улицы, прямо против дома, где было совершено убийство, развивалась бурная деятельность. Особенно усердствовали дети. Полицейский пост, оставленный предусмотрительным капитаном на месте преступления, не дремал. Один из полицейских доставил в комендатуру немного обгоревшие эластичные перчатки, очень грязные, А через час общительный капитан уже установил дружеские отношения с двумя молодыми людьми и одной молодой дамой в возрасте между десятью и двенадцатью годами.Оказалось, дня два назад в послеобеденное время Бартек Ведельский сидел в засаде у самой сетки в густых зарослях малины. Индейскому воину положено в засаде сидеть неподвижно, поэтому Бартек даже не пошевельнулся, когда над его головой пролетели две перчатки и повисли, зацепившись за колючки. Он и головы не повернул, и даже бровью не повёл! Другое дело — его сестра. Кровожадные индейцы собирались снять с неё скальп и привязали свою жертву крепкими верёвками к столбу посередине участка. Делать несчастной жертве было нечего, она беспокойно вертелась, пытаясь освободиться от пут, и высматривала, не явится ли откуда-нибудь неожиданная помощь. Увидев у сетки ограждения незнакомого человека, она уставилась на него во все глаза, видела, как он что-то швырнул в засевшего в малине индейца, со своего места не могла рассмотреть, что швырнул, но человека рассмотрела.Видел его и двоюродный брат жертвы, собирающийся снять с неё скальп. Правда, его больше заинтересовала машина, в которую сел этот человек; Впрочем, особенно приглядываться к посторонним предметам у него, Томска Шерчака, времени не было, следовало как можно скорее снять скальп с бледнолицей скво, что он, Томек, и сделал.Перчатки дети отдали без возражения, да и толку от них было немного, все равно от жара и огня не спасали. День и время событий, интересующих сотрудника полиции, были установлены без труда, после чего индейцы и их жертва охотно описали и замеченную сцену, и действующих лиц. Дети оказались умненькими и наблюдательными. Машина — пожилой «фиат 126», сильно обшарпанный, белого цвета, с вмятиной на правом заднем крыле. На этой самой вмятине лак немного облупился, крыло получилось в крапинку. А номер? Номер рычал. Индейский воин Томек Шерчак именно поэтому и запомнил его: «ВРР»! Что же касается цифр, точно не помнит, но наверняка были там какие-то тройки и ноль. Возможно, 1303, а может 3013 или что-то в этом роде. А больше он ничего не заметил.Бледнолицая жертва, Кася Ведельская, помнила твёрдо — за рулём машины сидел человек. У неё, Каси, создалось такое впечатление, что в машину он садился в тот момент, когда её, Касю, привязывали к столбу, Мужчина за рулём был большой, ну, значит, высокий и широкий такой, и, кажется, у него была борода, чёрная, но насчёт бороды она не уверена. А второй, который подбежал к машине после того, как что-то бросил через сетку на их участок, теперь она знает, что резиновые перчатки, так вот, этот второй был тоже высокий, но зато тощий и моложе её, Касиного, папы, хотя тоже пожилой, Ну, лет 25 ему наверняка было, и ещё у него были усы. И брови. Да нет, не простые брови, она потому и заметила, такие смешные, на концах вот так, к глазам загибаются. Волосы? Обыкновенные волосы, немного вьются, не слишком чёрные и не слишком светлые, средние. На ногах чёрные «адидасы». Очень «адидасы». Очень хорошо их было видно под машиной, когда человек в неё садился, а она, Кася, чуть ли не до земли согнулась, снизу видела. Да, он сел с той стороны машины, на заднее сиденье. И сразу же уехали, а с неё сняли скальп. Подлый Томек воспользовался тем, что она загляделась на машину, а то бы она так просто не далась!От всего сердца пожалев подпоручика Яжембского, который, выходит, напрасно попёрся в Данию, капитан Фрелькович решил лично побеседовать с любопытной соседкой убитого Миколая Торовского. Не застав её дома, капитан ещё больше разъярился, ибо и без того был зол на бабу, поняв, что именно она скрыла от следствия. Во что бы то ни стало требовалось сопоставить показания мстительной мегеры с показаниями невинных деток. И душа, и сердце, и немалый опыт следователя подсказывали капитану, что где-то здесь зарыта собака.Разумеется, капитан сразу же распорядился начать поиски «фиата» с рычащим номером. Конечно же, номера могли быть липовыми, но вот марка и внешний вид «фиата» о многом говорили. Точно так же выглядела машина, которая совершила наезд на Миколая Торовского на углу улицы Одыньца, а этим фактом никак нельзя пренебречь. Начались энергичные поиски машины, невзирая на глупые отговорки сотрудников Дорожной Службы, что, дескать, искать нет никакого смысла, ибо в настоящее время обшарпанный белый «фиат» превратился в блистающую свежим лаком машину неизвестно какого цвета, а по номерам искать — только время зря тратить.Опросили всех жильцов дома — без толку, Большинство из них в момент совершения, убийства ещё не вернулось с работы, а немногочисленные представители старшего поколения в шестнадцать часов торчали в кухне, а не шатались по лестнице без дела. Никто ничего не видел и не слышал, поэтому баба с глазком в двери становилась просто бесценным свидетелем, и капитан, изо дня в день не заставая её дома, выходил из себя и рычал наподобие номера разыскиваемой машины. Обстановку разрядил его подчинённый.— Знаю, где искать бабу, — сказал подпоручик Вербель. — Соседка под ней вспомнила. Она наверняка поехала на участок.— Какой ещё участок?— Садово-огородный. На днях жаловалась соседке, что участок совсем забросила, все нет времени им заняться. Ещё бы, если все время проводит, пялясь в глазок и подглядывая за дверью соседа. Теперь глазеть не на что, вот она, освободившись от дежурства, и отправилась поработать на земле, наверстать упущенное.— А где её участок?— Этого соседка не знает. Но жить там баба не будет, день-два поработает и вернётся. Не очень-то там у неё домик удобный, соседка сказала. Скоро вернётся, не беспокойтесь.— Послать ей официальный вызов! Срочный! И наведываться два раза в день!Подпоручик Янек Яжембский действительно бывал в Дании, так что кое-какое представление об этой стране имел. Он безо всякого труда добрался на автобусе из аэропорта до вокзала в Копенгагене, ознакомился с указателями и надписями, приобрёл абонемент на проезд в городском транспорте и сел на поезд, отправляющийся в Аллерод. Через двадцать восемь минут доехал до нужной станции, вышел из вагона электрички и с планом города в руках двинулся на поиски нужной улицы. Найти дом Алиции Хансен не составляло труда.Калитка оказалась незапертой. Толкнув её, Яжембский оказался в небольшом дворике, откуда прошёл к одноэтажному домику, стеклянная дверь которого была приоткрыта. Из дома доносились голоса. Не найдя звонка, подпоручик вежливо постучал по стеклу.— Прошу! — крикнули ему изнутри по-польски. Подпоручик не заставил себя просить дважды, вошёл и оказался в небольшой гостиной, где находились три человека: две женщины и один молодой человек.— Добрый вечер! — поздоровался подпоручик с присутствующими на своём родном языке. — Здесь живёт пани Алиция Хансен?— Да, это я. Добрый вечер, — ответила одна из женщин, с интересом глядя на него.Раздобытый в ОВИРе адрес тридцатилетней давности оказался действительным, и это обстоятельство настолько потрясло подпоручика, что он на мгновение растерялся, не зная, что дальше говорить. Хотелось просто пасть на колени и от всего сердца благодарить пани Алицию Хансен за то, что она живёт на свете и именно по этому адресу. С трудом удержавшись от лишних жестов, подпоручик сказал:— Прошу меня извинить, что я без предупреждения являюсь к вам, но скажите, не проживает ли сейчас у вас некая Иоанна Хмелевская?— Проживает, — незамедлительно отозвалась вторая женщина. — Это я.Стоит ли доверять собственным ушам и глазам? Трудно было поверить. Надежда, переполнявшая сердце молодого человека, с каждой минутой полёта, с каждым оставленным позади километром пути становилась все более хрупкой, и к концу пути он почти её утратил. Нет, ни за что не найти ему в Дании этой проклятой бабы! И вдруг она здесь! Колени подогнулись сами собой, и жалобно прозвучал вопрос:— Можно, я сяду?— Конечно, — ответила дама, которая назвала себя Алицией Хансен. — Хотя мне показалось, что вы собирались сначала нам представиться.На мгновение подпоручик завис над ближайшим стулом, на который уже опускался, но голос его не послушался, и подпоручик молча плюхнулся на стул, прикрыв глаза. Из остальных тоже никто не произнёс ни слова. Подпоручик открыл глаза. Все трое глядели на него выжидающе, с умеренным любопытством.— Кайтусь? — вопросительно обратилась Алиция к молодому человеку.Тот, кого назвали Кайтусем, отрицательно покачал головой.— Нет, в жизни никогда его не видел.— Иоанна?— Я тоже не видела, — сказала дама, назвавшаяся Иоанной Хмелевской. — Но вроде догадываюсь, кто это. Сказать страшно…— Ничего, кажется, у нас ещё осталось одно свободное спальное место.Подпоручик молча слушал, Только сейчас он отдал себе отчёт в том, как вёл себя, и ему стало так плохо, как никогда в жизни не было. Посидев ещё немного, он встал и склонился в вежливом полупоклоне:— Если разрешите, я все объясню, — произнёс он голосом, в котором звучало искреннее раскаяние. — Только сейчас я понял, как переволновался за дорогу. Мне просто-напросто стало нехорошо, первый раз, сколько я себя помню. Меня, поверьте, не держали ноги, я вынужден был сесть…— Понятно, — добродушно отозвалась хозяйка дома.Подпоручик отвесил ещё один галантный полупоклон и продолжал:— А кроме того, я совершенно незаконно вторгся в ваш дом. Меня зовут Ян Яжембский, и вы имеете полное право вышвырнуть меня за дверь. Вы совершенно не обязаны давать мне показания…— Слухи о моем негостеприимстве сильно преувеличены, — перебила его хозяйка. — А из моих гостей, званых и незваных, большинство пребывает в этих стенах незаконно, так что одним больше, одним меньше — разница невелика.— Да нет же, я особенно незаконно, — упорствовал подпоручик. Похоже, он уже совсем пришёл в себя. — Ведь я, можно сказать, хитростью вытянул из вас анкетные данные…— Из меня не вытянули, — перебил его молодой человек.— Ничего, успеется, — успокоил его Яжембский и обратился к дамам: — Мне страшно назвать свою должность, и я рассчитываю лишь на ваше снисхождение. Я сотрудник уголовной польской полиции и не имею права действовать на территории Дании, но я приехал частным образом в служебную командировку по делу к пани Хмелевской…— А! — вырвалось у пани Хмелевской, а сотрудник польской полиции продолжал:— И мне нет дела до того, что вас подозревают, потому как от вас мне требуется получить ответ только на один-единственный вопрос. Похоже, у меня не все в порядке с мозгами, теперь я ясно вижу это. Хотел же, осел этакий, действовать хитрым образом, исподволь, но, похоже, у меня это не получилось. И если вы раньше или позже собирались вернуться, кажется, я подложил грандиозную свинью Фрельковичу…— Ты понимаешь, о чем он говорит? — спросила Алиция Хансен у Иоанны Хмелевской.— Понимаю немного, но не все, так как не знаю, что им известно. Один такой из их компании уже со мной говорил.— Не этот?— Нет, другой. Жаль мне их, напрасно пошли на такие расходы со служебной командировкой. Сами виноваты, развели секреты. Не надо было передо мной скрывать, сказали бы, в чем дело, не пришлось бы лететь за тридевять земель.Хотя в голове у поручика Яжембского и много перепуталось, но не все, некоторые проблески мысли проявлялись.— Почему напрасные расходы? — возмутился он. — Ведь вы же здесь. И как мог с вами говорить кто-то из нашей компании?— А вот и говорил, — живо возразила Иоанна Хмелевская. — Позавчера. Сейчас, как же его фамилия? Такая военная… Ага, Вербель! Подпоручик Вербель. Расспрашивал меня обо всех моих невестках, зачем они ему понадобились — понятия не имею.Яжембский почувствовал, как несколько упорядоченные мысли опять начали путаться.— Как это… Минутку, подождите… Какие невестки?— Мои, всякие. А что?Алиция с сочувствием посмотрела на молодого польского полицейского и пододвинула к нему свободное кресло.— Да вы сядьте поудобнее. И успокойтесь. Что-нибудь не так, да? Слушай, кажется мне, он принимает тебя за Иоанну, — Как вы думаете, стаканчик ему не повредит? — поднялся со своего кресла Кайтусь, — Думаю, не повредит, — согласилась хозяйка. — И чашку принеси.— Возможно, ты и права, — сказала ей Иоанна Хмелевская. — У меня тоже создалось впечатление, что ему нужна Иоанна.— Симпатичный молодой человек, ты не находишь? — спросила хозяйка дома. — И на вид очень приличный. Как по-твоему, он относится к той категории человечества, которую ты любишь?— Наверняка. И не лжёт.— Но ведь собирался?— Мало ли что собирался, да у него не получилось. Это тоже говорит в его пользу.Подпоручик Яжембский послушно сел на пододвинутое к столу кресло и принял стаканчик, убеждая себя, что, поскольку не имеет права быть здесь на законных основаниях в служебном порядке, значит, находится, так сказать, частным образом, а в таком случае содержимое стаканчика значения не имеет. Следует признать, атмосфера дома Алиции Хансен не отличалась официальностью, И вообще, похоже, с загранкомандировкой прокол получился, — Насколько я понимаю, вы вовсе не она, а вы, — сказал подпоручик удручённо, глядя на даму, назвавшуюся Иоанной Хмелевской, и отпил глоток из стаканчика, отметив автоматически, что это очень неплохой коньяк. — Но как это могло получиться, ведь вы же оставались в Варшаве? В Данию должна была прилететь та, другая Иоанна Хмелевская.Кайтусь весело рассмеялся, а Алиция Хансен налила в принесённую им чашку кофе из стеклянного кофейника и пододвинула её подпоручику вместе с сахарницей и молочником со сливками.— Мы обе прилетели, — наставительно заметила Хмелевская-старшая. — Правда, не вместе. А вам нужна моя невестка?Подпоручик лишь молча кивнул головой.— Мне тоже. И сейчас я думаю над тем, сказать или не сказать вам правду. Вы подозреваете её в убийстве Миколая, пардон, пана Торовского, так ведь?Подпоручик был настолько ошеломлён, что опять лишь молча кивнул.— Ну так вот. Я уверена, это не она его шлёпнула, но головой ручаться не могу и, если даже она, я намерена всячески ей помогать. Но насколько я её знаю — не она, так что найдите какого-нибудь другого виновного. Вот в этом можете всецело рассчитывать на мою помощь. А чем Миколай интересовался последнее время?— Изготовлением фальшивых денег, — не задумываясь ответил подпоручик, испытывая в глубине души чувство, что поступает правильно, хоть и нарушает инструкцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31