Я уже здесь бывал. Только давно. Тебя еще и в проекте не было.Он отвернулся от удивленного мальчика и спустился по каменным ступеням в прохладную темноту «Кораблика».Прямо у входа на стуле около стены развалился молодой парень, который тихо напевал, лениво перебирая струны бузуки. На нем была клетчатая красно-зеленая рубашка с аккуратно закатанными рукавами, открывавшими выпирающие бицепсы, а сзади на ворот спускались вьющиеся волосы.Он не сделал ни малейшего движения, чтобы освободить проход, и Ломакс, не узнаваемый в своих черных очках, выждав секунду, осторожно перешагнул через вытянутые ноги и вошел внутрь.Первый, кого он увидел, был капитан Пападемос, который сидел в углу и пил красное вино. Ломакс приветственно поднял руку, но Пападемос старательно смотрел мимо него.Именно в этот момент он ощутил странность ситуации. Здесь было шестеро мужчин, считая Пападемоса, четверо сидели вместе за одним столом, но никто не разговаривал.За стойкой находился маленький жилистый человечек, лицо его так загорело, что по цвету напоминало испанскую кожу. Правую сторону лица обезображивал уродливый шрам, и один глаз закрывала черная повязка.Опершись на бар, он держал в руках газету и полностью игнорировал присутствие Ломакса. Но, странная вещь, его руки слегка дрожали, будто от сильного напряжения. Ломакс снял солнечные очки:– А где Алексиас Павло?– А кто его спрашивает? – грубо хриплым голосом спросил мужчина за стойкой.– Старый друг, – ответил Ломакс. – Некто из его прошлого.Позади него игрок на бузуки взял последний эффектный аккорд. Ломакс медленно повернулся и увидел, что все, даже Пападемос, наблюдают за ним, а из-за приоткрытой двери выглядывает бледное, испуганное лицо Янни.В тяжелой тишине, в которой, казалось, весь мир затаил дыхание, с шумом раздвинулся занавес из бусин, скрывающий дверь в середине бара, и в комнату вошел мужчина. В свое время это, наверное, был настоящий гигант, но сейчас белый пиджак свободно болтался на его широких плечах. Он двигался вперед, заметно хромая, тяжело опираясь на палку. В его густых усах была сильная проседь.– Алексиас, – сказал Ломакс. – Алексиас Павло.Павло медленно покачал головой из стороны в сторону, будто не веря своим глазам.– Так это ты, – прошептал он. – Вернулся после всех этих лет. Когда Папас сказал мне про тебя, я решил, он спятил. Немцы сказали, что ты мертв.Занавес из бусин раздвинулся снова, и появился потный, испуганный до смерти Георге Папас.– Это я, Алексиас. – Ломакс протянул руку. – Хью Ломакс, разве ты не помнишь?Павло словно не заметил протянутой руки.– Я помню тебя, англичанин. – На его лице задергался мускул. – Как я могу забыть тебя? И как может хоть кто-нибудь на этом острове забыть тебя?И вдруг его лицо исказилось от ярости. Он открыл рот, словно стараясь что-то сказать, но слова не появлялись, и он в гневе поднял палку.Ломаксу удалось отвести удар, и он придвинулся вплотную, прижав руки Павло к бокам. Позади него с грохотом упал стул и раздался предупреждающий крик Янни от двери.Он отпустил Павло и начал поворачиваться, и в этот момент смуглая рука схватила его за шею и чуть не задушила. Он попытался поднять руки, но их тут же схватили и опрокинули его навзничь.Четверо мужчин, которые сидели вместе, почти повалили его на стол. Пападемос вскочил на ноги и кинулся к двери, но молодой человек, игравший на бузуки, сделал едва заметное движение головой, и капитан снова сел на свое место.Потом игрок на бузуки осторожно прислонил свой инструмент к стене и вышел вперед. С совершенно спокойным выражением лица он сильно ударил Ломакса в лицо.Англичанин пытался бороться, но это оказалось бесполезно.Павло отодвинул игрока на бузуки в сторону:– Нет, Димитрий, он мой. Подними-ка ему голову, чтобы я мог посмотреть на него.Димитрий, схватив Ломакса за волосы, дернул его голову вверх, и Павло, глядя ему в лицо, кивнул.– А годы пощадили тебя, капитан Ломакс. Ты выглядишь хорошо, очень хорошо.Маленький мужчина с изуродованным лицом и черной повязкой на глазу, выйдя из-за стойки бара, стал рядом с Павло и смотрел вниз на Ломакса. Вдруг он наклонился и плюнул в него.Почувствовав на лице холодную слюну, Ломакс вскипел.– Бога ради, Алексиас! Что все это значит?– На самом деле все просто, – ответил Павло. – Это – моя хромая нога и изуродованное лицо Николи. А если тебе этого мало, то это – отец Димитрия и еще двадцать три мужчины и женщины, которых замучили в концентрационном лагере в Фончи.И тут до него стала доходить сумасшедшая мысль.– И вы думаете, что в этом виноват я? – взмолился Ломакс.– Твое дело нами рассмотрено, и ты давно уже осужден, – ответил ему Павло. – Остается только привести приговор в исполнение.Он с каменным лицом взглянул на игрока на бузуки.– Дай-ка мне твой нож, Димитрий.Димитрий вынул выкидной нож из кармана и передал его Павло. Тот нажал кнопку, и шестидюймовое лезвие, острое, как бритва, выскочило наружу.Ломакс в панике дико дернулся в последней отчаянной попытке высвободить хотя бы одну руку. И ему это удалось. Повернувшись, ударил кулаком в ближайшее к нему лицо, но через мгновение его снова пригвоздили к месту.И хотя рука с ножом немного дрожала, но в глазах Павло читалась холодная решимость. Он сделал шаг вперед, нож поднялся, и тут со стороны двери послышался голос:– Брось нож, Алексиас!Все обернулись, и Ломакс почувствовал, что хватка на его руках ослабела. В дверях стоял сержант полиции Китрос в вылинявшей униформе цвета хаки, а у него из-под руки выглядывал Янни.– Не вмешивайся, Китрос, – сказал Павло.– Мне кажется, я сказал тебе бросить нож, – спокойно повторил Китрос. – Мне не хотелось бы просить тебя еще раз.– Но ты не в курсе дела, – простонал Павло. – Это англичанин, который был здесь во время войны. Тот самый, что предал нас немцам.– И вы сейчас его хладнокровно убьете? – спросил Китрос.Маленький Николи выскочил вперед и сделал нетерпеливый жест:– Это не убийство, это – сама справедливость.– У нас явно разные точки зрения. – Китрос посмотрел на Ломакса. – Мистер Ломакс, пойдемте со мной.Алексиас, сделав шаг вперед, схватил его за руку.– Нет, он останется здесь, – резко сказал он.Но Китрос, вытащив из кобуры пистолет, проговорил стальным голосом:– Мистер Ломакс сейчас идет со мной. Я буду вам очень обязан, Алексиас, если вы не вынудите меня застрелить одного из ваших друзей.Лицо Павло исказилось гневом, и он одним сильным жестом, полуобернувшись, бросил нож на деревянный стол.– Ну ладно, Китрос. Делай, как знаешь, но только проследи, чтобы он оказался на борту парохода, который отходит в четыре часа. Если его там не будет, я не отвечаю за последствия.Ломакс прошел за сержантом и начал подниматься по лестнице к солнечному свету. Но, не сдержавшись, оперся о стену и начал судорожно ловить ртом воздух.Китрос положил руку на его плечо:– Вы в порядке? Они не ранили вас?Ломакс покачал головой.– Староват я уже для таких игр, вот в чем дело.– Все мы уже не мальчики, мистер Ломакс, – ответил Китрос. – Буду рад, если вы составите мне компанию, мой офис как раз за углом.Когда они двинулись в путь, Янни осторожно дернул Ломакса за рукав:– Это я привел сержанта, мистер Ломакс. Я правильно сделал?Ломакс улыбнулся:– Ты спас мне жизнь, сынок. Всего лишь.Янни нахмурился.– Они сказали, что вы – плохой человек, мистер Ломакс.– А ты как думаешь?Мальчик сразу заулыбался:– Вы совсем не похожи на плохого человека.– Значит, мы все еще друзья?– Конечно же!Они задержались у входа в полицейский участок, и Ломакс погладил его по голове:– Я сейчас буду немного занят, Янни. А ты возвращайся в отель и жди меня там.Янни недоверчиво покосился, и Ломакс добавил:– Все в порядке. Сержант Китрос вовсе не собирается сажать меня в тюрьму.Мальчик свистнул своей собачке и побежал по набережной, а Ломакс вслед за Китросом начал подниматься по каменным ступеням.Сержант прошел в офис, где обстановкой служили стол, несколько деревянных стульев и, к удивлению, совершенно новый зеленый стеллаж для папок.– А мальчик, кажется, привязался к вам. – Сняв фуражку, он сел за стол. – Жаль, что вам не придется пробыть у нас подольше. Он еще больше подружился бы с вами.Ломакс подвинул стул и сел.– Так, значит, мне определенно следует уехать, так, что ли?Китрос развел руками:– Мистер Ломакс, будьте благоразумны. Я не могу гарантировать, что с вами снова не произойдет такая же грязная история, как в «Кораблике». Алексиас Павло влиятельный человек на Киросе.– И что же, он здесь Бог?Китрос покачал головой:– А ему и не надо быть самим Богом, чтобы сделать так, что кто-то одной темной ночью всадит вам нож под ребра.– Я знаю, что семнадцать лет назад Алексиас Павло сам занимался такими делами.Китрос проигнорировал это замечание.– А могу я посмотреть ваши документы?Ломакс достал бумаги из внутреннего кармана, и сержант быстро их просмотрел.– Какова цель вашего приезда на остров?Ломакс пожал плечами.– Я был здесь во время войны. Мне хотелось снова увидеть эти места.– Но почему именно Кирос, мистер Ломакс? Война бросала вас в разные места.– Просто так случилось, что это первый порт на пути от Афин, – ответил Ломакс. – Только и всего. Я собирался также навестить старых друзей на Крите и Родосе. Если они у меня еще есть, разумеется. После приема, оказанного мне здесь, я начинаю в этом сомневаться.– Понимаю, – сказал Китрос, возвращая документы. – Ваши бумаги в полном порядке.– Ну и что же теперь мне делать?– Для меня это совершенно ясно. Вы должны отплыть на пароходе, в четыре часа.– Это приказ?Китрос вздохнул:– Мистер Ломакс, я обратил внимание, что ваша виза подписана самим министром. Значит, у вас в Афинах есть влиятельные друзья.– И это единственное, на что вы можете рассчитывать, – мрачно заметил он.– Вы ставите меня в безвыходное положение. Если я заставлю вас уехать, то наживу неприятности от людей в Афинах. С другой стороны, если вы останетесь, кто-нибудь наверняка попытается убить вас, и я снова окажусь виноватым.– Но я должен разобраться в этом до конца, – заявил Ломакс. – Вы же сами понимаете. И прежде всего, вы можете объяснить мне, почему эти люди считают, что я предал их немцам?– Все, что мне известно, я узнал через вторые руки, – ответил Китрос. – Сам-то я с материка. И здесь, на острове, всего два года.– Ну и что же вы предлагаете?Китрос посмотрел на ручные часы.– У вас всего час с четвертью до отхода парохода. Сходите-ка в церковь Святой Екатерины и поговорите с отцом Иоанном. Он был здесь в те времена.Ломакс удивленно взглянул на него.– Вы имеете в виду отца Иоанна Микали? Но я встречал его во время войны, и ему уже тогда было по крайней мере семьдесят лет.– Он замечательный старик.Ломакс, поднявшись со стула, направился к выходу.– Спасибо за совет. Увидимся позже.– На пристани в четыре часа, – уточнил Китрос. – И помните, мистер Ломакс, время работает против вас.Он придвинул к себе стопку бумаг и потянулся за ручкой, а Ломакс вышел на набережную. Глава 3Две свечки для Святой Екатерины Маленькая церковь была тускло освещена, и от мерцания свечей на алтаре образ Святой Екатерины, казалось, парил в воздухе в лучах мягкого белого света.От сильного запаха ладана в первый момент Ломакс почувствовал некоторое головокружение. Он так давно не бывал в церкви и, чтобы освоиться здесь, протянул руку и коснулся шершавой поверхности колонны, а уж потом прошел в придел.Отец Иоанн Микали молился на коленях у алтаря. Его по-детски чистое лицо было обращено к небесам, и в свете свечей борода блестела серебром на фоне черных одежд.Ломакс сел на одну из деревянных скамей в ожидании конца молитвы. Когда наконец старый священник, перекрестившись, поднялся на ноги и обернулся, то совсем ему не удивился.Ломакс медленно встал.– Сколько времени прошло, святой отец.– Мне уже сказали, что вы здесь, – отозвался священник.Ломакс пожал плечами.– Новости быстро расходятся в маленьких городах.Старый священник кивнул:– Особенно плохие новости.– И вы тоже? – с горечью заметил Ломакс. – Вот теперь я понимаю, что на самом деле попал в беду.– Я вам не судья, – сказал отец Иоанн. – Но для вас просто глупо было возвращаться сюда. Нехорошо беспокоить выросшую на могиле траву.– Но я лишь хочу найти ответы на некоторые вопросы, – возразил Ломакс. – И если не вы, то кто мне поможет?Отец Иоанн присел на одну из скамей.– Сначала позвольте мне задать вам вопрос. Почему вы вернулись на Кирос теперь, когда прошло столько времени?Ломакс пожал плечами:– Думаю, по порыву души.Но на самом деле это было что-то другое, гораздо большее. Он сжал руки и нахмурился, стараясь прояснить это для самого себя.Немного погодя он задумчиво произнес:– Мне кажется, я сюда приехал, чтобы кое в чем разобраться.– Интересно, в чем, – спросил старик.Ломакс замялся:– Трудно сформулировать. Может быть, найти самого себя, каким я был в прошлом, много лет назад.– И вы рассчитывали найти его здесь, на Киросе?– Но он как раз где-то здесь и существовал, святой отец. Разве вы не понимаете? В последние два-три года со мной происходили странные вещи. События на островах, в которые тогда был вовлечен тот человек, представляются мне куда более реальными, чем те, что случились потом. Более важными во всех отношениях. Разве это не могло оказать какого-то влияния на мое решение?Старый священник вздохнул.– Капитан Ломакс, для этих людей тот человек уже семнадцать лет, как мертв. И было бы лучше, если бы вы не воскрешали его.– Хорошо, святой отец. Вернемся к неумолимым фактам. Последний раз я смотрел на остров Кирос с палубы военного катера, на котором немцы увезли меня на Крит. А что случилось после этого?– Каждый, кто помогал вам, был арестован. Включая их ближайших родственников. Некоторых расстреляли в качестве назидания на главной площади, остальных послали в концентрационные лагеря в Греции. Из них выжили очень немногие.– И люди считают, что я ответствен за все это? Что я предал их?– Если рассуждать логически, то так и выходит. И лишнее тому подтверждение – немцы вас не уничтожили. Ведь, как правило, они расстреливали каждого схваченного ими британского офицера, работавшего в горах в рядах Сопротивления.– Но все это просто смешно, – возразил Ломакс.– Но вы были тяжело ранены, может быть, находились в бреду. Как вы можете быть уверены? В таком состоянии человек иногда за себя не отвечает.– Ни в коем случае, – упорствовал Ломакс. – Я не проговорился, святой отец, поверьте мне.Старик вздохнул.– Как мне ни тяжко, но, вижу, я должен это сказать. Полковник Штайнер не делал секрета из того факта, что вынудил вас дать всю необходимую ему информацию в обмен на жизнь.Ломакс почувствовал, будто холодным ветром пахнуло ему в лицо.– Но это не так, – запротестовал он. – Этого не могло быть. Я не сказал Штайнеру ни единого слова.– А кто же тогда, капитан Ломакс? Ведь больше некому. А они были точно информированы обо всех. Включая меня.Ломакс недоверчиво посмотрел на него:– И они арестовали вас?Отец Иоанн кротко улыбнулся:– О да. Я тоже вкусил все прелести их концентрационного лагеря в Фончи.Ломакс закрыл лицо руками.– Все это становится похожим на пробуждение после ночного кошмара. А вы знаете, что Алексиас Павло только что пытался меня убить?На лице старого священника отразилась боль:– Так, значит, это уже началось? Но насилие рождает насилие. Вот чего я боюсь больше всего.Ломакс нервно заходил по приделу церкви. Потом вдруг остановился, нахмурившись, глядя куда-то вдаль, и быстро обернулся.– Но если бы я и в самом деле был виноват в этом ужасном преступлении, как вы думаете, осмелился ли я сунуться сюда снова, даже после семнадцати лет? Я знаю эти острова и живущий здесь народ. Как-никак четыре года провел с ним в горах. Они высоко чтят закон мести «око за око», и у них самая длинная память в мире.– Это хороший довод, – ответил отец Иоанн. – Но можно возразить, что здешняя ситуация оказалась для вас неожиданной. Вы могли и не знать, к каким последствиям приведут ваши тогдашние поступки.Ломакс смотрел на него, ощущая свою беспомощность, и вдруг слабость громадной волной охватила его. Он тяжело осел на пол, и плечи его опустились.– Но что же мне теперь делать, ради всего святого?Старый священник поднялся.– Поверьте мне, сын мой. Я не держу обиды на вас, но боюсь той злобы, которая возникнет из-за вашего присутствия. Думаю, что для всех нас будет лучше, если вы покинете остров на том же пароходе, на котором приехали. У вас еще есть время.Ломакс кивнул.– Может быть, вы и правы.Священник пробормотал благословение.– Теперь я пойду. Мое присутствие на улицах может помочь предотвратить выражения насилия в момент, когда вы будете покидать нас.Он прошел по приделу, а Ломакс остался сидеть, уронив голову на руки. Он был в полной растерянности, разум затуманился, охваченный какой-то стихией, с которой он не мог совладать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14