– Я вас понимаю, – сочувственно кивнул Эндрю, – но жизнь от этого становится только интереснее. И вот что поразительно: то, что непереносимо для других, становится возможным для Селии.
Дня за два до этого Селия сказала Китингу:
– Я изучила, как происходят роды в естественных условиях, и приступила к соответствующим упражнениям.
В ответ на снисходительную улыбку акушера она заявила:
– Я хочу играть активную роль в процессе рождения ребенка и до конца ощутить момент появления его на свет. А это значит – никаких обезболивающих средств. И никакого хирургического вмешательства.
Улыбка на лице Китинга сменилась скептической миной.
– Моя дорогая миссис Джордан, подобные решения способен принимать лишь акушер во время родов.
– Я против, – тихо, но твердо ответила Селия. – Если я с вами соглашусь, то, вероятнее всего, потеряю контроль над ситуацией в трудный для меня момент.
– Ну а если возникнут осложнения?
– Тогда совсем другое дело. Если такое случится, вам, конечно, придется применить все ваше умение и поступать сообразно обстановке. Но потом вам придется дать мне и Эндрю исчерпывающие объяснения и доказать, что на то были веские основания.
Вскоре по взаимному согласию Селия сменила акушера и стала пациенткой доктора Юниса Нэшмена. Он был старше доктора Китинга, но мыслил более прогрессивно, так что у них с Селией установилось взаимопонимание по многим вопросам.
Сразу же после появления на свет Лизы Юнис Нэшмен признался Эндрю:
– Ваша жена – замечательная женщина. Были минуты, когда ей приходилось испытывать сильную боль, и я ее спрашивал, не изменила ли она свое решение относительно анестезии.
– Ну и что же она? – поинтересовался Эндрю, который первоначально хотел присутствовать при родах, но в последнюю минуту был вынужден отправиться по срочному вызову в больницу.
– Она стояла на своем, только все просила: «Пожалуйста, пусть кто-нибудь держит меня покрепче», – рассказывал доктор Нэшмен. – Так что одна из сестер обхватила обеими руками вашу жену и утешала ее. Собственно, большего не требовалось. А потом, когда родилась ваша дочь, мы не забрали ребенка, как это обычно бывает, а оставили девочку лежать рядом с Селией, и обе они были такими спокойными, просто прелесть.
Верная своему слову, Селия уволилась с работы на год, чтобы полностью посвятить себя Лизе. Она также использовала это время на дальнейшее устройство их дома в Конвент-Стейшн, который стал именно таким, каким она хотела его сделать.
– До чего же я люблю наше жилище, – заметил как-то сияющий от счастья Эндрю.
Все это время Селия не теряла связи с компанией «Фелдинг-Рот». Сэм Хауторн, продвинувшийся на место помощника управляющего по коммерции на национальном уровне, обещал Селии работу, как только она сможет приступить к делам.
Это был удачный год для компании «Фелдинг-Рот инкорпорейтед». Через несколько месяцев, вслед за широкой волной публикаций, живописующих применение доктором Эндрю Джорданом лотромицина, Управление пищевых продуктов и лекарственных средств одобрило препарат и выдало разрешение на его массовое производство. Лотромицин сразу же завоевал успех и признание во всем мире и стал одним из самых выгодных лекарств за всю историю существования компании «Фелдинг-Рот».
Участие Селии в удачной судьбе лотромицина подействовало и на руководство компании: там благосклонно отнеслись к намерению Сэма Хауторна восстановить ее на работе.
Начавшийся 1959 год не сулил компании каких-либо особенных перемен.
Но одно событие привлекло внимание Селии: в декабре началась серия слушании в сенаторской подкомиссии, возглавляемой сенатором Эстесом Кефовером. Этот сенатор-демократ от штата Теннесси, метивший на президентское кресло, во время предыдущих слушаний по вопросам преступности сумел привлечь к себе широкое внимание. Он был намерен добиваться того же и далее. На этот раз предметом разбирательств в сенате стала фармацевтическая промышленность.
Большинство руководителей отрасли были склонны рассматривать Кефовера как досадную помеху, но не более того. Большого ущерба от него не ожидали: отрасль располагала сильным лобби в Вашингтоне. Селия, однако, придерживалась иного мнения, но призналась в этом лишь Эндрю.
Наконец под Новый год она снова вышла на работу, на прежнее место агента по рекламе и сбыту в Нью-Джерси. Через знакомых в клинике «Сент-Беде» Селия нашла пожилую медсестру-пенсионерку, которая приходила к ним домой каждый день и присматривала за Лизой. В свойственной ей манере Селия решила устроить испытание: она отправилась с Эндрю в загородную поездку, оставив все дела на пожилую помощницу. Эксперимент прошел успешно.
Время от времени к ним приезжала мать Селии Милдред. Она с готовностью бралась помогать, радовалась знакомству с внучкой, особенно когда няня отсутствовала.
У Милдред и Эндрю сложились отличные отношения, а Селия со временем еще больше сблизилась с матерью. Одна из причин, видимо, заключалась в том, что младшая сестра Селии Дженет была далеко – в Арабских Эмиратах. Там в нефтедобывающей компании работал ее муж-геолог.
Таким образом, Селия и Эндрю вновь получили возможность с головой погрузиться каждый в свою работу.
Служебные дела Селии продвигались успешно. Однажды в феврале 1960 года, когда она из своего округа приехала в штаб-квартиру «Фелдинг-Рот» для оформления очередной сделки, ее пригласил к себе в кабинет Сэм Хауторн. Сэм сердечно приветствовал Селию – он явно был в приподнятом настроении. Судя по всему, его новая работа на посту вице-президента по коммерции на национальном уровне не особенно его изматывает, подумала Селия и решила: хороший признак. Это внушало оптимизм и в связи с ее собственными далеко идущими планами. Волосы на голове Сэма, правда, значительно поредели. Через год, к своему сорокалетию, он, наверное, совсем облысеет. Впрочем, это не особенно портит его наружность.
– Я хотел видеть вас в связи с предстоящим совещанием, посвященным нашей национальной коммерческой политике, – сказал Сэм.
Селии уже было известно, что в апреле в гостинице «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке состоится проводящаяся раз в два года встреча коммерческих представителей компании «Фелдинг-Рот». В этом мероприятии, несмотря на его узкий, рабочий характер, должны были принять участие все торговые представители компании в Соединенных Штатах, а также служащие отделений «Фелдинг-Рот» за рубежом. Председательствовать на трехдневных заседаниях должны были сам президент компании, а также и другие члены руководства.
– Я рассчитываю там быть, – ответила Селия. – Надеюсь, вы не намерены сообщить мне, что во встрече участвуют одни мужчины.
– Мужчины тут вовсе ни при чем. Скажу больше: наши заправилы хотят видеть вас в числе докладчиков.
– Я согласна, – сказала Селия.
– Насчет этого я не сомневался, – сдержанно заметил Сэм. – Кстати, по поводу темы доклада я разговаривал с Эли Кэмпердауном. Так вот, и он, и другие руководители хотели бы, чтобы вы поделились своим опытом, рассказали о работе торгового агента с точки зрения женщины. Предполагаемая тема доклада звучит так: «Взгляд женщины на проблемы рекламы и сбыта в области фармацевтики».
– Для кинорекламы тяжеловато, – ответила Селия, – но я согласна.
– Докладывать следует в непринужденной манере, можно и пошутить, – продолжал Сэм. – Только не сухость и тяжеловесность! Никаких противоречивых выводов. И еще – нужно будет уложиться в десять – пятнадцать минут.
– Понятно… – задумчиво сказала Селия.
– Если хотите, можете дать мне проект выступления. Я с ним ознакомлюсь и выскажу свои замечания.
– Постараюсь воспользоваться этим предложением, – ответила Селия, у которой уже созрели некоторые соображения по поводу предстоящего выступления. Она вовсе не собиралась делать их предметом предварительного обсуждения.
– Торговля на вашем участке идет отлично, – похвалил ее Сэм. – Так держать!
– Именно так я и намерена действовать, – ответила Селия, – вот если бы еще подбросили какие-нибудь новые лекарства… Кстати, как обстоят дела с талидомидом – кажется, так называется препарат, о котором год назад рассказывал мистер Кэмпердаун?
– Мы от него отказались. Вернули его компании «Хемие-Грюненталь». Нам он не нужен.
– Почему?
– Согласно выводам наших научных экспертов, – пояснил Сэм, – этот препарат оказался недоброкачественным. Как снотворное он ничего не дает.
– Так, значит, с ним покончено?
– Что касается «Фелдинг-Рот», да. Правда, я слышал, что компания «Меррелл» собирается приступить к его массовому производству. У них он будет называться кевадон. Да и чему тут удивляться, если принять во внимание успех, который талидомид завоевал в Европе, – прибавил Сэм.
– Похоже, вас это не особенно радует, – заметила Селия. – По-вашему, компания допустила ошибку?
– Возможно, – пожал плечами Сэм. – Но мы можем торговать лишь тем, что получает одобрение научно-исследовательского отдела, а этот препарат они отвергли.
На какой-то миг он замолчал, потом продолжил:
– Вот что мне еще хотелось сказать вам, Селия: кое-кто у нас критикует вас за то, что апробация талидомида ограничилась лишь небольшой группой престарелых, а не проводилась более широко, как изначально предлагал Винсент Лорд.
– Вы тоже принадлежите к числу критиков?
– Нет. Как вы помните, я тогда согласился с вами.
– Я это хорошо помню, – задумчиво ответила Селия и тут же спросила:
– Эта критика может иметь последствия?
– Для вас? Вряд ли, – успокоил ее Сэм.
Дома, по вечерам и в дни отдыха, Селия работала над докладом. Она сидела, обложившись бумагами и документами в тихом, уютном кабинете, где оба они – и Селия и Эндрю – так любили работать вместе.
Застав ее за работой в один из воскресных дней, Эндрю заметил:
– Похоже, ты что-то замышляешь, не так ли?
– Да, – призналась ему Селия, – ты прав.
– А со мной не поделишься?
– Потом, – ответила Селия. – Если я тебе расскажу все сейчас, ты постараешься меня отговорить.
Эндрю лишь улыбнулся. У него хватило такта не задавать других вопросов.

***

– Мне известно, что большинство из вас женаты, – сказала Селия, вглядываясь в море обращенных к ней мужских лиц, – и вы, конечно, знаете, каково иметь дело с нами, женщинами. Мы часто рассеянны, путаемся, а иной раз вообще все на свете забываем.
– Ты-то не из таких. Сразу видно: с мозгами, – донесся чей-то тихий голос из первых рядов.
Селия слегка улыбнулась, но тут же продолжала:
– Вот о чем я начисто забыла – о регламенте. Как долго мне можно говорить? Кажется, кто-то упоминал десять – пятнадцать минут. Но разве это справедливо? Разве может женщина за такое короткое время раскрыть душу перед пятьюстами мужчинами?
Раздался смех, а из задних рядов донесся чей-то голос с раскатистым акцентом жителя Среднего Запада:
– Эй, детка! Можешь пользоваться моим временем столько, сколько тебе угодно.
Тут вообще все захохотали, в зале пошел посвист и крики:
– И моим – тоже! И моим! Крошка, для тебя все, что угодно! Нагнувшись поближе к микрофону, Селия ответила в зал:
– Спасибо. Я как раз надеялась, что кто-нибудь именно в таком духе и выскажется.
Она старалась избегать взгляда Сэма Хауторна, внимательно следившего за ней со своего места недалеко от трибуны.
Ведь именно Сэм незадолго до начала заседания предупредил Селию:
– Открытию сопутствует всеобщее оживление. Поэтому первый день, как правило, проходит в пустой болтовне. Мы стараемся поднять настроение у ребят: захватить тех, кто приехал из глубинки, дать им почувствовать свою значительность, еще раз внушить им, в какой отличной компании они работают и как мы счастливы быть с ними в одной команде. Потом, в следующие два дня, мы переходим к более серьезным делам.
– Так, значит, мой доклад лишь часть всей этой пустой трескотни? – спросила Селия, заметив, что ее выступление назначено на вторую половину первого дня заседаний.
– Конечно, а, собственно, что в этом особенного? Ты у нас единственная женщина – специалист по части коммерции. Многие ребята знают о тебе, и, конечно же, все захотят увидеть и услышать что-нибудь новенькое.
– Я уж постараюсь их не разочаровать, – ответила Селия. Разговор этот происходил во время прогулки по Парк-авеню вскоре после завтрака в гостинице с еще несколькими представителями компании. До открытия встречи оставался час. А пока что они наслаждались теплым, солнечным апрельским утром. На Манхэттене дул свежий, легкий ветерок, весна была в разгаре – центральные газоны Парк-авеню пестрели тюльпанами и нарциссами.
А по обеим сторонам улицы шумел нескончаемый поток идущих в несколько рядов машин. Толпы спешивших на работу служащих обгоняли Селию и Сэма, неторопливо прогуливавшихся по тротуару.
Селия приехала в Нью-Йорк утром из Нью-Джерси на автомобиле. Ей предстояло провести в «Уолдорф-Астории» два дня, и она тщательно подобрала свой туалет по такому случаю. На ней был новый, сшитый у портного жакет и темно-синяя юбка, а также белая блузка с жабо. Селия знала, что выглядит элегантно, что в ее костюме удачно сочетаются деловая строгость и женственность. Она радовалась, что наконец смогла избавиться от очков. Их заменили контактные линзы, заказать которые Эндрю посоветовал ей еще во время их медового месяца.
– Ты ведь намеренно решила не показывать мне проект своей речи? – неожиданно спросил Сэм.
– Сэм, дружище, видимо, я просто забыла, – не растерялась Селия.
– Рассказывай кому-нибудь другому! – Сэм повысил голос, перекрикивая шум уличного движения. – Я-то знаю: ты никогда ничего не забываешь.
Селия собиралась было возразить, но он остановил ее жестом:
– Можешь ничего не говорить. Я хорошо знаю, чем ты отличаешься от других моих сотрудников: ты поступаешь по-своему и до сих пор почти всегда безошибочно. Но, Селия, я лишь хочу тебя предостеречь – не зарывайся. Будь поосторожнее! Не следует чересчур спешить и ставить на карту то хорошее, что уже достигнуто, пытаясь достичь еще большего. Вот, собственно, и все!
Весь остаток пути Селия молчала, погрузившись в раздумья. «А не слишком ли далеко я замахнулась со своими планами?» – подумала она.
И вот сейчас, когда встреча началась и Селия стоит на трибуне перед всей армией торговых агентов компании «Фелдинг-Рот» в зале заседаний гостиницы «Уолдорф-Астория», ей предстоит это выяснить.
– Когда мне предложили выступить перед вами, – обратилась к залу Селия, – то посоветовали поделиться опытом работы торгового агента с точки зрения женщины, что я и намерена сделать. Но еще меня предостерегали от затрагивания серьезных, спорных вопросов. С этим, простите, я не согласна. Нам всем известно: фармацевтика – дело серьезное. Все мы являемся частью компании, производящей важную, даже жизненно важную продукцию. Поэтому мы просто обязаны быть серьезными – я, во всяком случае, исполнена такого намерения. И еще один момент: я убеждена, что все мы – работники передовой линии коммерции – должны быть откровенными, честными и, когда это необходимо, уметь критиковать друг друга.
Во время своего выступления Селия ощущала внимание не только торговых агентов. За ее речью пристально следили те, кто занимал почетные места в первых двух рядах. Здесь сидели руководители «Фелдинг-Рот» – председатель совета директоров, президент компании, вице-президент, вице-президент по коммерции и с десяток других высших служащих. Среди последних, словно маяк, светилась лысина Сэма Хауторна.
Место в середине первого ряда, как и положено президенту компании и председательствующему, занимал Эли Кэмпердаун. Рядом с ним сидел Флойд Ванхутен. Сейчас он выглядел постаревшим и сильно сдавшим, а ведь десять лет назад именно он возглавлял компанию и сумел добиться ее нынешнего положения. Теперь же функции Ванхутена в основном сводились к выполнению роли председателя на совещаниях совета директоров, однако он по-прежнему оставался влиятельной фигурой.
– Я употребила слово «критиковать», – сказала в микрофон Селия, – и хотя кое-кому это может не понравиться, именно так я и намерена поступать. Могу объяснить почему. Я хочу внести свой вклад в нашу работу, а не заниматься пустой болтовней, Кроме того, все, о чем я буду говорить, полностью отвечает предложенной мне теме, которая отмечена в программе под названием «Проблемы рекламы и сбыта в области фармацевтики с точки зрения женщины».

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Сильнодействующее лекарство'


1 2 3 4 5