сколько интеллекта и энергии сосредоточено в этом хрупком, изящном существе! И еще он подумал: в предстоящей жизни ему придется постоянно тренировать память и быть в курсе всех событий, чтобы как-то быть на ее уровне. Сосредоточившись, он стал слушать Селию.
– В 1957 году, – начала свой рассказ Селия, – фармацевтическая промышленность по-прежнему находилась на крайне низком уровне, почти в таком же состоянии, как в дни своего зарождения.
А все началось, причем действительно не так давно, с продажи змеиного яда на сельских ярмарках, с чудодейственных снадобий плодородия и таблеток «против всех болезней» – от мигрени и до рака. Торговцы, предлагавшие весь этот товар, не вникали в суть того, что они продавали и рекламировали. У них была одна цель – прибыль. И ради нее они готовы были наобещать вам что угодно.
– Зачастую, – продолжала рассказывать Селия, – подобные патентованные снадобья и народные средства изготавливались и продавались членами одной семьи. Выходцами из таких семей были и владельцы первых аптек. Шли годы, а их потомки продолжали семейную традицию. Они создавали фирмы по выпуску лекарств, которые со временем превращались в крупные, солидные компании, использовавшие достижения науки. И конечно же, грубые приемы торговли постепенно уступили место более респектабельным методам. Но порой все-таки недостаточно респектабельным. И одной из причин этого было то, что семейный контроль сохранялся и вместе с ним сохранялась и вошедшая в плоть и кровь традиция рыночной торговли и зазывал с их змеиным ядом.
– Но ведь теперь-то, – заметил Эндрю, – семьи, которые контролируют крупные фармацевтические компании, можно пересчитать по пальцам.
– Их не много, но члены некоторых таких семей-основателей контролируют крупные пакеты акций. А вот что действительно сохранилось, хотя компаниями и управляют платные менеджеры, – это устаревшие методы торговли, никак не отвечающие этическим требованиям сегодняшнего дня. И проявляются они в основном в поведении отдельных коммивояжеров, рекламных агентов. Как ты знаешь, – продолжала свой рассказ Селия, – некоторые такие агенты готовы на все, вплоть до откровенного вранья, лишь бы уговорить врачей выписывать лекарства, которые они для своей фирмы рекламируют. И хотя фармацевтические компании официально открещиваются от подобной практики, их руководству известно, что она продолжается.
– Действительно, – подхватил Эндрю, – ведь существует еще проблема рекламы, которой фармацевтические компании сопровождают выпуск своей продукции. Она буквально потоком низвергается на головы врачей, но при этом в ней не содержится того, что им знать необходимо: точных сведений о побочных эффектах лекарств, включая опасные последствия. Все дело в том, что, когда ты по горло занят, когда тебя ждут больные и голова полна тысячью разных проблем, трудно поверить, что какой-то коммивояжер, а может быть, и сама компания преднамеренно вводят тебя в заблуждение.
– И тем не менее это случается, – сказала Селия. – А потом об этом помалкивают, словно ничего не произошло. Уж я-то знаю, поскольку сама пыталась поднять этот вопрос у нас в «Фелдинг-Рот».
– Так в чем же заключается твой план?
– Прежде всего – составить статистическую сводку. Такую, чтобы никто не мог спорить против фактов. А потом, в нужное время, я ее пущу в ход. – Селия продолжала развивать свою мысль:
– Эндрю, я больше не приду к тебе с рекламой новых лекарств: придет какой-нибудь другой агент, которому будет поручено уговаривать тебя и доктора Таунсенда. Такова политика компании «Фелдинг-Рот». Но каждый раз, когда к тебе заявится агент по рекламе, будь то мужчина или женщина – из нашей компании или какой-нибудь другой, – и ты почувствуешь, что тебя вводят в заблуждение, не дают сведений о побочных эффектах или других необходимых данных, я прошу тебя – составь соответствующую записку для меня. Среди моих клиентов есть врачи, оказывающие мне такую услугу, в Небраске, да и в самом Нью-Джерси. Эти люди верят мне, а моя папка день ото дня становится толще.
– Ты начинаешь серьезную игру. – Эндрю тихонько присвистнул. – И притом весьма рискованную.
– Кто-то должен рисковать, если это идет на пользу дела. И кроме того, я не боюсь.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал Эндрю. – Думаю, ты и дальше будешь так поступать.
– Вот что я тебе скажу, Эндрю. Если крупные компании сами не наведут порядок в собственном доме, и причем в ближайшее время, думаю, что это за них сделает правительство. Из конгресса уже доносится ропот, и если в отрасли доведут дело до слушаний в конгрессе, в результате чего будет принято новое законодательство жесткого, ограничительного порядка, они сами пожалеют, что не предприняли первыми соответствующие меры.
Эндрю сидел молча. Он пытался осмыслить то, что только что услышал. В его голове роились и другие мысли. После продолжительной паузы он сказал:
– Селия, я тебя не спрашивал об этом раньше, но, видимо, настал подходящий момент, чтобы выяснить кое-что касающееся непосредственно тебя.
Выражение глаз Селии стало серьезным. Тщательно подбирая слова, Эндрю сказал:
– Ты говорила, что собираешься сделать карьеру. Тут у меня нет никаких возражений. К тому же я уверен: только так ты сможешь быть счастливой. Но за те последние недели, что мы провели вместе, у меня сложилось впечатление, что ты думаешь не просто о своей карьере… Так что вперед, Селия! И пока ты будешь пробиваться к вершине – я верю, тебе это по силам, – я буду постоянно рядом с тобой.
Селия наклонилась и поцеловала его.
– Я в этом никогда не сомневалась. Это тоже одна из причин, почему я вышла за тебя замуж.
Они почувствовали, как двигатели уменьшили обороты. Одновременно зажглась табличка «Пристегните ремни безопасности». За иллюминаторами по левому борту появились мерцающие в ранних сумерках огни Манхэттена.
– Через несколько минут, – объявила стюардесса, – мы совершим посадку в международном аэропорту Айдлуайлд. И снова Селия взяла Эндрю за руку:
– Мы вместе будем строить нашу жизнь. И своего добьемся!
Приступив к работе, и Селия, и Эндрю обнаружили, что каждый из них оказался в центре общественного внимания.
Как случалось со многими крупными достижениями в области медицины, потребовалось время, чтобы распространился слух об удачном применении лотромицина. Но теперь, когда прошло шесть недель после выздоровления Мери Роуэ, сообщения об этом стали появляться на страницах крупных американских газет.
Первой откликнулась местная, морристаунская, «Дейли рекорд», поместившая статью под заголовком:
ГОРОДСКОЙ ВРАЧ ПРИМЕНЯЕТ ЧУДО-ЛЕКАРСТВО.
ВОЛШЕБНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ БОЛЬНОЙ.
Окружная газета «Ньюарк стар-леджер», материалы которой основывались на информации местных газет, напечатала аналогичное сообщение, что, в свою очередь, привлекло внимание журналистов, освещающих новости науки на страницах «Нью-Йорк тайме» и журнала «Тайм». Вернувшись домой. Эндрю обнаружил записки с просьбой срочно связаться с обоими издательствами, что он и сделал. Поток публикаций стал еще шире после того, как «Тайм» упомянул о браке Эндрю и Селии.
Одновременно из «Медицинского журнала» Новой Англии Эндрю сообщили, что его статья об использовании лотромицина будет напечатана с небольшими изменениями. Предложенные поправки были незначительными, и Эндрю тут же дал свое согласие на публикацию.
– Должен признаться, я просто сгораю от зависти, – заметил доктор Ноа Таунсенд, когда Эндрю рассказал ему о «Медицинском журнале». – Но я утешаю себя тем, что в лучах славы уже греется вся наша клиника, – добавил старший коллега Эндрю.
Немного спустя жена Таунсенда Хилда, женщина, не утратившая привлекательности, хотя ей и было уже за сорок, призналась Эндрю:
– Ноа этого не скажет, но он вами так гордится: вы для него стали словно сын родной, сын, которого у нас нет, но которого мы так хотели иметь.
Что касается Селии, то, несмотря на менее бурный поток восхвалений в ее адрес, она обнаружила изменение в своем положении в компании «Фелдинг-Рот», причем изменение весьма существенное…
В самой компании ее имя теперь было хорошо известно высшему управленческому составу, включая президента «Фелдинг-Рот» Эли Кэмпердауна. Он пригласил к себе Селию на следующий день после ее возвращения на работу.
Эли Кэмпердаун, долговязый, бледнолицый ветеран фарм-бизнеса – ему было лет шестьдесят пять, – всегда безупречно элегантный, с неизменной красной розой в петлице, принял Селию в своем пышно обставленном служебном кабинете в штаб-квартире компании «Фелдинг-Рот» в Бунтоне на одиннадцатом этаже. Здесь находилось царство руководства. Встреча началась с изъявления любезностей.
– Поздравляю вас со вступлением в брак, миссис Джордан. Надеюсь, он будет счастливым. – Улыбнувшись, президент компании добавил:
– Я также позволю себе выразить надежду, что отныне и впредь ваш муж будет прописывать своим больным препараты только нашей компании.
Селия поблагодарила, но про себя решила, что замечание относительно Эндрю всерьез принимать не следует: зачем пускаться в объяснения и подчеркивать независимость ее мужа в том, что касается лекарств и медицины.
– Юная леди, вы стали прямо-таки живой легендой, – продолжал президент, – доказали, что выдающаяся женщина время от времени может ни в чем не уступать мужчине.
– Я надеюсь, сэр, – ангельским голосом парировала Селия, – что наступит день, когда вам не потребуется употреблять выражение «время от времени»…
Они продолжали беседовать. Кэмпердаун расспрашивал Селию о ее коммивояжерской деятельности. На него явно произвели впечатление ее ясные, хорошо обоснованные ответы. Затем, вынув из кармана жилета часы, президент взглянул на них и сказал:
– У меня сейчас состоится совещание, миссис Джордан. Речь пойдет о новом препарате, который мы планируем выбросить на рынок вслед за лотромицином. Может быть, вы хотите остаться и послушать?
Селия охотно согласилась, и он тут же пригласил в кабинет человек пять мужчин из числа руководства компании, ожидавших в приемной у секретаря. После обычных представлений все прошли в конференц-зал, примыкавший к кабинету, и уселись за стол. Председательское место занял Кэмпердаун.
Среди участников совещания был директор научно-исследовательского отдела доктор Винсент Лорд. Моложавого вида ученый работал в компании недавно. Здесь также присутствовал вице-президент компании по реализации продукции. Человек преклонного возраста, он заканчивал свою деятельность на этом посту. Среди оставшихся четырех был и Сэм Хауторн. Все остальные смотрели на нее с откровенным-удивлением.
– Новый препарат, о котором идет речь, – пояснил Кэмпердаун в основном для сведения Селии, – не является разработкой нашей компании. Лицензия на его производство закуплена у западногерманской фармацевтической компании «Хемие-Грюненталь». Это снотворное – одно из наиболее безопасных среди лекарств такого рода, – продолжил президент. – Оно безопасно даже для маленьких детей. Лекарство уже поступило в продажу и завоевало популярность почти во всех крупных странах, кроме Соединенных Штатов. Можно считать, нам повезло быть первыми, кто получил право на выпуск его в США. Называется оно талидомид. Несмотря на безопасность, талидомид в Соединенных Штатах должен пройти соответствующие пробы на человеческом организме, прежде чем может быть получена виза ФДА – Управления по контролю за продуктами питания и лекарствами – на его продажу. Это требование – лишь проявление нашего глубокого бюрократизма, но с ним приходится мириться, – проворчал президент.
Затем началась дискуссия, где и как следует провести соответствующие испытания. Директор по науке доктор Лорд предложил нанять для этой цели примерно пятьдесят врачей с частной практикой. Они будут использовать этот препарат для лечения больных, а полученные результаты компания «Фелдинг-Рот» передаст в управление.
– Это должны быть терапевты, врачи-интерны <Начинающий врач или студент-медик, живущий при больнице.>, психиатры и акушеры, – заявил Лорд.
– И сколько времени будет продолжаться вся эта волокита? – поинтересовался вице-президент по коммерции.
– Вероятно, месяца три.
– А в два никак не уложиться? Нам нельзя тянуть с выходом на рынок.
– Думаю, уложимся.
Один из участников совещания выразил сомнение, не чересчур ли усложнена процедура апробации. Нельзя ля ее упростить и провернуть все поскорее? Провести тесты в одном месте, скажем, в какой-нибудь больнице?
Дискуссия продолжалась еще несколько минут, затем в нее вмешался Кэмпердаун.
– Может быть, наша юная леди хочет поделиться соображениями по данному вопросу? – улыбнулся президент.
– Да, хочу, – ответила Селия. Все головы разом повернулись в ее сторону. Селия тщательно взвешивала каждое слово, она понимала, что присутствует здесь вопреки установленному порядку, что ей оказана определенная честь, чрезмерная самоуверенность могла лишь повредить, выставить ее в невыгодном свете.
– Есть тут один момент, – сказала Селия, – который не может не вызывать беспокойства. Я имею в виду предложение включать в апробационный список акушеров. Ведь в таком случае препарат будут принимать беременные женщины, а беременность не лучшее время для экспериментов.
Ее раздраженно перебил доктор Лорд:
– Это не относится к данному случаю, талидомид широко используется в Европе и на других континентах. Среди потребителей лекарства были и беременные.
– Тем не менее, – спокойно заметил Сэм Хауторн, – к словам миссис Джордан стоит прислушаться.
– Возникает следующий вопрос, – продолжала Селия. – Какого рода люди наиболее подвержены бессоннице, а соответственно больше других нуждаются в снотворном? Опираясь на свой опыт коммивояжера – а мне приходилось посещать больницы, различные лечебные заведения, встречаться с врачами, – должна сказать следующее: это прежде всего пожилые люди, страдающие гериатрическими заболеваниями.
Ей удалось завладеть вниманием присутствующих. В ответ на последнее замечание несколько человек за столом согласно закивали. Но только не Лорд. Директор по науке сидел с каменным лицом.
– Итак, – продолжала Селия, – я бы предложила провести апробацию талидомида в одном-двух домах для престарелых. И если вы согласитесь с моим мнением, я могу назвать такие заведения – одно в Линкольне, штат Небраска, другое в нашем штате, неподалеку от Плейнфилда. В обоих заведениях медицинское обслуживание на хорошем уровне, сведения будут самые надежные. Я знакома с их главными врачами и буду рада встретиться с ними вновь.
Когда Селия кончила говорить, за столом воцарилось неопределенное молчание. Его нарушил Эли Кэмпердаун. Президент «Фелдинг-Рот» казался удивленным.
– Не знаю, что думают по этому поводу остальные, но, по-моему, предложение, которое только что высказала миссис Джордан, весьма разумное.
Почуяв, куда подул ветер, все остальные согласно закивали. Лишь доктор Лорд не проронил ни слова. Селия безошибочно почувствовала неприязнь, возникшую между ней и директором по науке: их отношения останутся такими и в будущем.
Вскоре было решено, что Селия завтра же созвонится со своими знакомыми в домах для престарелых, и, если они дадут свое согласие, научно-исследовательский отдел приступит к апробации лекарства.
Как только совещание закончилось, Селия первой встала из-за стола. Ей улыбались и пожимали руку.
Примерно через неделю Селия узнала от Сэма Хауторна, что испытания действия талидомида в обоих домах для престарелых будут вскоре проведены. Казалось, на этом недавний инцидент исчерпан.
***
Их первенец родился, как любил повторять Эндрю своим коллегам в больнице, «согласно графику Селии».
Все произошло в августе 1958 года, через девять месяцев и одну неделю после их свадьбы. На свет появилась здоровая девочка весом в семь с половиной фунтов. Новорожденная отличалась спокойным характером, почти не плакала. Назвали ее Лизой…
Еще во время беременности Селия приняла твердое решение относительно процедуры родов, что сразу же вызвало стычку с акушером, доктором Полом Китингом, коллегой Эндрю по больнице «Сент-Беде». Китинг, суетливый, слегка напыщенный мужчина средних лет, однажды заявил Эндрю:
– У вашей жены прямо-таки невыносимый характер.
1 2 3 4 5
– В 1957 году, – начала свой рассказ Селия, – фармацевтическая промышленность по-прежнему находилась на крайне низком уровне, почти в таком же состоянии, как в дни своего зарождения.
А все началось, причем действительно не так давно, с продажи змеиного яда на сельских ярмарках, с чудодейственных снадобий плодородия и таблеток «против всех болезней» – от мигрени и до рака. Торговцы, предлагавшие весь этот товар, не вникали в суть того, что они продавали и рекламировали. У них была одна цель – прибыль. И ради нее они готовы были наобещать вам что угодно.
– Зачастую, – продолжала рассказывать Селия, – подобные патентованные снадобья и народные средства изготавливались и продавались членами одной семьи. Выходцами из таких семей были и владельцы первых аптек. Шли годы, а их потомки продолжали семейную традицию. Они создавали фирмы по выпуску лекарств, которые со временем превращались в крупные, солидные компании, использовавшие достижения науки. И конечно же, грубые приемы торговли постепенно уступили место более респектабельным методам. Но порой все-таки недостаточно респектабельным. И одной из причин этого было то, что семейный контроль сохранялся и вместе с ним сохранялась и вошедшая в плоть и кровь традиция рыночной торговли и зазывал с их змеиным ядом.
– Но ведь теперь-то, – заметил Эндрю, – семьи, которые контролируют крупные фармацевтические компании, можно пересчитать по пальцам.
– Их не много, но члены некоторых таких семей-основателей контролируют крупные пакеты акций. А вот что действительно сохранилось, хотя компаниями и управляют платные менеджеры, – это устаревшие методы торговли, никак не отвечающие этическим требованиям сегодняшнего дня. И проявляются они в основном в поведении отдельных коммивояжеров, рекламных агентов. Как ты знаешь, – продолжала свой рассказ Селия, – некоторые такие агенты готовы на все, вплоть до откровенного вранья, лишь бы уговорить врачей выписывать лекарства, которые они для своей фирмы рекламируют. И хотя фармацевтические компании официально открещиваются от подобной практики, их руководству известно, что она продолжается.
– Действительно, – подхватил Эндрю, – ведь существует еще проблема рекламы, которой фармацевтические компании сопровождают выпуск своей продукции. Она буквально потоком низвергается на головы врачей, но при этом в ней не содержится того, что им знать необходимо: точных сведений о побочных эффектах лекарств, включая опасные последствия. Все дело в том, что, когда ты по горло занят, когда тебя ждут больные и голова полна тысячью разных проблем, трудно поверить, что какой-то коммивояжер, а может быть, и сама компания преднамеренно вводят тебя в заблуждение.
– И тем не менее это случается, – сказала Селия. – А потом об этом помалкивают, словно ничего не произошло. Уж я-то знаю, поскольку сама пыталась поднять этот вопрос у нас в «Фелдинг-Рот».
– Так в чем же заключается твой план?
– Прежде всего – составить статистическую сводку. Такую, чтобы никто не мог спорить против фактов. А потом, в нужное время, я ее пущу в ход. – Селия продолжала развивать свою мысль:
– Эндрю, я больше не приду к тебе с рекламой новых лекарств: придет какой-нибудь другой агент, которому будет поручено уговаривать тебя и доктора Таунсенда. Такова политика компании «Фелдинг-Рот». Но каждый раз, когда к тебе заявится агент по рекламе, будь то мужчина или женщина – из нашей компании или какой-нибудь другой, – и ты почувствуешь, что тебя вводят в заблуждение, не дают сведений о побочных эффектах или других необходимых данных, я прошу тебя – составь соответствующую записку для меня. Среди моих клиентов есть врачи, оказывающие мне такую услугу, в Небраске, да и в самом Нью-Джерси. Эти люди верят мне, а моя папка день ото дня становится толще.
– Ты начинаешь серьезную игру. – Эндрю тихонько присвистнул. – И притом весьма рискованную.
– Кто-то должен рисковать, если это идет на пользу дела. И кроме того, я не боюсь.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал Эндрю. – Думаю, ты и дальше будешь так поступать.
– Вот что я тебе скажу, Эндрю. Если крупные компании сами не наведут порядок в собственном доме, и причем в ближайшее время, думаю, что это за них сделает правительство. Из конгресса уже доносится ропот, и если в отрасли доведут дело до слушаний в конгрессе, в результате чего будет принято новое законодательство жесткого, ограничительного порядка, они сами пожалеют, что не предприняли первыми соответствующие меры.
Эндрю сидел молча. Он пытался осмыслить то, что только что услышал. В его голове роились и другие мысли. После продолжительной паузы он сказал:
– Селия, я тебя не спрашивал об этом раньше, но, видимо, настал подходящий момент, чтобы выяснить кое-что касающееся непосредственно тебя.
Выражение глаз Селии стало серьезным. Тщательно подбирая слова, Эндрю сказал:
– Ты говорила, что собираешься сделать карьеру. Тут у меня нет никаких возражений. К тому же я уверен: только так ты сможешь быть счастливой. Но за те последние недели, что мы провели вместе, у меня сложилось впечатление, что ты думаешь не просто о своей карьере… Так что вперед, Селия! И пока ты будешь пробиваться к вершине – я верю, тебе это по силам, – я буду постоянно рядом с тобой.
Селия наклонилась и поцеловала его.
– Я в этом никогда не сомневалась. Это тоже одна из причин, почему я вышла за тебя замуж.
Они почувствовали, как двигатели уменьшили обороты. Одновременно зажглась табличка «Пристегните ремни безопасности». За иллюминаторами по левому борту появились мерцающие в ранних сумерках огни Манхэттена.
– Через несколько минут, – объявила стюардесса, – мы совершим посадку в международном аэропорту Айдлуайлд. И снова Селия взяла Эндрю за руку:
– Мы вместе будем строить нашу жизнь. И своего добьемся!
Приступив к работе, и Селия, и Эндрю обнаружили, что каждый из них оказался в центре общественного внимания.
Как случалось со многими крупными достижениями в области медицины, потребовалось время, чтобы распространился слух об удачном применении лотромицина. Но теперь, когда прошло шесть недель после выздоровления Мери Роуэ, сообщения об этом стали появляться на страницах крупных американских газет.
Первой откликнулась местная, морристаунская, «Дейли рекорд», поместившая статью под заголовком:
ГОРОДСКОЙ ВРАЧ ПРИМЕНЯЕТ ЧУДО-ЛЕКАРСТВО.
ВОЛШЕБНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ БОЛЬНОЙ.
Окружная газета «Ньюарк стар-леджер», материалы которой основывались на информации местных газет, напечатала аналогичное сообщение, что, в свою очередь, привлекло внимание журналистов, освещающих новости науки на страницах «Нью-Йорк тайме» и журнала «Тайм». Вернувшись домой. Эндрю обнаружил записки с просьбой срочно связаться с обоими издательствами, что он и сделал. Поток публикаций стал еще шире после того, как «Тайм» упомянул о браке Эндрю и Селии.
Одновременно из «Медицинского журнала» Новой Англии Эндрю сообщили, что его статья об использовании лотромицина будет напечатана с небольшими изменениями. Предложенные поправки были незначительными, и Эндрю тут же дал свое согласие на публикацию.
– Должен признаться, я просто сгораю от зависти, – заметил доктор Ноа Таунсенд, когда Эндрю рассказал ему о «Медицинском журнале». – Но я утешаю себя тем, что в лучах славы уже греется вся наша клиника, – добавил старший коллега Эндрю.
Немного спустя жена Таунсенда Хилда, женщина, не утратившая привлекательности, хотя ей и было уже за сорок, призналась Эндрю:
– Ноа этого не скажет, но он вами так гордится: вы для него стали словно сын родной, сын, которого у нас нет, но которого мы так хотели иметь.
Что касается Селии, то, несмотря на менее бурный поток восхвалений в ее адрес, она обнаружила изменение в своем положении в компании «Фелдинг-Рот», причем изменение весьма существенное…
В самой компании ее имя теперь было хорошо известно высшему управленческому составу, включая президента «Фелдинг-Рот» Эли Кэмпердауна. Он пригласил к себе Селию на следующий день после ее возвращения на работу.
Эли Кэмпердаун, долговязый, бледнолицый ветеран фарм-бизнеса – ему было лет шестьдесят пять, – всегда безупречно элегантный, с неизменной красной розой в петлице, принял Селию в своем пышно обставленном служебном кабинете в штаб-квартире компании «Фелдинг-Рот» в Бунтоне на одиннадцатом этаже. Здесь находилось царство руководства. Встреча началась с изъявления любезностей.
– Поздравляю вас со вступлением в брак, миссис Джордан. Надеюсь, он будет счастливым. – Улыбнувшись, президент компании добавил:
– Я также позволю себе выразить надежду, что отныне и впредь ваш муж будет прописывать своим больным препараты только нашей компании.
Селия поблагодарила, но про себя решила, что замечание относительно Эндрю всерьез принимать не следует: зачем пускаться в объяснения и подчеркивать независимость ее мужа в том, что касается лекарств и медицины.
– Юная леди, вы стали прямо-таки живой легендой, – продолжал президент, – доказали, что выдающаяся женщина время от времени может ни в чем не уступать мужчине.
– Я надеюсь, сэр, – ангельским голосом парировала Селия, – что наступит день, когда вам не потребуется употреблять выражение «время от времени»…
Они продолжали беседовать. Кэмпердаун расспрашивал Селию о ее коммивояжерской деятельности. На него явно произвели впечатление ее ясные, хорошо обоснованные ответы. Затем, вынув из кармана жилета часы, президент взглянул на них и сказал:
– У меня сейчас состоится совещание, миссис Джордан. Речь пойдет о новом препарате, который мы планируем выбросить на рынок вслед за лотромицином. Может быть, вы хотите остаться и послушать?
Селия охотно согласилась, и он тут же пригласил в кабинет человек пять мужчин из числа руководства компании, ожидавших в приемной у секретаря. После обычных представлений все прошли в конференц-зал, примыкавший к кабинету, и уселись за стол. Председательское место занял Кэмпердаун.
Среди участников совещания был директор научно-исследовательского отдела доктор Винсент Лорд. Моложавого вида ученый работал в компании недавно. Здесь также присутствовал вице-президент компании по реализации продукции. Человек преклонного возраста, он заканчивал свою деятельность на этом посту. Среди оставшихся четырех был и Сэм Хауторн. Все остальные смотрели на нее с откровенным-удивлением.
– Новый препарат, о котором идет речь, – пояснил Кэмпердаун в основном для сведения Селии, – не является разработкой нашей компании. Лицензия на его производство закуплена у западногерманской фармацевтической компании «Хемие-Грюненталь». Это снотворное – одно из наиболее безопасных среди лекарств такого рода, – продолжил президент. – Оно безопасно даже для маленьких детей. Лекарство уже поступило в продажу и завоевало популярность почти во всех крупных странах, кроме Соединенных Штатов. Можно считать, нам повезло быть первыми, кто получил право на выпуск его в США. Называется оно талидомид. Несмотря на безопасность, талидомид в Соединенных Штатах должен пройти соответствующие пробы на человеческом организме, прежде чем может быть получена виза ФДА – Управления по контролю за продуктами питания и лекарствами – на его продажу. Это требование – лишь проявление нашего глубокого бюрократизма, но с ним приходится мириться, – проворчал президент.
Затем началась дискуссия, где и как следует провести соответствующие испытания. Директор по науке доктор Лорд предложил нанять для этой цели примерно пятьдесят врачей с частной практикой. Они будут использовать этот препарат для лечения больных, а полученные результаты компания «Фелдинг-Рот» передаст в управление.
– Это должны быть терапевты, врачи-интерны <Начинающий врач или студент-медик, живущий при больнице.>, психиатры и акушеры, – заявил Лорд.
– И сколько времени будет продолжаться вся эта волокита? – поинтересовался вице-президент по коммерции.
– Вероятно, месяца три.
– А в два никак не уложиться? Нам нельзя тянуть с выходом на рынок.
– Думаю, уложимся.
Один из участников совещания выразил сомнение, не чересчур ли усложнена процедура апробации. Нельзя ля ее упростить и провернуть все поскорее? Провести тесты в одном месте, скажем, в какой-нибудь больнице?
Дискуссия продолжалась еще несколько минут, затем в нее вмешался Кэмпердаун.
– Может быть, наша юная леди хочет поделиться соображениями по данному вопросу? – улыбнулся президент.
– Да, хочу, – ответила Селия. Все головы разом повернулись в ее сторону. Селия тщательно взвешивала каждое слово, она понимала, что присутствует здесь вопреки установленному порядку, что ей оказана определенная честь, чрезмерная самоуверенность могла лишь повредить, выставить ее в невыгодном свете.
– Есть тут один момент, – сказала Селия, – который не может не вызывать беспокойства. Я имею в виду предложение включать в апробационный список акушеров. Ведь в таком случае препарат будут принимать беременные женщины, а беременность не лучшее время для экспериментов.
Ее раздраженно перебил доктор Лорд:
– Это не относится к данному случаю, талидомид широко используется в Европе и на других континентах. Среди потребителей лекарства были и беременные.
– Тем не менее, – спокойно заметил Сэм Хауторн, – к словам миссис Джордан стоит прислушаться.
– Возникает следующий вопрос, – продолжала Селия. – Какого рода люди наиболее подвержены бессоннице, а соответственно больше других нуждаются в снотворном? Опираясь на свой опыт коммивояжера – а мне приходилось посещать больницы, различные лечебные заведения, встречаться с врачами, – должна сказать следующее: это прежде всего пожилые люди, страдающие гериатрическими заболеваниями.
Ей удалось завладеть вниманием присутствующих. В ответ на последнее замечание несколько человек за столом согласно закивали. Но только не Лорд. Директор по науке сидел с каменным лицом.
– Итак, – продолжала Селия, – я бы предложила провести апробацию талидомида в одном-двух домах для престарелых. И если вы согласитесь с моим мнением, я могу назвать такие заведения – одно в Линкольне, штат Небраска, другое в нашем штате, неподалеку от Плейнфилда. В обоих заведениях медицинское обслуживание на хорошем уровне, сведения будут самые надежные. Я знакома с их главными врачами и буду рада встретиться с ними вновь.
Когда Селия кончила говорить, за столом воцарилось неопределенное молчание. Его нарушил Эли Кэмпердаун. Президент «Фелдинг-Рот» казался удивленным.
– Не знаю, что думают по этому поводу остальные, но, по-моему, предложение, которое только что высказала миссис Джордан, весьма разумное.
Почуяв, куда подул ветер, все остальные согласно закивали. Лишь доктор Лорд не проронил ни слова. Селия безошибочно почувствовала неприязнь, возникшую между ней и директором по науке: их отношения останутся такими и в будущем.
Вскоре было решено, что Селия завтра же созвонится со своими знакомыми в домах для престарелых, и, если они дадут свое согласие, научно-исследовательский отдел приступит к апробации лекарства.
Как только совещание закончилось, Селия первой встала из-за стола. Ей улыбались и пожимали руку.
Примерно через неделю Селия узнала от Сэма Хауторна, что испытания действия талидомида в обоих домах для престарелых будут вскоре проведены. Казалось, на этом недавний инцидент исчерпан.
***
Их первенец родился, как любил повторять Эндрю своим коллегам в больнице, «согласно графику Селии».
Все произошло в августе 1958 года, через девять месяцев и одну неделю после их свадьбы. На свет появилась здоровая девочка весом в семь с половиной фунтов. Новорожденная отличалась спокойным характером, почти не плакала. Назвали ее Лизой…
Еще во время беременности Селия приняла твердое решение относительно процедуры родов, что сразу же вызвало стычку с акушером, доктором Полом Китингом, коллегой Эндрю по больнице «Сент-Беде». Китинг, суетливый, слегка напыщенный мужчина средних лет, однажды заявил Эндрю:
– У вашей жены прямо-таки невыносимый характер.
1 2 3 4 5