Вот уже несколько лет я жил под влиянием этой волнующей книги.В миссионерской школе нашей резервации мне повезло. Я был понятливым, учительница постоянно отмечала меня. Через несколько месяцев я уже говорил по-английски, кое-что читал, а букварь Фреда знал наизусть. Кроме чтения, письма и арифметики, нас, мальчиков, учили еще обрабатывать землю. Мужчины нашего племени никогда не стали бы копаться в земле — это была исключительно женская работа. И как стыдились мы теперь своих лопат! Когда кто-нибудь из взрослых воинов проходил мимо школьного огорода и заставал нас за этой работой, мы были готовы провалиться сквозь землю.…Минуло два года ученья в подготовительной школе. Однажды агент нашей резервации получил предписание выслать в Карлисль, штат Пенсильвания, двух способных учеников. Там была школа повышенного типа, с интернатом для индейских детей всех племен. Выбор пал на меня. Второго мальчика пока не нашли.— Ты хочешь ехать и продолжать учиться? — спросил меня агент в присутствии моих родителей.Выезд в Карлисль означал разлуку с ними на несколько лет.— Хотел бы… — ответил я, — но вместе с братом Сильным Голосом.Это было невозможно, хотя бы уже потому, что Сильный Голос не собирался покидать родной край. Брат рос крепким юношей. В нашем племени мало было таких прекрасных наездников и стрелков, как он, но к ученью его не тянуло.Я уехал. Вдалеке от своего племени, живя за несколько тысяч километров от него, я на долгое время потерял всякую связь со своими родными и сильно тосковал.Во время моего отсутствия на наше племя обрушились новые тяжкие удары судьбы. Но лишь много, много позже узнал я о событиях, трагическим героем которых стал мой брат Сильный Голос. Мне уже было пятнадцать лет и я успешно окончил несколько классов, когда пришла эта весть.Королевский конный корпус полиции в Канаде — уже упоминавшийся Royal Mounted — арестовал брата за то, что он самовольно подстрелил вола. Животное было собственностью властей, но Сильный Голос об этом не знал. Он был уверен, что вол был в числе скота, выделенного нашей семье на питание.Брата заковали в кандалы и привели на полицейский пост в Дьюк-Лейке, в нынешней провинции Саскачеван Комендант поста, капрал Диксон, желая нагнать на арестованного побольше страху, заявил ему: «За убийство вола ты будешь повешен». Молодой индеец ужаснулся до глубины души, но не потерял мужества и решил защищать свою жизнь до последнего дыхания.На ночь узника приковали к большому железному ядру и оставили в дежурной комнате. Брат лег на пол, закутался в одеяло и притворился спящим. В этом же помещении до полуночи дежурил капрал Диксон, потом его сменил помощник. Полицейский дремал и нес дежурство спустя рукава. Сильный Голос зорко следил за ним из-под одеяла, и, когда полицейский положил голову на стол, юноша поднял ядро, потихоньку подполз к столу и ключом осторожно открыл замок, запиравший кандалы. Он выскользнул из комнаты — и был таков!Почти не отдыхая, он пробежал свыше двадцати километров, перед рассветом добрался до родного лагеря и вошел в вигвам родителей.— Конная полиция сказала мне вчера, — заявил он отцу, — что меня хотят повесить за убийство вола. Никогда они меня не повесят! Прежде чем погибнуть, я буду сражаться!Отец дал ему двух коней и карабин с большим запасом пороха и пуль. Взяв с собой юную жену, брат помчался на север.Спустя час явилась погоня — полицейские. Канадская конная полиция отличается прежде всего настойчивостью в преследовании своих жертв, почему-либо признанных преступниками. Вахмистр Кольбрук и некий метис-разведчик, находившийся на службе у полиции, отыскали следы беглеца и, как пиявки, присосались к ним.После нескольких дней погони преследователи услышали в дикой, безлюдной местности отголосок далекого выстрела. Пришпорив коней, они спустя несколько минут увидели на поляне индейца, поднимавшего из травы подстреленную лесную куропатку. Невдалеке молодая индеанка держала двух коней. Кольбрук обрадованно захохотал: «Зверь попался в западню!» Прежде чем Сильный Голос подбежал бы к коню, он получил бы пулю в затылок.Уверенные в себе, вахмистр и его спутник открыто выехали на поляну. Сильный Голос мгновенно оценил положение и не тронулся с места. Стоя с карабином в руках, он ждал преследователей. Они приблизились на тридцать шагов.— Стойте, а то буду стрелять! — предупредил брат.— Посмотрим, братец! — захохотал вахмистр и надменно двинулся вперед.— Ни шагу дальше! — крикнул еще раз Сильный Голос.Преследователи не послушались. Тогда юноша молниеносно вскинул карабин и, не целясь, выстрелил. С пробитой головой вахмистр свалился с коня.— А тебя я только отмечу! — крикнул Сильный Голос метису, и, прежде чем тот успел повернуть коня, пуля раздробила ему локоть. — Если ты еще раз попадешься мне, я застрелю тебя! — крикнул брат вдогонку полицейскому прихвостню, удиравшему бешеным галопом.Сильный Голос славился как первый стрелок во всей нашей группе, и карабин у него был многозарядный.Смерть вахмистра Кольбрука взбудоражила умы всего Запада. Конная полиция пришла в ярость и организовала облаву на индейского юношу. Но он был хитрее всех вахмистров и их разведчиков. Несмотря на то что за его голову было назначено большое денежное вознаграждение, охота не принесла успеха: след Сильного Голоса затерялся в безбрежных лесах Севера.Нашего отца арестовали и только спустя долгое время выпустили на свободу. Когда охота за Сильным Голосом кончилась ничем, вигвам отца взяли под тайное наблюдение, подослав к нам наемных шпионов. Полицейские полагали, что сыновняя любовь когда-нибудь приведет брата в родной вигвам.Расчеты эти оправдались. После двух лет бесполезных поисков конная полиция получила сообщение, что беглец появился вблизи родного лагеря. Это было тогда, когда брат привез к родителям свою жену с ребенком, родившимся в лесах.Узнав об этом, комендант полиции в Дьюк-Лейк немедленно выслал в лагерь черноногих двух полицейских и метиса-разведчика, по имени Венне. Однажды, обшаривая округу, все трое остановились закурить у каких-то зарослей. Конь Венне тревожно раздувал ноздри и становился на дыбы, его трудно было успокоить. В кустах послышался подозрительный шорох, и сразу же оттуда грянул выстрел. Венне, раненный в грудь, пошатнулся в седле, но его спутники поспешили на помощь и, забрав раненого с собой, галопом умчались в сторону.Из зарослей вышли трое молодых индейцев: Сильный Голос и еще двое юношей; они, по индейскому обычаю, присоединились к товарищу, чтобы не оставить его одного в отчаянной борьбе и сражаться вместе с ним до самой смерти. В метиса стрелял один из этих юношей; он плохо прицелился и только ранил шпика. Сильный Голос передал в лагерь, что метису, как предателю индейского народа, не избежать заслуженной кары. Венне так испугался этой угрозы, что немедленно забрал семью и бежал из Канады в отдаленные места Аляски.После этой стычки Сильный Голос на короткое время вернулся в лагерь, чтобы проститься с родителями и женой. Ему надоело скитаться по лесам; он больше не хотел скрываться и принял решение — дать последний бой преследователям.Появление Сильного Голоса в резервации вызвало большой переполох во всем округе. На следующую ночь из Принс-Альберта, окружной комендатуры Королевской конной полиции, в погоню за братом отправился отряд из двенадцати конных полицейских под командованием ротмистра Аллана.Погоня была удачной. Уже вскоре полицейские заметили в горах Миннехина три темные точки, двигавшиеся по склону. Сначала преследователи подумали, что это антилопы, но, подъехав ближе, узнали трех разыскиваемых индейцев. Юноши шли пешком. Настигнутые конными, юноши не собирались бежать; они приготовились к бою и ждали приближения врага.Отряд еще не успел подъехать на расстояние верного выстрела, как Сильный Голос выстрелил дважды. Одна пуля раздробила ротмистру плечо, вторая угодила в бедро вахмистру Рабену. Остальные полицейские, ошеломленные меткостью стрельбы и перепуганные, остановились и стали подбирать раненых. Тем временем Сильный Голос и его друзья отступили к лесочку, растущему на ближнем холме.Командование отрядом принял на себя капрал Хоккин. Но он не посмел напасть на отважных юношей, а разослал гонцов с просьбой о подкреплении. В тот же день к нему прибыли полицейские с поста Дьюк-Лейк и из окружной комендатуры в Принс-Альберте. Явились также несколько штатских — искателей приключений.В шесть часов вечера капрал Хоккин во главе девяти добровольцев двинулся в атаку на лесок. Юноши засели на опушке. Прижатые к земле метким огнем, атакующие не смогли приблизиться к индейцам. В самом начале атаки пал сам капрал, смертельно раненный в грудь. Завязалась ожесточенная перестрелка. Меткие пули Сильного Голоса принесли смерть еще двум противникам, со стороны же обороняющихся погиб Топиан, наш далекий родственник, а сам Сильный Голос был ранен в ногу. Атака захлебнулась, полицейские вынуждены были поспешно отступить. Сильный Голос успел за время перестрелки убить четырех полицейских и четверых ранить. Бессмысленная угроза капрала Диксона насчет виселицы вызвала такое кровопролитие!Наступила ночь. Полицейские пытались поджечь лесок, но брат отогнал их выстрелами. Ночью прибыли новые подкрепления. Весь лесок был окружен кольцом осаждающих. Путь к отступлению индейцам был отрезан.Той же ночью в городе Регина, столице северо-западной территории Канады, в главном штабе конной полиции, происходил торжественный бал по случаю отъезда в Лондон делегации на празднества в честь королевы Виктории. В разгар бала оркестр вдруг перестал играть веселый вальс и перешел на государственный гимн «Боже, храни королеву». Изумленные гости стали переглядываться. Когда гимн кончился, командующий полицией полковник Герхимер заявил присутствующим, что высылка делегации откладывается — из округа получены тревожные сведения. Полковник приказал всем присутствующим на балу военным приготовиться к немедленному выступлению в глубь страны.Первый отряд под командованием полковника Мак-Доннела выехал еще до полуночи, взяв с собой два скорострельных полевых орудия. Второй отряд во главе с полковником Гагноном выступил утром из Принс-Альберта. К этим силам Королевской конной полиции присоединились сотни штатских добровольцев, каждый со своим охотничьим ружьем. Из Дьюк-Лейка вышла рота людей, вооруженных кирками и лопатами для рытья окопов.Главный штаб конной полиции приказал не предпринимать прямых атак на лесок, чтобы — как было сказано в приказе — избежать дальнейшего кровопролития. Молодых индейцев должна была издалека обезвредить артиллерия.Утром того же дня из леска послышался голос моего брата. Юноша обратился к окружившим лесок вооруженным людям:— Нас ждет сегодня трудный день новой битвы. У нас нечего есть. Мы голодны. У вас же вдоволь продовольствия. Бросьте нам немного!Слова эти отражали лучшие традиции индейской войны. Можно было яростно сражаться и убивать врага в открытом честном бою, но одновременно требовалось и сохранять к нему человеческое отношение. Призыв брата, разумеется, был гласом вопиющего в пустыне. Слова его привели в изумление конных полицейских — им и во сне не снилось проявлять по отношению к индейцам какое-либо сочувствие или послабление.Пролетавшая ворона села на вершину одного из деревьев в осажденном лесочке. Раздался выстрел, и птица упала на землю.— Ну и стрелок! Ни одной пули не выпустит зря! — говорили между собой полицейские, все больше утверждаясь в мысли, что им не следует здесь рисковать своей жизнью.Тем временем нашего отца снова арестовали. Честная и добрая наша мать прибежала к окруженному леску, когда ее сын уже вступил в свой последний бой. Полиция не подпустила ее к самому лесу, она поднялась на взгорье. Сильный Голос мог оттуда услышать ее. Она напоминала ему героические дела отца и нашего деда Резвого Медведя, призывала сына погибнуть, как подобает мужчине и неустрашимому воину.Мать кричала ему:— Не падай духом, сын! Сражайся до самого конца!Полицейские силой пытались заставить ее уйти, но она не хотела покинуть сына, пока он еще оставался в живых.В течение всего этого дня прибывали все новые подкрепления. Отряды солдат были поставлены под общее командование штаба Королевской конной полиции. К вечеру уже свыше тысячи вооруженных людей окружали маленький лесок.Тела трех убитых полицейских все еще лежали вблизи позиции индейских юношей. Один из осаждающих вдруг передал командованию отряда сообщение, что капрал Хоккин еще жив: глядя в бинокль, он якобы заметил движение руки. Находившийся тут же врач Стюарт немедленно вызвался спасти раненого. Это было очень опасное дело. Однако врач на легкой бричке вскачь подлетел к Хоккину, быстро взвалил тело в кузов и вернулся обратно. Ни одного выстрела не раздалось из леска. Сильный Голос лично знал врача Стюарта и хотел показать, что уважает его за смелый поступок. Впрочем, самоотверженный шаг Стюарта оказался бесполезным. Хоккин давно уже был мертв.К вечеру прибыли артиллерийские орудия. В шесть часов загремели первые залпы. После пристрелки к тому месту, где находились молодые индейцы, туда было послано несколько десятков снарядов. Когда огонь прекратился, все были убеждены, что от осажденных остались одни клочья. Свыше тысячи вояк ждали затаив дыхание… И тут из леска раздался отчетливый, насмешливый голос моего брата:— Плохая стрельба! Вы должны стрелять лучше!Наступила темнота. Командование решило возобновить артиллерийский обстрел на следующий день. Вокруг леска воцарилась тишина. В ту ночь никто из находившихся здесь не сомкнул глаз. Все бодрствовали; всех одолевали угрюмые мысли. Многие понимали, какую жалкую роль они играют в этом позорном деле. То, что против трех индейских юношей были сосредоточены такие внушительные военные силы, отнюдь не венчало лаврами участников облавы, а, наоборот, выставляло их на всеобщее осмеяние. А тем временем, несмотря на разительное неравенство сил, индейцы все еще держались!С полуночи и до рассвета моя мать пела для Сильного Голоса печальную и грозную песнь смерти, а из леска вторил ей звучный голос моего брата. К утру он умолк. То была лебединая песнь юноши: больше уже никто не услышал его.В шесть часов утра оба орудия начали свою смертоносную работу. Они били подряд шесть часов, до самого полудня. Не дождь, а сущий ливень металла обрушился на лесок! В полдень отряд добровольцев, состоявший из одних штатских, двинулся к лесу — по приказу свыше командование не рисковало жизнью личного состава Королевской конной полиции; считалось, что полиция и так уже понесла большие потери. Думали ли люди, направлявшиеся к леску, что Сильный Голос бессмертен, что он может еще оказаться живым после такой бешеной канонады? Осторожность их оказалась излишней: Сильный Голос был мертв; тело его в семи местах было пробито осколками шрапнели. Из двух его товарищей Топиан погиб два дня назад, а второй юноша лежал тяжело раненный, без сознания.В злосчастный лесок набилось столько людей, что невозможно было подступиться к телам. Что чувствовали эти, с позволения сказать, «победители» при виде юношей, старшему из которых было девятнадцать, а младшему всего пятнадцать лет? О чем говорили тела трех юношей, павших с таким мужеством, о каком могли только мечтать самые выдающиеся воины нашего племени?..Один из полицейских чинов Королевской конной полиции подошел к моему брату и совершил омерзительный поступок — он выстрелил в голову трупа!В то время, когда происходили эти события, я находился в школе, в далекой Пенсильвании. Весть о гибели брата дошла до меня с опозданием, через много недель, вместе с новостью, что отца опять выпустили из тюрьмы.С братом нас связывала не только сильная любовь — я видел в нем пример для подражания, он был моим товарищем в общих наших детских переживаниях. Беспощадная судьба словно разгневалась на меня — от рук белых людей я потерял три дорогих существа: Косматого Орленка, потом верного Пононку, а теперь — брата…Я понимал, что потери эти невозместимы, но не утратил душевного равновесия. Смерть брата нанесла мне неожиданный и жестокий удар, она ввергла меня на время в отчаяние, но впереди были школьные занятия, которые требовали сосредоточенности, и я довольно скоро пришел в себя. Нет, я уже не чувствовал ни прежней ненависти к белым людям, ни обиды, ни горечи.В день трагической смерти Сильного Голоса мне было тринадцать лет. Уже тогда я понимал, что погиб он из-за незнания, из-за отсталости. Будь он хоть немного обучен грамоте, будь он лучше знаком с законами белого человека, — он бы знал, что канадские власти не могли повесить его за проступок с волом, который он совершил несознательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24