Вижу, как вы, в коричневом, нет, синем сюртуке с вашей неизменной шляпой на коленях, сидя в зале суда, окидываете меня своим взглядом, пытаясь понять, что я в этот момент чувствую.
Его лицо помрачнело:
— Какой вы пессимистический чертенок, — заворчал он. — Нет, об этом я не думал.
— О чем же вы думали? — спросила она удивленно.
— Я как раз думал о том, что… должен на вас жениться.
Ее глаза широко открылись и застыли.
— Вы, вероятно, сошли с ума?
— А вы разве об этом не знали?
— Мне — быть вашей женой? — воскликнула она презрительно. — Боже мой!
— С вами может случиться нечто худшее, — смеясь, объяснил Майкл.
— Можете вы мне назвать нечто унизительнее замужества с полицейским?
— Разумеется, — возразил он. — Стать старой девой и воспитывать кошек. Вы, конечно, уверены, что я и на этот раз оставлю вас на свободе?
— Безусловно, — сказала она. — Благодаря мне, вы нашли смысл своего существования.
— Может быть вы и правы…
Он открыл дверь, и они вместе вышли в прихожую.
— Я вам, собственно говоря, обязана своей жизнью, — поблагодарила она. — Тот молодой южанин мог бы положить предел моему яркому существованию.
— О, в этом нет никакой заслуги. Спокойной ночи, Кэтти. Неужели вы не боитесь в этот поздний час ходить одна по улице?
Она хмыкнула и сбежала по лестнице. Но не успела выйти, как чья-то рука ухватила ее за талию. То был сыщик из Скотленд-Ярда.
Прежде чем Кэтти запротестовала, Майкл, стоящий на балконе, попросил.
— Отпустите ее, дежурный!
Отстраняя этого человека, она зло взглянула на балкон.
— Я забыла, что рядом с вашим домом всегда находится какой-нибудь помощник, Майкл, — язвительно кинула она.
— Спокойной ночи, Кэтти! — отозвался голос с балкона.
Она вдруг почувствовала, что совершилось какое-то чудо. Доселе незнакомое ей.
И Кэтти Вестхангер впервые в жизни покраснела.

Глава 7
У графа Фланборуга собиралось великосветское общество. В силу своей педантичности, этот человек заранее все продумывал. И поэтому очень рассердился, когда его дочь накануне решила внести в его планы существенные изменения.
— Дорогая Бетси, будь благоразумной, — сказал он изменившимся голосом, — после всего, что произошло, и вообще после его странного поведения…
— Но, папочка, что за бессмыслицу ты рассказываешь! — прервала его дочь. — Майкл — хороший парень и с ним будет интересно. Я действительно не выдержу всех этих скучных людей да еще в течение целого вечера. Если ты не пригласишь его, у меня разболится голова, и вечер будет испорчен.
— Но, милая моя, — протестовал отец, — ведь сэр Ральф самый лучший собеседник.
— Сэр Ральф скучнее всех, — возразила она спокойно. — Сделай это для меня, прошу тебя.
Таким образом Майкл, к своему изумлению и удовольствию, получил приглашение на этот званый обед и при этом в таких любезных выражениях, что тут же предположил: компания приглашенных чем-то не устраивала капризную Бетси.
Вечер был гораздо скучнее, нежели Бетси предполагала.
Сэр Ральф, хотя и занимательный в своем роде, не нравился ей. Это был крепкий, представительный человек, лет тридцати с лишним, несказанно богатый и, по мнению ее отца, очень толковый.
Кроме сэра Ральфа, среди гостей были три представителя высшей аристократии, несколько директоров и среди них Рэгги Болтовер. А присутствующие дамы произвели на Майкла впечатление цветника, по которому разбросаны бриллианты. Гости знали его, а он знал их.
— Замечательная идея — служить в полиции, Претерстон, — снисходительно заметил сэр Ральф.
— Не менее замечательная, чем ваша — торговать и открывать магазины, — парировал Майкл.
Сэр Ральф улыбнулся.
— Надо ведь чем-нибудь заниматься, чтобы честно зарабатывать свой хлеб. Полагаю, под торговлей и магазинами вы подразумевали мои дела с союзом мелких торговцев колониальными товарами. Это приносит мне сто тысяч фунтов ежегодно, Претерстон.
— И поэтому у вас сто тысяч оснований для того, чтобы выпускать скверный мармелад, — добавил Майкл. — Я поклялся никогда больше не покупать ваши товары.
— Как трагично! Но попробуйте, пожалуйста, еще раз! Мы попытаемся стать достойными такого покупателя, как вы, — шутливо возразил сэр Ральф.
— Впрочем, я должен еще кое-что вам сказать, — снова начал Майкл, которому сэр Ральф Сапсон был крайне несимпатичен. — Недавно я ехал поездом из Саутгемптона в Лондон, в вагонах была грязь. Они, наверное, не приводились в порядок, по меньшей мере, несколько недель. Кроме того, поезд прибыл с опозданием на сорок минут. Если я не ошибаюсь, то железнодорожная линия Лондон — Саутгемптон тоже принадлежит вам?
— Я являюсь одним из членов союза, — объяснил сэр Ральф и с улыбкой на губах посмотрел в сторону Бетси. — Мой дорогой Претерстон, если вы в следующий раз найдете какой-нибудь вагон в неопрятном состоянии, то заявите об этом в полицию.
Эта острота так понравилась сэру Ральфу, что он своим смехом заразил остальных гостей.
Служебные обязанности заставили Майкла распрощаться. Бетси он сказал:
— Я бы с удовольствием остался, чтобы сыграть с вами в бридж.
— А знаете, Майкл, что вы очень коварный? — спросила Бетси.
— Коварный? — переспросил он.
— К тому же вы стали невыносимо практичным. Раньше вы были совсем другим.
— Зато вы всегда были непрактичной, — возразил он, смеясь.
Она не узнавала его. Куда девалось его сумасбродство, ребячество. Ей хотелось заплакать. Раньше его глаза говорили ей о другом. Сейчас холод. Ей казалось, что он насмехается над ней.
— А ведь вы несправедливы, — проговорила она. — Не хотите ли как-нибудь навестить нас?
— Когда вы потеряете некоторые из ваших драгоценностей или решите, что ваша прислуга их уносит, то вам только нужно будет черкнуть несколько строк господину инспектору Претерстону, комната 26, Скотленд-Ярд. В мгновение ока буду у вас!
— Этим вы хотите дать понять, что не намерены по-дружески бывать у нас, — изменившимся голосом заметила она. — Я теперь раскаиваюсь, что пригласила вас…
— А я этому приглашению очень рад, — сказал он.
После ухода Майкла, сэр Ральф сделал заключение, что дочь хозяина дома не очень-то общительна. Бетси ушла, сославшись на головную боль.
— Вам бы следовало с большим вниманием следить за здоровьем дочери, Фланборуг, — сказал сэр Ральф, откланиваясь. — Она, кажется, чувствует себя не в своей тарелке.
— Да, и мне это сегодня бросилось в глаза, — было мнение бравого папаши, заметившего только то, что Бетси была в скверном расположении духа. — У вас зоркий глаз, сэр Ральф.
— Я знаю людей, — согласился сэр Ральф. — Изучать их — мое любимейшее занятие, ставшее почти что пороком. Когда какой-нибудь человек заходит в мою контору, то прежде чем он откроет рот, я сразу определю его характер, профессию и способности.
— Завидное дарование, — заключил Фланборуг.
Сэр Ральф Сапсон пребывал сегодня в исключительно хорошем настроении. Во время краткого разговора с будущим тестем он получил не только молчаливое подтверждение Фланборуга на брак с дочерью, но добился также чрезвычайно выгодного торгового соглашения, решение которого висело в воздухе не один год.
Дело в том, что граф Фланборуг был председателем Австралийско-Африканского пароходного общества, занимавшегося перевозкой товаров и пассажиров между Капштадтом и Плимутом. А сэр Ральф являлся председателем Лондонского и Саутгемптонского Обществ, которые выполняли заказы по ремонту пароходов, и чьи дела были мрачными. И вот состоявшийся договор заключался в том, что теперь пароходы «А.-А. Общества» будут бросать якорь не в Плимуте и Ливерпуле, а в Лондоне и Саутгемптоне. Это соглашение сулило обеим сторонам ощутимые выгоды, ибо граф Фланборуг был одним из акционеров Саутгемптона.
…Была ясная ночь. Слегка приморозило. Сэр Ральф приказал шоферу ехать домой, а сам предпочел пойти пешком. Он жил сравнительно недалеко. К тому же был в приподнятом настроении.
Дойдя до своего дома, сэр Ральф уже хотел позвонить, как вдруг кто-то назвал его по имени. В нескольких шагах от дома он увидел большой автомобиль, у которого возился шофер.
— Вы меня, очевидно, не узнаете, — раздался низкий женский голос.
Сэр Ральф приподнял шляпу и обернулся.
Перед ним на тротуаре стояла дама, похоже, была благородного происхождения да и одета со вкусом. Взглядом знатока сэр Ральф оценил горностаевую шубу минимум в тысячу фунтов. Скромное бриллиантовое ожерелье было единственным украшением незнакомки.
— Да, к сожалению, это так, — ответил он.
— Я встречалась с вами всего лишь раз, — застенчиво объяснила она, — в Париже. Вы были мне представлены, не припоминаете?..
— Верно, теперь я узнаю… В опере, конечно, — воскликнул сэр Ральф, имевший пристрастие к музыке.
Она кивнула и, казалось, была обрадована тем, что он ее вспомнил.
— Мой автомобиль неисправен, — сказала она, — и я как раз раздумываю над тем, могу ли воспользоваться вашим гостеприимством. Я замерзаю тут, на улице.
— С большим удовольствием, — сердечно предложил сэр Ральф. — Но у меня холостяцкое гнездо. Однако, если вы ничего не имеете против… — засмеялся он, нажимая кнопку звонка.
Дверь тотчас же отворили.
— Включите свет в гостиной, — обратился он к слуге. — Там топили?
— Да, сэр.
— Разрешите предложить вам вина или кофе?.. — он посмотрел на даму.
Она придвинула к камину удобное кресло и уютно в нем расположилась. Ее красивые, в белых туфлях ножки покоились на низкой решетке, в то время как прекрасные ручки потянулись к обжигающему огню. Сэр Ральф обратил внимание, какой естественной властностью дышала вся ее фигура.
— Не сердитесь на меня, пожалуйста, что я не могу припомнить вашего имени, — сказал он, когда слуга удалился.
— Этого я и не ожидала! Ведь запомнить такое сложное имя, как мое, нелегко, — засмеялась она. — Я — княгиня Башевская.
— О, да, конечно! — воскликнул сэр Ральф.
Русские княгини не редкость в Париже, но он так плохо запоминает имена.
— С тех пор как я вас видела, вы ничуть не изменились, сэр Ральф. Вы ведь один из известнейших финансистов Лондона, не правда ли?
Теперь только сэр Ральф заметил, что она говорит с легким акцентом.
— Во всяком случае, являюсь соучредителем некоторых концернов, — скромно согласился он.
Они говорили о Париже, о русских… Принесли кофе. Немного позже явился шофер, объявивший, что мотор готов…
— Прежде чем уйти, хочу попросить вас об одной услуге, сэр Ральф, — снимая и надевая кольцо на пальчик, смущенно проговорила княгиня.
— Ни в одной просьбе вам не будет отказано, — отвечал он учтиво.
— Хочу вам довериться. Я знаю, что вы честный человек и меня не выдадите. Я в Лондоне, хотя, собственно говоря, не должна здесь быть…
Она доверительно заглянула ему в глаза.
— Понимаю, — солгал сэр Ральф.
— Вы, конечно, заметили, что я не ношу свое обручальное кольцо. Ну, — она помедлила, — я поссорилась с Дмитрием и не хочу, чтобы он узнал о моем местопребывании. Вот почему я не была в консульстве и даже не навестила моих друзей.
— Пусть это вас не волнует, я буду нем как рыба.
Она с благодарностью пожала ему руку.
— Я сняла маленькую меблированную квартиру на Лунной улице. И если вы найдете хоть маленький просвет в вашем драгоценном времени… Я всегда дома с четырех до пяти часов…
— Буду чрезвычайно рад возобновить наше знакомство, — прошептал сэр Ральф и нежно поцеловал ее руку.

Глава 8
Бетси Фелтон из высшего женского учебного заведения вынесла много всевозможных познаний и знала о жизни столько, сколько считала нужным. Только одного она до сих пор не освоила — умение приносить себя в жертву с улыбкой на устах. Она была своеобразным существом и, главным образом, потому что никогда не выдавала свои философские теории, которыми ее в избытке нагрузили преподаватели. Несмотря на ярко выраженную практичность, Бетси была мечтательницей. Разъезжая в автомобиле или резвясь верхом на лошади, она целыми часами могла предаваться сказочным мечтам о приключениях и замечательных людях, с которыми вместе переживала эти приключения. Было несколько странным, что же могло ее объединять с Ральфом Сапсоном — человеком холодного практичного ума…
Нельзя сказать, что ее жених Ральф был прекрасным ухажером. Только один раз, после первого объяснения в любви, навестил он свою невесту. Помолвке он не придал надлежащего значения и, не теряя попусту время, приступил к самому главному — к вопросу о приданом. Бетси считала это правильным, ибо всякая мысль о сказочном принце приводила ее к страданиям.
По стечению обстоятельств, Бетси пережила свой первый роман как раз тогда, когда обручилась с сэром Ральфом. Однажды она оказалась в картинной галерее, где, кроме какого-то молодого человека и маленькой, худощавой, рассеянной девушки, не было больше никого. В руках у девушки была кипа каталогов. Молодой человек, казалось, не имел никакого отношения к выставке. Бетси, начав осмотр, оказалась рядом с молодым человеком, который рассматривал полотно под названием «Синий ветер на зеленом холме». Он был печален, даже подавлен.
— Какого вы мнения об этой картине? — не отрывая взгляда от полотна, спросил молодой человек.
Она вздрогнула, повернулась и посмотрела ему в лицо. «А он очень симпатичный», — отметила она про себя. Глаза его были цвета небесной лазури.
Несмотря на то что юноша был небрит и носил воротник не первой свежести, в нем сразу чувствовался образованный человек.
— Я нахожу ее несколько страшной, — ответила она.
— Я тоже, — согласился он. — Вы правильно выразились, «страшной», да. Но какой вы ее находите с точки зрения искусства?
Она сразу не ответила. Закончив колледж, Бетси занималась в специальной школе, где изучала искусство и литературу и кое-что в этом понимала. Потому могла позволить себе высказать собственное мнение.
— Как произведение искусства, я нахожу это оригинальным, даже несколько эксцентричным.
— Вы убеждены в этом? — спросил он нервно.
Разговаривая, он все время вглядывался в картину, ни разу не повернувшись к Бетси.
— Убеждена, — ответила она, — эти картины безобразны.
Он кивнул.
— Полностью с вами согласен, и никто лучше меня, не может судить об их безобразии — ведь я рисовал их сам!
У Бетси перехватило дыхание.
— Ах, я очень сожалею… — вырвалось у нее.
— И я сожалею, что их нарисовал. Теперь убедился, что мои друзья еще не созрели для оценки моих картин.
Обернувшись к ней, он удивленно воскликнул:
— Ну! Я был уверен, что вы гораздо старше.
Она засмеялась.
— Как можно, — сказал он, — уставиться на эти отвратительные картины и не заметить вас, такое приятное создание?! Вы так заразительно смеетесь. Я давно не получал такого удовольствия.
Он посмотрел на часы.
— Мисс, где вы?! — позвал он девушку с каталогами и снова обратился к Бетси.
— Что вас заставило посетить эту выставку?
— Я вчера прочла о ней хорошую критику в газете.
— В «Мегафоне»?
— Да, рецензия была замечательна, — отметила Бетси.
— Я сам ее написал, — объяснил он, нисколько не смутившись.
Затем, обращаясь к девушке, подошедшей к ним, он приказал:
— Скажите вашему шефу, чтобы он закрыл выставку, упаковал картины и отправил их на мою квартиру.
— Но, — воскликнула Бетси в ужасе, — я надеюсь, что не мои глупые умозаключения побуждают вас к этому?
— Я, как видите, не умею рисовать. В сущности, я никогда не учился этому и даже не работал у какого-нибудь мастера. Я — гений, и эти произведения являются продуктом творчества гения. Рамы стоят много денег, а краска, которую я употребил, тоже недешева! Здесь все есть, — он указал рукой на стены, — кроме умения.
Они вместе покинули галерею. Бетси не понимала, как можно в такой короткий срок, почти мгновенно, проникнуться сомнениями и душевными переживаниями совершенно незнакомого человека.
— Вы мне, впрочем, знакомы, — сказал он внезапно. — Вы — мисс Бетси Фелтон. Я видел в академии ваш портрет, к слову сказать, очень скверный.
— Большинство людей находили его хорошим, — вставила она.
— Я его нашел слишком идеализированным. Но, Боже, что я смыслю в искусстве? Кажется, этот лимузин принадлежит вам? — прибавил он и указал на большой автомобиль.
— Да, отец подарил его ко дню моего рождения, — когда мне исполнился двадцать один год.
— Красивая машина! — воскликнул он, открывая дверцу автомобиля.
— Очень сожалею о картинах, — сказала Бетси, протягивая ему руку.
— О, пусть это вас не беспокоит, — он весело улыбнулся.
— Могла бы вас подвезти, если это по пути, — предложила она после некоторого раздумья.
Он провел рукой по небритому подбородку.
— Если вам известно местонахождение какой-нибудь красивой глубокой реки, в которой человек мог бы беспрепятственно утопиться, то я был бы вам очень благодарен, если бы вы меня туда отвезли, — серьезно ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13