— Не хотите ли лучше сказать, княгиня, отчего вы так легкомысленны?
— Не называйте меня княгиней!
— В таком случае, скажите мне, госпожа помещица, что вы затеваете с Ральфом? Он, впрочем, очарован вами. В тот вечер, когда встретились с ним, вы, наверное, решили безжалостно ранить его. Попал ли ваш выстрел в желаемую мишень?
— Да, я не промахнулась, — подтвердила она.
Ему показалось, что она не так уверена, как всегда.
— Вы, очевидно, переутомились. Ваш врач не позволил бы вам больше одного преступления в месяц!
— Действительно неисправимый чудак! — повторила она.
— Вы не хотите, конечно, исповедаться передо мной, и в потоке слез облегчить свое девичье сердце на моей груди?
— Нет, — воспротивилась она решительно, — я этого терпеть не могу. Но одно хочу вам сказать, мы как раз предпринимаем колоссальнейшее из всех преступлений, когда-либо совершенных нами. Хотите знать, зачем мне понадобилась должность у Фланборуга, зачем я возилась с этим отвратительным человеком — Ральфом Сапсоном? Оба стали моими жертвами. Скажу вам больше: чтобы быть уверенной в успехе моего проекта, я устроила так, что те господа в одно прекрасное утро уехали из Лондона. Это все, что я могу вам сказать, Майкл.
— Вы, прямо роман с продолжением, останавливаетесь в самом захватывающем месте, — пожаловался он Кэтти.
И словно пронзил ее взглядом своих умных серых глаз. Но та оставалась спокойной.
— Я бы очень хотел, чтобы вы не были замешаны… — заметил он.
— В чем? — спросила она.
— В этой грязной истории.
— Может быть, в один прекрасный день я превращусь в благородную девушку, и тогда вы сможете помочь мне какой-нибудь службой с оплатой в несколько фунтов в неделю. В моем лице, Майкл, вы бы обрели идеальную секретаршу, ибо я знаю по именам преступников всего мира. Вы бы могли тогда пренебречь лабораторией по отпечаткам пальцев и предоставить все Кэтти. А что, если бы я вдруг кому-нибудь заявила, кем я была, а теперь хочу стать честной, просила бы о помощи, говоря, что у меня нет денег, но что у меня доброе сердце… Поверьте мне, Майкл, что меня сначала бы заставили пилить дрова, а потом дали какое-нибудь местечко в какой-нибудь благочестивой семье и разрешали только изредка пользоваться свободой. Вы понимаете, Майкл, что даже честную жизнь можно начать лишь с прислуживания сильным мира сего. Строить здание с крыши ведь нельзя. Я ненавижу честных людей!
Майкл кивнул.
— Я тоже, — сказал он. — Но только в том случае, когда эта честность только показная… Ведь под честностью нельзя понимать издевательство и бессердечие… Хотя, я себя святым не считаю.
— Скажите, я ведь неисправимая и скверная, не правда ли?
Майкл засмеялся, но тут же снова стал серьезным.
— Ваша исповедь ставит меня в тупик. Вы — женщина, и это прекрасно. Но, с другой стороны, вы — преступница, и я не должен верить вашим словам. Я достаточно знаком с образом ваших мыслей, чтобы признать: для совершения преступления совсем не обязательно ваше присутствие на месте преступления.
— Бедный Майкл! — съязвила она.
— Бедная Кэтти! — ответил он. — Надо трезво рассуждать, Кэтти! Рано или поздно вы все равно будете арестованы. Подумайте только о том, что это означает! Подумайте о страшной тюремной жизни, где каждая минута кажется часом, а каждый час — вечностью! Подумайте о грязной работе, которую вы обязаны будете исполнять: мыть полы, стирать белье, шить мешки. Каждое воскресенье, хотите вы или нет, вас будут гнать в церковь, тюремные смотрители будут приставать к вам… Подумайте обо всем этом!
— Я покончу с собой прежде, чем нечто подобное случится со мной, — объяснила она. — Знаю, вы желаете мне добра, Майкл Претерстон, но ни вы, ни кто другой не сможет заставить меня мыслить иначе, чем я мыслю сейчас. Никто не изменит моего мировоззрения, ибо я непоколебима.
Кэтти положила руку на его грудь и посмотрела на сыщика смеющимися глазами.
— Бедный Майкл!
Они вместе вышли из парка. Ее автомобиль стоял у ворот. Майкл помог завести мотор.
— Прощайте, Майкл.
— До свидания, — ответил он. — Мы, возможно, увидимся не раньше судебного разбирательства.
В тот же день постовой полицейский услышал два взрыва, поднявших на ноги всю уголовную полицию. Через полчаса туда прибыл Майкл, который после предварительного расследования, известил о случившемся сэра Ральфа.
— Удивительно, — вырвалось у него, когда увидел, что ни из сейфа, ни из стальной комнаты ничего не украдено.
Назначив охрану, он сообщил о происшествии господину Смиту. Когда шеф приехал и осмотрел место происшествия, был не менее Претерстона поражен этим фактом.
— Фланборуг обещал приехать?
— Он уже выехал, — ответил Майкл.
— Знаете, что мне пришло в голову, — заметил Смит после непродолжительного молчания. — Кажется, все это устроено для того, чтобы ввести нас в заблуждение.
При этих словах шефа Майкл вспомнил слова Кэтти об отсутствии сэра Ральфа и графа Фланборуга.
— Уверен, что за этим кроется нечто совершенно другое, — продолжал Смит. — Немедленно соберите все наши резервы.
Майкл с пониманием отнесся к распоряжению шефа и отдал приказ, чтобы все свободные сыщики немедленно прибыли в Скотленд-Ярд.

Глава 12
В это неприятное для некоторых воскресенье два человека были беззаботно счастливы. Это счастье не омрачалось даже трясущимся, как кляча, старым автомобилем.
Скудный обед, с аппетитом съеденный в Мейдстоне, показался им сказочным.
Живописный ландшафт представал перед ними словно сквозь прозрачную золотистую вуаль, и оба ничего не слышали, кроме серебристого пения птиц.
С трудом поднявшись по крутой улице, Альфонс остановил машину и вышел на дорогу, в конце которой виднелся железнодорожный переезд, а за ним — гора.
— Разве это не прекрасное место для рисования? — спросила девушка.
— Ах, не будем сегодня говорить об искусстве, — попросил он. — Потолкуем о других приятных вещах — о чае и крабах, например.
Она рассмеялась. Но вдруг совершенно серьезно сказала:
— Что же теперь будет?
— Будет? Где? — удивленно спросил он.
— С нами, — пояснила Бетси.
Он взял ее руки.
— Я стану страшно богатым.
— Я тебе говорила, что обручена? — после долгого молчания робко спросила она.
— Припоминаю, что ты когда-то что-то мне рассказывала.
— Разве? Мне казалось…
— Если бы ты даже и скрыла это, я все равно видел твое кольцо…
Бетси покраснела. Уже после второй встречи она сняла это кольцо и больше его не носила.
— Я, кажется, тебе говорил, что имею доход всего триста фунтов в год, — произнес он.
— Ты мне ясно и определенно сказал, что у тебя абсолютно ничего нет, — строго перебила она. — Считаю, что этот твой доход — довольно приличное состояние.
— Для богатых — да, но не для бедных.
— Но ведь с таким доходом можно многое предпринять, — объяснила она задумчиво. — Что я сделаю с моими деньгами? Не могу же я их бросить?!
— Ничего ты с ними не сделаешь, — сказал он решительно. — Лишь тогда, когда мои триста превратятся в десять тысяч, мы кое-что предпримем.
Она засмеялась.
Он крепко поцеловал ее в губы.
— Ну, а теперь нужен чай! — воскликнул он деловито, помогая девушке сесть к автомобиль.
Он запустил мотор, и машина, вздрогнув, плавно покатилась по дороге.
— Прекрасно! Переезд открыт, — воскликнул Альфонсо. — Держись!
В то же мгновение оглушительный свист локомотива заставил его оглянуться.
— Это с другой стороны, — заметил он. — Ведь переезд открыт…
Почти над самым ухом раздался грохот колес, он стремительно приближался. Шум перевернул сознание. Боль от пронзительного свиста охватила все тело. Небо и земля вздыбились.
…Когда девушка пришла в сознание, то увидела себя в какой-то илистой яме. Альфонсу менее повезло: терновый кустарник хотя и спас от тяжелых ушибов, однако одежда его была изорвана, а лицо и руки исцарапаны. Поднявшись, он нашел свою спутницу.
К счастью, машинист вовремя начал тормозить. Поезд стоял у искореженного автомобиля.
— Ты ранен, милый? — были ее первые слова.
Она была вся в грязи… С растрепанными волосами, непокрытой головой…
Пассажиры поезда были встревожены и недовольны.
— Мы столкнулись с каким-то автомобилем, — объявил кондуктор.
— Есть жертвы? — испуганно спросил сэр Ральф.
— Нет, сэр, находившиеся в нем молодая дама и молодой человек изрядно напуганы и немного поцарапаны.
— Мы должны поинтересоваться, — сказал граф Фланборуг, выходя из вагона.
Увидев пострадавших, он на какое-то мгновение потерял дар речи, затем в ужасе воскликнул:
— Бетси! Бетси! Ради бога! Что ты тут делаешь?
Лишь после этого он увидел художника, который, словно привидение, стоял возле нее. Сэр Ральф, с разинутым ртом наблюдавший за этой сценой, вдруг опомнился и вскрикнул.
— Ага, теперь я понимаю!..
— Вы в более выгодном положении, чем я. В моем глазу заноза, — ответил художник.
— Вы еще и издеваетесь, сэр?! — заорал Ральф.
Бетси протянула Альфонсу носовой платок.
— Не надо, малыш, — отказался молодой человек.
Он еще не догадывался, кто эти двое нервных мужчин.
— Но, мой дорогой! Ты ведь можешь ослепнуть — воскликнула девушка.
— Не объяснишь ли ты мне, — вставил расстроенный граф Фланборуг, — что все это означает?
— Я бы давно тебя познакомила с господином Блэкстоном, — заливаясь краской, ответила девушка. — Фонсо, это мой отец…
— Извините, к сожалению, не могу уделить вам внимание, — ответил он — у меня бревно в глазу.
— Фонсо! — повторил разгневанный граф Фланборуг. — Кто такой, если мне позволено спросить, этот Фонсо?
— Тебя и сэра Ральфа, наверное, поразит одно сообщение: я и Фонсо решили сочетаться браком, — объяснила она.
Альфонс в недоумении посмотрел на Бетси.
— Я, собственно говоря, еще не просил тебя об этом, малыш.
У Ральфа начался нервный тик.
— Это не имеет значения, — спокойно возразила она. — Ты ведь хочешь этого, не правда ли?
Альфонс на глазах пришедшего в ужас отца девушки и обрученного жениха привлек Бетси и нежно поцеловал.
После такого эпизода поездка в Лондон была несколько мучительной.
Тут же заболевший сэр Ральф стоял в стороне и отклонял все попытки Фланборуга продолжить деловой разговор. Его самолюбие сильно пострадало, и к тому же происшедшее, несомненно, может принести ему финансовые издержки.
До прибытия в Лондон, граф решил поговорить с дочерью. Он застал их сидящими в купе друг против друга.
— Я бы хотел поговорить с тобой, Бетси.
— Оставь нас, Фонсо, пожалуйста, — попросила она нежно.
Альфонс вышел.
— Ну, может быть, ты мне объяснишь, что все это значит? — начал отец.
— Ты хочешь знать, почему я выхожу за него замуж? — спросила она. — Ну, потому что я его люблю.
— Ты говоришь, как Майкл! И он бы так ответил… — рассерженно заметил Фланборуг. — Ты прекрасно знаешь, что обручена с сэром Ральфом.
— Да, у нас был такой разговор, но теперь я решила все изменить.
— Ты не сделаешь этого, — взорвался отец. — Невозможно, чтобы моя дочь вышла замуж за какого-то голодающего художника.
— Он совсем не беден! Мы решили, что он бросит искусство. Мы поищем какое-нибудь выгодное занятие, — возразила девушка.
— Если ты выйдешь замуж за этого человека, — пригрозил он дрожащим пальцем, — ты мне больше не дочь.
— Я не откажусь от него, — решительно заявила Бетси. — И, папочка, я предупреждаю тебя, что если ты будешь оскорблять Фонсо, то я сделаю то же самое с Ральфом.
— Этот человек, конечно, домогается твоих денег, — попробовал еще раз воспротивиться он. — К сожалению, я не в состоянии защитить тебя от твоих же собственных глупостей.
— А на что надеется Ральф, разреши спросить тебя?
— Сэр Ральф сам очень богатый человек.
— И какую выгоду он имел, если бы на мне женился?
Граф Фланборуг не счел нужным отвечать, так как знал, что брак сэра Ральфа с его дочерью увеличил бы состояние этого человека.
— Спроси у своего компаньона, женится ли он на мне, если я свое состояние передам в благотворительный фонд и полностью перейду на его попечение? — попросила Бетси.
— Уверен, что он и тогда женится на тебе, — резко ответил Фланборуг, оставляя купе.
Граф сам хотел прощупать Ральфа. Он тихо подошел к нему.
— Женились бы вы на моей дочери, если бы наш коммерческий союз не состоялся? — спросил граф.
— Что вы хотите этим сказать? — вздрогнув, задал вопрос Ральф.
— Я хочу сказать, — засмеялся граф, — ну, вы любите Бетси? Вы богатый человек и могли бы без приданого прекрасно содержать ее…
— Что? Этому не бывать! — гневно воскликнул сэр Ральф.
— Понимаю, — пробормотал граф Фланборуг. — Бетси только это и хотела знать…
…Ожидавший на вокзале Майкл сразу понял: случилось что-то неприятное. После короткого сообщения графу Фланборугу и сэру Сапсону о том, что произошло в их конторе, сыщик обратился к девушке:
— Неужели вы дрались, Бетси?
— Отец сердится, потому что я хочу выйти замуж за Фонсо.
Майкл искренне удивился:
— Вы хотите сказать, что отказываете сэру Ральфу?
— Совершенно верно, — сказала она решительно.
— А тот господин, значит, и есть Фонсо?
Майкл громко рассмеялся.
— Я хочу вас познакомить, — сказала она и позвала своего молодого друга.
Когда он подошел, Бетси добавила:
— Он очень беден.
— Да, очень беден, — подтвердил художник.
— И вы хотите выйти за него замуж? — спросил Майкл.
— Конечно, — ответила раздраженно девушка. — Я не ожидала, что и вы будете против. Или я не права?
— Я, против? — засмеялся Майкл и чмокнул ее в щечку.
— Давайте вместе поужинаем и заодно отпразднуем это событие, — сказал он. — Бегите скорее домой, Бетси, и приведите себя в порядок. Ваш отец оставил свой автомобиль. Встретимся через час у Зэбо!

Глава 13
14 мая в 8 часов 30 минут вечера пароход водоизмещением в восемь тысяч тонн бросил якорь у Саутгемптонских доков. На его борту находились свыше двухсот пятидесяти пассажиров. Однако рейс был необычным. В трюмах парохода были тщательно упакованы двадцать две тысячи четыреста фунтов золота в слитках по 100 фунтов каждый. На всех стояла печать центрального общества по добыче золота.
В 9 часов 27 минут почтовым поездом были отправлены с парохода различные пакеты и мешки, затем в 9 часов 42 минуты пассажиры скорым поездом уехали в Лондон. Только после этого золотые слитки были перегружены с корабля в несгораемые сейфы на колесах под жестким контролем инспектора местной полиции господина Морриса. Погрузка началась в 10 часов 17 минут. В 10.22 был прицеплен локомотив. Начальник станции почему-то отсутствовал (на следующее утро его нашли запертым в брошенном доме), поэтому инспектор путей сообщения Массей подал машинисту знак к отправлению.
— Вам эта дорога знакома? — спросил Массей у него.
— О да, господин инспектор. Я часто ездил по ней.
Инспектор не был доволен этим ответом, ибо не доверял «чужим людям» на своей линии, несмотря на то что машинист и кочегар показали главному смотрителю соответствующее письмо сэра Ральфа (впоследствии выяснилось, что оно было поддельное).
Поезд отправился. Начался отсчет времени. Согласно заранее выработанному плану, прохождение поезда контролировалось каждые десять минут. Железнодорожные дежурные на линии получили приказ точно отмечать время его прохождения и тотчас же сообщать об этом в Лондон. Путь проходил через множество тоннелей.
Была скверная погода. Дождик, начавший моросить в шесть часов вечера, становился все сильнее и к наступлению ночи перешел в ливень. Стрелочник в Севилле сообщил о прохождении золотого транспорта в 11 часов 07 минут, что было подтверждено шестью другими стрелочниками, дежурившими между Толбриджем и Севиллем. Невдалеке от Толбриджа, до того как въехать в тоннель, состав замедлил ход. Местный сторож, чей домик находится у самого железнодорожного полотна, сообщил, что этот поезд проехал в 11 часов 32 минуты, а в И часов 42 минуты такое же сообщение было получено из Пингама и всех других станций. Но когда поезд вовремя не прибыл в Балгамберг, обеспокоенный опозданием дежурный сообщил об этом начальнику станций (что выяснилось уже в судебном расследовании).
Два человека тотчас были отправлены на линию, но поезда будто и след простыл — он исчез, словно поглощенный землей, о чем немедленно сообщили в Лондон.
Между Керлей-Паддоком и Гатфордом (станция, предшествующая Балгамбергу) железнодорожная сеть проходит через огороды, и — что редко встречается вблизи больших городов — даже через улицу, где шлагбаум приводили в движение электроэнергией из сторожевой будки Керлея.
* * *
Самыми интересными были показания стрелочника Генри Валиса. Когда он на следующее утро хотел опустить шлагбаум, чтобы пропустить товарный поезд, то оказалось, что аппарат бездействует…
Между тем, Майкл предавался веселью, ужиная вместе с Бетси и Фонсо Блэкстоном в заведении Зэбо. В 11.30 вечера он отправился домой, заглянув по дороге в Скотленд-Ярд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13