Их говор был намного медленнее человеческой речи, но человеческая речь в сравнении с ним была груба, как каменная глыба.
В первую очередь Найл узнал о том, как проходит жизнь людей-хамелеонов. Ритм их сознания был таким же, как у Земли и всего, что растет на ней - деревьев, травы и мха.
Из этого следовало, что им почти ничего не могло угрожать. Прежде всего, никакой враг не мог их видеть. Как и у пауков, их терпение было безграничным. Но, в отличие от пауков, у них не было необходимости охотиться. Они сохраняли неподвижность в течение долгого времени лишь потому, что их это устраивало. Для них не было ничего более волнующего, чем дождь - неописуемо захватывающее действо, когда вода проливается из облаков, насыщая землю влагой. И водопад, который едва не сгубил Найла, был для них чем-то вроде театральной сцены, на которой жизнь проносилась перед их глазами. Это объясняло, почему Найла спасли так быстро: в этот момент они наслаждались своим любимым развлечением - наблюдали водяную пену среди камней. Они нередко простаивали перед водопадом с рассвета до сумерек.
Но кто они? Откуда прибыли?
Ответ понять было не просто. Они, вроде бы, сообщили, что они намного старше людей и жили на Земле прежде, чем появились первые предки человека. Люди, вероятно, назвали бы их духами природы.
Поскольку они передали это ему это единым инсайтом, Найл успел прочувствовать каково это - быть духом, и его ошеломило экстатическое чувство свободы.
Но почему они решили облечься в плоть? Это случилось из-за изменений, произошедших с Землей - ее энергия внезапно стала более мощной и обильной. Найл понял, о чем они говорили: Великая Перемена была вызвана энергией земной Богини. Но почему это вызвало у них желание стать материальными?
Ответ был передан в долю секунды, и показался настолько очевидным, что Найл почувствовал себя глупо из-за того, что его задал. Быть духом значило быть свободным. Но твердое тело сулило более ощутимые дары: все невероятное разнообразие материального мира.
Найл осмысливал этот ответ в течение долгого времени, позволяя себе ощутить то изобилие, которое они описывали. Но это неизбежно вызвало следующий вопрос. Раз у них не было никаких врагов или хищников, почему они предпочитали оставаться невидимыми? Ответ лишил его покоя. Они сказали, что Земля полна злых и опасных сил, и никто не был защищен от них. От прямо переданного ему ответа по коже пробежали мурашки. На мгновение Найл подумал, что они говорят про Мага. Но его мысленный образ не вызвал никакого ответа; похоже, они никогда не слышали о Маге.
Раз так, он пожелал узнать, что это были за злые силы.
С озадачившей его внезапностью человек-хамелеон поднялся, и передал знак следовать за ним, Найл понял, что он собирался показать ему ответ на этот вопрос.
Потянувшись, Найл обнаружил, что его конечности не так сильно затекли, как можно было ожидать. Его также удивило то, что, хотя в пещере, похоже, всегда было прохладно, его одежда совершенно высохла. Проведя рукой по затылку, он не нащупал ссадины под спутанными и пропитанными кровью волосами. Должно быть, мшистая вода обладала какими-то лечебными свойствами.
Проводник позвал его, и Найл последовал за ним вглубь пещеры, а затем по сводчатому проходу, который он посчитал было кухней. На самом деле, это был вход в другой туннель, уходящий круто вниз. Деревянные бочки, в большом количестве хранившиеся в нишах стен, привлекли внимание Найла насыщенным цветом досок; он тут же понял, что их цвет не отличался от любой другой древесины, но сознание, которое он разделял со спутниками, каким-то образом сообщало всем предметам особую жизненность.
Фактически, все изменилось - не вокруг, а внутри самого Найла. За то время, что он провел в пещере - около двух часов - он словно перестал быть самим собой. Мог видеть себя со стороны глазами людей-хамелеонов, словно паря над собственным телом в воздухе. И он себя не узнавал.
Когда его привели сюда, он испытывал ощущение беспокойства, входя в подземный туннель. Теперь он чувствовал себя свободно, словно родился барсуком или кроликом, и находиться под пластом земли казалось столь же естественным, как гулять под открытым небом.
В туннеле, по которому лежал их путь, Найл вновь испытал странное ощущение. Этот проход был выточен не людьми, но, по всей видимости, некими разумными существами, которые тщательно уложили камни, чтобы удержать вес свода. Вновь и вновь он чувствовал, что из стен на него глядят бесстрастные, нечеловеческие лица, которые знают о его присутствии.
Туннель примерно с полмили шел вниз, затем выровнялся, и проход стал шире и выше. Там Найл обнаружил любопытную вещь. В потолке была трещина, и сквозь нее, вроде как, сочилась вода, словно с дырявой крыши. Однако, обратив внимание на исходившее от нее сияние, он понял, что это была не вода, а синяя жизненная субстанция, которая оседала на коричневый лишайник пещеры, словно изморозь, и скапливалась в углублении пола, образуя небольшой водоем.
Шедший впереди человек-хамелеон приостановился, пересекая лужицу, позволив жидкости капать ему на макушку. Когда мгновение спустя Найл прошел под этой своеобразной капелью, он понял, почему его проводник задержался. Синяя жидкость, которая капнула на макушку и скатилась на лицо, вызвала прекрасное почти до невыносимости покалывание жизненной силы. Найлу было настолько приятно, что он удивился, что человек-хамелеон не задержался тут подольше.
Мгновение спустя, Найл понял почему. Пылающая сила заполнила его тело приятной, чистой радостью, как некая невыразимо восхитительная пища или напиток. Но он быстро почувствовал, что взял все, что мог поглотить, и последовавшее слабое головокружение мало чем отличалось от ощущения переедания. Он шел, ощущая себя бездумно и нелепо счастливым, как будто выпил слишком много медовухи.
Он заметил еще кое-что: его ощущение, что стены ожили и с них на него глядят бесстрастные лица, стало еще сильнее.
Теперь они шли по горизонтальной поверхности, но земля под ногами была настолько скалистой и неровной, что один раз он споткнулся и хлопнулся на четвереньки, и ему помог подняться на ноги человек-хамелеон, шедший позади. Найл не понимал, отчего пол сделался настолько бугристым, словно специально, чтобы сворачивать лодыжки неосторожным путникам. Он заметил, что стены и потолок стали такими же неровными, а туннель стал намного шире, и потолок был уже почти вдвое выше его роста.
Люди-хамелеоны, казалось, передвигались без труда, скользя по неровностям со своего рода природным изяществом, которое он видел у кошек.
Справа и слева то и дело открывались другие туннели. Их становилось все больше. Найл понял, что стены с обеих сторон должно быть, напичканы проходами. Многие из этих туннелей спускались вниз под крутым углом. Внезапно ему стало ясно, что они попали на территорию, отличную от жилища людей-хамелеонов, и он узнал из мыслей своего спутника, что здесь обитают совершенно непохожие на них создания.
Теперь из боковых туннелей залувал слабый ветерок, и воздух охладился. В сквозящем воздухе Найл почувствовал любопытный, острый запах, который был не в состоянии распознать, хотя припомнил, что столкнулся с подобным в мастерской Голо, точильщика ножей, когда тот заострял ножи на точильном камне, из-под которого летели искры, и тут же охлаждал лезвия небольшим количеством белой жидкости, капавшей с узкого желобка.
Через четверть мили запах настолько усилился, что запершило в горле и на глазах выступили слезы. Силясь подавить кашель, Найл нащупал под рубашкой мыслеотражатель и повернул его. К его облегчению, это помогло справиться с кашлем, не вызвав боли в голове, которую он ожидал. Но также из-за этого нарушился его контакт с людьми-хамелеонами, а это привело к тому, что он оказался в полутьме.
Внезапно они вышли из туннеля, и шедший впереди человек-хамелеон остановился. Найл также затормозил, а затем отступил настолько резко, что почти врезался в человека позади него. Он стоял в нескольких шагах от края пропасти, и, хотя было слишком темно, чтобы видеть ее глубины, вырывавшийся оттуда ветер позволял предположить, что она обрывалась далеко вниз. Запах, резавший глаза, явно приносил вырывающийся оттуда теплый поток воздуха. Никогда не сталкивавшийся с вулканическими извержениями Найл не мог знать, что так пахла расплавленная лава.
Найл посмотрел вверх; скальная стена простиралось настолько высоко, что это вызвало головокружение. С обеих сторон выступ приблизительно в десять футов шириной исчезал в темноте. Найл порадовался, что с ним был мыслеотражатель: он никогда не любил высоты, и от этого места его подташнивало. Он шагнул назад и оперся о камни плечами; это позволило ему почувствовать себя в большей безопасности.
Но куда они собирались двинуться дальше? Найл чувствовал, что люди-хамелеоны чего-то ждали, но, поскольку он больше не разделял их разум, он неспособен был понять, чего именно.
И тут он увидел существо, которое продвигалось к ним по выступу, и порадовался, что заранее прислонился к стене, иначе ноги, возможно, подвели бы его. Его размеры были громадны - настолько, что оно, казалось, заполняло собой весь выступ, и на первый взгляд казалось безголовым. Когда оно приблизилось, он увидел, что голова существа так глубоко погружена в мощные плечи, что не имела ничего похожего на шею. Его очертания были более-менее человекообразными, но, взглянув в его лицо, Найл понял, что его черты были лишь отдаленно напоминали людские. Голое тело, покрытое густой шерстью, словно вытачивали из дерева, но так и бросили незаконченным. Глаза запали настолько глубоко, что было невозможно увидеть их, а клочковатая борода редкими пучками торчала из-под подбородка.
Люди-хамелеоны подняли руки на уровень плеч в повседневном жесте приветствия. Найл решил, что они часто сюда приходили. Вместо ответного жеста гигант зарычал, демонстрируя щербатые зубы.
Машина для обучения во сне, находящаяся в Белой башне, снабдила Найла большим запасом знаний о прошлом; однако ее создатель, Торвальд Стииг, расценивал сверхъестественное или не поддающееся объяснению весьма скептически, вследствие чего Найл неспособен был отыскать в памяти хоть какую-нибудь зацепку, которая позволила бы догадаться, кем был этот волосатый гигант. На основании специфических признаков он решил, что создание, по-видимому, было троллем.
Стоявшие позади люди-хамелеоны отступили, чтобы дать гиганту пройти, затем последовали за ним по выступу. Его исполинские ноги, покрытые потрескавшейся, коричневой кожей, напомнили Найлу древние, искривленные деревья. Голова тролля настолько глубоко ушла в плечи, что при взгляде снизу он казался безголовым.
Найла то и дело обдавало порывами теплого ветра, иногда настолько мощными, что юношу отбрасывало к скальной стене. И все же, люди-хамелеоны даже не сбавляли хода.
Они прошли с милю или больше, выступ то спускался, то поднимался, иногда изгибался вовнутрь скалы или наружу, но его ширина почти не менялась, поэтому Найл все больше склонялся к мысли, что уступ был рукотворным. Это подтвердилось, когда после крутого поворота направо он оказался перед широким пролетом неровных ступеней. Их высота изменялась от шести дюймов до двух футов, и, хотя тролль двинулся по ним, не замедляя своих широких шагов, Найлу и людям-хамелеонам пришлось сбавить ход, нередко помогая себе руками.
Их окружал тусклый свет - как в звездную ночь. Найл смотрел себе под ноги, но в какой-то момент, двигаясь по пролету из дюжины невысоких ступеней, он поднял глаза, чтобы поглядеть вверх, и его сердце екнуло: подъем почти закончился и огромный мост простирался перед ними над бездной, из которой вырывался ветер. Мгновение спустя, они остановились на плоской скальной платформе, примерно в сто ярдов шириной. На ее дальнем краю выступ исчезал, вероятно, снова опускаясь вниз. Найл внезапно понял, что они находятся внутри горы.
Он мог видеть, что "мост" впереди был выступом скалы, примерно пятнадцати футов шириной, его поверхность была изборождена трещинами, как гигантский ствол дерева. Мысль о том, что придется идти по нему среди потоков ревущего воздуха, заставила сердце замереть, и Найл решил было ползти на четвереньках. Поскольку тролль двинулся вперед них, он с облегчением обнаружил, что ветер задувал снизу, и мост ограждал от его порывов, их достигали лишь слабые дуновения.
Хотя поверхность скалы была неровной и испещренной ямами, провалами и трещинами, сохранять равновесие было нетрудно. Так как мыслеотражатель уже начинал изнурять его внимание, а никаких проблем при переходе через мост не ожидалось, Найл нащупал его под туникой и повернул другой стороной. Потребовалось несколько минут, чтобы возобновить мысленный контакт с людьми-хамелеонами, но когда ему это удалось, свет словно усилился, и Найл смог увидеть, что мост изгибается дугой по центру, а затем опускается к плоскому, скалистому уступу на дальней стороне провала, в четверти мили впереди.
Теперь, когда он снова разделял сознание людей-хамелеонов, Найл обнаружил, что знает ответы на все возникшие у него вопросы. Для начала, он узнал, что тролль был хранителем этого моста, и никто не мог пройти здесь без его разрешения. Похоже, местные тролли жили в пещерах, которые были частью разветвленной сети проходов, вроде тех, что ответвлялись от главного туннеля на их пути. Не очень-то общительные (людей они не любили в особенности), они делали исключение для людей-хамелеонов, которые могли оказывать им некую помощь, суть которой оставалась для Найла загадкой. Исключение, по счастью, распространялось и на гостей людей-хамелеонов.
Найла озадачило то, что, несмотря на гигантского защитника, шедшего впереди, люди-хамелеоны казались до странного напряженными и встревоженными, и, приближаясь к центру моста, двигались вперед в таком темпе, что Найл начал уставать. Он не видел ничего, что могло бы оправдать их тревогу, хотя ветер приносил запах, пробудивший неприятные воспоминания. Мгновение спустя он вспомнил, что это было: запах гниющей плоти, напомнивший ему о трупе отца и о телах, разлагавшихся в квартале рабов. (Когда Найл попал в город Смертоносца-Повелителя, рабы держались в неведении, что они предназначались паукам в пищу, и нескольким трупам рабов позволяли демонстративно гнить, чтобы не вызывать подозрений).
Найл моргнул: люди-хамелеоны, идущие перед ним, попросту исчезли. Он ощущал их присутствие, но они стали невидимыми. Пока он глазел по сторонам в замешательстве, запах гниющей плоти усилился, и что-то холодное и влажное ударило по затылку, сбив его на четвереньки, потом его схватили за волосы, не давая повернуть голову. Рука, державшая его за шею, на ощупь больше напоминала птичью лапу. Когда Найл дотянулся до нее, его руки сомкнулись на холодном, как лед, костлявом запястье. Он обернулся, и перед ним предстало лицо, которое мало чем отличалось от черепа, с глубоко погруженными в глазницы глазами.
Кто-то сзади ухватил его за лодыжку. В панике Найл лягнул ногой, вопя от страха; существо выпустило его. Он сумел развернуться, и его кулак ударил в костлявое лицо; рука отпустила волосы. Тогда, к его облегчению и изумлению, нападавший развалился на куски, и Найл наконец смог его разглядеть. То, что лежало у его ног, казалось грязной кучей костей, воняющих, как отбросы с кладбища.
Вокруг него невидимые люди-хамелеоны сцепились с неизвестными, отвратительно пахнущими существами, которые бросались на мост, как птицы. Перед ним очутилось существо, покрытое седой шерстью; явно еще живое, оно вцепилось в свою невидимую добычу, словно наездник, приникший к лошади. Найл схватил его за волосы и дернул, затем издал возглас отвращения: волосы остались в его руке, с кусками гниющей плоти, по обнажившейся поверхности черепа ползали белые личинки.
В страхе, как бы его не столкнули с моста в бездну, Найл оглянулся на гигантскую фигуру тролля, чтобы увидеть, подвергся ли и он нападению. В этот момент сверкнула ослепительная вспышка, и воздух наполнился запахом озона. Тролль стоял, расставив ноги и вытянув вперед правую руку; раздался потрескивающий звук, и зигзаг новой молнии сорвался с конца его пальца, ударив в существо, которое только что приземлилось на скале. Оно словно взорвалось и исчезло, как пузырь, не оставив после себя ничего, кроме чего-то вроде пара, пахнувшего распадающейся плотью, - как будто повара на кухне во дворце Найла кипятили тухлое мясо. Тролль казался демоническим богом разрушения, сломанные зубы обнажились в ухмылке. Каждый раз, когда он протягивал пальцы, молния потрескивала в коротком взрыве, каждая длительностью в долю секунды. Одно из летящих существ было в нескольких шагах от Найла, когда тролль ударил по нему, и Найл почувствовал удар электрического разряда, а в лицо ударила волна мелких частиц, словно он угодил в песчаную бурю.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8
В первую очередь Найл узнал о том, как проходит жизнь людей-хамелеонов. Ритм их сознания был таким же, как у Земли и всего, что растет на ней - деревьев, травы и мха.
Из этого следовало, что им почти ничего не могло угрожать. Прежде всего, никакой враг не мог их видеть. Как и у пауков, их терпение было безграничным. Но, в отличие от пауков, у них не было необходимости охотиться. Они сохраняли неподвижность в течение долгого времени лишь потому, что их это устраивало. Для них не было ничего более волнующего, чем дождь - неописуемо захватывающее действо, когда вода проливается из облаков, насыщая землю влагой. И водопад, который едва не сгубил Найла, был для них чем-то вроде театральной сцены, на которой жизнь проносилась перед их глазами. Это объясняло, почему Найла спасли так быстро: в этот момент они наслаждались своим любимым развлечением - наблюдали водяную пену среди камней. Они нередко простаивали перед водопадом с рассвета до сумерек.
Но кто они? Откуда прибыли?
Ответ понять было не просто. Они, вроде бы, сообщили, что они намного старше людей и жили на Земле прежде, чем появились первые предки человека. Люди, вероятно, назвали бы их духами природы.
Поскольку они передали это ему это единым инсайтом, Найл успел прочувствовать каково это - быть духом, и его ошеломило экстатическое чувство свободы.
Но почему они решили облечься в плоть? Это случилось из-за изменений, произошедших с Землей - ее энергия внезапно стала более мощной и обильной. Найл понял, о чем они говорили: Великая Перемена была вызвана энергией земной Богини. Но почему это вызвало у них желание стать материальными?
Ответ был передан в долю секунды, и показался настолько очевидным, что Найл почувствовал себя глупо из-за того, что его задал. Быть духом значило быть свободным. Но твердое тело сулило более ощутимые дары: все невероятное разнообразие материального мира.
Найл осмысливал этот ответ в течение долгого времени, позволяя себе ощутить то изобилие, которое они описывали. Но это неизбежно вызвало следующий вопрос. Раз у них не было никаких врагов или хищников, почему они предпочитали оставаться невидимыми? Ответ лишил его покоя. Они сказали, что Земля полна злых и опасных сил, и никто не был защищен от них. От прямо переданного ему ответа по коже пробежали мурашки. На мгновение Найл подумал, что они говорят про Мага. Но его мысленный образ не вызвал никакого ответа; похоже, они никогда не слышали о Маге.
Раз так, он пожелал узнать, что это были за злые силы.
С озадачившей его внезапностью человек-хамелеон поднялся, и передал знак следовать за ним, Найл понял, что он собирался показать ему ответ на этот вопрос.
Потянувшись, Найл обнаружил, что его конечности не так сильно затекли, как можно было ожидать. Его также удивило то, что, хотя в пещере, похоже, всегда было прохладно, его одежда совершенно высохла. Проведя рукой по затылку, он не нащупал ссадины под спутанными и пропитанными кровью волосами. Должно быть, мшистая вода обладала какими-то лечебными свойствами.
Проводник позвал его, и Найл последовал за ним вглубь пещеры, а затем по сводчатому проходу, который он посчитал было кухней. На самом деле, это был вход в другой туннель, уходящий круто вниз. Деревянные бочки, в большом количестве хранившиеся в нишах стен, привлекли внимание Найла насыщенным цветом досок; он тут же понял, что их цвет не отличался от любой другой древесины, но сознание, которое он разделял со спутниками, каким-то образом сообщало всем предметам особую жизненность.
Фактически, все изменилось - не вокруг, а внутри самого Найла. За то время, что он провел в пещере - около двух часов - он словно перестал быть самим собой. Мог видеть себя со стороны глазами людей-хамелеонов, словно паря над собственным телом в воздухе. И он себя не узнавал.
Когда его привели сюда, он испытывал ощущение беспокойства, входя в подземный туннель. Теперь он чувствовал себя свободно, словно родился барсуком или кроликом, и находиться под пластом земли казалось столь же естественным, как гулять под открытым небом.
В туннеле, по которому лежал их путь, Найл вновь испытал странное ощущение. Этот проход был выточен не людьми, но, по всей видимости, некими разумными существами, которые тщательно уложили камни, чтобы удержать вес свода. Вновь и вновь он чувствовал, что из стен на него глядят бесстрастные, нечеловеческие лица, которые знают о его присутствии.
Туннель примерно с полмили шел вниз, затем выровнялся, и проход стал шире и выше. Там Найл обнаружил любопытную вещь. В потолке была трещина, и сквозь нее, вроде как, сочилась вода, словно с дырявой крыши. Однако, обратив внимание на исходившее от нее сияние, он понял, что это была не вода, а синяя жизненная субстанция, которая оседала на коричневый лишайник пещеры, словно изморозь, и скапливалась в углублении пола, образуя небольшой водоем.
Шедший впереди человек-хамелеон приостановился, пересекая лужицу, позволив жидкости капать ему на макушку. Когда мгновение спустя Найл прошел под этой своеобразной капелью, он понял, почему его проводник задержался. Синяя жидкость, которая капнула на макушку и скатилась на лицо, вызвала прекрасное почти до невыносимости покалывание жизненной силы. Найлу было настолько приятно, что он удивился, что человек-хамелеон не задержался тут подольше.
Мгновение спустя, Найл понял почему. Пылающая сила заполнила его тело приятной, чистой радостью, как некая невыразимо восхитительная пища или напиток. Но он быстро почувствовал, что взял все, что мог поглотить, и последовавшее слабое головокружение мало чем отличалось от ощущения переедания. Он шел, ощущая себя бездумно и нелепо счастливым, как будто выпил слишком много медовухи.
Он заметил еще кое-что: его ощущение, что стены ожили и с них на него глядят бесстрастные лица, стало еще сильнее.
Теперь они шли по горизонтальной поверхности, но земля под ногами была настолько скалистой и неровной, что один раз он споткнулся и хлопнулся на четвереньки, и ему помог подняться на ноги человек-хамелеон, шедший позади. Найл не понимал, отчего пол сделался настолько бугристым, словно специально, чтобы сворачивать лодыжки неосторожным путникам. Он заметил, что стены и потолок стали такими же неровными, а туннель стал намного шире, и потолок был уже почти вдвое выше его роста.
Люди-хамелеоны, казалось, передвигались без труда, скользя по неровностям со своего рода природным изяществом, которое он видел у кошек.
Справа и слева то и дело открывались другие туннели. Их становилось все больше. Найл понял, что стены с обеих сторон должно быть, напичканы проходами. Многие из этих туннелей спускались вниз под крутым углом. Внезапно ему стало ясно, что они попали на территорию, отличную от жилища людей-хамелеонов, и он узнал из мыслей своего спутника, что здесь обитают совершенно непохожие на них создания.
Теперь из боковых туннелей залувал слабый ветерок, и воздух охладился. В сквозящем воздухе Найл почувствовал любопытный, острый запах, который был не в состоянии распознать, хотя припомнил, что столкнулся с подобным в мастерской Голо, точильщика ножей, когда тот заострял ножи на точильном камне, из-под которого летели искры, и тут же охлаждал лезвия небольшим количеством белой жидкости, капавшей с узкого желобка.
Через четверть мили запах настолько усилился, что запершило в горле и на глазах выступили слезы. Силясь подавить кашель, Найл нащупал под рубашкой мыслеотражатель и повернул его. К его облегчению, это помогло справиться с кашлем, не вызвав боли в голове, которую он ожидал. Но также из-за этого нарушился его контакт с людьми-хамелеонами, а это привело к тому, что он оказался в полутьме.
Внезапно они вышли из туннеля, и шедший впереди человек-хамелеон остановился. Найл также затормозил, а затем отступил настолько резко, что почти врезался в человека позади него. Он стоял в нескольких шагах от края пропасти, и, хотя было слишком темно, чтобы видеть ее глубины, вырывавшийся оттуда ветер позволял предположить, что она обрывалась далеко вниз. Запах, резавший глаза, явно приносил вырывающийся оттуда теплый поток воздуха. Никогда не сталкивавшийся с вулканическими извержениями Найл не мог знать, что так пахла расплавленная лава.
Найл посмотрел вверх; скальная стена простиралось настолько высоко, что это вызвало головокружение. С обеих сторон выступ приблизительно в десять футов шириной исчезал в темноте. Найл порадовался, что с ним был мыслеотражатель: он никогда не любил высоты, и от этого места его подташнивало. Он шагнул назад и оперся о камни плечами; это позволило ему почувствовать себя в большей безопасности.
Но куда они собирались двинуться дальше? Найл чувствовал, что люди-хамелеоны чего-то ждали, но, поскольку он больше не разделял их разум, он неспособен был понять, чего именно.
И тут он увидел существо, которое продвигалось к ним по выступу, и порадовался, что заранее прислонился к стене, иначе ноги, возможно, подвели бы его. Его размеры были громадны - настолько, что оно, казалось, заполняло собой весь выступ, и на первый взгляд казалось безголовым. Когда оно приблизилось, он увидел, что голова существа так глубоко погружена в мощные плечи, что не имела ничего похожего на шею. Его очертания были более-менее человекообразными, но, взглянув в его лицо, Найл понял, что его черты были лишь отдаленно напоминали людские. Голое тело, покрытое густой шерстью, словно вытачивали из дерева, но так и бросили незаконченным. Глаза запали настолько глубоко, что было невозможно увидеть их, а клочковатая борода редкими пучками торчала из-под подбородка.
Люди-хамелеоны подняли руки на уровень плеч в повседневном жесте приветствия. Найл решил, что они часто сюда приходили. Вместо ответного жеста гигант зарычал, демонстрируя щербатые зубы.
Машина для обучения во сне, находящаяся в Белой башне, снабдила Найла большим запасом знаний о прошлом; однако ее создатель, Торвальд Стииг, расценивал сверхъестественное или не поддающееся объяснению весьма скептически, вследствие чего Найл неспособен был отыскать в памяти хоть какую-нибудь зацепку, которая позволила бы догадаться, кем был этот волосатый гигант. На основании специфических признаков он решил, что создание, по-видимому, было троллем.
Стоявшие позади люди-хамелеоны отступили, чтобы дать гиганту пройти, затем последовали за ним по выступу. Его исполинские ноги, покрытые потрескавшейся, коричневой кожей, напомнили Найлу древние, искривленные деревья. Голова тролля настолько глубоко ушла в плечи, что при взгляде снизу он казался безголовым.
Найла то и дело обдавало порывами теплого ветра, иногда настолько мощными, что юношу отбрасывало к скальной стене. И все же, люди-хамелеоны даже не сбавляли хода.
Они прошли с милю или больше, выступ то спускался, то поднимался, иногда изгибался вовнутрь скалы или наружу, но его ширина почти не менялась, поэтому Найл все больше склонялся к мысли, что уступ был рукотворным. Это подтвердилось, когда после крутого поворота направо он оказался перед широким пролетом неровных ступеней. Их высота изменялась от шести дюймов до двух футов, и, хотя тролль двинулся по ним, не замедляя своих широких шагов, Найлу и людям-хамелеонам пришлось сбавить ход, нередко помогая себе руками.
Их окружал тусклый свет - как в звездную ночь. Найл смотрел себе под ноги, но в какой-то момент, двигаясь по пролету из дюжины невысоких ступеней, он поднял глаза, чтобы поглядеть вверх, и его сердце екнуло: подъем почти закончился и огромный мост простирался перед ними над бездной, из которой вырывался ветер. Мгновение спустя, они остановились на плоской скальной платформе, примерно в сто ярдов шириной. На ее дальнем краю выступ исчезал, вероятно, снова опускаясь вниз. Найл внезапно понял, что они находятся внутри горы.
Он мог видеть, что "мост" впереди был выступом скалы, примерно пятнадцати футов шириной, его поверхность была изборождена трещинами, как гигантский ствол дерева. Мысль о том, что придется идти по нему среди потоков ревущего воздуха, заставила сердце замереть, и Найл решил было ползти на четвереньках. Поскольку тролль двинулся вперед них, он с облегчением обнаружил, что ветер задувал снизу, и мост ограждал от его порывов, их достигали лишь слабые дуновения.
Хотя поверхность скалы была неровной и испещренной ямами, провалами и трещинами, сохранять равновесие было нетрудно. Так как мыслеотражатель уже начинал изнурять его внимание, а никаких проблем при переходе через мост не ожидалось, Найл нащупал его под туникой и повернул другой стороной. Потребовалось несколько минут, чтобы возобновить мысленный контакт с людьми-хамелеонами, но когда ему это удалось, свет словно усилился, и Найл смог увидеть, что мост изгибается дугой по центру, а затем опускается к плоскому, скалистому уступу на дальней стороне провала, в четверти мили впереди.
Теперь, когда он снова разделял сознание людей-хамелеонов, Найл обнаружил, что знает ответы на все возникшие у него вопросы. Для начала, он узнал, что тролль был хранителем этого моста, и никто не мог пройти здесь без его разрешения. Похоже, местные тролли жили в пещерах, которые были частью разветвленной сети проходов, вроде тех, что ответвлялись от главного туннеля на их пути. Не очень-то общительные (людей они не любили в особенности), они делали исключение для людей-хамелеонов, которые могли оказывать им некую помощь, суть которой оставалась для Найла загадкой. Исключение, по счастью, распространялось и на гостей людей-хамелеонов.
Найла озадачило то, что, несмотря на гигантского защитника, шедшего впереди, люди-хамелеоны казались до странного напряженными и встревоженными, и, приближаясь к центру моста, двигались вперед в таком темпе, что Найл начал уставать. Он не видел ничего, что могло бы оправдать их тревогу, хотя ветер приносил запах, пробудивший неприятные воспоминания. Мгновение спустя он вспомнил, что это было: запах гниющей плоти, напомнивший ему о трупе отца и о телах, разлагавшихся в квартале рабов. (Когда Найл попал в город Смертоносца-Повелителя, рабы держались в неведении, что они предназначались паукам в пищу, и нескольким трупам рабов позволяли демонстративно гнить, чтобы не вызывать подозрений).
Найл моргнул: люди-хамелеоны, идущие перед ним, попросту исчезли. Он ощущал их присутствие, но они стали невидимыми. Пока он глазел по сторонам в замешательстве, запах гниющей плоти усилился, и что-то холодное и влажное ударило по затылку, сбив его на четвереньки, потом его схватили за волосы, не давая повернуть голову. Рука, державшая его за шею, на ощупь больше напоминала птичью лапу. Когда Найл дотянулся до нее, его руки сомкнулись на холодном, как лед, костлявом запястье. Он обернулся, и перед ним предстало лицо, которое мало чем отличалось от черепа, с глубоко погруженными в глазницы глазами.
Кто-то сзади ухватил его за лодыжку. В панике Найл лягнул ногой, вопя от страха; существо выпустило его. Он сумел развернуться, и его кулак ударил в костлявое лицо; рука отпустила волосы. Тогда, к его облегчению и изумлению, нападавший развалился на куски, и Найл наконец смог его разглядеть. То, что лежало у его ног, казалось грязной кучей костей, воняющих, как отбросы с кладбища.
Вокруг него невидимые люди-хамелеоны сцепились с неизвестными, отвратительно пахнущими существами, которые бросались на мост, как птицы. Перед ним очутилось существо, покрытое седой шерстью; явно еще живое, оно вцепилось в свою невидимую добычу, словно наездник, приникший к лошади. Найл схватил его за волосы и дернул, затем издал возглас отвращения: волосы остались в его руке, с кусками гниющей плоти, по обнажившейся поверхности черепа ползали белые личинки.
В страхе, как бы его не столкнули с моста в бездну, Найл оглянулся на гигантскую фигуру тролля, чтобы увидеть, подвергся ли и он нападению. В этот момент сверкнула ослепительная вспышка, и воздух наполнился запахом озона. Тролль стоял, расставив ноги и вытянув вперед правую руку; раздался потрескивающий звук, и зигзаг новой молнии сорвался с конца его пальца, ударив в существо, которое только что приземлилось на скале. Оно словно взорвалось и исчезло, как пузырь, не оставив после себя ничего, кроме чего-то вроде пара, пахнувшего распадающейся плотью, - как будто повара на кухне во дворце Найла кипятили тухлое мясо. Тролль казался демоническим богом разрушения, сломанные зубы обнажились в ухмылке. Каждый раз, когда он протягивал пальцы, молния потрескивала в коротком взрыве, каждая длительностью в долю секунды. Одно из летящих существ было в нескольких шагах от Найла, когда тролль ударил по нему, и Найл почувствовал удар электрического разряда, а в лицо ударила волна мелких частиц, словно он угодил в песчаную бурю.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8