А
поскольку помирание - дело скучное, то я просто придавил один
из них. И враз потеплело, просто жаром меня обдало как из
печки. Пленка задрожала словно живая тварь, сделалась
ярко-белой, немало раздулась, с внутренней ее стороны даже
пророс густой волос. Потом она, не угомонившись, наплыла мне
через голову на щеки и рот, прилипла к ним, образовала
дыхательные трубочки для ноздрей и прозрачные выпуклые полоски в
районе глаз. Трубочки согревали поступающий воздух, несмотря на
выдохи ртом влага под наличником не накапливалась. Удобная
зараза, хоть закопайся в сугроб и вмерзни в лед - не пропадешь.
Но Дед Мороз дернул меня приложиться к другому пятнышку. И тут
же пленка мстительно сошла, съежилась, оставшись только на
бедрых и срамных местах и еще небольшими браслетиками на
запястьях. Ледяной ветер, насыщенной шугой, на радостях мигом
впился в мое беззащитное тельце. Не догадайся еще нажать на
пупырышек с левого браслета и полетела бы душа моя на волю из
ледяного полона. Пленка снова помилосердствовала, закрыла и
согрела меня. Я даже вспомнил ее название - квазиживой
биополимерный комбинезон. Странные пугающие слова.
Ледяная смерть уже не могла загрызть меня, но еда и питье
оставались сладкими мечтами. Когда я уже весь заерзал от голода,
прямо перед моими глазами побежали слова - видимо по прозрачным
полоскам - "в крови до опасного уровня снизилось содержание
глюкозы и повысилось содержание молочной кислоты. Желаете
обратиться за помощью по спецсвязи?" Тоже самое было
просуфлировано и неким голосом в моих ушах. Что это: бесы,
предсмертные видения или чудеса техники? Надеясь, что не вступаю
в сделку с дьяволом, я внятно произнес: "Хрен с вами, желаю
помощи, супа, каши, водки". И тут же появилась красная надпись:
"Сигнал передан, получение потверждено. Патрульный корабль
прибудет через пятнадцать минут. Для облегчения поиска по маяку
оставайтесь на месте."
Начало уже смеркаться, неожиданно из-за смутной скальной
громады появилось темное пятно. Оно повисло над моей головой и
вдруг меня накрыл ослепительный конус света, потом сверху упал
хобот, с очень клейкими лепестками на конце. Раз и два, темное
пятно уцепило меня этим хоботом, приклеило и втянуло, да так
скоро, что мои потроха чуть внизу не остались. Очутился я будто
в ящике каком, или вернее, в каморке без окон и дверей. И не
один был - окружало меня с полдесятка мужиков, затянутых в ту
самую "квазиживую" пленку, только зеленую, под цвет обстановки.
Один из них, рослый, в берете, с тремя крестиками в петлицах,
судя по всему начальник, велел остальным:
- Немедленно проверьте, НАСТОЯЩИЙ ли он. Мне тут мимоиды
не нужны. Лейтенант Пантелеев, займитесь дополнительным
сканированием.
Механическая рука, вся из гибкого металла без каких-нибудь
сочленений, опустила сверху аппарат с множеством "глазков",
которые сразу уставились на меня. Рядом еще суетился лейтенант
Пантелеев, сжимающий что-то вроде пористой трубки.
Мне эти приборы сразу не понравились, чувствовалась в них
какая-то неправда.
- Господин капитан-лейтенант, с вероятностью 0.91 можно
утверждать, что он настоящий. Ни явного, ни скрытого присутствия
эктоплазмы не обнаружено, анализ электрической активности мозга
не показал следов ложной памяти.- вскоре объявил Пантелеев.
- А все равно, что-то мне в госте не нравится.- произнес
человек, означенный как "господин капитан-лейтенант". И по-моему
запальчиво. Он подошел вплотную ко мне.
- Вы не обращайте внимания на мои слова. Я много чего говорю. Я
- капитан-лейтенант Келарев. Судя по параметрам сигнала с
вашего маяка вы были заброшены в тыл врага нашей военной
разведкой. Остальное неясно. Может вы дадите какие-то
объяснения? Ваша фамилия, воинское звание, подразделение?
С полминуты у меня в голове царил кавардак, перед внутренним
взором прокручивались то картины боев с красными под Царицыным,
то прорыв в тыл советских англо-индийских войск к Пешавару, то
ледовое побоище на Чудском озере - когда тевтонские татары были
наголову разбиты нашими ратниками. Но вот что хотела от меня
некая военная разведка, почему был завернут в чудную пленку?
Когда я уже почти отчаялся и вспотел под напряженным взглядом
капитан-лейтенанта, что-то стало оттаивать и всплывать:
- Старший лейтенант Сенцов. Выполнял специальное задание. Я не
подчиняюсь ни командованию седьмого мобильного дивизиона, ни
штабу второй эскадры. Дальнейшие комментарии вы можете получить,
связавшись с абонентом 2348 в управлении стратегической
разведки.
Какое, в самом деле, специальное задание? Товарищ
Курбанов как камень тянет на дно... шашки наголо и вскач на
батарею англоиндов... лютый Берке-батыра сделался дохлой
гадиной... Вот чихня, в этих бредовых картинках нечего ловить.
- Мы не можем связаться с абонентом в управлении стратегической
разведки, потому что находимся на боевом патрулировании.- бодро
отшил меня капитан-лейтенант.- Однако вынуждены будем
прозондировать вашу память, поскольку обязаны разобраться,
представляете ли вы угрозу.
- Вы нарушите инструкции, господин капитан-лейтенант.- заметил
я, хотя и предполагал ответ.
- Я могу вас выбросить за борт немедленно и тогда инструкции не
будут нарушены. Согласно уставу в первую очередь мне надо
заботиться о своем задании и своих людях. Так как, летим или
высаживаемся?
- Не слишком честно поставлена задача выбора, но выбирать надо.
Я лечу с вами. Да, я - конформист.
Сказал и у меня возникло такое ощущение, что я вспомнил
последнее слово мгновение назад. Что же у меня, в самом деле, с
памятью творится, какая-то она многослойная.
Из пола (или может палубы) поднялся цилиндр, который раскрылся
словно цветок, образовав кресло с внушительными подлокотниками и
подголовником. Все происходило чрезвычайно плавно, я не
заметил никаких движущихся частей, соединений, стыков, отдельных
деталей, словно весь аппарат состоял из одного куска
саморазвивающегося вещества. Я вынужденно уселся в это
жутковатое кресло, ожидая, что металлические обручи сейчас
обхватят и стиснут мои руки и голову. Ничего такого не
случилось. Единственное, что к моим запястьям и вискам прилипли
пластинки, никак впрочем не связанные с самим креслом.
Однако понял, что попал под процедуру, когда на меня нахлынул
бурный поток воспоминаний, словно бочку разорвало перебродившим
квасом. На внутреннем киноэкране не проскочило ни одного кадра,
связанного с наступлением отрядов Дутова на Астрахань, с
переходом гвардейского казачьего полка через Гиндукуш, с погоней
московских дворян за татарскими конниками, удирающими с добычей
и полонняниками по рязанскому шляху. Напротив, едва они пытались
появиться, как были захлестнуты потоком новых картин.
Я словно впервые знакомился с событиями собственной жизни.
Четвертой жизни.


Нашествие эксов на наш мир началось со снов-кошмаров. "Экс"
оказалось удачным словцом, в нем соединялись "экстрасенс",
"экспроприация", "экстаз".
Я родился и вырос в общем-то благополучной обстановке. Все
было вроде в ажуре. Историки говорили, что нашей стране крупно
повезло в историческом плане. В то время как Западная Европа с
лихвой узнала набеги норманнов и завоевания сарацинов, мы всего
лишь раз попали под мощный удар - когда в тринадцатом веке
явился из глубины степей хан Батый со своей ордой. Но князь
Александр Ярославович, собрав доселе разрозненные силы русаков,
да еще пригласив ярла Биргера, крепко вломил татарам под городом
Козельском. Русь объединилась вокруг Новгорода, причем довольно
мирным путем, у нас на сто лет раньше чем в Европе завелись
паровые машины и сеялки-веялки, на пятьдесят раньше -
электродвигатели и унитазы, на двадцать пять - автомобили и
компьютеры. Первыми мы создали квазиживые полимерные материалы
и вообще преуспели в области молекулярной и кристаллической
механики. Все как и полагается.
Впрочем, пару десятилетий назад у нас начались кое-какие
заморочки. К тому времени накопилась масса людей, которая
ничем осмысленным не занималась, кроме отдыха. А отдыхала она,
причем весьма недурственно, на всякие пособия и дотации. Но
поскольку "отдыхающих" становилось все больше, то пособия все
таяли. Страна к тому же в это время столкнулась с серьезными
трудностями по части дешевых энергоресурсов, изрядно победнела,
поизносилась, однако количество сограждан, способных шурупить
мозгами и инициативничать, все сокращалось, а число ленивых
прихлебателей все росло. Наконец эта кодла перешла к
полунищенскому существованию, включающему воровство, рэкет,
всякое знахарство, спиритизм, торговлю оружием, наркотиками,
галлюциногенами, запрещенными компьютерными играми. Тогда их и
прозвали "эксами". Они мало-помалу захватывали кварталы городов,
подземные коммуникации, подвалы и чердаки. С ними оказалась
повязана куча бюрократов, политиков и журналистов, требовавших
дальнейшей передележки общественного пирога в пользу обделанных
и оскорбленнных эксов. Полицейские и военные операции редко
оказывались победными. Дошло до того, что были образованы
канализационные части, призванные ударить вражеству в тыл. А в
итоге, отчаянная борьба на всех фронтах вызывала недовольство
прочего населения, вой в прессе и парламенте.
Я происходил из старинного патрицианского рода города Новгорода,
издревле торгующего со всем светом, мои предки вместе с
адмиралом Дежневым добывали для родины Аляску и Калифорнию. Сам
я служил в национальной гвардии, которая пыталась отстоять
города от нашествия эксов.
Я на эксах собаку съел, пришлось поизучать их способности на
собственной шкуре. Эксы вели психотронную войну. Они не меняли
восприятие человека, а просто уводили его в иной мир. Причем
прижизненно. Была у них и "дудочка" для этого дела. Первый этап
увода - это сны, которые были совершенно осмысленными слепками
с правды-реальности и при этом выворачивали ее наизнанку. В них
исчезали обычные симпатиям и привязанностям. В сне у спящего
был взгляд хладнокровной рептилии. Потом у бодрствующего тоже
круто менялись понятия о хорошем и плохом, должном и недолжном,
приятном и неприятном. Соответственно одни чувства и мысли
исчезали, другие исподволь приходили. Начинали вызывать
отвращение старики и дети, начальники и подчиненные, натюрморты
привлекали больше внимания, чем портреты, зоопарки больше, чем
музеи.
Вначале эксы шастали по домам в роли бродячих проповедников,
вещали о приходе новой реальности и закате старого мира, который
погибнет в кровавой розне, а телевизоры тем временем услужливо
сообщали об очередном терракте или бесчинствах люмпенов. Эксы
вербовали скучных обывателей в свои ряды, в чудотворцы и
духовидцы. И не все вербуемые отказывались. Когда вам говорят,
что вы чудотворец, хотя на самом деле вы простой водопроводчик,
то с вашей стороны возможны всякие реакции.
Впрочем, если реакция была отрицательной и вы спускали эксов с
лестницы, то на следующую ночь вас могли капитально грабануть и
обчистить на все имущество. Так что, в любом случае, у вас на
физиономии блуждала заискивающая улыбка при виде проповедников.
Матерые эксы и новоиспеченные духовидцы сходились в темных
дворах и на пустырях, заводили друг друга и у толпы случался
массовый экстаз. Импотенту казалось, что он способен обслужить
зараз десяток баб. Хиляк представлял себя мощным атлетом,
способным поднять и кинуть грузовик. Тупице мнилось, что он
запросто создаст теорию единого поля. Эти новые способности
зачастую из кажущихся становились настоящими. Проповедники-эксы
объясняли, что истинное поклонение, доходящее до
сампожертвования, способно снискать милость высших сил,
заведующих реальностью. Эти владыки судеб способны-де любую
неправду сделать истиной.
А прежние истины становились неправдой. На своих сходках эксы
могли совершить и человеческое жертвоприношение, показывая, что
отдельная жизнь не так уж важна в общем потоке жизни и смерти.
Что отдельная личность - это лишь временное вместилище для
всеохватной жизненной силы.
Матерые эксы и новообращенные предпочитали общежитие в виде
стай, напоминающие обезьяньи и крысиные группы. Кстати,
основные бандформирования эксов и прозывались "обезьянами" да
"крысами". Мужчины и женщины в них соединялись так, чтобы
поскорее пришла новая реальность - поэтому нередко у
двадцатилетнего отрока была подруга-пенсионерка, а брату
полагалась родная сестра. В общем, эксам-духовидцам было виднее,
кого с кем случить.
Первыми воздействию эксов подверглись журналисты и политики,
которые поспешили записать "крыс" и "обезьян" в носителей
социального протеста, в число "новых бедных" и
"люмпенизированных пролетариев". Те силы, что боролись с
эксами были окрещены реакционерами, те министры, которые
энергично противостояли стаям, быстро вылетали в отставку.
Вначале многие ученые считали, что эксы активно занимаются
телепатией. Однако никаких надежных подтверждений "телепанья"
не было найдено. Девяносто девять процентов эксов
не выказывали способностей к телепатическому воздействию.
Получалось невероятное - люди действительно воспринимали иную
реальность, реальность, произведенную и испражненную эксами. И
чем больше ее вопринимали, тем более она делалась
осуществленной, материальной. Это долго отфыркивалось
официальной наукой, учеными мужами из академических институтов и
больших университетов.
Ну и в итоге, реальность эксов скушала значительную часть
планеты Земля, а нам остались только объедки, зоны сопротивления
в горных районах, в том числе и в Бадахшане. Академии и
университеты были, естественно, разорены и превращены в притоны,
наука стала неофициальной, ученые попрятались в горных кишлаках
и на секретных базах, и там уже была разработана приемлемая
теория.
Так вот, весь физический мир состоит из "сырой" материи,
эктоплазмы, которая может превратиться в "зрелую",
организованную, под воздействием вероятностно-фатумного поля,
поля Судьбы. Если из Поля Судьбы пройдет эманация, волна, то
она организует в нашем физическом мире элемент реальности; если
волн будет много, то получится целая реальность, цельность.
Чтобы Поле Судьбы возбудилось, надо повоздействовать на него
энергией сдвига, добытой из веры человека. Короче, чем сильнее
эксы изменяли реальность, тем больше у них было возможностей
коверкать ее дальше и быстрее.
Я вспоминал теорию, я уже знал наверняка, что сейчас служу в
стратегической разведке, но обстоятельства последнего задания
никак не воскрешались, они были прочно заблокированы, вернее
стали смутными снами. И соответственно были недоступны и
дознавателям. Капитан-лейтенант Келарев проявлял недовольство,
даже насупился.
- Наверное, господин капитан-лейтенант, я заблокировал их так,
чтобы все сохранилось в тайне, пока не станет ясно, что вы -
"свои" в доску. Тогда и сработает какая-нибудь отмычка.
- Но как нам доказать, что мы - свои? А, господин лейтенант?-
Келарев явно закусил удила.
Мне взбрело в голову довольно элегантное решение.
- А пройдете ту же проверку, что и я, тогда посмотрим.
Командир неожиданно выразил согласие.
- А что, недурная мысль.
- Есть еще одна неплохая мысль: дать мне что-нибудь пожевать.
Ньям-ньям, понимаете? По-моему, я этого не делал несколько дней.
Авось блоки с моей сытой памяти спадут быстрее.
Из того отсека, где всему экипажу надлежало пройти суровую
проверку, меня перевели в помещение, похожее на рубку. Здесь
была понатыкана уйма совершенно непонятных мне приборов, ручек,
переключателей, тумблеров, кнопок, каких-то штырей, пупырышек,
пузырей. То, что я принял вначале за ветровое стекло, оказалось
после небольшого воспоминания и обдумывания голографическим
экраном. Вскоре я восстановил в голове названия всему и суть
всех приборов.
Тут были и сидения, которые принимали, чтоб угодить вам,
практически любую форму - от высокого кресла в стиле ренессанс
до кушетки - причем хватало им мысленной команды. Отозвавшись
на мой призывный сигнал, с подволоки опустился шланг питателя.
Он выдавил розовый пузырь, который сразу затвердел и стал похож
на теннисный мячик. Однако по вкусу напоминал он котлетку из
фарша третьего сорта и не остывал, поддерживая свою теплоту за
счет внутренних экзотермических реакций. Следующий пузырь по
вкусу был близок к гнилому яблоку...
Однако умеют у нас аппетит испортить.
- Обнаружены низколетящие цели, азимут двести восемьдесят, угол
двадцать, дистанция сорок,- доложил локатор мягким девичьим
голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8