- Честно говоря, Грета, сам не знаю. Просто решил, что мне не
помешало бы немного проветриться. А коль так, то почему бы не отправиться
туда, откуда с самого начала пошла вся эта заваруха, и не познакомиться со
всем этим поближе? Я из тех бизнесменов, кому по душе импровизация. Мне не
привыкать принимать на ходу самые серьезные решения.
На вертолетной площадке их ждали плохие вести.
- Мистер Хебстер, - уныло произнес пилот, - стартоплан захвачен
оэсковцами. Мы все равно отправляемся в путь? Если на борту этого
драндулета, то нам не удастся улететь достаточно далеко. Да и скорость
сами понимаете, не та.
- Все равно вылетаем, - подумав немного, ответил пилоту Хебстер.
Они забрались в кабину. Двое перваков сидели на полу в самом хвосте,
фыркая и сопя - они все еще взволнованно переговаривались друг с другом.
Уильямс почтительно поздоровался с боссом.
- Кроткие, как ягнята, - произнес он. - Должен вам сказать, они и в
самом деле сотворили вдруг одного ягненка. Мне пришлось вышвырнуть его из
кабины.
Громоздкий широкофюзеляжный летательный аппарат медленно поднялся в
воздух и взял курс на юго-запад.
- Определенно произошла утечка информации, - сердито проворчала
Грета. - Они прослышали о мертвом перваке в стенах нашего здания. Где-то в
организации все-таки образовалась щель для этой утечки, которую я
оказалась не в состоянии своевременно найти. ОСК стало известно о гибели
первака, и теперь она за нами охотится. Вот такой я оказалась расторопной
и умелой!
Хебстер только улыбнулся ей в ответ. Ей вовсе не стоило слишком уж
увлекаться самобичеванием - она была и расторопным, и очень умелым
работником. Такой же высокий профессионализм был характерен и для отдела
кадров, и для дюжины других подразделений компании. Таким был и сам
Хебстер. Вот только вся структура организации и ее сотрудники подбирались
для нормальной работы в политически стабильной обстановке. Кто тогда мог
помыслить о политических шпионах! Если даже Демпси удалось пораспихивать
соглядатаев и саботажников по всем функциональным подразделениям "Хебстер
секьюрити", то почему то же самое не мог сделать Браганца?
"Меня поймают, - подумал со страхом Хебстер, - еще до того, как я
по-настоящему пущусь в бега. И бросят за решетку до того, как удастся
найти укромное местечко в котором можно было бы отсидеться, пока все не
успокоится".
Его, по всей вероятности, отдадут под суд и организуют показательный
процесс, который войдет в историю под названием "Процесс по делу кровавого
Хебстера". Преступление, которое ускорило революцию во всемирном масштабе.
- Мистер Хебстер, они становятся все беспокойнее, - раздался сзади
голос Уильямса. - Может быть, попытаться как-нибудь успокоить их,
подбодрить?
Хебстер резко привстал, в нем проснулась надежда.
- Нет, - ответил он охраннику. - Оставьте их в покое!
Он теперь очень пристально следил за возбужденными перваками. Может
быть, как раз сейчас вдруг и произойдет то, ради чего Хебстер забрал их с
собою в полет! Несколько лет сумбурных торговых отношений с перваками дали
ему возможность изучить их. Они способны на гораздо большее, чем те мелкие
фокусы, которые то и дело показывают, или бытовые поделки для ублажения не
в меру требовательных покупателей, одуревших от избытка всевозможных
товаров в обществе потребления.
На фоне неба за окнами вертолета появились две риски. Еще несколько
мгновений - и стало ясно, что это реактивные перехватчики с
опознавательными знаками Особой Следственной Комиссии.
- Пилот! - крикнул Хебстер, не отрывая глаз от взволнованно
теребящего бороду Ларри. - Бросьте органы управления! Живо! Вы меня
слышите? Это ПРИКАЗ! Уберите руки с органов управления!
Пилот неохотно повиновался, откинувшись к спинке кресла. Приборная
панель в одно мгновенье исчезла, только град раскаленных докрасна
фрагментов брызнул в хвостовую часть салона. И одновременно с этим мерный
рокот лопастей превратился в оглушительный визг обезумевших саксофонов, а
сами они стали темно-фиолетовыми. Скорость вращения лопастей настолько
возросла, что звучание их перешло в ультразвуковой диапазон, а вертолет
буквально стрелою взмыл вверх, оставив перехватчиков далеко внизу.
Через пять секунд они были уже в Аризоне.
И, как тюки, вывалились из своего фантастического летательного
аппарата на песок пустыни, испещренный редкими островками чахлой полыни.
- Я даже не хочу понимать, во что это вдруг превратилась моя ветряная
мельница, - заметил пилот, - и какая сила заставила ее развить такую
сумасшедшую скорость - но каким это образом первак догадался, что фараоны
хотят достать нас?
- Не думаю, что он понимал это, - пояснил Хебстер, - но у него
хватило сообразительности, чтобы почувствовать, что его везут домой, а вот
эти неизвестно откуда взявшиеся истребители намерены этому помешать. Вот
он и сделал то, что было в его интересах, в свойственной людям манере. Он
защитил себя!
- Домой, - произнес Ларри. Он очень внимательно прислушивался ко
всему, что говорил Хебстер, не обращая внимания на струйку слюны,
стекавшую из правого уголка его рта. - Демагог, демпинг, дозатор. Дом -
это там, где ненависть. Дом, запертый на все замки.
Лузитания запрыгала на одной ноге и одарила всех какой-то особой, не
такой, как у других женщин, чувственной улыбкой.
- Домовой, - игриво произнесла она, - это всего-навсего - домашний
уют. Гга-хрю.
Ларри поплелся вслед за нею, в три ноги на двоих. Затем медленно и не
очень охотно оторвался от земли и побрел прямо по воздуху, когда дорогу им
преградило множество небольших валунов, но с острыми, как бритва, верхними
краями.
- Прощайте, друзья, - произнес Хебстер, обращаясь к своим
спутникам-людям. - Я ухожу вслед за своими новыми приятелями, чтобы
собственными глазами увидеть то волшебство, что скрывается за этим бурым
маревом пустыни. И помните вот о чем: когда оэсковцы сообразят, что ваше
появление здесь каким-то образом связано вот с этим необычным вертолетом -
постарайтесь, кстати, держаться как можно ближе к нему, - то самым умным с
вашей стороны будет свалить все на меня. Будто бы я силой принудил вас
подняться на борт вертолета. Можете сказать им, что я ушел в глубь пустыни
искать спасение, прикинув что уж лучше стать перваком, чем козлом
отпущения, и беспомощно смотреть на то, как твое добытое тяжким трудом
богатство растаскивает такое воронье, как П.Браганца или Вандермеер
Демпси. Но я обязательно вернусь - в своем уме или перваком.
Он ласково погладил мокрую щеку Греты, затем быстрым и решительным
шагом бросился догонять Ларри и Лузитанию. Только один раз он обернулся и
улыбнулся, увидев с каким необычайно жалким видом глядят они ему вслед,
особенно Уильямс, здоровенный детина, зарабатывавший себе на кусок хлеба
тем, что обеспечивал безопасность других людей.

Перваки как будто и придерживались какого-то определенного маршрута,
но впечатление было такое, будто проложил его кто-то, вдохновленный
зрелищем игры на аккордеоне, меха которого периодически то растягивались,
то собирались многочисленными складками вместе. Снова и снова они
проходили одни и те же места, натыкались на свои ранее оставленные следы,
уходили в сторону метров на сто, затем возвращались назад и вновь
пускались в путь по собственным же следам, запечатленным на песке пустыни.
Вот это и была страна перваков. Аризона. Местность, где возникло
первое и самое крупное поселение пришельцев. В этом дальнем углу
Юго-Запада бывших США не было уже практически ни одного человека - только
пришельцы и их кули [носильщики, грузчики, чернорабочие в странах
Юго-Восточной Азии].
- Ларри, - окликнул первака Хебстер, когда в голову ему закралась
мысль, все больше и больше его беспокоившая. - Ларри! А ваши... хозяева
знают о том, что я с вами?
Требовательность тона, которым задал этот вопрос Хебстер, побудила
первака обернуться и он, сбившись с шага, споткнулся и плюхнулся наземь.
Затем поднялся, сделал кислую мину, глядя на Хебстера и покачал головой.
- Вы не бизнесмен, - произнес он. - Здесь не может быть никакого
бизнеса. Здесь может быть только вызывающее смех то, что вы возможно,
назовете поклонением. Хотя на самом деле это попытки постичь универсальную
внутреннюю природу всего сущего. Достичь понимания, полного и вечного,
частичного и эфемерного, которое только одно и делает возможным...
Он сцепил между собой пальцы вывернутых наружу ладоней в отчаянной,
мучительной попытке в доступной для понимания Хебстера форме объяснить
смысл того, что он хочет сказать. Затем стал делать медленные круговые
раскачивания головы из стороны в сторону.
И тут новое потрясение постигло Хебстера - он увидел, что этот
пожилой человек плачет. Выходит, внутренний мир перваков действительно во
многом подобен психике душевнобольных! Именно это давало человеку постичь
то, что происходит вне пределов его понимания, помогало достичь тех вершин
мудрости, на которые он не способен подняться вследствие присущих
нормальному человеку определенных особенностей мышления. В душе человека
появлялась уверенность в том, что уже совсем близка дотоле ускользавшая
психологическая земля обетованная, но она тут же исчезала, оставляя
неизбывную печаль и тоску, вызванные пониманием собственной умственной
несостоятельности. Оставив лишь некоторый проблеск надежды, подкрепляемой
чувством удовлетворения за то, что немалым достижением при такой огромной
умственной близорукости является даже смутное понимание цели сокровенных
желаний. Вопрос теперь только в том, с помощью каких средств достичь этой
самой цели.
- Когда я впервые здесь появился, - рассказывал то и дело запинаясь,
Ларри, вглядываясь в лицо Хебстера, как будто он понимал, о чем думает
сейчас бизнесмен, - когда я предпринимал первые попытки понять... Я имею в
виду диаграммы и справочники, которые я сюда принес, составленные мною
таблицы статистических данных, тщательно прорисованные графики
определенных зависимостей... - все это оказалось совершенно не нужным.
Все, что мне удалось обнаружить, - мелочи, игрушки, не связанные никакими
закономерностями, всего лишь жалкие тени настоящих мыслей. Представляете
себе, Хебстер, что значит после всего этого такое познать настоящие
законы! Вот увидите, какое это будет счастье... Вы будете служить рядом с
нами, обязательно будете! О, какая несравненная душевная приподнятость
ждет вас...
Речь его вдруг стала бессвязной и взволнованной, заплелись ноги, он
вновь повалился ничком на землю. Приблизилась Лузитания, все еще прыгая на
одной ноге.
- Ларри, - спросила она очень тихо и нежно, - ради чего ты так
страстно уговариваешь Хебстера?
Ларри поднял на нее удивленный взгляд, затем понимающе кивнул. Двое
перваков взялись за руки и с огромным трудом снова выбрались на невидимую
дорогу, с которой только что свалился Ларри. Какое-то мгновенье они еще
пристально глядели на Хебстера, похожие на двух загадочных оборванцев с
какого-то сюрреалистического полотна.
А затем исчезли. Вокруг же Хебстера сомкнулся совершенно
непроницаемый мрак, как будто кто-то вылил с неба невообразимых размеров
флакон туши. Он осторожно попробовал землю у себя под ногами и сел на
песок, который все еще оставался горячим после знойного аризонского дня.
Теперь!
Предположим, подойдет сейчас к нему пришелец. Предположим, пришелец
спросит напрямик, чего же все-таки он хочет добиться? Вот на этот вопрос
ему будет очень трудно ответить. Элджернон Хебстер, бизнесмен до мозга
костей - в данный момент, правда, похоже, в бегах - не знал, чего ему
хочется. По крайней мере - от пришельцев.
Он, с одной стороны, не хотел, чтобы они покинули Землю поскольку
технология, получаемая им от перваков и применяемая в добрых двух десятках
отраслей промышленности, была по сути результатом адаптации к земным
условиям методов, известных лишь пришельцам. Но, с другой стороны, он не
очень-то хотел, чтобы они и дальше оставались на Земле, поскольку
всеподавляющее превосходство пришельцев, как кислота, разъедало последние
остатки чувства собственного достоинства его обитателей.
И в довершение ко всему этому он еще со всей определенностью мог
сказать, что лично он ни за что не хочет стать перваком.
Что же, в таком случае, ему оставалось делать? Продолжать как ни в
чем ни бывало свой бизнес? Что ж, на этот вопрос дал вполне исчерпывающий
ответ Браганца. Какой там бизнес, если спрос будет настолько
зарегулирован, что по сути вообще перестанет существовать?
Да и о каком бизнесе можно говорить, если пришельцев, похоже,
совершенно не интересует ничего из того, что выставлено на убогих
прилавках человечества?
- Но мы обязательно найдем что-нибудь такое, что нужно пришельцам! -
громко произнес Хебстер.
Но как? КАК? Что ж, индейцы и сейчас продают декоративные одеяла
бледнолицым - для поддержания своего существования, для сохранения
традиционного жизненного уклада. Но требуют, чтобы платили им только
наличными - не приведи Господь, огненной водой!
"Если бы только, - подумал Хебстер, - изыскать хоть какую-то
возможность встретиться с кем-либо из пришельцев - я бы достаточно быстро
обнаружил, что ему нужно, каковы его жизненные потребности!"
А затем, когда прямо как по заказу вокруг начали материализоваться
самой разнообразной формы бутылки - в виде реторты, в виде вытянутого
цилиндра, в виде приплюснутого усеченного конуса, он все понял! Это они
формировали в его мозгу вопросы, требовавшие безотлагательного ответа! И
пока явно не были удовлетворены теми ответами, которые ему до сих пор
удавалось придумать. А им нравилось получать ответы на интересующие их
вопросы. В самом деле, очень-очень нравилось. И если он заинтересован в
том, чтобы его ответы пришлись им по душе, то почему бы не прибегнуть к
уже многократно проверенному методу...
Одна из "точек в бутылке" слегка прикоснулась к коре его головного
мозга, и он закричал в отчаянии:
- Нет! Не хочу!
"Дзынь!" - зазвучало в ушах Хебстера, и он стал машинально ощупывать
свое тело. Все как будто оставалось на положенных местах, и это
приободрило его. Поскольку последние несколько минут испытывал опасение,
что его постигнет судьба одной девушки - персонажа древнегреческой
мифологии, которая вымолила у Зевса возможность узреть его во всем
великолепии и блеске громовержца. Через несколько мгновений после того,
как ее просьба была удовлетворена, от этой излишне любопытной особы ничего
не осталось, кроме горсти дымящегося пепла.
Бутылки кружились вокруг него в странном замысловатом танце, излучая
эмоции в какой-то степени сродни любопытству, однако с некоторой примесью
удовлетворения и даже восторга.
Что могло привести их в восторг? Хебстер был совершенно уверен в том,
что именно так можно охарактеризовать испытываемые ими чувства, несмотря
на всю разницу в образе мышления. Торопливо забросив в глубины памяти
всякую бредень, он извлек было несколько более или менее подходящих
мыслей, но по зрелом размышлении отверг и их. Что же пыталось подсказать
ему до сих пор не подводившее его особо изощренное чутье бизнесмена?
Танец усложнился, стал более быстрым. Несколько бутылок прошмыгнуло
ему под ноги, но Хебстер все равно продолжал видеть их, волнообразно
двигавшихся и одновременно вращавшихся вокруг своей оси на глубине
примерно в три метра под поверхностью Земли - впечатление было такое,
будто для них земная кора не только прозрачная, но и легкопроницаемая
среда. И хотя Хебстер совершенно ничего не знал о пришельцах - как
феномен, они его никогда ничуть не интересовали, - и не понимал, что они
пытаются выразить в своем танце - вполне возможно, это было своего рода
совещание или соблюдение какого-то ритуала - тем не менее, ему было ясно
одно: близится кульминация. Небольшие изломанные линии зеленых молний
начали проскакивать между многими из этих несуразных бутылок. Что-то
взорвалось у самого его левого уха. Он боязливо провел пальцами по щеке и
отодвинулся на несколько шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11