А теперь, если ему доложили о моей смерти, он вполне мог счесть целесообразным торговаться о новых условиях, поскольку старый договор все равно потерял силу.— О новых условиях! Этот союз — в лучшем случае безрассудство, а в худшем — смертельная опасность! Речь ведь идет о Синрике, он набирает новых рекрутов среди саксов. Ты это знал, дядя?За стеной шатра раненый вскрикнул, потом все стихло. Затараторил тихий голос, послышались быстрые шаги, шелест длинной одежды. Король привстал, пергамент, на мгновение забытый, упал на пол, но вот бормотанье возобновилось. Еще не смерть, старый друг пока еще жив. Артур вновь упал в походное кресло.— Ты знал о Синрике? — настаивал Гавейн.— О Синрике? Ах, о том, что он в Саксонии собирает людей под свое знамя. Нет, но если это правда…— Я более чем уверен, что это правда, — возразил на это Гавейн. — Я уже слышал, какие слухи ходят по лагерю. Войска скапливаются на Нейстрийском побережье. Долгие корабли теснятся в гавани, будто набитые в колчан стрелы. А зачем? Синрик отдаст якоря, и Сердик двинется к юго-восточным портам ему навстречу, и тогда Южные саксы будут зажаты между двумя армиями, и весь юго-восток отойдет Сердику. Это развяжет ему руки звать всех, кого он пожелает, приплыть в Британию и влиться в ряды его войск. Южные саксы были стеной, что его сдерживала. Кто остановит его теперь?Гневный взгляд Гавейна вперился в лицо короля — сдержанность Артура душила его как ошейник. Если он и слышал звуки из-за стены, он не подавал виду. Он не попытался даже понизить голос.— Не сомневаюсь, следующий курьер привезет мне донесенье о том, что поделывает Синрик. — Голос Артура звучал устало, но без особой тревоги. — Что до остального, сказанного в письме, вспомни, Гавейн, кто его написал. Герцог Константин без удовольствия встретил провозглашение Мордреда регентом. И еще меньшее удовольствие ему доставило то, что Мордред назначен моим единственным наследником. Все, что он говорил здесь, — Артур кивнул на письмо на полу, и Гавейн наклонился подобрать его, — все, что, по его словам, совершил Мордред, мы с Мордредом обговорили, так он и должен был поступить. А о том, как это делается, у нас есть лишь слово Константина, которое едва ли можно назвать словом друга.— Но, конечно, сам Мордред должен был послать гонца с донесеньем? Если сюда смог пробиться посланец Константина…— Если он поверил рассказу о моей смерти, — прервал его Артур, — кому он его пошлет?Раздраженно передернув плечами, Гавейн протянул было руку, чтобы отдать письмо дяде, но остановился.— Это же еще не все. Есть что-то и на обороте, видишь? Забрав у племянника письмо, Артур увидел последние фразы на обороте и начал читать их вслух.— И, наконец, теперь, когда не стало Верховного короля, он вознамерился взять в жены королеву Гвиневеру. Он поселил ее в Каэрлеоне…Он не закончил, но закончил за него Гавейн — на высокой ноте; искренний гнев мешался с чем-то сродни ликованью:— И водится с нею там. — Он начал уже поворачиваться, потом круто обернулся к королю: — Дядя, не важно, верит он в то, что ты мертв, или нет, это поступок предателя! У него еще нет доказательств, ни тени причин увозить королеву вКаэрлеон и ухаживать за ней! Ты сказал, что остальное в этом письме может быть правдой… если это так, как бы эта правда ни была подана, так, значит, правдивы и последние строки!— Гавейн… — предостерегающе начал король, но Гавейн, пылая гневом, не унимался:— Нет, ты должен меня выслушать! Я твой родственник. От меня ты услышишь правду. Я могу сказать тебе вот что, дядя: Мордред всегда жаждал королевства. Я знаю, сколь честолюбивым он был даже дома на островах, еще до того, как узнал, что он твой сын. Да, твой сын! Но все же отродье рыбаков, крестьянин с крестьянским коварством и крестьянской жадностью и с честью барышника! Он схватился за первую же возможность стать предателем и получить желаемое. С саксами и валлийцами за спиной и с королевой рядом… да уж, соправители! Он не терял времени даром! Я видел, как он на нее смотрит…Что-то в лице Артура заставило его умолкнуть. Трудно сказать, что это было, поскольку король походил на мертвеца, высеченного из серого камня. Осанка, наклон головы, застывший взгляд — все в нем наводило на мысль о человеке, который видит, как под ногами у него разверзлась гиблая, ощетинившаяся копьями пропасть, и все же цепляется за хрупкое деревце в упрямой надежде, что, быть может, оно не даст ему упасть. И за занавесью из шкур воцарилось безмолвие.Голос Артура — все еще ровен, все еще полон здравого смысла, но в нем нет ни жизни, ни красок.— Гавейн. Последнее, к чему я обязал моего сына, это в случае моей смерти беречь и защищать королеву. Он относится к ней так, как относился бы сын к родной матери. То, что было сказано, будет забыто.Склонив голову, Гавейн пробормотал что-то, что можно было принять за извинение. Артур протянул ему письмо.— Сожги это. Сейчас. Вот так. — Это Гавейн поднес пергамент к пламени факела и стал глядеть, как он чернеет и заворачивается, обращаясь в вороньи перья. — А теперь мне нужно пойти к Бедуиру. Наутро…Артур не закончил. Он начал вставать на ноги, медленно двигаясь, перенес свой вес на руки, лежавшие на подлокотниках — будто старик или больной. Гавейна, тепло относившегося к дяде, внезапно охватило раскаяние, и он заговорил намного мягче:— Прости меня, дядя. Поверь мне, я, право, раскаиваюсь в своих поспешных словах. Я знаю, что ты не хочешь верить в дурное о Мордреде, а потому, будем надеяться, Узкое море вскоре откроется и вести вскоре придут. А тем временем могу ли я что-нибудь для тебя сделать?— Да. Ты пойдешь и отдашь приказ собрать лагерь и готовиться к возвращению домой. Какова бы ни была правда, мне придется вернуться. С тем ли, с другим ли, с Мордредом ли, или с Константином мне придется это дело уладить. Сейчас не время использовать преимущества, данные нам победой, не время даже предлагать императору переговоры. Вместо этого я отправлю ему посланье.— Какое? — осведомился Гавейн, когда король на мгновенье замолк.По взгляду Артура ничего нельзя было прочесть.— Это посланье придется тебе по нраву. Прикажи выкопать из могилы тело Луция Квинтилиана и пошли его императору со следующими словами: “Вот она, дань, какую платят бритты Риму”. А теперь оставь меня. Я должен пойти к Бедуиру.Бедуир не умер. Безмолвие, напугавшее короля, было не молчанием смерти или забытья, а тишиной мирного сна, и когда наутро больной пробудился, лихорадка спала и воспаление в ранах остановилось. Артур, несмотря на то что ждало его впереди, смог выступить в Британию с легким сердцем.Тоскливым сумрачным днем Артур отплыл наконец из Малой Британии: гребни волн подернулись грязно-белой пеной, и далекое, казалось бы, небо низко нависло над вздымавшейся серой пучиной. Сдается, морская ведьма властвовала тогда над водами Узкого моря. Хотя ветер под конец переменился, небо и море, похоже, сговорились против Артура, давнего врага этой ведьмы. Чайки, словно сорванные ветром с волн клочья пены, оглашали небеса не криками, а жутковатым, похожим на издевку смехом. Мрачное, лишенное блеска и света серое море сердито вздымалось, перекатывалось тяжелыми волнами к северу, покорное переменившемуся ветру. Порыв его подхватил штандарт “Морского дракона” и, в момент изорвав на цветные узкие ленты, унес их к жадным бурунам.— Знаменье, — перешептывались матросы, но Артур, глянув вверх, лишь рассмеялся:— Он спешит впереди нас домой. Если мы воспользуемся погодой, то полетим по ветру быстрее, чем он.И они действительно полетели. Не могли они знать лишь того, что саксы Синрика тоже не преминули обратить ветер себе на пользу, и их тяжело груженные корабли в то же самое время также пересекали Узкое море. За качкой и вздыманием и паданьем вод Артуровы дозорные не увидели их до тех пор, пока их не вынесло к берегам Британии. и впереди не замаячил на горизонте белой стеной Саксонский берег, и тогда впередсмотрящий на “Морском драконе” как будто углядел в прибрежных водах корабли саксов.Но когда король с тяжелой медлительностью, с какой двигался он тогда, вскарабкался на смотровую площадку у мачты, эти груженые длинные корабли — или их тени — уже исчезли.— Корабли Южных саксов мог загнать сюда переменившийся ветер, — сказал стоявший за плечом Артура кормчий. — Осадка у них небольшая. Им еще повезло. Они уже, верно, стали на якорь и опасности для нас не представляют. Если мы…Он не закончил. Крик с топ-мачты заставил всех разом обернуться.Низко над морем, хлеща дождевыми струями, будто ведьминой гривой, надвинулась на них буря. Тень ее неслась впереди по воде словно проклятье. Кормчий криком созвал всех наверх. Матросы разбежались по местам. Король, его рыцари, матросы схватились за то, что было к ним ближе.Шквал налетел и ударил. В мгновение ока все скрыла стена дождя, все заглушил вой ветра. Почернел сам воздух. Небесные хляби разверзлись, потоки воды хлестали по лицам, заставляя людей закрывать глаза. Кораблик трясся и содрогался; вдруг застыл, будто налетел на скалу, потом накренился, стал на дыбы, взбрыкнул, словно испуганный конь. Натянулись, лопнули канаты. Скрипнул и застонал остов корабля. Где-то, предупреждая, оглушительно хрустнул шпангоут.Шквал бушевал минут десять. Потом так же внезапно, как налетел, он унесся, спеша вслед за собственной испуганной тенью, а разметанный и потрепанный британский флот оказался прибит почти к самому побережью — так близко, что, казалось, можно было окликнуть дозорного, если бы было кого окликать. Но берег этот был Саксонским берегом, землей Западных саксов; и не стоило и надеяться при таком капризно менявшемся ветре и бурном море довести корабли до британских гаваней Думнонии или даже до спорного убежища в Гончарном заливе.Глядя на лизавшие нижнюю палубу “Морского дракона” волны и на два ближайших к нему корабля, поврежденных и тяжело переваливавшихся в волнах, король отдал приказ.Вот как вышло, что морская ведьма выбросила Артура на прибрежные земли саксов, где сын Сердика Синрик, который присматривал за убежавшими от бури последними судами своего флота переселенцев, отдыхал с дружиной на берегу после тяжкого перехода через Немецкое море. К нему с развалин римского маяка и прибежал, задыхаясь, дозорный. Три корабля — и еще множество других видны в отдалении — заходят в глубокую гавань к западу. На них нет штандартов, не видно значков, но, если судить по парусам и оснастке, это британские корабли, и они вот-вот причалят к берегу там, где у них нет на это прав. В быстро сгущавшихся сумерках дозорный не мог разглядеть, что флот неизвестных побит непогодой.Синрик не знал, что о его переселенцах бриттам уже известно, и более того, что Верховный король и его регент одобрили такое переселенье. Не знал он и о новом договоре Мордреда с Сердиком, открывшем саксонские берега для кораблей британцев. Он пришел к своим выводам. Его высадка не прошла незамеченной, и теперь переселенцев ждет сопротивленье. Послав в глубь страны, к Сердику, гонца с донесеньем о том, что сын его вернулся домой и просит военной помощи, Синрик собрал своих людей, чтобы помешать британцам высадиться на берег.Если б удалось не допустить столкновения двух армий, если б удалось выиграть хотя бы полчаса или час, чтобы два вождя успели узнать друг друга, обменяться гонцами, все могло бы закончиться хорошо. Но они столкнулись в сгущавшихся сумерках угрюмо-мрачного дня, и каждая сторона была настроена настаивать на своем, оставаясь слепой ко всему остальному.Саксы, утомленные тяжелым штормовым плаваньем, по большей части не знали этой земли и потому были полны дурных предчувствий. Но при них были женщины и дети. Разгоряченные легендами о том, как сражались здесь со времен Хенгиста за каждую новую пядь земли, видя свое преимущество над вражьим войском, чьи корабли только-только подходили к берегу, саксы разобрали оружие и бегом бросились с пологого склона на прибрежную гальку.Артур и впрямь оказался в прискорбно невыгодном положении. В войске его были сплошь бывалые бойцы и ветераны многих сражений, но едва оправившиеся от прошлой кампании и тягот плаванья. Но в одном ему повезло: грузовые суда, перевозившие конницу, прошли в поисках плоского пляжа для высадки дальше вдоль берега, так что тех лошадей, что не поранились в плавании, удалось благополучно переправить на сушу. Но эта отборная Артурова конница оказалась бесполезна против саксов Синрика. Артур и те рыцари, что были при нем, натолкнулись на вооруженных саксов, когда еще только выбирались на берег по крутому, усыпанному галькой и заливаемому приливом склону, и вынуждены были биться пешими и без привычного боевого порядка. Стычка вышла беспорядочная и для обеих сторон катастрофическая.Перед самым наступлением темноты задыхавшийся гонец остановил подле Синрика взмыленного пони. Посланье передано. Сердик на подходе и новый король Британии с ним. Синрику приказано отступить.Благодаренье небу, Синрик отступил с наивозможной скоростью и порядком. Его люди утекли в глубь острова в надвигавшуюся ночь, уводимые местными проводниками туда, откуда надвигалось войско Западных саксов.Артур, изможденный, но невредимый, в молчании слушал рассказ того, кто своими ушами слышал саксонского гонца, выкрикивавшего свое донесенье.— Саксов на нас вел сам Синрик, государь. А теперь он еще послал за помощью к отцу, и Сердик уже вывел войска. А с ним и новый король Британии. Я слышал, как они говорили, что он выступил против тебя на выручку Синрику и этим захватчикам.Артур, усталый до полусмерти и оплакивавший потери, которые подсчитывали в этот самый момент, тяжело оперся на копье: король пребывал в растерянности и, что было до сих пор ему незнакомо, колебался. То, что под “новым королем Британии” подразумевают Мордреда, вполне очевидно. Но даже если Мордред и считал его, Артура, мертвым, он едва ли выступил бы бок о бок с саксами, чтобы перехватить британские военные суда, которые — это же ясно, как белый день — возвращаются домой с измотанными в боях Артуровыми полками, разве что… Разве что Константин был прав, и Мордред столь жаждет королевства, что готов пойти на предательство.Послышались чьи-то шаги. Кто-то шел, оскальзываясь на скрежещущей гальке. Когда Артур повернулся, почти ожидая услышать у себя за плечом гневный голос с оркнейским выговором, с торжеством заявляющий, что эта стычка, дескать, бесспорное доказательство предательства, приблизился к нему паж.— Мой господин, государь! Принц Гавейн ранен. Его корабль потерпел крушенье, причаливая к берегу, и принц был ранен, еще не успев выйти на сушу. Лекари полагают, он умирает.— Отведи меня к нему, — произнес король глухо.Гавейна перенесли на берег на носилках, которыми послужили доски, вырванные из обшивки потерпевшего крушение судна. Остов его с осклабившейся щепами пробоиной лежал, накренившись, на гальке у самой кромки прибоя. Берег вокруг был усеян людьми, мертвые лежали здесь вперемежку с умирающими, и тела их походили на груды мокрого тряпья.Гавейн был в сознании, но Артуру хватило и взгляда, чтобы понять, что полученная им рана смертельна. По лицу последнего из сыновей Лота разлилась восковая бледность, и прерывистое дыханье со свистом вырывалось из его груди.— Гавейн? Племянник? — Артур склонился над ним. Бледные губы раздвинулись. Немного спустя Гавейн прошептал:— Удача отвернулась от меня. И это в самом начале войны.Войны, которой он так желал, войны, ради которой он почитай что трудился. Король отринул эту мысль и склонился ниже, чтобы смочить умирающему губы вином из походной фляги.Бледные губы шевельнулись вновь.— В чем дело? Я не расслышал.— Бедуир, — произнес Гавейн.— Да, — с удивленьем ответил король. — Бедуир вполне здоров. Говорят, он быстро поправляется.— Бедуир…— Гавейн, я знаю, что тебе есть за что ненавидеть Бедуира, но если ты просишь меня передать ему слова иные, чем слова прощения и дружбы, умираешь ты или нет, ты просишь впустую.— Не то. Верни Бедуира. Нужен здесь. Поможет тебе убить… предателя… Мордреда…На это Артур ничего не ответил. Но через несколько мгновений понял, что нет нужды отвечать.Как жил, так и умер — подстрекая к вражде и убийству — четвертый из сыновей Моргаузы. И остался лишь один. Мордред, его плоть и кровь. Мордред — предатель? 8 Мордред уже вернулся в Камелот, когда его настигли вести о сраженьях на южном побережье. Никаких подробностей. Помня о своих обязательствах перед Сердиком, он собрал полки, какие имелись, и поспешил на юг, нагнав армию западных саксов как раз в тот момент, когда прибыл задыхавшийся второй гонец с более полной, но еще более странной версией произошедшего.Его история была такова: грузовые корабли короля Артура были замечены жителями Саксонского берега, они появились вскоре после того, как долгие корабли саксов, не дотянув до гавани в устье Итчена, высадили свой груз поселенцев на мелководье в заливе, защищенном с моря Тюленьим островом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48