Поскольку я законопослушная гражданка, мне пришло в голову обратиться в полицию, но воображение дрогнуло перед перспективой объяснять на иностранном языке невероятную ситуацию скептически настроенным чиновникам. И времени не было. Ричард и Дэвид находились там; и их надо было освобождать.Я тихо пересекла улицу и приблизилась к магазину. К счастью, улица по-прежнему была безлюдной. Ни одного звука не доносилось из запертого и зашторенного магазина. Я заметила через две двери дальше по улице сломанную калитку, которая, похоже, открывалась в узкий проулок, ведущий на задворки. Я толкнула калитку, и она отворилась, слегка заскрипев. Скользнув в нее, я ощупью пробралась по проходу до складского двора. Темные очертания зданий неясно вырисовывались справа и слева; тут были кучи старых коробок, аккуратный штабель ящиков; впереди виднелись прочные двойные ворота и чернел зев открытого гаража.Я немного подождала у выхода из проулка, пока не сориентировалась. Через несколько секунд я обнаружила, что вижу довольно хорошо. Луна, чей восход мы с Ричардом наблюдали, лила бледный свет откуда-то из-за коньков крыш, и, соперничая с ней, огни городских улиц обдавали снизу теплым сиянием печные трубы. Слева от меня одинокое освещенное окно бросало в темноту яркий желтый столб света. Но окно было маленькое, находилось на высоте футов в десять, и свет терялся в глубокой тени открытого гаража.Я бросила на него настороженный взгляд, догадываясь, что это окно офиса антиквара, и начала на цыпочках обследовать строения во дворе. По-настоящему спрятаться можно было только в гараже, и я скользнула, как призрак, в его черную пещеру. Не считая каких-то ящиков и нескольких банок с машинным маслом, он был пуст. Но запах выхлопных газов все еще висел в воздухе, и меня озарило, что несколько минут назад я слышала шум выезжающей отсюда машины. Я закусила губу, охваченная нерешительностью. Возможно, Ричарда больше не было в помещении магазина. Возможно, он… его тело… Я задушила ужасную мысль в зародыше и напряглась, пытаясь призвать мысли к порядку. Он жив, он не может быть мертвым! Со всхлипом-молитвой, бывшей не столько мольбой, сколько угрозой Всевышнему, я повернулась выйти из гаража и обнаружила, что смотрю вниз на темное пятно, пугающе расплывшееся на бетонном полу.Оно слегка поблескивало под косым светом из окна офиса и выглядело вязким и плотным. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы понять, что это только масло. Дрожа, я наклонилась, намочила палец в липкой луже и понюхала. Масло. Выпрямляясь, я заметила уголком глаза что-то на полу гаража. Предмет упал за банки с маслом, и, не наклонись я, никогда бы его не заметила. В тени он казался квадратным и светлым.«Самое время, – подумала я, призвав крохотные остатки иронии, настаивающей на нереальности происходящего, – теперь самое время найти носовой платок с монограммой и запиской, начертанной кровью». «Или машинным маслом», – поспешно внесла поправку другая часть моего мозга. Я подобрала светлый предмет; в любом случае это уж точно был не носовой платок, так как на ощупь он оказался твердым и продолговатым, толщиной в четверть дюйма. Напоминал он книгу.Это и была книга. Грязный и растрепанный экземпляр книги Т. С. Элиота «Четыре квартета».Менее чем за двадцать секунд я пересекла двор и укрылась за ящиками под освещенным окном, засунув книгу Марсдена глубоко в карман жакета. Подозрение перешло в уверенность: Марсден был в гараже; Марсден в эту минуту мог вести автомобиль, отъезд которого я слышала.Но последнее предположение было ошибочным, потому что тут же с высоты четыре фута над моей головой донесся голос, слышанный мною на Роше-де-Дом:–…Лоран, чего ради ты вела себя так, словно преисподняя разверзлась? Неужели ты не могла…Очевидно, они все еще обсуждали ее истерику в отеле. Вмешался ее голос, раздраженный и ломкий:– Это и была преисподняя. Этот отель… если бы ты знал, на что он стал похож…– Разве я не знаю? Я и сам там был.– Да, но у тебя было занятие – разыскивать этого проклятого мальчишку в окрестностях. У меня дел не было. Я тебе скажу…– Все же не стоило распускаться до такой степени, моя до рога я.Он говорил язвительно, и она вспылила в ответ:– С тобой-то все в порядке, черт бы тебя побрал! А что пришлось пережить мне за последние месяцы, ты знаешь? Вы сидели спокойно, пока я… у меня не было ничего, никаких развлечений, единственное занятие – уживаться с этим… этим раздражительным айсбергом, будь он проклят. Затем 1'affaire Toni Дело Тони (фр.)
, и полиция, и теперь это последнее дело… И все время ждать. И вы еще удивляетесь, что у меня отказали нервы? Да я просто ничего не могу с собой поделать. Я выложилась и, ради Бога, Жан, оставь меня в покое.Жан. Жан. Кто-то-там, муж. Джон Марсден.Новый голос вмешался в этот обмен мнениями, глубокий гортанный голос, говорящий по-французски с акцентом. Понимать его мне было трудно.– Прекратите, вы оба. Лоран, возьми себя в руки; а ты, Жан, оставь ее в покое. Она вела себя как дура, но вреда это не принесло; случившееся сегодня перечеркнуло любые ваши ошибки.Жан сказал рассудительно.– Боже! Нам повезло! Когда я подумаю об этом… Мальчишка входит сюда, и его папаша следом! Антиквар был краток:– Ладно, нам повезло. Похоже, моя удача компенсировала вашу беззаботность.– Проклятие, Макс…Макс. Макс Крамер. Джон Марсден. Кусочки мозаики плавно встали на свое место. Крысы в дровяном сарае.Раздался грохот кулака по столу. Крамер прорычал:– Lieber Gott Господи (нем.).
, да будете вы меня слушать? Сейчас не время пререкаться по поводу прошлого. Нам надо избавиться от этих двоих, и пока я не увижу официального сообщения об их смерти в автомобильной катастрофе, дело не закончено. Только когда это случится, и не раньше, вы получите ваши деньги.– И бумаги, – вставила сердито Лоран.– И бумаги. И мы будем в расчете. Вы можете отправляться в ад своим путем, а я пойду своим. Понятно?– Хорошо. Что нам делать?Лоран сказала, все еще сердито:– Я даже не знаю, что случилось. Они мертвы?– Нет, – сказал Крамер, и у меня перехватило дыхание. – Мальчик спит, и останется в этом состоянии еще долго – я дал ему достаточную дозу. Будет спать, пока все не кончится. – Он рассмеялся. – У меня всегда было доброе сердце. Его папаша тоже получил кое-что успокаивающее и будет вести себя тихо, хотя тут лекарство дали не так нежно, но мы с Жаном едва успели приготовиться… Он будет без сознания достаточно долго, если мы перестанем тратить время попусту.Он понизил голос, и я придвинулась ближе, напрягая слух.– Теперь слушайте. Я продумал сложившуюся ситуацию и вижу, как нам ее использовать. Все идет прекрасно и согласуется с нашими старыми планами. Мальчика и его отца найдут мертвыми у подножия утеса – в намеченном нами месте. Они будут вместе среди обломков автомобиля Байрона.– Ты нашел его машину?– Ключи были у него в кармане вместе со счетом за гараж. Это один из гаражей Беро.– И история, – сказал Жан с торжеством в голосе, – будет такой: мальчик убежал встретить отца; вместе они направились… в Италию, например, и п-ф-ф – несчастный случай в темноте!– Именно так, – сказал Крамер с удовлетворением. – Ребенок сыграл нам на руку, убежав из отеля. Он даже захватил свое удостоверение. Ни у кого не будет причин заподозрить убийство. Никто и не подумает исследовать тело мальчика на наркотики.– И любые следы насилия на теле мужчины отнесут на счет…– Именно так, – повторил Крамер.Затем удовлетворенное мурлыканье прекратилось, и его голос зазвучал резко и четко:– Андре увез их связанными в фургоне. Он уехал пятнадцать минут назад. Мы должны быть на месте почти одновременно с ним. Он немного придурок, как вы знаете, и боится неприятностей. Я сказал ему, что нам надо дождаться тебя, Лоран, но один из нас поедет за ним следом как только сможет. Жан!– Что?– Мой автомобиль в гараже на той стороне улицы. Вот ключи. – Я услышала звяканье, когда он их бросил. – Ты поедешь прямо за Андре. Проследи, чтобы он припарковал фургон незаметно.– Хорошо. А ты?– Мне надо забрать машину Байрона; это займет больше времени. Если кто-нибудь из них очнется и начнет шуметь…– Я знаю, что делать.– So Так (нем.).
, – сказал немец. Лоран спросила:– А я? Могу я поехать? Мне хотелось бы посмотреть. Жан спросил, явно забавляясь:– Главная плакальщица? Господи, что этот бедный малый тебе сделал, ma belle? Моя красавица (фр.).
– Ты поедешь со мной, – сказал Крамер решительно. – Пусть Жан не отвлекается от дела. Иди, Жан.– Хорошо. Бросьте мне пиджак.Послышался скрип пружин кресла, когда он встал. Тихо звякнули ключи от автомобиля, сунутые в карман. Он сделал три шага, и дверь открылась. Они шли убивать Ричарда и маленького Дэвида, а я ничего не могла поделать. Ничего. Где-то в ночи на этом ужасном побережье Ричарда и его сына ждет смерть, и я даже не буду знать, где они лежат, пока не увижу заголовки в утренних газетах.Думаю, я молилась. Знаю только, что щеки и губы у мен были мокрые от слез, а руки с такой силой сжимали край ящика что кости чуть не хрустнули. Господи, не дай им умереть… ни Ричарду, ни маленькому Дэвиду! Я ведь могу что-то сделать… может быть, даже сейчас полиция… могу же я что-то сделать. Должна. Если бы я знала, куда их увезли. Господи, скажи мне, где они?– Макс, – произнес голос Жана надо мной, – будь я проклят, если помню, где сворачивать направо – на первой развилке после Эгибель или на второй?– Lieber Gott! На второй! – сказал Крамер. – Первая ведет только к коттеджу на утесе. Нужная тебе дорога резко сворачивает от шоссе сразу за теми большими соснами налево. Нашел время задавать такие вопросы!– Почему бы и нет? – спросил Жан нагло и вышел, посвистывая, в торговый зал.Я услышала, как Крамер сказал:– Лоран! Теперь быстро позвони в этот свой отель…Через секунду я уже пересекла двор и нащупывала засов двойных ворот, выходящих на заднюю аллею. Я не осмелилась выйти на улицу следом за Жаном. Мне надо было попытать счастья и найти дорогу в обход, боковыми переулками, на улицу Мирабель, а потом отыскать свою машину. Дорога в Италию, дорога вдоль побережья, мимо Эгибеля… Я обнаружила, что лихорадочно шепчу, пока мои руки вцепились в тяжелый засов: «Берже Фрер, улица Депеше, 69… улица Депеше, 69, мою машину, пожалуйста, побыстрее… второй поворот направо после Эгибеля… налево сосны», И затем снова, как припев: «Берже Фрер…»Засов заржавел, мои пальцы соскальзывали, руки вспотели. Я услышала, как наружная дверь магазина открылась и захлопнулась, по улице что-то тихо пронеслось со свистом, а я не могла сдвинуть засов. Я собрала все силы и дернула его, но он не шевельнулся. Что-то внутри меня тоже напряглось и натянулось до состояния разрыва. Я не могла выбраться. Они собирались убить Ричарда, а я не могла выйти!Еще секунда, и я бы сломалась: Крамер схватил бы меня во дворе кричащую и бьющую кулаками в ворота. Но когда паника во мне разрослась до взрывоопасных размеров, маленькая дверь в воротах распахнулась передо мной как по мановению волшебной палочки, и я выбралась на свободу. Это была одна из небольших, в человеческий рост, Дверей, которые прорезают в больших, чтобы не надрываться, открывая ворота каждый раз, когда кто-нибудь хочет выйти; и она распахнулась передо мной, слегка поскрипывая.Я нагнулась и шагнула через порог в узкий проход-аллею.Когда я выпрямилась, что-то ударило меня. Удар пришелся в грудь, и я отшатнулась назад. Вес нападающего прижал меня к воротам, его горячее дыхание обдало мою щеку. ГЛАВА 22 Нужда заставит действовать. Пословица Прежде чем я успела вдохнуть воздух для вопля, который не осмелилась бы испустить, атакующий засопел, заскулил и стал облизывать мне лицо.– Роммель!От облегчения я ослабела. Ноги задрожали, и мне захотелось безумно рассмеяться. Я оттолкнула обрадованного пса, шепотом призывая его к молчанию, одной рукой придержала его за морду а другой схватила за ошейник. Неизбежный поводок был на месте вернее, оставшийся от него обрывок фута в два, с обтрепанным концом. Должно быть, Дэвид привязал пса, прежде чем войти в магазин, и бедное животное в конце концов оборвало поводок и бегало в поисках хозяина. Направившись по узкому переулку в сторону улицы Мирабель, я обдумывала новую проблему: что мне делать с собакой?Конечно, я могла бросить беднягу, если он это позволит, не мне это претило. Можно было оставить его у меня в отеле, не суета, объяснения, потеря времени – я не могла себе этого позволить. Роммель весело бежал возле меня, сопя от удовольствия, что нашел друга, и мне пришло в голову, что не стоит отвергать какую бы то ни было помощь. Может случиться, я буду рада дружбе даже Роммеля.Правота этой мысли подтвердилась через тридцать секунд, когда мы пересекли улицу Мирабель и нырнули в темный переулок. Пьяный неф вырос из тени и преградил мне дорогу. Я безуспешно попыталась увернуться и проскользнуть мимо, но он схватил меня за рукав. И тогда Роммель зарычал и бросился на него, ударив в пах. Негр согнулся вдвое и отлетел с проклятием к стене. Я промчалась мимо с псом, на чьей морде было написано удовольствие от благополучного завершения этого маленького эпизода. Меня же, вдруг вспомнившую репутацию города, по чьим подозрительным ночным улицам я осмелилась идти одна, звук бегущих рядом собачьих лап и возбужденное сопение теперь необыкновенно успокаивали. Я крепче сжала обрывок поводка, и мы выбежали из переулка.Это была хорошо освещенная улица, в сущности дорога, по которой я приехала из Авиньона в Марсель. Пытаясь оторваться от Ричарда, я свернула тогда на запад немного дальше, поэтому гараж «Берже Фрер» должен был находиться где-то неподалеку, в лабиринте домов между этой улицей и доками. Мы с Роммелем пересекли дорогу и остановились на тротуаре; я вспомнила, что немного прошла, прежде чем пересечь улицу и найти отель на улице Мирабель.Я огляделась. Кафе на этой улице не было и она казалась безлюдной. Газетный киоск возле меня был закрыт, так же как и булочная, но в тридцати метрах виднелся гараж с горящими, как маяки, лампами на заправочных колонках. Кто-нибудь там наверняка знал дорогу к гаражу на улице Депеше. Я потянула Роммеля туда.Один из служителей был занят у колонки, заправляя автомобиль, и я поспешила ко второму, вышедшему из дверей гаража с ящиком в руках. Он поставил ношу на землю и в ответ на мой задыхающийся вопрос сдвинул берет на затылок и почесал голову.–Улица Депеше, мадемуазель? Да, но…– он с сомнением окинул меня взглядом. – Неподходящее это для вас место, чтобы идти туда ночью.– Но я должна! – Моя настойчивость была такой, что в его взгляде появилось любопытство. – Это очень срочно. Как туда пройти?Он почесал за ухом, все еще не сводя с меня глаз.– Я могу показать вам дорогу. Но послушайте…– Я должна! – воскликнула я снова.У него, несомненно, были добрые намерения, но кровь стучала у меня в ушах, и шум каждой проходящей машины, казалось, отсчитывал минуты. Я сделала шаг к нему.– Пожалуйста, месье.Он пристально разглядывал теперь всю меня: запачканные руки, пыльные босоножки, следы штукатурки на жакете, отчаяние на лице. В глазах у него заблестело нечто большее, чем любопытство.– Вот что я сделаю. – Он провел языком по верхней губе и улыбнулся довольно приятно. Я подумала, уж не хочет ли он позвонить в полицию. – Через десять минут я освобожусь и, если хотите подождать, могу проводить вас туда сам.Я собрала в кулак все свое терпение и вежливость.– Месье, вы сама доброта. Но, повторяю, это срочно, я не могу ждать. Я должна покинуть Марсель немедленно, и мне надо взять мою машину. Поэтому…– Машину?– Да. В том гараже. Он на улице…– Знаю. Но он закрыт. – Служащий говорил отрывисто, потерев ко мне интерес. Отвернувшись, он поднял коробку.– Закрыт? – Мир застыл на секунду, потом начал вращаться. – Вы уверены?Он слегка пожал плечами:– Абсолютно. Это ремонтный гараж, он закрывается в восемь.– Может быть, кто-нибудь… это так важно… Где они живут? – Я обнаружила, что начала запинаться, искать слова, мой французский забывался, по мере того как паника охватывала меня. – Я пойду к ним домой…Он сказал немного мягче:– Я не знаю, где они живут. Можете расспросить в домах возле их гаража.Трамвай прогрохотал у меня за спиной. Подъехавший автомобиль остановился возле бензоколонки, и шуршание колес по гравию заставило подняться волоски на шее. Я уронила поводок Роммеля на землю, наступила на его конец ногой и начала шарить в сумочке дрожащей рукой.– Нет, все бесполезно. У меня нет времени. Надо спешить. Я должна взять напрокат машину. Пожалуйста, найдите мне какую-нибудь немедленно и оформите ее. Сколько…– Машин нет.Интерес, любопытство, даже сострадание все еще были в его глазах, но глубже таилось подозрение. Видит Бог, я не могла его винить: если он читал мое лицо так же, как я его, то не мог не заметить во мне что-то явно необычное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
, и полиция, и теперь это последнее дело… И все время ждать. И вы еще удивляетесь, что у меня отказали нервы? Да я просто ничего не могу с собой поделать. Я выложилась и, ради Бога, Жан, оставь меня в покое.Жан. Жан. Кто-то-там, муж. Джон Марсден.Новый голос вмешался в этот обмен мнениями, глубокий гортанный голос, говорящий по-французски с акцентом. Понимать его мне было трудно.– Прекратите, вы оба. Лоран, возьми себя в руки; а ты, Жан, оставь ее в покое. Она вела себя как дура, но вреда это не принесло; случившееся сегодня перечеркнуло любые ваши ошибки.Жан сказал рассудительно.– Боже! Нам повезло! Когда я подумаю об этом… Мальчишка входит сюда, и его папаша следом! Антиквар был краток:– Ладно, нам повезло. Похоже, моя удача компенсировала вашу беззаботность.– Проклятие, Макс…Макс. Макс Крамер. Джон Марсден. Кусочки мозаики плавно встали на свое место. Крысы в дровяном сарае.Раздался грохот кулака по столу. Крамер прорычал:– Lieber Gott Господи (нем.).
, да будете вы меня слушать? Сейчас не время пререкаться по поводу прошлого. Нам надо избавиться от этих двоих, и пока я не увижу официального сообщения об их смерти в автомобильной катастрофе, дело не закончено. Только когда это случится, и не раньше, вы получите ваши деньги.– И бумаги, – вставила сердито Лоран.– И бумаги. И мы будем в расчете. Вы можете отправляться в ад своим путем, а я пойду своим. Понятно?– Хорошо. Что нам делать?Лоран сказала, все еще сердито:– Я даже не знаю, что случилось. Они мертвы?– Нет, – сказал Крамер, и у меня перехватило дыхание. – Мальчик спит, и останется в этом состоянии еще долго – я дал ему достаточную дозу. Будет спать, пока все не кончится. – Он рассмеялся. – У меня всегда было доброе сердце. Его папаша тоже получил кое-что успокаивающее и будет вести себя тихо, хотя тут лекарство дали не так нежно, но мы с Жаном едва успели приготовиться… Он будет без сознания достаточно долго, если мы перестанем тратить время попусту.Он понизил голос, и я придвинулась ближе, напрягая слух.– Теперь слушайте. Я продумал сложившуюся ситуацию и вижу, как нам ее использовать. Все идет прекрасно и согласуется с нашими старыми планами. Мальчика и его отца найдут мертвыми у подножия утеса – в намеченном нами месте. Они будут вместе среди обломков автомобиля Байрона.– Ты нашел его машину?– Ключи были у него в кармане вместе со счетом за гараж. Это один из гаражей Беро.– И история, – сказал Жан с торжеством в голосе, – будет такой: мальчик убежал встретить отца; вместе они направились… в Италию, например, и п-ф-ф – несчастный случай в темноте!– Именно так, – сказал Крамер с удовлетворением. – Ребенок сыграл нам на руку, убежав из отеля. Он даже захватил свое удостоверение. Ни у кого не будет причин заподозрить убийство. Никто и не подумает исследовать тело мальчика на наркотики.– И любые следы насилия на теле мужчины отнесут на счет…– Именно так, – повторил Крамер.Затем удовлетворенное мурлыканье прекратилось, и его голос зазвучал резко и четко:– Андре увез их связанными в фургоне. Он уехал пятнадцать минут назад. Мы должны быть на месте почти одновременно с ним. Он немного придурок, как вы знаете, и боится неприятностей. Я сказал ему, что нам надо дождаться тебя, Лоран, но один из нас поедет за ним следом как только сможет. Жан!– Что?– Мой автомобиль в гараже на той стороне улицы. Вот ключи. – Я услышала звяканье, когда он их бросил. – Ты поедешь прямо за Андре. Проследи, чтобы он припарковал фургон незаметно.– Хорошо. А ты?– Мне надо забрать машину Байрона; это займет больше времени. Если кто-нибудь из них очнется и начнет шуметь…– Я знаю, что делать.– So Так (нем.).
, – сказал немец. Лоран спросила:– А я? Могу я поехать? Мне хотелось бы посмотреть. Жан спросил, явно забавляясь:– Главная плакальщица? Господи, что этот бедный малый тебе сделал, ma belle? Моя красавица (фр.).
– Ты поедешь со мной, – сказал Крамер решительно. – Пусть Жан не отвлекается от дела. Иди, Жан.– Хорошо. Бросьте мне пиджак.Послышался скрип пружин кресла, когда он встал. Тихо звякнули ключи от автомобиля, сунутые в карман. Он сделал три шага, и дверь открылась. Они шли убивать Ричарда и маленького Дэвида, а я ничего не могла поделать. Ничего. Где-то в ночи на этом ужасном побережье Ричарда и его сына ждет смерть, и я даже не буду знать, где они лежат, пока не увижу заголовки в утренних газетах.Думаю, я молилась. Знаю только, что щеки и губы у мен были мокрые от слез, а руки с такой силой сжимали край ящика что кости чуть не хрустнули. Господи, не дай им умереть… ни Ричарду, ни маленькому Дэвиду! Я ведь могу что-то сделать… может быть, даже сейчас полиция… могу же я что-то сделать. Должна. Если бы я знала, куда их увезли. Господи, скажи мне, где они?– Макс, – произнес голос Жана надо мной, – будь я проклят, если помню, где сворачивать направо – на первой развилке после Эгибель или на второй?– Lieber Gott! На второй! – сказал Крамер. – Первая ведет только к коттеджу на утесе. Нужная тебе дорога резко сворачивает от шоссе сразу за теми большими соснами налево. Нашел время задавать такие вопросы!– Почему бы и нет? – спросил Жан нагло и вышел, посвистывая, в торговый зал.Я услышала, как Крамер сказал:– Лоран! Теперь быстро позвони в этот свой отель…Через секунду я уже пересекла двор и нащупывала засов двойных ворот, выходящих на заднюю аллею. Я не осмелилась выйти на улицу следом за Жаном. Мне надо было попытать счастья и найти дорогу в обход, боковыми переулками, на улицу Мирабель, а потом отыскать свою машину. Дорога в Италию, дорога вдоль побережья, мимо Эгибеля… Я обнаружила, что лихорадочно шепчу, пока мои руки вцепились в тяжелый засов: «Берже Фрер, улица Депеше, 69… улица Депеше, 69, мою машину, пожалуйста, побыстрее… второй поворот направо после Эгибеля… налево сосны», И затем снова, как припев: «Берже Фрер…»Засов заржавел, мои пальцы соскальзывали, руки вспотели. Я услышала, как наружная дверь магазина открылась и захлопнулась, по улице что-то тихо пронеслось со свистом, а я не могла сдвинуть засов. Я собрала все силы и дернула его, но он не шевельнулся. Что-то внутри меня тоже напряглось и натянулось до состояния разрыва. Я не могла выбраться. Они собирались убить Ричарда, а я не могла выйти!Еще секунда, и я бы сломалась: Крамер схватил бы меня во дворе кричащую и бьющую кулаками в ворота. Но когда паника во мне разрослась до взрывоопасных размеров, маленькая дверь в воротах распахнулась передо мной как по мановению волшебной палочки, и я выбралась на свободу. Это была одна из небольших, в человеческий рост, Дверей, которые прорезают в больших, чтобы не надрываться, открывая ворота каждый раз, когда кто-нибудь хочет выйти; и она распахнулась передо мной, слегка поскрипывая.Я нагнулась и шагнула через порог в узкий проход-аллею.Когда я выпрямилась, что-то ударило меня. Удар пришелся в грудь, и я отшатнулась назад. Вес нападающего прижал меня к воротам, его горячее дыхание обдало мою щеку. ГЛАВА 22 Нужда заставит действовать. Пословица Прежде чем я успела вдохнуть воздух для вопля, который не осмелилась бы испустить, атакующий засопел, заскулил и стал облизывать мне лицо.– Роммель!От облегчения я ослабела. Ноги задрожали, и мне захотелось безумно рассмеяться. Я оттолкнула обрадованного пса, шепотом призывая его к молчанию, одной рукой придержала его за морду а другой схватила за ошейник. Неизбежный поводок был на месте вернее, оставшийся от него обрывок фута в два, с обтрепанным концом. Должно быть, Дэвид привязал пса, прежде чем войти в магазин, и бедное животное в конце концов оборвало поводок и бегало в поисках хозяина. Направившись по узкому переулку в сторону улицы Мирабель, я обдумывала новую проблему: что мне делать с собакой?Конечно, я могла бросить беднягу, если он это позволит, не мне это претило. Можно было оставить его у меня в отеле, не суета, объяснения, потеря времени – я не могла себе этого позволить. Роммель весело бежал возле меня, сопя от удовольствия, что нашел друга, и мне пришло в голову, что не стоит отвергать какую бы то ни было помощь. Может случиться, я буду рада дружбе даже Роммеля.Правота этой мысли подтвердилась через тридцать секунд, когда мы пересекли улицу Мирабель и нырнули в темный переулок. Пьяный неф вырос из тени и преградил мне дорогу. Я безуспешно попыталась увернуться и проскользнуть мимо, но он схватил меня за рукав. И тогда Роммель зарычал и бросился на него, ударив в пах. Негр согнулся вдвое и отлетел с проклятием к стене. Я промчалась мимо с псом, на чьей морде было написано удовольствие от благополучного завершения этого маленького эпизода. Меня же, вдруг вспомнившую репутацию города, по чьим подозрительным ночным улицам я осмелилась идти одна, звук бегущих рядом собачьих лап и возбужденное сопение теперь необыкновенно успокаивали. Я крепче сжала обрывок поводка, и мы выбежали из переулка.Это была хорошо освещенная улица, в сущности дорога, по которой я приехала из Авиньона в Марсель. Пытаясь оторваться от Ричарда, я свернула тогда на запад немного дальше, поэтому гараж «Берже Фрер» должен был находиться где-то неподалеку, в лабиринте домов между этой улицей и доками. Мы с Роммелем пересекли дорогу и остановились на тротуаре; я вспомнила, что немного прошла, прежде чем пересечь улицу и найти отель на улице Мирабель.Я огляделась. Кафе на этой улице не было и она казалась безлюдной. Газетный киоск возле меня был закрыт, так же как и булочная, но в тридцати метрах виднелся гараж с горящими, как маяки, лампами на заправочных колонках. Кто-нибудь там наверняка знал дорогу к гаражу на улице Депеше. Я потянула Роммеля туда.Один из служителей был занят у колонки, заправляя автомобиль, и я поспешила ко второму, вышедшему из дверей гаража с ящиком в руках. Он поставил ношу на землю и в ответ на мой задыхающийся вопрос сдвинул берет на затылок и почесал голову.–Улица Депеше, мадемуазель? Да, но…– он с сомнением окинул меня взглядом. – Неподходящее это для вас место, чтобы идти туда ночью.– Но я должна! – Моя настойчивость была такой, что в его взгляде появилось любопытство. – Это очень срочно. Как туда пройти?Он почесал за ухом, все еще не сводя с меня глаз.– Я могу показать вам дорогу. Но послушайте…– Я должна! – воскликнула я снова.У него, несомненно, были добрые намерения, но кровь стучала у меня в ушах, и шум каждой проходящей машины, казалось, отсчитывал минуты. Я сделала шаг к нему.– Пожалуйста, месье.Он пристально разглядывал теперь всю меня: запачканные руки, пыльные босоножки, следы штукатурки на жакете, отчаяние на лице. В глазах у него заблестело нечто большее, чем любопытство.– Вот что я сделаю. – Он провел языком по верхней губе и улыбнулся довольно приятно. Я подумала, уж не хочет ли он позвонить в полицию. – Через десять минут я освобожусь и, если хотите подождать, могу проводить вас туда сам.Я собрала в кулак все свое терпение и вежливость.– Месье, вы сама доброта. Но, повторяю, это срочно, я не могу ждать. Я должна покинуть Марсель немедленно, и мне надо взять мою машину. Поэтому…– Машину?– Да. В том гараже. Он на улице…– Знаю. Но он закрыт. – Служащий говорил отрывисто, потерев ко мне интерес. Отвернувшись, он поднял коробку.– Закрыт? – Мир застыл на секунду, потом начал вращаться. – Вы уверены?Он слегка пожал плечами:– Абсолютно. Это ремонтный гараж, он закрывается в восемь.– Может быть, кто-нибудь… это так важно… Где они живут? – Я обнаружила, что начала запинаться, искать слова, мой французский забывался, по мере того как паника охватывала меня. – Я пойду к ним домой…Он сказал немного мягче:– Я не знаю, где они живут. Можете расспросить в домах возле их гаража.Трамвай прогрохотал у меня за спиной. Подъехавший автомобиль остановился возле бензоколонки, и шуршание колес по гравию заставило подняться волоски на шее. Я уронила поводок Роммеля на землю, наступила на его конец ногой и начала шарить в сумочке дрожащей рукой.– Нет, все бесполезно. У меня нет времени. Надо спешить. Я должна взять напрокат машину. Пожалуйста, найдите мне какую-нибудь немедленно и оформите ее. Сколько…– Машин нет.Интерес, любопытство, даже сострадание все еще были в его глазах, но глубже таилось подозрение. Видит Бог, я не могла его винить: если он читал мое лицо так же, как я его, то не мог не заметить во мне что-то явно необычное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22