Он вдруг отвернулся от меня.– Вы отказались сказать мне, где Дэвид, из-за того, что он сам этого не хотел?– Да, – ответила я осторожно.– А я-то думал, что вы помогаете им держать мальчика по дальше от меня. Вы выглядели такой виноватой, виноватой и испуганной, и, конечно, у меня и в мыслях не было, что сам Дэвид…– Он замолчал.– Мне жаль, но так все и было. Он хотел избежать встречи с вами, поэтому я помогла ему. Думала, что поступаю правильно.Он грустно улыбнулся.– Да, теперь мне это ясно. Но вы должны согласиться, улики были против вас, даже когда все во мне протестовало и кричало, что они ложные… Это просто еще один пример, способный после всего случившегося разбить вдребезги прежние убеждения и превратить еще одну безопасную дорогу в зыбучие пески.– Я знаю, – сказала я. – Как это говорится?.. Пока есть еще вера в моем сердце, И надежда так сильна и упорна, Что отвергает свидетельства слуха и зренья, Словно чувств этих – лишь обман назначенье, И живут они для клеветы… Вы это имели в виду?Он улыбнулся снова:– Да, в точности, хотя выразился, может быть, не так ясно Бедный Троилус позднее сказал то же самое еще лучше, вы по мните? Если у красоты есть душа, то это не красота… Если в самом единстве есть закономерность, То это не оно… Но я счастливее Троилуса, вы согласны? Для меня закон уцелел: любая женщина, которая выглядит, двигается и говорит, как вы, никогда не может быть негодяйкой, какой вы казались. Но это было адом, пока продолжалось, война рассудка и инстинкта, и оба проигрывали. – Он повернул голову: – Вы понимаете?– Конечно. Но то же случилось и со мной. Я думала, что вы зверь и убийца, боялась вас, и все же… это случилось.– Это случилось, – повторил он, – вопреки доводам рассудка и с нами обоими.– Да.Он медленно сказал, глядя вниз на темную непроницаемую воду:– Но вы не угадали второй вопрос, Чарити. Неужели вы думаете, что я снова собирался задать тот, прежде чем объясню, почему имею право на ответ?– Я не угадала? Вы не собирались спросить, где Дэвид?– Нет.– Что же вас тогда интересовало?Он помолчал, наблюдав за водой, облокотившись на низкую стенку. Затем спросил напряженно:– Кто такой Джонни? ГЛАВА 15 Мадам, вы пойдете гулять? Старинная песня Маслянистая вода плескалась под стенкой, на ее поверхности плавали соломинки и куски пробки. Это зрелище странно завораживало и успокаивало: подъем, опускание и покачивание мусора в замкнутом круге света от уличного фонаря. Я ответила:– Джонни был моим мужем.– Был?– Да, – подтвердила я.– О, понятно. Извините.Как и он, я повернулась лицом к морю, облокотилась о стенку и сосредоточилась на движущейся воде.– Мы поженились во время войны, он служил в военно-воздушных силах. Нам повезло – мы были вместе два года. Его убили над Па-де-Кале.– Бомбардировщик?– Нет. Истребитель сопровождения.Вдали над морем молочный туман начал сползать с лица луны. Горизонт вышел из тьмы встретить ее бедный свет.– Когда-нибудь я расскажу вам о Джонни. Но не сейчас.Он быстро взглянул на меня:– Из-за того, что случилось?– Вы имеете в виду, из-за того, что вы меня поцеловали?– Из-за того, что я люблю вас, Чарити.– Нет, – ответила я. – Не из-за этого. Случившееся со мной теперь не меняет происходившего когда-то. Отношения между Джонни и мною были прекрасными, мы строили их очень заботливо, они были совершенны и удовлетворяли нас. Но это не значит, что, если их разнесло на куски немецким снарядом, я никогда не попытаюсь построить еще что-нибудь среди руин. Джонни не призрак, следующий за мной по пятам и напоминающий о скорби и трауре.– Когда я увидел вас впервые, – тихо сказал Ричард Байрон, – вы плакали.– Да, – сказала я. – И я действительно думала о Джонни. Но память о нем вряд ли восстанет и запретит мне жить дальше… Надо строить еще лучше во второй раз, и я могу строить. А Джонни…– я повернулась к Байрону:– Что ж, Джонни подзадорил бы меня.Ричард Байрон выпрямился, и его руки сомкнулись вокруг меня, на этот раз очень нежно. Он слегка отстранил меня и глядел, улыбаясь.– Я люблю вас, Чарити, – повторил он. – Вы такая милая и здравомыслящая. Боже мой, вы почти можете заставить мир снова казаться приятным и разумным местом, каким он был когда-то… И, как я понимаю, вы приглашаете меня действовать и поцеловать вас еще раз?– Почему вы так решили? Нет, я…– Потому, что я собираюсь, – сказал Ричард Байрон. И поцеловал.
Казалось, прошли долгие часы, и луна проложила свой серебряный след по морю. Мы снова стояли бок о бок, облокотившись о парапет, и снова начали разговор.–…Хватит уходить в сторону, – сказал Ричард Байрон. – Я должен подумать, а вы – помочь мне, так что вам надо знать эту историю. Она довольно грязная, и впутывать вас…– Мне кажется, – мягко заметила я, – я уже довольно глубоко в ней увязла, и исключительно благодаря собственным усилиям.Он задумался, и глубокие складки снова прорезались вокруг его рта и сделали его лицо суровым и пугающим.Он начал рассказывать…История действительно была некрасивой, и, слушая, я чувствовала, как гнев прорывается в голосе Ричарда и пробегает по моим собственным венам.Ричард Байрон был довольно состоятельным торговцем антиквариатом и жил в своем поместье Дипинг в графстве Суррей.– Начинал я на любительском уровне, – рассказывал он. – Я покупал понравившиеся мне вещицы и время от времени прозвал их людям, которые замечали их у меня в доме и хотели приобрести. Затем мало-помалу я всерьез занялся этим бизнесом, потому что мне было интересно. Мне не приходилось зарабатывать этим на жизнь, но постепенно я узнал больше об антиквариате, увлекся, начал ездить за товаром и со временем действительно стал специалистом по старинному серебру ж особенно по драгоценностям. Думаю, теперь я знаю о них немало.Война застопорила дело – Ричарда призвали в армию, в авиацию.– Я летал на огромном бомбардировщике, – продолжил он. – Именно там я познакомился с Тони.– Тони?– Тони Бакстером. Тем самым парнем, которого я, предположительно, убил.– О!– Он был моим штурманом и лучшим из ребят, каких я знал. Мысль, что он мог влюбиться в Лоран…– Однако вы влюбились сами, – напомнила я ему. – В конце концов, вы женились на ней.Он бросил на меня взгляд из-под бровей.– Да, женился. Дэвиду было двенадцать, Мэри умерла семь лет назад, и я думал…– Он замолчал. – О черт, вы видели ее, и только слепой не поймет, почему я женился на ней.Я живо вспомнила прелестное лицо Лоран Бристол, ее голубые глаза, длинную, белую шею, полную грудь, эффектно подчеркнутую шелком платья.– Можно догадаться, – сказала я. Он бросил на меня взгляд.– Я встретил ее в Париже, – сказал он. – Весной прошлого года я открыл там офис и бывал в нем несколько раз в год. В сентябре я отправился в Париж на большой аукцион серебра и взял с собой Тони, чтобы показать ему некоторые стороны дела и убедить его работать со мной. Лоран была на аукционе не знаю с кем. Вскоре после этого я встретил ее снова, на вечеринке; она пришла с моим знакомым Луисом Мейером, лондонским представителем крупного парижского дельца. Мейер познакомил нас. Мы встречались с ней еще несколько раз. Я тогда чувствовал себя очень неприкаянным и…– Он помедлил. – Так или иначе, мы поженились месяцем позже, и я увез ее в Дипинг в конце октября.Его губы скривились, и в голосе появился резкий неприятный оттенок, услышанный мною впервые.– Ничего не вышло, – сказал он коротко. – Как только мы поженились, я понял, что сделал глупость. Для начала она не хотела ехать в Англию и требовала, чтобы я переселился во Францию, на юг. Но существовали Дипинг и Дэвид – и я настоял на своем. Затем, конечно, начались неприятности. Лоран, разумеется, не сошлась с Дэвидом. Она не желала утруждать себя заботой о нем, а у него не находилось для нее времени. Маленький вежливый чертенок, он не сказал мне ни слова, но я видел, как он несчастен… Мы провели вместе несколько в высшей степени неприятных недель, а затем на Рождество приехал Тони. – Голос Байрона стал ровным и безжизненным, словно он зачитывал полицейский рапорт. – Его нашли мертвым в постели в три часа ночи девятнадцатого января. Тонкий шнур был затянут вокруг его шеи. Шнур от жалюзи в моей комнате, и мои отпечатки пальцев остались на продолговатой подвеске к шнуру, за которую дергают, чтобы их опустить.– Он не заметил, кто это был? Не слышал шуршания юбки или стука высоких каблуков? Ничего, подсказывающего, мужчина это был или женщина?Ричард снова усмехнулся.– Поверьте мне, если бы была хоть малейшая тень подозрений, что в происшедшем замешана Лоран, я бы обвинил ее, – сказал он злобно. – Потому что она в этом участвовала, я знаю. Нельзя прожить с женщиной полгода, даже так, как жили мы, и не научиться распознавать, когда она лжет вам в глаза. Но не она ударила Дэвида. Это был мужчина. Дэвид стоял в ванной лицом к зеркалу – оно висит напротив двери – и, перед тем как обрушился удар, заметил на долю секунды поднятую над ним руку. Это была мужская рука в рукаве темно-синего цвета.– Но не в халате?– Нет, не в халате. – Он улыбнулся, и его рука начала двигаться к моей, пока не накрыла ее. – Вы очень быстро замечаете свидетельства в мою пользу. Да, одна маленькая деталь: я был в сером костюме в тот день. И у меня нет темно-синего.– Ну, а дальше?– Показаниям Дэвида не придали значения. Он всего лишь ребенок, к тому же переживший тяжелый шок. Увиденное мельком, он мог просто вообразить. Кроме того, его считали пристрастным свидетелем: с самого начала он настаивал, что это не мог быть я – без всяких причин, просто потому, что не мог.– И все-таки вас арестовали?– Да, спустя какое-то время. О, полиция расследовала дело очень тщательно и беспристрастно. Они были добры. Но доказательства накапливались одно за другим, и все они указывали в одном направлении – на меня. Поэтому меня арестовали.Он мрачно посмотрел на воду.– Разумеется, они там были, – заметила я. – Полагаю, вы когда-нибудь опускали жалюзи?– Да. И это спасло меня в конце концов. Полиция могла думать что угодно, но мне удалось удовлетворительно объяснить многие из собранных доказательств. Через десять минут после того как Лоран обнаружила тело…– Его нашла Лоран?—воскликнула я.– Да, – сказал он раздраженно. – Она зашла в его комнату в три часа ночи. В интересах правосудия она была вполне откровенна. На полицию это произвело хорошее впечатление. Она призналась, что бывала там и раньше, довольно часто. Прекрасный мотив для убийства любовника мужем, поднесенный полиции на блюдечке! Что вы об этом думаете?– Думаю, что три часа ночи в январе – не слишком подходящее время, чтобы будить своего любовника, – ответила я. Он усмехнулся:– Вы правы, милая Чарити, очень неподходящее. Но она это сделала, а затем упала в обморок. Кто-то пошел в ванную за водой и нашел там Дэвида, моего маленького Дэвида, без сознания и холодного как лед. Войдя туда, я несколько секунд думал, что он тоже мертв.Напряженный голос Ричарда прервался, он устремил взгляд на море. Но я знала, что он видит не белую лунную дорожку на воде, а маленькое тело, съежившееся на холодном кафельном полу.– Дэвид мало что помнил обо всем этом, – продолжил он наконец. – Когда он смог говорить, то рассказал, что проснулся от зубной боли и пошел в ванную наполнить грелку. Он не запомнил время. Когда он включил свет в ванной, кто-то ударил его сзади.Я пропущу следующую часть. Судебный процесс по подозрению в убийстве, даже если тебя оправдали, не те воспоминания, к которым хочется возвращаться. Это как грязная и заразная болезнь – унизительная, изнуряющая, оставляющая в душе неизгладимые следы. Но все вели себя очень порядочно – удивительно порядочно. И, хотя я возненавидел на всю жизнь судебный совет, это был справедливый суд. То, что я здесь, доказывает это… И я ничего не имею против полиции, даже если она ввела суд в заблуждение. Другие простаки ошибались так же до них.– Но, Ричард, неужели это совершила она? Я имею в виду убийство. И был ли мужчина в темно-синем костюме? Кто он?– Хотел бы я знать, – сказал он со вздохом. – Полиция не нашла никаких следов незнакомца. Но я думаю, мужчина был ее сообщником, впущенным ею в дом сделать это грязное дело. Он мог забраться через окно ванной (оно было открыто, между прочим) и спрятаться за дверью, заслышав шаги Дэвида. Это он ударил Дэвида, чтобы остаться незамеченным. Затем или он, или Лоран убили Тони. Лично я думаю, что это сделал мужчина, иначе зачем она его привела?– Этот мужчина – ее любовник?– Возможно. Но даже если он проводил ночь с ней – вы уже поняли, что я спал отдельно, – и Тони обнаружил это, едва ли поводом для убийства послужила угроза разоблачения.– Может быть, ограбление? И Тони…– Ничего не пропало. И Тони не вставал с постели. По заключению полиции, его задушили спящим.– Но почему?– В этом, Чарити, суть дела. Почему? – Он вдруг взорвался. – Боже мой, почему? Ночь за ночью я провожу в размышлениях – почему? Если бы только я знал… Он был одним из самых порядочных людей на земле, и ни у кого не было причин убивать его. Поэтому, когда Лоран призналась, что была любовницей Тони, единственный повод для убийства оказался у меня.Он помолчал, нахмурив брови. Затем потряс головой, как бы отгоняя теснящиеся мысли.– Как бы я ни старался, – сказал он, – не могу понять, чего ради Лоран то ли сама совершила убийство, то ли убедила кого-то сделать это.– Что, если Тони отверг ее? – предположила я. – Это может толкнуть женщину на путь мести.– «Фурии в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной», – утверждал Конгрив Английский драматург (1670-1729)
. Все может быть… Но при чем тут другой мужчина? Почему он пришел ей на помощь в такой ситуации?– Вы, похоже, уверены, что мужчина был.– Да, – подтвердил он. – Дэвид только ребенок, но он умен и не болтает попусту. Раз он сказал, что мужская рука была, значит она была.– Не пытался ли он отвести подозрения от вас?– Он рассказал об этом, как только смог заговорить, и при этом понятия не имел о случившемся и о том, что на меня пала тень подозрения. Нет, он сказал правду. Он думал, что спугнул вора.Последовало молчание.– Гнусное дело, правда? – спросил Ричард.– Действительно.– И это только половина истории. Я еще не знаю, почему убили Тони и почему Лоран горит желанием увидеть мертвым меня.– Вас? Почему вы так думаете?Я оборвала вопрос, в голове шепчущим эхом пробежали слова Лоран, повторяемые в темноте: «Он был бы мертв и забыт, мертв и забыт, мертв и забыт…» Как поступают с телами убийц? Хоронят их в негашеной извести, чтобы и следа не осталось?У меня по телу пробежала дрожь, и его рука, теплая, сильная и очень живая, сжала мою.Его голос был мрачен, когда он заговорил с убежденностью, снова обдавшей меня холодом:– Потому, – сказал он, – что я следующий в списке. Ей не удалось отправить меня на виселицу, но она подготовила другое убийство. И во второй раз жертвой должен был стать я. ГЛАВА 16 Мадам, вы будете говорить? Старинная песня – Это произошло после суда, – продолжал Ричард. – Меня освободили, и, когда я покидал здание, кто-то передал мне записку от Лоран, в которой она писала, что хочет увидеться со мной в Кларидже, где снимает комнату. Я взял такси и отправился туда. Она была одна, и у нее были для меня хорошие новости.Она сообщила, что собирается вернуться во Францию и что мне нет нужды затевать бракоразводный процесс.– Нет нужды? Что она имела в виду?– По ее словам, она только что узнала, что ее первый муж, пропавший без вести в 1943 году, жив. Наш брак, следовательно, оказался недействительным.– Но было ли это правдой?– Она показала мне свидетельство о браке – естественно, я знал, что она уже была замужем, – и затем письмо от парижского адвоката. Свидетельство было подлинным; что касается письма – не знаю.– Как ее мужа зовут?– Жан Кто-его-знает. – Он полез за сигаретой. – По правде говоря, я едва взглянул. Я приехал прямо со скамьи подсудимых, не имея времени даже смыть с рук тюремные запахи, и сразу почувствовал, что никогда больше не захочу ни видеть ее, ни говорить с ней. Я рвался домой, к Дэвиду. Он все еще был в Дипинге и, думаю, сходил с ума от беспокойства.Должно быть, я издала нечленораздельный звук.Он продолжил рассказ:– Я швырнул бумаги и прорычал, что мне плевать на ее дела и пусть всем займутся адвокаты, так как я не хочу разговаривать с ней. И еще кое-что. Сцена была безобразной, должен признаться.– Я вас не виню. Я бы ей шею свернула.– Она не испугалась. Она знала, что я не из тех, кто сворачивает шеи.Я заметила сухо:– Временами вы весьма успешно имитировали таких типов.Он усмехнулся, затем вспомнил о портсигаре в руках. Мы закурили.– Наша любовная беседа закончилась тем, что Лоран швырнула мне ключи от автомобиля, сказав, что оставила его у станции Редманор, и велела убираться вон – только она использовала более сильное выражение.Я рассмеялась:– Понятно.– Вы меня шокируете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Казалось, прошли долгие часы, и луна проложила свой серебряный след по морю. Мы снова стояли бок о бок, облокотившись о парапет, и снова начали разговор.–…Хватит уходить в сторону, – сказал Ричард Байрон. – Я должен подумать, а вы – помочь мне, так что вам надо знать эту историю. Она довольно грязная, и впутывать вас…– Мне кажется, – мягко заметила я, – я уже довольно глубоко в ней увязла, и исключительно благодаря собственным усилиям.Он задумался, и глубокие складки снова прорезались вокруг его рта и сделали его лицо суровым и пугающим.Он начал рассказывать…История действительно была некрасивой, и, слушая, я чувствовала, как гнев прорывается в голосе Ричарда и пробегает по моим собственным венам.Ричард Байрон был довольно состоятельным торговцем антиквариатом и жил в своем поместье Дипинг в графстве Суррей.– Начинал я на любительском уровне, – рассказывал он. – Я покупал понравившиеся мне вещицы и время от времени прозвал их людям, которые замечали их у меня в доме и хотели приобрести. Затем мало-помалу я всерьез занялся этим бизнесом, потому что мне было интересно. Мне не приходилось зарабатывать этим на жизнь, но постепенно я узнал больше об антиквариате, увлекся, начал ездить за товаром и со временем действительно стал специалистом по старинному серебру ж особенно по драгоценностям. Думаю, теперь я знаю о них немало.Война застопорила дело – Ричарда призвали в армию, в авиацию.– Я летал на огромном бомбардировщике, – продолжил он. – Именно там я познакомился с Тони.– Тони?– Тони Бакстером. Тем самым парнем, которого я, предположительно, убил.– О!– Он был моим штурманом и лучшим из ребят, каких я знал. Мысль, что он мог влюбиться в Лоран…– Однако вы влюбились сами, – напомнила я ему. – В конце концов, вы женились на ней.Он бросил на меня взгляд из-под бровей.– Да, женился. Дэвиду было двенадцать, Мэри умерла семь лет назад, и я думал…– Он замолчал. – О черт, вы видели ее, и только слепой не поймет, почему я женился на ней.Я живо вспомнила прелестное лицо Лоран Бристол, ее голубые глаза, длинную, белую шею, полную грудь, эффектно подчеркнутую шелком платья.– Можно догадаться, – сказала я. Он бросил на меня взгляд.– Я встретил ее в Париже, – сказал он. – Весной прошлого года я открыл там офис и бывал в нем несколько раз в год. В сентябре я отправился в Париж на большой аукцион серебра и взял с собой Тони, чтобы показать ему некоторые стороны дела и убедить его работать со мной. Лоран была на аукционе не знаю с кем. Вскоре после этого я встретил ее снова, на вечеринке; она пришла с моим знакомым Луисом Мейером, лондонским представителем крупного парижского дельца. Мейер познакомил нас. Мы встречались с ней еще несколько раз. Я тогда чувствовал себя очень неприкаянным и…– Он помедлил. – Так или иначе, мы поженились месяцем позже, и я увез ее в Дипинг в конце октября.Его губы скривились, и в голосе появился резкий неприятный оттенок, услышанный мною впервые.– Ничего не вышло, – сказал он коротко. – Как только мы поженились, я понял, что сделал глупость. Для начала она не хотела ехать в Англию и требовала, чтобы я переселился во Францию, на юг. Но существовали Дипинг и Дэвид – и я настоял на своем. Затем, конечно, начались неприятности. Лоран, разумеется, не сошлась с Дэвидом. Она не желала утруждать себя заботой о нем, а у него не находилось для нее времени. Маленький вежливый чертенок, он не сказал мне ни слова, но я видел, как он несчастен… Мы провели вместе несколько в высшей степени неприятных недель, а затем на Рождество приехал Тони. – Голос Байрона стал ровным и безжизненным, словно он зачитывал полицейский рапорт. – Его нашли мертвым в постели в три часа ночи девятнадцатого января. Тонкий шнур был затянут вокруг его шеи. Шнур от жалюзи в моей комнате, и мои отпечатки пальцев остались на продолговатой подвеске к шнуру, за которую дергают, чтобы их опустить.– Он не заметил, кто это был? Не слышал шуршания юбки или стука высоких каблуков? Ничего, подсказывающего, мужчина это был или женщина?Ричард снова усмехнулся.– Поверьте мне, если бы была хоть малейшая тень подозрений, что в происшедшем замешана Лоран, я бы обвинил ее, – сказал он злобно. – Потому что она в этом участвовала, я знаю. Нельзя прожить с женщиной полгода, даже так, как жили мы, и не научиться распознавать, когда она лжет вам в глаза. Но не она ударила Дэвида. Это был мужчина. Дэвид стоял в ванной лицом к зеркалу – оно висит напротив двери – и, перед тем как обрушился удар, заметил на долю секунды поднятую над ним руку. Это была мужская рука в рукаве темно-синего цвета.– Но не в халате?– Нет, не в халате. – Он улыбнулся, и его рука начала двигаться к моей, пока не накрыла ее. – Вы очень быстро замечаете свидетельства в мою пользу. Да, одна маленькая деталь: я был в сером костюме в тот день. И у меня нет темно-синего.– Ну, а дальше?– Показаниям Дэвида не придали значения. Он всего лишь ребенок, к тому же переживший тяжелый шок. Увиденное мельком, он мог просто вообразить. Кроме того, его считали пристрастным свидетелем: с самого начала он настаивал, что это не мог быть я – без всяких причин, просто потому, что не мог.– И все-таки вас арестовали?– Да, спустя какое-то время. О, полиция расследовала дело очень тщательно и беспристрастно. Они были добры. Но доказательства накапливались одно за другим, и все они указывали в одном направлении – на меня. Поэтому меня арестовали.Он мрачно посмотрел на воду.– Разумеется, они там были, – заметила я. – Полагаю, вы когда-нибудь опускали жалюзи?– Да. И это спасло меня в конце концов. Полиция могла думать что угодно, но мне удалось удовлетворительно объяснить многие из собранных доказательств. Через десять минут после того как Лоран обнаружила тело…– Его нашла Лоран?—воскликнула я.– Да, – сказал он раздраженно. – Она зашла в его комнату в три часа ночи. В интересах правосудия она была вполне откровенна. На полицию это произвело хорошее впечатление. Она призналась, что бывала там и раньше, довольно часто. Прекрасный мотив для убийства любовника мужем, поднесенный полиции на блюдечке! Что вы об этом думаете?– Думаю, что три часа ночи в январе – не слишком подходящее время, чтобы будить своего любовника, – ответила я. Он усмехнулся:– Вы правы, милая Чарити, очень неподходящее. Но она это сделала, а затем упала в обморок. Кто-то пошел в ванную за водой и нашел там Дэвида, моего маленького Дэвида, без сознания и холодного как лед. Войдя туда, я несколько секунд думал, что он тоже мертв.Напряженный голос Ричарда прервался, он устремил взгляд на море. Но я знала, что он видит не белую лунную дорожку на воде, а маленькое тело, съежившееся на холодном кафельном полу.– Дэвид мало что помнил обо всем этом, – продолжил он наконец. – Когда он смог говорить, то рассказал, что проснулся от зубной боли и пошел в ванную наполнить грелку. Он не запомнил время. Когда он включил свет в ванной, кто-то ударил его сзади.Я пропущу следующую часть. Судебный процесс по подозрению в убийстве, даже если тебя оправдали, не те воспоминания, к которым хочется возвращаться. Это как грязная и заразная болезнь – унизительная, изнуряющая, оставляющая в душе неизгладимые следы. Но все вели себя очень порядочно – удивительно порядочно. И, хотя я возненавидел на всю жизнь судебный совет, это был справедливый суд. То, что я здесь, доказывает это… И я ничего не имею против полиции, даже если она ввела суд в заблуждение. Другие простаки ошибались так же до них.– Но, Ричард, неужели это совершила она? Я имею в виду убийство. И был ли мужчина в темно-синем костюме? Кто он?– Хотел бы я знать, – сказал он со вздохом. – Полиция не нашла никаких следов незнакомца. Но я думаю, мужчина был ее сообщником, впущенным ею в дом сделать это грязное дело. Он мог забраться через окно ванной (оно было открыто, между прочим) и спрятаться за дверью, заслышав шаги Дэвида. Это он ударил Дэвида, чтобы остаться незамеченным. Затем или он, или Лоран убили Тони. Лично я думаю, что это сделал мужчина, иначе зачем она его привела?– Этот мужчина – ее любовник?– Возможно. Но даже если он проводил ночь с ней – вы уже поняли, что я спал отдельно, – и Тони обнаружил это, едва ли поводом для убийства послужила угроза разоблачения.– Может быть, ограбление? И Тони…– Ничего не пропало. И Тони не вставал с постели. По заключению полиции, его задушили спящим.– Но почему?– В этом, Чарити, суть дела. Почему? – Он вдруг взорвался. – Боже мой, почему? Ночь за ночью я провожу в размышлениях – почему? Если бы только я знал… Он был одним из самых порядочных людей на земле, и ни у кого не было причин убивать его. Поэтому, когда Лоран призналась, что была любовницей Тони, единственный повод для убийства оказался у меня.Он помолчал, нахмурив брови. Затем потряс головой, как бы отгоняя теснящиеся мысли.– Как бы я ни старался, – сказал он, – не могу понять, чего ради Лоран то ли сама совершила убийство, то ли убедила кого-то сделать это.– Что, если Тони отверг ее? – предположила я. – Это может толкнуть женщину на путь мести.– «Фурии в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной», – утверждал Конгрив Английский драматург (1670-1729)
. Все может быть… Но при чем тут другой мужчина? Почему он пришел ей на помощь в такой ситуации?– Вы, похоже, уверены, что мужчина был.– Да, – подтвердил он. – Дэвид только ребенок, но он умен и не болтает попусту. Раз он сказал, что мужская рука была, значит она была.– Не пытался ли он отвести подозрения от вас?– Он рассказал об этом, как только смог заговорить, и при этом понятия не имел о случившемся и о том, что на меня пала тень подозрения. Нет, он сказал правду. Он думал, что спугнул вора.Последовало молчание.– Гнусное дело, правда? – спросил Ричард.– Действительно.– И это только половина истории. Я еще не знаю, почему убили Тони и почему Лоран горит желанием увидеть мертвым меня.– Вас? Почему вы так думаете?Я оборвала вопрос, в голове шепчущим эхом пробежали слова Лоран, повторяемые в темноте: «Он был бы мертв и забыт, мертв и забыт, мертв и забыт…» Как поступают с телами убийц? Хоронят их в негашеной извести, чтобы и следа не осталось?У меня по телу пробежала дрожь, и его рука, теплая, сильная и очень живая, сжала мою.Его голос был мрачен, когда он заговорил с убежденностью, снова обдавшей меня холодом:– Потому, – сказал он, – что я следующий в списке. Ей не удалось отправить меня на виселицу, но она подготовила другое убийство. И во второй раз жертвой должен был стать я. ГЛАВА 16 Мадам, вы будете говорить? Старинная песня – Это произошло после суда, – продолжал Ричард. – Меня освободили, и, когда я покидал здание, кто-то передал мне записку от Лоран, в которой она писала, что хочет увидеться со мной в Кларидже, где снимает комнату. Я взял такси и отправился туда. Она была одна, и у нее были для меня хорошие новости.Она сообщила, что собирается вернуться во Францию и что мне нет нужды затевать бракоразводный процесс.– Нет нужды? Что она имела в виду?– По ее словам, она только что узнала, что ее первый муж, пропавший без вести в 1943 году, жив. Наш брак, следовательно, оказался недействительным.– Но было ли это правдой?– Она показала мне свидетельство о браке – естественно, я знал, что она уже была замужем, – и затем письмо от парижского адвоката. Свидетельство было подлинным; что касается письма – не знаю.– Как ее мужа зовут?– Жан Кто-его-знает. – Он полез за сигаретой. – По правде говоря, я едва взглянул. Я приехал прямо со скамьи подсудимых, не имея времени даже смыть с рук тюремные запахи, и сразу почувствовал, что никогда больше не захочу ни видеть ее, ни говорить с ней. Я рвался домой, к Дэвиду. Он все еще был в Дипинге и, думаю, сходил с ума от беспокойства.Должно быть, я издала нечленораздельный звук.Он продолжил рассказ:– Я швырнул бумаги и прорычал, что мне плевать на ее дела и пусть всем займутся адвокаты, так как я не хочу разговаривать с ней. И еще кое-что. Сцена была безобразной, должен признаться.– Я вас не виню. Я бы ей шею свернула.– Она не испугалась. Она знала, что я не из тех, кто сворачивает шеи.Я заметила сухо:– Временами вы весьма успешно имитировали таких типов.Он усмехнулся, затем вспомнил о портсигаре в руках. Мы закурили.– Наша любовная беседа закончилась тем, что Лоран швырнула мне ключи от автомобиля, сказав, что оставила его у станции Редманор, и велела убираться вон – только она использовала более сильное выражение.Я рассмеялась:– Понятно.– Вы меня шокируете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22