наконец встретились взглядами и двинулись навстречу друг
другу, протянули руки, вот-вот их ладони должны были сомкнуться, но...
разошлись в паре дюймов. Музыка набирала темп, ожили лучи прожекторов, и
уже не шепот, а полный голос сопровождал мелодию, а они все не могли
встретиться. Движения их стали быстрыми, потом - стремительными,
траектории невообразимо усложнились, но встретиться на малом шахматном
пространстве им так и не было суждено... Все чаще они застывали поодаль
друг от друга...
Тут Оскар повернулся и увидел глаза Биди - в них светилось алчное
желание - увидеть эту пару в настоящем ледяном кристалле. Увидеть и
завладеть...
- Живая она лучше, - тихо сказал Оскар губернатору на ухо. Ив
приметно вздрогнул, как любой, у кого прочли потаенные мысли, вздрогнул
бы...
А музыка тем временем засыпала. Тела артистов все чаще сводили резкие
судороги, глаза их снова стекленели, и теперь только два желтых луча
сопровождали их метания в поисках друг дружки. Побледнели и шахматные
квадраты у них под ногами, шахматные квадраты, по которым они перемещались
- Сибил по белым лишь, а ее партнер - лишь по черным... Наконец, девушка
застыла на краю просцениума, упала набок, опрокинулась навзничь и
соскользнула в неглубокую чашу бассейна, на мгновение озарившуюся голубой
вспышкой. За нею, рухнув ничком, последовал и ее партнер. Снова вспышка,
потом - тьма, и наконец бассейн засиял ледяно-голубым светом, словно
заключившим в ледяной кристалл наконец-то встретившихся влюбленных. И в
эту прозрачную чашу изо всех лож полетели, посыпались разнокалиберным
дождем цветы, покрывая воду пестрым ковром...
Оскар поднялся и шепнул Иву, что должен встретиться с Сибил Тепанов.
Барон подмигнул старателю, сгреб из ледяной вазы белые с красными
середками "гербовые" ирисы.
- Не стоит. У меня невеселый повод, а вовсе не то, что ты подумал,
пошляк, - и Оскар показал черный пакет с завещанием Совы.
Когда они подъехали, Аттвуд снова поразился разноцветному игольчатому
кристаллу Ледового Театра.
- Кто его строил? - спросил он. - Замысел какого гениального
архитектора воплощен в этих сказочных формах?..
- Если хотите, могу познакомить, - ответил Биди. - Бортовой компьютер
"Ириса".

- ...Холодно тут у вас, - поежился Аттвуд.
Оскар расхохотался, будто ему рассказали потрясающе смешной анекдот.
- Зато не протухнем, - сказал он, отсмеявшись. - Впрочем, могу
подтопить малость. По расценкам каталога нашего уважаемого губернатора это
вам обойдется... - он покосился по бокам: посмотрел вокруг, - тысяч в
двадцать пять, тридцать.
- Потерплю, - ответил землянин, и все рассмеялись.
- Значит, платить придется мне, - заключил Биди.
Аттвуд старательно отворачивался от блока, приготовленного для
огранки, в котором сквозь мутную пока еще поверхность просматривался
застывший абориген. Пристального внимания Аттвуда удостоилась по этой
причине ажурная этажерка, отлитая, естественно, изо льда; на ее полочках
стояли, лежали многочисленные призы, полученные Оскаром в более молодые
годы за неоднократные победы в буерных ралли.
Оскар, как заведенный, ходил вокруг блока безостановочно, иногда
вымеривал что-то на блоке пальцами; мычал себе под нос неразборчиво. Биди
повел Аттвуда в дальний угол мастерской, включая подсветку.
- Вот он, - сказал Биди негромко, - полостник... Судя по фигуре,
полостница. У вашего Шекспира - пузыри земли, а у нас - ледяные пузыри.
Все как положено в порядочных мирах.
- И точно так же никто не знает, откуда они берутся.
- Наши - хоть не пророчествуют, и на том спасибо.
- Знаете, мне даже не столь интересно их происхождение, как... ваше
отношение к ним. Это гораздо интересней.
- Отношение простое, - мрачно отвечал Биди. - Тщательно маскируемый
страх. Помню, когда Оскар привез первого из них, я спросил, как он это
делает, никак не мог поверить, что возможно _э_т_а_к_о_е_... Лет через
сто, могу себе представить, о них сложится целая мифология, а пока -
смотрим на них и боимся всерьез задуматься, _ч_т_о_ они такое...
- Лет через сто у вас зародится миф о ноевом ковчеге, это да. Кстати,
могу подарить свежую гипотезу. Даром, ничего не возьму.
- Потом... Я мог бы и заплатить, если нужно, но... Не при ней, -
барон кивнул на блок, у которого они стояли, и выключил подсвет.
Оскар все так же ходил вокруг блока, только теперь - в другую
сторону, справа налево. Время от времени он опускал палец в баночку с
оранжевой, жаркого оттенка, краской и ставил на блоке одному лишь ему
понятные метки.
- Линзу будешь делать? - приглядевшись, спросил Ив.
- Нет... Этому, - Оскар постучал по блоку, - никакая линза не
поможет.
Биди недоуменно посмотрел на него.
- Это ребенок, - сказал Оскар. - Знаешь, я все вспоминаю, как просто
было работать твоему отцу - не надо было ни гранить, ни просветлять.
Покойный барон, - пояснил он землянину, - был ученым и искал в них что-то
свое...
- Я давно хотел, собирался поговорить с тобой об отцовской коллекции,
- подхватил Ив. - Если бы ты взялся огранить кое-что из нее, я бы заплатил
тебе, как за новые антики, привезенные недавно изо льдов. И твоя рана бы
тем временем зажила. Не полезешь же ты сейчас во льды в таком состоянии.
Оскар надел экзоскелетон, несколько раз присел в нем, со скрипом и
грохотом, подошел к блоку.
- Все это очень заманчиво, - наконец ответил он, - но тогда мне
придется торчать безвылазно в мастерской, некогда будет в поле выбраться,
даже когда бок заживет, у меня сроки заявок истекают.
- В ноле! Куда тебе, с разорванным-то боком?!
- Первый раз, что ли?.. Прихвачу побольше липучки, даст Бог - не
помру. Только придется поискать помощника.
- А Мустафа?
- У этого слабоумного кобелька начался брачный период, во льды его не
вытащишь. Пойми, от твоего предложения я не отказываюсь, но давай отложим,
Ив. Столько лет блоки лежали, не растают же вдруг...
- А что у тебя на заявках? - поинтересовался Биди.
Оскар раздвинул стену, открыв огромный металлический диск, ловко
поднял блок, закрепил в фиксаторах, крутанул и ответил:
- Судя по экрану сканера - несколько человек... Пикник у них был,
вероятно...
Оскар снял с себя экзоскелетон и отослал его в бокс, включил свой
громадный станок и взял из шкафа-нагревателя инструменты. Блок бесшумно
вертелся. Впечатляет, подумал Аттвуд.
Вскоре под руками Оскара передняя грань блока высветлилась, сделалась
стеклянно-прозрачной.
Это был мальчик в одежке с мелким узором. В руках он держал какой-то
металлический предмет, игрушку, наверное. Биди подошел, вгляделся в лед и
разочарованно вздохнул.
- Вот именно, - сказал Оскар.
Лицо мальчика было искажено гримасой ужаса и боли. Оскар поймал себя
на том, что бессознательно сморщился, так же, как и маленький абориген.
- Не шедевр, - огласил вердикт губернатор.
- Все претензии - его родителям, - ответил Оскар, убирая инструменты.
- Забракуешь? - спросил Ив.
- Подумаю. Может, новодел получится. Потом.
- А куда вы деваете забракованных? - подал бос Аттвуд.
- Увозим. Милях в двадцати есть выемка, вон туда и опускаем. Назвали
Могильником и вспоминать о нем не любим, - ответил за Оскара Биди.
Оскар выкатил из стенного шкафа подставку на колесах-шарах, подвел
под блок и отпустил фиксаторы. Глыба тяжело легла на площадку-подставку, и
мастер толкнул ее прочь, все равно куда, в каком направлении.
- Ради Бога, поверните его лицом к стене! - взмолился Аттвуд. - Я не
могу оторваться от его лица!! Что же с ними произошло, черт побери?!

...На макушке огромной арки ветроэнергостанции вспыхнули оранжевые
огни штормового предупреждения. Истерически засвистел саунд-маяк.
- Плевать, - буркнул себе под нос Оскар, покосившись на табло, где
высвечивались скорость и направление ветра.
Под выездной аркой стояли, словно в карауле, вооруженные силы Ириса в
полном составе - пара аэросаней с пулеметами. Оскар высунулся из люка,
хотел спросить, по какому случаю парад, но понял, что ветер ему все равно
не перекричать, и задвинул люк, успев приметить чуть в стороне белый буер
помощника шерифа, с еще неотцепленным моторным толкателем.
Ясно, подумал Оскар. Чуть поутихнет, двинутся заявки проверять.
Мне-то что, пусть. А типчики вроде Барыги как пить дать забеспокоятся.
Оскар вдавил педаль до упора, моторы за спиной зарычали от натуги, и
тяжелая платформа рванулась вперед, пулей вылетела на ледяной простор.
Вскоре Оскар поставил руль на стопор, включил таймер и повернулся к
термосам. Следовало подкрепиться сейчас, когда платформа подойдет к
Лабиринту, придется самому браться за руль и ползти на самых малых
оборотах. В который раз проклял он Старую Трещину, присовокупив к ней и
Лабиринт, но объезжать ее с другого конца было бы уж совершеннейшей
дикостью - этот утомительный процесс занял бы в общей сложности трое
суток, спятить можно от скуки, да и сроки поджимают, сроки! Заявка
истекает.
Эх, если бы можно было прыгнуть через Старую в обе стороны, подумал
Оскар. Только чтоб ни о какие балластины больше не...
Напарника он так и не нашел, пришлось управляться самостоятельно;
высосав из донышка первый термос, Оскар натянул парик, снял руль со
стопора и высунулся из люка. Над горизонтом висела Полумаска, вечный
спутник Льдины, и слабо светилась в лучах Айсстар. Отыскав созвездие
Крыла, Оскар вслепую пошевелил рулем, снова застопорил его, включил
ближний, ультразвуковой, локатор, и задвинул люк...

...Локатор будил его дважды. Первый раз сработал невесть отчего, а во
второй раз Оскар успел увидеть, как шарахнулась от ультразвукового веера
певчая сова, истошно вопя и топорща когти.
Оскар вяло ругался, обложил певчую тварь последними словами, которые
ему были известны, потом бросил взгляд на таймер и решил, что доспит
как-нибудь в другой раз. Вскоре в луче прожектора высветились головоломные
фигуры Лабиринта. Они могли бы показаться прекрасными, но только издали, и
Оскару некогда было ими любоваться. Все эти ледяные цветы, спирали и
прочие причуды, то ли выветренные, то ли выросшие изо льда, интересовали
Оскара лишь потому, что их приходилось обходить, увертываться, черт их
побери. Этим жутким слаломом он и занимался часа три кряду, неустанно
наполняя кабину тихими проклятиями.
Выбравшись наконец-то на чистый лед, Оскар начал ругаться в полный
эпос, самыми последними черными словами, которые приберег для Лабиринта,
но сейчас адресовал не ему: перекрывая вой ветра, издалека донесись глухие
хлопки...
- Какая гадина рвет лед на моем участке?! - яростно спросил он экран
радара. - И полиция развлекается на ветростанции парадами, холера их всех
порази!
Оскар бросился к рации, вызвал шерифа, вызвал еще и еще, и еще, но
никто не отвечал.
- Ладно, - решил Оскар, - сто чертей им в задницу, будем разбираться
сами, господа старатели, - и дал пропеллерам полные обороты.
Примчавшись на участок, он сразу понял, что план выемки блоков,
тщательно отработанный на макетах, можно забыть, больше плана не
существовало.
Это был почерк Барыги: одна-единственная шахта, а вокруг - ледяное
крошево, веер трещин; полный разгром, словом. Браконьер, он добудет одного
аборигена, а загубит десяток других, остальных; даже без сканера ясно
стало, что трещины идут до самой почвы, разрывая тела...
- У-у-у, гад... - только и прошептал Оскар, разворачивая платформу.
Нечего было и думать догнать, настигнуть мерзавца, самого
отъявленного из всех браконьеров, короля браконьеров, так сказать. Тот был
на буере: об этом свидетельствовали три царапины на льду, а при этаком
ветре - буер летел, как дым от вентилятора. Тут же валялась ледяная
балластина; видимо, вместо нее Барыга приспособил блок с аборигеном. Чуть
что - сбросил, и поминай как звали... И все же Оскар решил отправиться по
следу - авось черт подставит подлецу копыто.
Такой уж день выдался: туда ехал, ругался, обратно едет - ругается,
только еще чернее. В запале преследования Оскар два раза терял царапины,
оставленные буерными коньками, рыскал потом широким зигзагом и наконец
допер, куда держит курс Барыга; тот шел, ясное дело, не к Старой Трещине,
нечего было и думать перелететь ее с балластом, и не к Лабиринту - там
буер надо тащить на веревке, ну и, естественно, не в трехсуточный объезд
браконьер отправился, чтобы миновать Трещину с другой стороны; мерзавец
направился мимо Свечки, между нею и Болотом, в самое злое и
непредсказуемое местечко. Старый шериф Нигмеев прозвал его "Пронеси,
Господи", и не было известно жителям Ириса, Аптауна и окрестностей места
хуже и гибельней. Правда, еще существовала вероятность, что браконьер
просто-напросто путает след, на всякий случай, и пойдет в обход Болота.
Скорее всего, он так и сделает, если не почувствует на хвосте погоню...
Через час Оскару стало ясно, что мерзавец решился рискнуть, рвануть в
"Пронеси, Господи".
Оскар нахмурился. Что же он у меня спер, подумал Оскар, если так
торопится к черту в зубы... Подумал, но додумать не успел; из-за горизонта
выскочила верхушка Свечки. Оскар сбросил обороты, погасил прожектор и
малым ходом покатился к точке в полумиле от ледяного вулкана.
Но сунуться в гибельную узость ему так и не довелось; на второй трети
пути в луче правой фары мелькнул человек и сразу же отскочил, Оскар
вырубил моторы и положил руль круто влево. Платформа завертелась юлой и
вскоре остановилась; Оскар выдернул из зажимов игломет, отодвинул люк и,
позабыв даже парик натянуть, выскочил на лед.
Судя по пижонскому костюмчику, усыпанному серебряными пряжками, это
был Барыга, он самый, собственной персоной, причем в наиболее
предпочтительном виде, в наиболее приемлемом состоянии - без буера и без
оружия. Бить ему морду сейчас толку было маловато, только кулак расшибешь
о прутья фейсгарда, поэтому Оскар лишь ругнулся коротко и показал
иглометом на люк аэросаней. Лютый зверь Барыга как-то странно, слишком
поспешно и охотно, прыгнул в кабину; Оскар едва успел дать ему пинка под
задницу, чуть не промахнулся.
- Сними шлем, - еле сдерживаясь, велел он.
Тот отцепил фейсгард и перестал быть Барыгой, обратившись в Мариуса
Фангейта, сына нынешнего шерифа.
Первым делом Оскар вернул игломет в зажимы.
- Ты откуда свалился?! - выдохнул он наконец.
Оскар отлично знал парня, уважал даже за изумительный талант
скульптора-литейщика, сам его многому научил, когда Мариус занимался
айсингом...
- Меня Барыга взял с собой, - ответил юноша.
Хорошенькое прикрытие придумал Барыга, сволочь хитрая, подумал Оскар.
А вслух спросил:
- Как же ты угодил в такую расчудесную компанию?
- Так ведь никто меня не брал... А он меня пригласил. Помните, я же и
с вами просился...
- Я туристов не вожу. А случись с тобой что-нибудь, как бы я глядел в
глаза шерифу? Ты же несовершеннолетний...
- Я бы расписку дал...
- Толку с нее!.. И шерифу, я думаю, нужен живой сын, а не расписка.
Так что, говоришь, Барыга тебя сбросил, как балласт?
- Нет... - глаза юноши вдруг странно расширились. - Он там...
- Ты что, демона увидел? Где - "там"?
Мариус дрожащим пальцем ткнул чуть в сторону от Свечки.
- Что с ним?
- Н-н-не знаю... Не знаю я! Все случилось так очень быстро...
- Ладно. Садись за руль и правь сам, вези самым малым. Справишься?
Мариус кивнул. Казалось, он сейчас заплачет.
- И успокойся. Ты жив и цел и не подохнешь во льдах, брошенный на
произвол, а это, в конечном счете, самое главное.
Парень судорожно кивнул и неуверенно надавил педаль контактора. Оскар
включил прожектор. Немного не доезжая Свечки, Мариус затормозил и показал
влево от курса:
- Вот здесь мы сняли балласт.
- С аборигеном?
- Да... Это был... ваш участок?
- Мой. Блок потом подберем. Где этот гад подлый?
- Впереди. Но туда нельзя ехать.
- Ладно. Где не проедем, там пешочком пройдем, где не пройдем пешком,
там ползком... Бери фару и полезли, - заключил Оскар, натягивая парик и
перчатки.
Гад подлый был на месте и уже получил свое, даже с избытком. На
ровной площадочке острием вверх торчала странно закругленная, закрученная
алмазно-прозрачная сосулька, внутри - серебристый буер и рядом с ним -
Барыга.
Доигрался, сволочь, подумал Оскар.
1 2 3 4 5 6