Только тигры бродили по улицам этой ночью.
Мы проехали "Зеро-Зеро", и Лола оглянулась, но смотреть было не на что. Клуб был погребен во мрак, на двери висела табличка "Закрыто". Пат поработал. Мы оставили машину на полупустой стоянке, вошли в первый попавшийся бар и сели у стойки. Четверо парней на другом конце, до нашего появления явно скучавшие, неожиданно нашли тему для разговора, и четыре пары глаз забегали по Лоле. Один из этих типов велел бармену поставить Лоле коктейль.
На меня нахлынули воспоминания. Рыжая потягивала кофе, изящно оттопырив пальчик с кольцом; теперь она лежит со скрещенными на груди руками и без кольца, а Масляная голова торжествующе ухмыляется...
Я заказал еще пива. Перед Лолой стояли уже два мартини и один пустой бокал. Парни смеялись, разговаривая достаточно громко, чтобы быть услышанными. Один из них встал, отпустил какую-то грязную шутку и с гнусной усмешкой направился к нам.
Он обнял Лолу за талию и стал стаскивать ее с табурета, когда я зажег сигарету между пальцами и щелчком швырнул ее. Горящий конец попал ему в глаз. Сладкая речь сменились воплем боли и потоком ругательств.
Дружки тут же повскакивали со стульев - но позже меня. Я подошел к парню и въехал ему в брюхо так, что он брякнулся на пол, как куль с железом. Его команда спокойно заняла свои места у стойки, даже не оказав пострадавшему первую помощь.
Следующий мартини я заказал Лоле сам.
Парень на полу застонал: его вырвало.
- Уйдем отсюда, Майк, - попросила Лола. - Я так дрожу, что не могу поднять бокал.
Я кинул мелочь тупо ухмыляющемуся бармену, и мы ушли.
- Когда ты заговоришь со мной? - поинтересовалась Лола. - Моя честь спасена, а ты не снизошел даже до улыбки победителя.
Я улыбнулся.
- Так лучше?
- Майк, когда-нибудь я попрошу тебя рассказать, откуда взялись эти царапины у глаз и шрам на подбородке.
- Это тайна, покрытая мраком.
- Женщины в твоей жизни, а?
Когда я весело кивнул, она ткнула меня в бок кулаком и сделала вид, что обиделась.
Дорога была пустынна. Мы пропустили несколько машин и, подняв воротники, перебежали на другую сторону. Мы неслись по улице, смеясь без всякой причины, держась за руки, и капельки дождя тысячами искр сверкали в волосах Лолы... мне пришло в голову, что сейчас мы похожи на те влюбленные парочки, которые с удовольствием приобретут фотографию на память о счастливом мгновении.
Интересно, сколько Рыжая с этого имела - пять центов с каждой пары высланных снимков? А Финней Ласт и ему подобные купаются в деньгах и проводят уикенды с дорогостоящими проститутками. Наживаются на тех, кого уговорили продать свою душу и тело.. Кстати, Энн Минор вряд ли успела реализовать чек на пятьсот долларов. Он, должно быть, так и лежит в ее квартире, никто не посмеет взять его, пока газеты трубят об убийстве и расследовании.
- Куда мы идем?
- В "Альбино-клуб". Слыхала о таком?
- Краем уха. Почему туда? Я думала, ты не хочешь, чтобы тебя видели.
- Меня там не знают. Зато, возможно, встречусь с клиентом и отдам ему пять сотенных.
Через десять минут мы дошли до бара, и швейцар в ливрее радостно приветствовал новый источник доходов. "Альбино-клуб", расположенный в полуподвале, оказался заведнием средних размеров, без мишурного блеска "Зеро-Зеро". Вместо хрома и позолоты - мореный дуб и мягкое мерцание настенных светильников.
Небольшой Джаз-оркестр наигрывал спокойные тихие вариации, не отвлекающие от беседы или приема пищи.
Несколько столиков было занято припозднившимися обедающими. В углу сидели шесть мужчин в деловых костюмах и оживленно обсуждали какую-то проблему. Четыре бармена за длинной стойкой от безделья протирали стаканы; пятый наливал виски двум дамам.
Лола вздрогнула и прошептала мое имя. Я понял, что она имела в виду: среди сидевших у стойки был Финней Ласт, а рядом - парень, которого я избил на стоянке. Тот самый, который якобы искал ключи от машины. Меня сильно порадовала его подпорченная внешность.
Мы не вошли в "Альбино-клуб". Я схватил свою шляпу и вытолкнул Лолу в фойе. Пораженный швейцар, собрав остатки самообладания, все же вежливо пожелал нам спокойной ночи.
Мы вышли на Бродвей. Я усадил Лолу за столик в кафе, а сам побежал звонить.
Пат оказался дома. Он, должно быть, только пришел, потому что тяжело дышал, как после подъема по лестнице.
- Это Майк. Финней Ласт сейчас в "Альбино-клубе". Ты не можешь послать "хвоста"? Я бы сам последил за ним, да нет времени..
- Ха! - взорвался Пат. - Вот уже два часа, как его ищут все полицейские патрули города.
- Что?..
- Я получил телеграмму с Западного побережья.
Ласт официально в розыске. Он полностью подошел под описание убийцы.
- А что это было за убийство, Пат?
- Драка. Начал с ножа, а когда выронил его, просто свернул одному парню шею.
Холодок пробежал по моей груди. Сомнений не оставалось: Финней владел разнообразной техникой.
- "Альбино-клуб", Пат. Ты знаешь, где это. Я собираюсь поспорить в скорости с патрульнои машиной, и если выиграю, придется тебе заказывать похоронный фургон.
Я бросил трубку и стал проталкиваться сквозь толчею у стойки к выходу. Лоле не надо было говорить, что что-то случилось. Когда я прошел мимо, ничего не замечая вокруг она окликнула меня и рванулась следом, опрокинув стул. Но к тому времени я уже был на улице и бежал, бежал так, как не бежал ни разу в жизни, и редкие прохожие застывали, разинув рты.
В груди у меня стучал огненный комок, и я мог думать только о том, с каким вожделением разобью поганую морду Финнея рукояткой револьвера. Из-за угла донесся нарастающий рев сирены, еще более усиливший мое желание попасть туда первым.
Мы опоздали. В желтом свете уличных реклам я увидел, как от обочины рванулся автомобиль. В "Альбино-клубе" Финнея Ласта и его дружка не было.
Почему - я узнал через минуту. В баре стояло радио, и Финней для смеха уговорил бармена настроиться на частоту полиции. Вот посмеялся.
13
Пат приехал спустя семь минут. Лола уже прибежала и стояла рядом со мной, с трудом переводя дыхание. Как обычно, вокруг собралась толпа зевак, и полицейские уговаривали их разойтись.
- Не заметили номера машины? - спросил Пат.
Я покачал головой.
- Нет. Швейцар тоже ничего не видел. Черт побери, это меня бесит!
Сквозь кордон протолкался бойкий репортер, и Пат сурово произнес:
- Официальное заявление будет сделано позже.
Мне нельзя было испытывать судьбу. Я считался мертвым, и хотел оставаться им как можно дольше. Мы прошли к машине.
- Как дела. Пат?
- Хорошего мало. На меня жмут со всех сторон. Вообще, создалась какая-то напряженная атмосфера: всюду снуют почуявшие сенсацию газетчики, политиканы меня травят... Помнишь, я говорил тебе о местах, известных полиции, которые все же приходится терпеть? Мы провели несколько рейдов. И застукали таких людей. - Одним. словом, теперь у нас есть имена и конкретные факты. Кое-кто при этом пытался подкупить моих людей и поплатился за это.
- Друг?
- Они напуганы, Майк. Они не знают, какой информацией мы располагаем, и не смеют рисковать.
- Не удивительно.
Пат облизал губы и стал ждать продолжения. Я взглянул на Лолу.
- Через пару дней мы тебе сможем кое-что рассказать.
- Моим бедным ножкам придется изрядно потрудиться, - вздохнула она.
- О чем это вы? - спросил Пат.
- Узнаешь. Между прочим, ты все приготовил к завтрашнему вечеру?
Пат вытащил сигарету и закурил.
- Майк, я начинаю сомневаться: кто руководит моим отделом@ - Потом улыбнулся и добавил: - Да, мы готовы Люди подобраны, но задание я им не сообщил - нам ни к чему утечка информации.
Толпа поредела, но тут подъехала машина с газетчиками. Меня знали слишком многие, а я не хотел быть опознанным, поэтому распрощался с Патом, и мы с Лолой заторопились прочь.
Я проводил ее домой, и она настояла, чтобы я поднялся выпить чашечку кофе. Здесь было тихо и спокойно в эти предутренние часы, когда весь город спал. Улица замерла. Даже случайный автомобильный сигнал звучал дико и нелепо в этой неестественной тишине.
Из печальных раздумий меня вывел голос Лолы.
- Кофе готов, Майк. Замечтался?
- Ага. - Я взял чашечку с подноса. Лола добавила туда молока и сахара. - Иногда так приятно помечтать...
- А иногда нет. - Она улыбнулась. - И мечты у меня изменились. Они стали лучше. Я люблю тебя, Майк.
Я промолчал. Она и не ждала ответа.
- Тебя можно назвать некрасивым, если разобрать твое лицо на кусочки и рассматривать их по отдельности. В тебе есть что-то грубое, жестокое, и поэтому тебя ненавидят мужчины. Но, может быть, женщине нужен зверь. Может быть, ей нужен мужчина, который способен ненавидеть, и все же сохраняет доброту. Сколько я тебя знаю? Несколько дней? Достаточно, чтобы сказать: я люблю тебя, и будь все по-иному, я бы мечтала об ответной любви. Но это невозможно, и мне все равно. Я просто хочу, чтобы ты знал.
Лола застыла, полуприкрыв глаза, и мне она показалась воплощением совершенства. Разум и тело, очищенные от всякой грязи, порождающей несвободу души. Я никогда не видел ее такой: спокойной, безмятежной, счастливой в сознании своего несчастья. Ее лицо излучало необычайную красоту, волосы живым потоком струились по плечам. Высокая упругая грудь, не стесненная оковами лифчика, манила к себе.
Я поставил чашку на край стола, не в состоянии отвести взгляда.
- Мы будто давно женаты, - произнесла Лола. - Сидим себе как ни в чем не бывало, а нас разделяет целая комната.
Комнату пройти нетрудно. Лола протянула мне навстречу руки; я поднял ее на ноги и сжал в объятиях, упиваясь терпкой сладостью ее губ и языка.
Я не хотел ее отпускать, но она выскользнула из моих рук, достала сигареты, заставила меня закурить, а сама исчезла в спальне.
Окурок обжигал мне пальцы, когда она позвала меня. Только одно слово.
- Майк...
Лола стояла в центре комнаты, в тени абажура, повернувшись ко мне спиной. Она смотрела в открытое окно, в ночную тишину, и казалась творением гениального скульптора, столь нежна и красива была ее поза. Легкий ветерок плотно прижимал прозрачный шелк ночной рубашки, вырисовывая каждую черту, каждую линию.
Я замер в дверях, не осмеливаясь дышать, боясь, что это чудесное видение исчезнет. Ее голос был едва слышен.
- Тысячу лет назад я решила, что надену эту рубашку в свадебную ночь. Тысячу лет назад я вырвала из груди сердце... И вот встретила тебя.
Когда повернулась грациозным порывистым движением и шагнула мне навстречу.
- Никогда у меня не было ночи, которую я хотела бы запомнить. Так пусть ею будет эта.
В глазах Лолы горел ярко-жгучий танец страсти.
- Иди ко мне, Майк.
Требование, которое было ненужным. Я схватил ее за плечи, и мои ногти впились в нежное тело.
- Я хочу, чтобы ты любил меня, только сегодня, - выдохнула она. - Я хочу любви такой же сильной, такой же яростной, как моя, потому что "завтра.. для нас может не наступить, а если и наступит, то так больше не будет. Скажи мне, Майк, скажи.
- Я люблю тебя, Лола. Я сказал бы тебе это раньше, но ты не позволяла. Тебя нельзя не любить. Когда-то я решил для себя, что не способен на любовь. Я был не прав.
- Только сегодня...
- Нет. Нет. Всегда...
Пальцами она закрыла мне рот. Потом взяла мою руку и положила себе на плечо, к бретельке.
- Эта рубашка одевается лишь один раз. И есть лишь один способ снять ее.
Дьявол соблазнял мою плоть. Я любил дьявола.
Я рванул шелковую материю, та разошлась с торжествующим треском...
- Я люблю тебя, Майк, люблю, - повторила Лола.
Ее рот был холоден, но тело пылало.
Эта была ночь, которой, она думала, у нее никогда не будет.
Это была ночь, которую мне никогда не забыть.
Я проснулся в одиночестве. Рядом к подушке была приколота записка. "Теперь надо закончить ту работу, которую ты мне поручил. Завтрак готов только подогрей".
К черту завтрак. Уже больше двенадцати. Я жевал на ходу, одеваясь и бреясь. Пока остывал кофе, я включил радио. Диктор, казалось, впервые в жизни был искрение возбужден. Он говорил быстро, взахлеб, еле успевая вздохнуть между фразами. С тех пор, как я видел Пата, полиция провела еще два рейда, и ее сети охватили тайные закоулки гигантского города.
Железный кулак замахнулся на могуществениую организацию, взявшую в кольцо джунгли Нью-Йорка. Он попадал в места и людей, о которых я и не слышал. Зловещая улыбка появилась на моем лице. Я вспомнил, как Пат утверждал, что он бессилен...
Теперь ничего остановить нельзя. Сенсацию подхватили и разнесли газеты. Публика с яростным негодованием осуждала то, что только вчера поддерживала своим безразличием. Просто новая забава: смотреть, как мараются грязью известные имена. Новое развлечение: смаковать теневые стороны жизни.
Но основные главы еще не написаны. Действие в них разыграется позже, в судах, после заявлений, протестов, аппеляций, необходимых для того, чтобы протянуть время. А потом, может быть, на кого-то наложат штраф, кого-то оправдают за недостатком улик...
Доказательства! Полиция делает все возможное, но если доказательств не будет, преступники выйдут из судов, твердо решив ничего подобного впредь не допускать. Сильные люди, богатые люди, властолюбивые, они будут мало-помалу подтачивать закон, как волны незаметно подмывают основание могучего утеса, пока он не падает в воду.
Я позвонил Пату. Несмотря на смертельную усталость, он был рад меня слышать.
- Читал газеты?
- Да, и слышал радио. Вижу, что началось.
- Мы берем их десятками, и у многих развязываются языки. Но это всего лишь подручные, мелкие сошки. О крупных шишках, держащих в руках всю организацию, им ничего не известно. И еще клиенты.
- Они поддерживают систему.
- И заплатят за это дороже, чем ожидали. Показалось много грязных рож, по которым не терпится смазать.
- И ты это сделаешь?
- Сделаю, Майк. Мне угрожают, предлагают взятки, уговаривают.. Клиенты не вооружены, не оказывают сопротивления при аресте и у всех отличные адвокаты. Нам не к чему прицепиться.
Мои ладони вспотели.
- Это говорят большие деньги, Пат... Что происходит? Мы снова на Диком Западе?
- У нас связаны руки. Кроме того, им как-будто известен каждый наш ход.
Проклятье! Я ударил кулаком по списке стула. Хорошо, пусть себе играют жестоко. Пусть спокойно, планомерно отступают и пользуются услугами наемных убийц, чтобы убрать ненадежных. Пусть. Но их легко напугать. Только надо играть смелее, резче, жестче - и они побегут, побегут в панике и будут бежать, пока не подкосятся ноги.
- Майк, ты слушаешь?
- Да-да. Извини, задумался.
- Ну, я домой, завалюсь спать. Придешь вечером на представление?
- Ни за что не пропущу.
- Хорошо. Лишь бы тебя не было видно - районный прокурор кое о чем догадывается, и если узнает, что ты приложил свою руку к этому делу, сидеть мне без работы.
- Не беспокойся, пока меня нет в живых. Я велел Лоле в случае необходимости связаться с тобой. Сделай одолжение, не задавай ей вопросов, просто поступай, как она скажет. Это очень важно. Если она найдет то, что ищет, ты быстро закончишь дело. Ну, пока.
Я положил трубку. Конец был близок, или, по крайней мере, не за горами. Моего участия в финальной сцене не требовалось. Мне нужен был Финней...
Но где он сейчас может быть? Город слишком велик, слишком много в нем лисьих нор, чтобы начинать охоту. Надо заставить Финнея выйти из укрытия, поймать его на открытом месте.
Я решил позвонить своему клиенту. Междугородная долго не соединяла, а потом дворецкий сообщил, что мистер Берин недавно уехал в город и, наверное, остановится в пансионе... Суник-хауз... Он спросил, кто звонит, но я поспешил повесить трубку.
Вельда, должно быть, вышла поесть - я трезвонил добрых пять минуту, но никто не ответил. Черт побери, нельзя же спокойно сидеть здесь, когда снаружи стремительно развиваются события! Я тоже решил устроить свою личную мелкую охоту. Что-то зазвенело в кармане плаща-ключи, которые дала Лола, с брелком-медальоном в форме сердечка. Я открыл сердечко и увидел улыбающуюся мне Лолу. Я тоже улыбнулся и сказал ей все, что она не позволила сказать этой ночью.
В воздухе еще пахло дождем. Рыхлые серые облака тяжелым покрывалом опускались над крышами домов. Холодный ветер с реки нанес гнилостный туман, улицы были мокрыми и скучными.
Экстренные выпуски газет вышли с фотографией на первой полосе: два олдермена и крупный промышленник в полицейском участке. Броские заголовки вещали о компрометирующей информации, имеющейся у полиции. Интересно, удалось ли расшифровать код записной книжки Мюррея?
В баре на углу я приметил свободное местечко и заказал пива. Здесь обсуждали только одну тему, и обсасывали ее до косточек. Маленький тип с крысиной мордой заявил, что ему это не нравится: полиция слишком много стала себе позволять. Какая-то девица крикнула, чтобы он заткнулся.
Я сидел там часа два, потягивая пиво, слушая разные точки зрения. Когда мне надоело, я тяжело отвалился от стойки, прошел в телефонную будку и набрал номер пансиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16