Капитан узнал его, потом увидел Нину, замялся и, кивнув, умчался по делам.Допив пиво, Николай заводит мотор и трогает с места. В голове шумит, Нина рядом что-то продолжает втолковывать об опасности вечерних боев, сонная одурь заполняет извилины, делая их холестериново непрочными… Какая чушь лезет в голову! На ходу вынимает сигарету, прикуривает от электрозажигалки.Нина тоже закуривает.Потом они направляются к заповеднику, и, когда доезжают до спуска к дому отдыха, Николай, не сворачивая вниз, едет дальше по ответвлению дороги, которую топографически изучил во время ночного вояжа на здешнюю вершину. Благо лунного освещения оказалось достаточно.– Машину, лапушка, мы спрячем здесь и оставим до вечера. Когда начнется бой, ты пойдешь к той бухте, где мы купались, и, не спускаясь вниз, сразу поднимешься. Дорога здесь совсем рядом, метров двадцать, не больше. Мы сейчас, кстати, проверим. У тебя есть "узи", в случае чего, пуль не жалей. Я это к тому, если тех недоносков-наркоманов встретишь. Это все чушь, думаю, ты справишься. После боя я бегу сюда, мы уезжаем, и все о'кей.Он остановил "Форд" и повернулся к Нине.– Вот и приехали. Сейчас машину в кусты заведуй дело сделано.Николай взял ее за подбородок, повернул к себе, заглянул в глаза и увидел в них тревогу.– Не боишься? Если да, скажи, котенок.Она замотала головой – нет, мол, не боюсь, и, взяв его руку, приложила к своей щеке.– Ну все, крошка, двигаем.Николай, сколько мог, углубился в дикую придорожную поросль, задом машины сминая кусты и мелкие деревца. Со стороны дороги не видно. Заглушил мотор, вышел проверить степень лесной маскировки.Вернулся и стал забирать вещи.– Пошли, девочка, все нормально.По дороге он заставил ее приглядываться к ориентирам.– Ночью все будет выглядеть по-другому. Ты, главное, запомни, где стоит машина.Они спустились по склону метров десять, не больше, и возле огромного раздвоенного клена наткнулись на тропу.– Видишь? От этого клена полезешь вверх. Бухта чуть дальше. Только не вздумай туда идти. "Форд" найдешь, закроешься и будешь ждать меня. Если что, повторяю, лупи из автомата без разбору. Все поняла?Нина кивнула.– Конечно. Дойти до этого раздвоенного клена, подняться вверх к "Форду", запереться и стрелять в каждую движущуюся тень.– Молодец! Раз шутишь, значит, не боишься.– Еще чего! Я никого не боюсь.– Вдвойне молодец! А теперь двигаем.Охранник у калитки был удивлен их появлением.– Как же я не видел? Или вы прошли до пересменки? Почему же Петро ничего не сказал?– Не волнуйся, боец, мы ограду обходили. Усекаешь, инспекторский осмотр на случай внешнего нападения.Тот хмыкнул.– А дальше не будете осматривать?– Хватит с нас.Они зашли к Николаю в номер. По дороге, да и в лифте, никто не встретился. Мелькнуло, правда, в фойе что-то бело-черно-галстучное, но издали, так что, ввалившись в номер, Николай еще на ходу с чувством облегчения стал раздеваться: скинул туфли, носки, пиджак…– Все, я отрубаюсь. Если сам не проснусь, ты уж проследи. Да и папаша твой, наверное, распорядится проследить, чтобы срыва не было. Удивляюсь, почему нас выпустили в город?– Он мне еще доверяет, – тихо сказала Нина.– Зря, да? – пробормотал Николай и прошел в спальню.Когда Нина через минуту зашла туда, он уже лежал поверх простыни в одних плавках: огромный, красивый.., спит, как зверь… И бормотал, засыпая:– Главное, убеди всех, что я хромой, косой, весь покалеченный.., и руку повредил…Он уснул. Вскоре, заперев его, ушла и Нина. Убеждать народ. Глава 36СОДЕРЖАНИЕ ЖИВОТНЫХ В ЗАКРЫТЫХ ПОМЕЩЕНИЯХ Уже давно Николай понял одну простую вещь: нет ничего на свете глупее разных там драк, боев, стычек, вообще войн. И то, что все это продолжает существовать, наполняло его удивлением, пока он не понял, что, если исключить бытовые потасовки, организаторами более серьезных забав выступают еще более тупые люди, чем исполнители. Дело в том, что эти организаторы имеют ни на чем не основанную уверенность, что уж их-то конкретно ничто не затронет, и для их вящей славы кто-то другой будет умирать, убивать, насиловать – словом, делать все то, что украшает истинного воина, а значит, и пославшего его в бой стратега. Все это было бы слишком противно, если бы в систему не входило понятие "человек"; ведь и пацифист ратует за мир только до тех пор, пока у него нет сил уничтожить этих вояк на корню. Такие вот простые рассуждения развлекали Николая, когда он начал просыпаться, нет, проснулся, конечно, но все же лежал на кровати, мистически цепляясь сознанием за то потустороннее, зыбкое, что живет в нереальном мягком мире устойчивых грез, называемом коротко и ничего не значаще – сном.Наконец проснулся. Рывком вскочив с кровати, посмотрел на часы: шесть часов без малого. Нина предупредила, что его выход около восьми. Ну что ж.Он потянулся, ощущая легкость хорошо отдохнувшего тела. Его казенный парадно-выходной костюм совершенно траурно и очень аккуратно был разложен в кресле. "Нина, конечно", – подумал он и пошел в душ.Душ смыл сонную одурь. Выйдя в халате, он несколько раз присел на ходу, сделал пару наклонов.Подумал, что неплохо бы перекусить. И сразу захотелось пить. В холодильнике (вновь полном, как скатерть-самобранка) взял бутылку пива, пальцем сковырнул пробку и вылил содержимое в глотку. Теперь хорошо. Теперь пожрать. Поискал взглядом телефон – на месте.Николай подошел к телефону, взял трубку и не сразу сообразил, что слышит тишину. Телефон молчал, и это было подозрительно. Он подошел к двери, открыл и выглянул. Возле двери стояли два мордоворота. Еще двое – каждый в своем конце коридора – прохаживались поодаль.– Что вы тут делаете, мужики? – спросил он, отлично зная, что они тут делают.– Приказано вас не выпускать, – примирительно ответил высокий худощавый парень, бывший, видимо, старшим.Все четверо были экипированы по-разному. Двое у его двери – только дубинками. Те, что в концах коридора, – только что без бронежилетов и касок. Направили в сторону двери автоматы. Все равно глупо. А если он дернется и его придется ранить? Сорвется представление.– Что, цирк отменяется?– Нет, ничего подобного. Все давно началось.Шеф хочет застраховаться от случайностей, – пояснил охранник. И, поколебавшись, спросил:– Правда, что вы руку сломали?Мысль Николая, затрепетав вверх и вниз, успокоилась в совершенном довольстве. Пока все идет по плану, пока Нина прекрасно справляется.– Вывих, – мрачно пояснил он. – Правая рука плохо двигается. И левая нога. Видно, последствия вчерашнего выступления.Охранники сочувственно качали головами.– Почему телефон не работает? – спросил Николай. – Хотел в столовую звякнуть насчет пожрать, а он молчит.– Тоже распоряжение шефа, – сказал длинный. – Тут слухи пошли, что вы совсем умираете, вот шеф и отключил вас от внешнего мира, чтобы не беспокоить.А то тут звонить бы начали, а вам надо было отдохнуть.– Ну и правильно, – – согласился Николай. И тут же поторопил:– Скорее, ребята, насчет пожрать.Охранник достал из кармана телефон, стал набирать номер, а Николай вернулся к себе.Он прошел в спальню и заглянул в шкаф. Ну конечно… Пока спал, убрали его автоматы-пулеметы.Ничего не оставили, кроме ножа. А это уже совсем глупо. Забирать, так все. Древние говорили, что нож длиной в палец может совершить то, на что неспособно целое войско. А этот нож опробирован, очень хороший нож. Николай ухмыльнулся и перепрятал его под матрац."Пока все отлично, – думал он. – Пока все замечательно".Через двадцать минут принесли сытный, но не обременительный ужин: тушеное мясо без гарнира, сыр, виноградный сок, кофе, пирожное. Неизвестно, кто выбирал, но сойдет. Съел все с аппетитом и стал ждать.Примерно через час пришел Качаури. За ним ввалились два незнакомых охранника. Нет, почему же незнакомые? Эти двое служили привратниками во время торжественного пира по случаю прибытия высоких гостей. Здоровенные, могучие…– А где ваш Крокодил? – невинно поинтересовался Николай. – Вышел из доверия?Качаури нахмурился и подозрительно посмотрел на него.– Вы что-нибудь знаете?– О чем?– Так, ни о чем… Вы готовы?– Конечно.Сам Качаури, впрочем, не торопился. Он прошел по гостиной, хмуро поглядывая из-под кустистых бровей. Махнул рукой охранникам, те вышли.– Вы случайно не в курсе?.. Кто-то скорее всего ведет здесь свою политику. Мне это, положим, особенно не вредит. Но кто? Зачем? Я специально создавал вам рекламу, чтобы ставили на вас, потому что Гоблин, конечно же, сильнее. Вам его точно не победить, – повернулся он к Николаю. – Так что не обольщайтесь. Вам в самом деле ничего не известно?– Увы, – просто ответил Николай.– Да, конечно, откуда, – махнул рукой Качаури. – Однако вы мне за эти дни стоили нервов. Я вас рекламировал как свободного бойца. Не надо было, слишком вы шустрый, – злобно закончил он. – Везде нос свой суете.– Вы имеете в виду?..– И компьютерный зал, и эти экскурсии по зоопарку. Если бы не дочь, которую вы развлекали.., не самым лучшим образом, я бы вас еще вчера бросил в клетку.– Я так понимаю, что теперь это ваша главная цель…– Моя цель состоит в том, чтобы Гоблин сегодня вам показал, на что способен, – злобно сказал Качаури. – Моя цель состоит в том, чтобы использовать вас на полную катушку, а потом постараться вас больше никогда не видеть.– Кстати, – уже повернув к двери, добавил он:– убытки за битье компьютеров и за пострелянный джип – за ваш счет.Николай ухмыльнулся:– А мне плевать!Конвоируемые автоматчиками, они повторили вчерашний путь. На этот раз в проходе между трибунами Качаури не стал задерживаться. Они прошли внутрь трибуны, двинулись по коридору, миновали дверь в клетку, где вчера готовили Николая, и вошли к Гоблину.Это была другая комната. Свет тускловато светил;Гоблин был здесь и, видимо, готовился к выходу на арену, потому что вокруг него суетились два белых халата с аппаратами для подкожных инъекций в руках.– Не любит колоться, – пояснил один из медиков, заметив интерес Николая.Сам Гоблин полулежал в большом, похожем на зубоврачебное, кресле, равнодушный к суете вокруг себя.До чего же он огромен!– Чем это вы его накачиваете? – спросил Николай, с сомнением наблюдая инертность Гоблина.Вмешался Качаури, до этого увлеченно разглядывавший своего раба.– О, это отдельная тема! Понимаете, его бой должен быть впечатляющим, его должны запомнить. Он должен выглядеть в бою как ходячий ужас.– Он так и выглядит, – ухмыльнулся Николай. – Идиот и есть идиот.– Зря смеетесь, – спокойно заметил Качаури.– Открой ему рот, – приказал он одному из врачей (если это были врачи, конечно).Тот раздвинул губы дебила и, потянув за нижнюю челюсть, заставил пациента открыть пасть.Потому что это была пасть!Самая настоящая, с зубами, вроде тех накладных, что продаются для устроителей шуток.И это были его настоящие зубы!– Что это? – удивился Николай. – Неужели его собственные зубы?Клыки уж точно оказались сантиметра три длиной, и, самое интересное, прикус был нормальным. А в общем, зрелище – жуткое.Качаури наслаждался эффектом. Прочие смотрели с разной степенью испуга, отвращения или опасливого восхищения. Последнее относилось к тому медику, который все еще держал рот монстра открытым.– Достижение современной стоматологии, – пояснил Качаури. – До этого зубы у него были, прямо скажем, не для эстрады. А теперь он запросто разгрызет вашу руку, например. Настоящий хищник. Мы его сырым мясом кормим. Да вы ведь уже знаете, знакомились.Игнорируя последнюю реплику, Николай повторил свой вопрос:– Так что это за инъекции?– Кое-что гормональное: адреналин и прочее. Он же туп, как.., корова. Ну а гормональные уколы его немного подстегнут. Это же, по сути, механизм, хоть и биологический.Вдруг, словно живая иллюстрация к последним словам, раздался характерный оглушительный звук, и в воздухе разлилось зловоние. Гоблин равнодушно посмотрел на ближайшего медика, судорожно зажавшего себе нос.– Издержки содержания животных в закрытых помещениях, – весело отметил Качаури и направился к выходу.– Пойдемте, пойдемте! – крикнул он замешкавшемуся Николаю, со странным чувством разглядывавшему эту здоровенную гору мяса.– Вы относитесь к нему, как к роботу, – со злобой сказал Николай Барону.– Почти. Скорее как к животному. Так он и есть животное. К тому же очень ценное. Идите к себе, вами тоже займутся.– Инъекции? – подозрительно спросил Николай.– Нет, что вы. Нам нужны ваши естественные реакции. Кстати, – приостановился он, – у вас ничего не болит? Руки, ноги? Мне не нужен поврежденный материал. И не нужен преждевременно остановленный бой.– Катитесь-ка вы лучше.., на трибуну! – в сердцах воскликнул Николай, направляясь к знакомой двери, где его уже поджидал Аслан. Глава 37ВСЕ БЕССМЫСЛЕННО Трибуны возбужденно шевелились. Последний бой прошел прекрасно. Подскочивший помощник доложил, что пара бойцов, вооруженных ножом, как и было договорено, резали себя беспощадно. Жизненно важные органы остались неповрежденными, но мышцы они друг другу исполосовали в лапшу.Качаури, слушая доклад, рассеянно оглядывался.Нина была на месте, в операторской ложе. Это его обрадовало и успокоило. С самого утра его тревожила любая мысль о дочери. Ее на время пресеченный бунт, дурацкое девичье влечение к этому дебильному самцу-милиционеру, их сегодняшний вояж утром, потеря машины, которую, как пояснила Нина, у них нагло угнали из-под носа, – все вместе тревожило. Он даже приказал не пускать ее к Казанцеву перед вечерним выступлением. Сейчас, увидев ее, он успокоился было, и тут же беспорядочный рой предположений, страхов, попыток успокоить себя заполнил его голову.На арене стайка девочек а-ля американские герлы выбрасывали ножки из-под красных балетных пачек.В их кольце извивалась с гибкими самцами певица Лайма Вайкуле и хрипела, страстно изнывая.Качаури прошел между рядов, приветствуя тех, кого сегодня еще не видел.Прошло минут десять. Кордебалет упорхнул. Вайкуле, содрогающуюся от сценического оргазма, унесли гибкие и мышцастые партнеры. Вдруг цирк встрепенулся, и на арену вышел Казанцев. Как и вчера, был он в красных спортивных трусах, больше на нем ничего не было. Даже перчаток. Бой с Гоблином не нуждался в сценических эффектах. Обычно в схватках с Гоблином крови хватало с избытком.Краем глаза Качаури увидел направляющегося к нему подполковника Мишина. Значит, ему передали приглашение. Правильно. Последнее время начальник Управления полковник Сидоренко перестал проявлять лояльность. Хотя бы в случае с этим старшим лейтенантом, которого зачем-то уволил. Хорошо, капитан Сапожков вовремя сообщил обо всей этой чехарде с аквалангами… "Шустрый, однако, этот москвич!" – вновь с беспокойством подумал Качаури.– Отари Карлович! Отари Карлович! Наконец-то я вас нашел.– А, Владимир Михайлович! – повернулся к подполковнику Качаури. – Как видите, я выполнил вашу просьбу. Вы уже на кого-нибудь поставили?– Да, благодарю вас, мне ваши помощники подсказали. Но я хотел вам…– А на кого вы поставили? – внезапно полюбопытствовал Качаури.– Хотел, твердо хотел поставить на Казанцева, но тут мне сказали, что он покалечился, и я решил не рисковать. Сами понимаете, – пытаясь сохранить тон небрежный, но все равно допуская льстивые нотки, говорил подполковник Мишин, здешний чемпион и гроза жуликов.– Да, что-то вы хотели мне сказать? – рассеянно напомнил Качаури.– Ну конечно. Это касается капитана Казанцева.– Казанцева? – сразу же заинтересовался Качаури.– Представьте себе, его. Вы капитана Сапожкова знаете? Ну конечно. Так вот, он зачем-то сделал запрос в Москву касательно капитана Казанцева. Повода не было, а чем-то капитану не понравился ваш боец.– Ну, ну? – поторопил Качаури.– Вчера пришел ответ на запрос по факсу с фотографиями. Оформлено все честь-честью. Вы не поверите, но этот Казанцев оказался знаменитостью. В определенных кругах. Я поэтому и хотел на него поставить. Страшный человек! До меня и по другим каналам доходили сведения, просто не поверите!– Что вы темните, подполковник! Говорите, не тяните. Тянет как кота за хвост! – не выдержал он.Какая-то смутная тревога вмиг овладела им. Он оглянулся на окно операторской ложи. Нина была там и, как ему показалось, смотрела в его сторону.– Говорите! – повторил он.– Так вот, Казанцев никакой не капитан СОБРа, а один из известнейших в Москве воров в законе. Появился, понимаете, месяца три назад в Алексеевской группировке. Она только что силу набрала, вытеснила всех из автомобильного бизнеса и даже на Газпром стала наезжать. Казанцев из новых воров, тех, кого выдвигают в актив и кто не гнушается действовать лично. Так он за три месяца всю Алексеевскую группировку под себя подмял, вырезал лично все руководство, устроил сход руководителей других группировок, еще кое-кого ликвидировал, в общем, наделал такого треска, что Москва до сих пор на ушах стоит, прийти в себя не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31