Виктор почувствовал, как
слепая ярость снова начинает подниматься из темных глубин его сознания. Он
попробовал встать, ноне смог потому что тело ему то-прежнему не
повиновалось. Ч-черт!
- Не торопитесь, - услышал он спокойный голос Шорохова. - Всему свое
время.
- К черту! Я не желаю больше ждать! прорычал Ребрин. - Пора отсюда
выбираться.
Беззаботный смех за стенами коттеджика выводил его из себя.
- Что ж, - сказал Шорохов, - можно и начать.. И все же я хотел бы сказать
еще несколько слов.. Когда я проводил исследования психополя, мне удалось
вычислить величину его напряженности. Эта величина оказалась не такой уж и
большой. Что-то около пятнадцати человекоединиц. Я подумал, что если бы
удалось соединить телепатической связью людей, количество которых превышало
бы это число, то тогда при определенной ловкости управления можно было бы
успешно противостоять спонтанной материализации чудовищ. Мало того, с
помощью такого импровизированного психополя можно было бы разрушать и уже
существующие чудовища. В данный момент нас шестнадцать человек- как раз
именно то количество, которое...
- Хватит!- рявкнул тут Ребрин, вложив в это слово всю свою злость. - К
чертовой матери эти ваши ученые теории! Пора уже приниматься за дело...
Итак, что я должен делать?
- Ну; раз вы так настаиваете,- пробормотал Шорохов. - Можно и начинать.
Расслабьтесь, пожалуйста. Старайтесь ни о чем не думать... Эй, десантники,
вы готовы?
- Готовы, - раздался в мозгу у Виктора нестройный хор голосов.
- Тогда начнем.
Виктор расслабился. Через несколько мгновений он почувствовал, будто бы
на него нисходит ток какой-то непонятной упругой силы. Сосредоточившись, он
попробовал поразмыслить над этим странным состоянием, но мысли, путаясь и
увязая, ему не подчинялись. Казалось, Ребрин проваливается в какой-то
бездонный колодец, наполненный упругой прозрачной субстанцией. Единственный
видимый в темноте предмет- серый квадрат окна -маячил, казалось, на самом
краю сознания. Неизвестно, сколько времени продолжалось это странное
оцепенение- может, минуту, может, час- время словно бы перестало для него
существовать. А потом давление непонятной силы прекратилось и раздался
расстроенный голос Шорохова:
- Ч-черти полосатые! Не получается.
В сердце у Виктора неприятно защемило.
- Что не получается? - спросил он встревоженно.
- Разрушение не получается, - сказал Шорохов. - Не могу уничтожить инкуб.
Кажется, я переоценил интеллектуальные возможности наших друзей
десантников. М-да... Впрочем, - добавил он торопливо, - еще не все
потеряно. Попробуем-ка мы нейтрализовать яд, впрыснутый этой тварью в наши
тела. Внимание! Расслабьтесь, пожалуйста.
Виктор снова послушно расслабился. Через пару секунд ток упругой силы
возобновился. А еще через несколько секунд Ребрин почувствовал в кончиках
пальцев рук и ног легкое покалывание. Постепенно покалывание
распространилось по всему телу. Он застонал и, напрягая мышцы, попробовал
пошевелиться. Это, хоть и с трудом, ему удалось. Почувствовав, как тела
десантников начали, оживая, слабо двигаться под ним, он кое-как скатился с
кучи на пол и, стискивая зубы, принялся сгибать и разгибать свои
окоченевшие члены. Было слышно, как рядом, тяжело дыша, кряхтя и матерясь,
расползается куча-мала. Вдруг, перекрывая этот шум, раздался чей-то
свистящий от ярости шепот:
- А ну тише, вы, идиоты! Инкуба спугнете.- И уже тоном ниже добавил: - А
ведь получилось все-таки, а, черти полосатые!
Ребрин перевернулся на живот, встал на четвереньки и, покряхтывая, принял
вертикальное положение. Тело у него ныло невыносимо. Казалось, будто бы он
только-только преодолел двойную марафонскую дистанцию.
- Ну и переплетец, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
Кто-то рядом с ним, соглашаясь, буркнул что-то неопределенное и тут же, с
шумом выдыхая воздух и выбрасывая вперед руки, принялся приседать. Разгоняя
кровь, Ребрин тоже присел несколько раз, после чего, ощутив в себе подобие
привычной легкости, решительно направился к дверям, расталкивая по пути
разминавшихся десантников. Перед дверью он секунду-другую помедлил, затем,
приоткрыв ее слегка, поглядел через узкую щель в соседнюю комнату. Там все
вроде было по-прежнему стулья, кровать, розовые обои. Только Лизы там не
хватало. Вместо нее на кровати, яростно пыхтя, сошлись в жестоком любовном
поединке два незнакомых ему человека. Казалось, борьба между ними шла не на
жизнь, а на смерть.
Скрипнув зубами, Ребрин пинком ноги распахнул дверь и остановился на
пороге. Тотчас же, испуганные его внезапным появленем, любовные партнеры
слетели с кровати и бросились в разные стороны. Высокий смазливый парень с
фигурой Шварцнеггера и лицом Алена Делона, прижавшись к стене, ошарашенно
смотрел на Виктора, а его партнерша- невысокая темноволосая девица-
медленно отступала в угол, прикрывая руками срамные места и поблескивая
испуганными черными глазами. На парня Ребрин даже не посмотрел. Не сводя
глаз с девицы, он одним прыжком перелетел через кровать и остановился
стискивая кулаки.
- Ну что, паскуда, допрыгалась?
Девица какую-то секунду с ужасом смотрела на него и вдруг отчаянно
завизжала. Ребрин ухмыльнулся.
- Ну нет, - прорычал он. - Меня этим не возьмешь.
Он шагнул к девице, и в этот момент позади раздался высокий пронзительный
голос:
- Идиот! Это же не инкуб! Вот он, инкуб!
Ребрин растерянно оглянулся. Из распахнутых дверей, толкаясь и матерясь,
обнаженной массой лезли разъяренные десантники. Чуть в стороне, у стены,
стоял невысокий лысоватый субъект и, отчаянно жестикулируя указывал на
давешнего смазливого парня, который, успешно применяя вариант "по-над
стеночкой", пятился к выходу из коттеджа.
Ситуацию Ребрин оценил в одно мгновение оставив девицу, он рванулся к
парню, схватил его за руку и что было сил ударил в подбородок. Раздался
хруст ломающихся костей. Парень нелепо взмахнул руками, глухо шмякнулся
спиной о стену и, закатив глаза, медленно осел на пол. Ребрин не спеша к
нему приблизился. Он отвел ногу для следующего удара, но сделать его не
успел. Лежащий на полу инкуб стал стремительно трансформироваться.
Великолепный Шварцнеггеровский торс исчез, как и не бывало, черные волосы
побелели и, казалось, в одно мгновение удлиннились, -карие глаза стали
зелеными. Вместо смазливого парня на полу, протягивая к Виктору руки,
сидела... Лиза. Его Лиза.
- О, Витя, - прошептала она умоляющим голосом. - Милый, милый мой. Ведь
ты же не тронешь меня, правда?
Ребрин почувствовал, как от звука этого голоса по всему его телу
пробегает невольная дрожь. Он остановился.
- Ведь ты же любишь меня, правда, - продолжала шептать Лиза. - Ведь ты
спасешь меня, правда?
И в этот момент за спиной Виктора снова раздался высокий пронзительный
голос:
- Ну, что ты уставился да него? Давай, добей его.
- Да... да...-пробормотал Ребрин.
Но сил у пего больше не оставалось. Сладостная истома, тамтамы,
золотистый туман - все вернулось в считанные мгновения.
- Добей его! - снова завизжал голос, а потом откуда-то из-под мышки у
Ребрина высунулся давешний лысоватый субъект и попытался ударить инкуба
ногой. Чисто рефлекторно Ребрин отшвырнул его в сторону. Затем, тяжело
дыша, оглянулся. Десантники, сверкая недобрыми глазами, надвигались на него
сплошной стеной. .
- Наза-ад! - заревел Ребрин.
- Ну, ну, парень, - сказал один из десантников..- Не глупи.
- Назад, - повторил Ребрин, угрожающе поводя кулаками.
Десантники переглянулись и разом бросились на Виктора, издав звериное
рычание, он вклинился в самую их середину и заработал, как землеройный
аппарат. Первому, попавшему под его кулак, он сломал челюсть, второму руку,
третий, вынеси раму, вылетел в окно, четвертый- в дверь, следующих двоих он
столкнул лбами и швырнул на кровать. Какое-то время в комнате не
раздавалось ничего, кроме яростных воплей, пыхтения и хруста ломающихся
костей. Казалось, будь десантников хоть сотня, и то они вряд ли бы смогли
его остановить. Но, видимо, сегодня все-таки был не его день. Что-то тяжелое
обрушилось вдруг Ребрину на затылок, и на этом его временным успехам
наступил конец... .
Когда он снова пришел в себя, рядом с ним никого не было. Он обнаружил,
что лежит у стены возле выхода, a его недавние противники, размахивая
руками, толпятся на другой половине комнаты. Между ними - в кругу - визжа,
вертелось, как юла, какое-то страшное косматое существо с длинными
костлявыми руками. Десантники буквально рвали его на части, и шансов у
существа практически не было. Через минуту все было кончено.
Потом от толпы отделился лысоватый субъект и не спеша подошел к Виктору.
На его груди и ляжках, поросших редким черным волосом, краснели пятна
свежей крови, но лицо светилось триумфом.
- Ну вот, - сказал он. - Все кончено.
- Вижу,- пробормотал Виктор угрюмо и пощупал здоровенную шишку на
затылке. - Это ты меня саданул?
Мужчина смущенно развел руками.
- Увы. У меня не было иного выбора. Приношу вам свои нижайшие извинения.
- Ладно,- сказал Ребрин.- Забудем. Шорохов, я так понимаю, это вы?
- Точно, я. Вы, кстати, обещали взять меня с собой.
Не отвечая, Ребрин встал и огляделся. Шорохов тревожно на него смотрел.
- Там видно будет,- сказал Ребрин уклончиво и поглядел на девицу.
Та, сжавшись в комочек, все еще сидела в углу. В компании обнаженных
мужиков она выглядела очень жалко и очень неуместно.
- Кто такая? - спросил ее Ребрин.
- Ефрейтор Фомина,- пискнула девица.- Делопроизводитель. 36 полк, 4
батальон.
- Ясно. - Ребрин сорвал с кровати пурпурное порывало и швырнул девице. -
Закройся.
Потом он повернулся к десантникам.
- Кто у вас старший?
- Сержант Егоров.
Вперед выступил невысокий мускулистый крепыш с тяжелыми кулаками и
сплюснутым носом боксера. Окинув его оценивающим взглядом, Виктор сказал:
- Моя фамилия Ребрин. Я полковник Федеральной Службы Безопасности. С этой
минуты ваше прежнее задание отменяется и вы поступаете в мое распоряжение.
Понятно?
- Так точно, господин полковник, - сказал сержант.
Посмотрев на часы (20 минут четвертого - "скоро рассвет, паскуда такая"),
Ребрин снова стая разглядывать десантников. Почти все они были в крови,
некоторые сидели на полу, прижимая К себе изувеченные руки. Кое-кто чуть
слышно стонал. Было совершенно очевидно, что помощники из них явно
никудышные. Ребрин нахмурился.
- Сержант.
- Я, господин полковник.
- Отодвиньте кровать.
Сержант выкрикнул несколько фамилий, после чего указанные десантники,
обступив кровать, отодвинули ее в сторону. Как Ребрин и предполагал, под
кроватью оказалось все их оружие, а также - обмундирование. Отыскав свои
вещи, Виктор быстро оделся, бросил сержанту: выводите людей, - после чего,
передернув затвор автомата, направился к выходу. За ним, натягивая на ходу
рубашку, побежал Шорохов.
- Так вы все-таки не ответили на мой вопрос,- сказал он, когда они вышли
из коттеджа. Не глядя на Шорохова, Ребрин произнес:
- Я не могу вас взять с собой. Не имею права.
Он отошел от коттеджа метров на десять, остановился и, готовый в любой
момент отреагировать на любую опасность принялся оглядывать темные стволы
окружавших их сосен и еще более темное пространство между ними.
- Но вы обещали, - сказал Шорохов обиженно. Он стоял уже рядом, глядел на
Ребрина, и возможные опасности его ничуть, казалось, не беспокоили.
- Ну как я могу вас взять с собой, - сказал Ребрин. - Вы же здесь и часу
не продержитесь... Нет, вам лучше вернуться.
- Но вы обещали, - повторил Шорохов упрямо и с жаром добавил: - И с чего
вы взяли, что я не продержусь здесь и часа? Если бы не инкуб, я бы уже
давно был в нужном месте... Кстати, вы имеете хотя бы малейшее
представление о том, куда нам следует идти?
- Можно подумать, вы имеете.
- Я не просто имею, я знаю.
Ребрин с интересом посмотрел на этого маленького, чересчур уверенного в
себе человека.
- Когда я проводил исследования, - пояснил Шорохов, - мне удалось
установить координаты генератора психополя. Погрешность - сотые доли
процента. - Он помолчал и добавил: - Там, возможно, придется иметь дело с
аппаратурой, а я все-таки какой-никакой, но специалист.
Ребрин окинул Шорохова испытующим взглядом и невольно улыбнулся.
- Хочешь намекнуть, что ты очень хитрый?- сказал он.
Шорохов скромно промолчал.
- Что ж,- проговорил Ребрин.- Вы меня почти убедили. Я, пожалуй, возьму
вас с собой. - Он помедлил, раздумывая, потом продолжил:- И все-таки было
бы гораздо лучше...
Тут он снова замолчал, напрягся, глядя куда-то поверх головы Шорохова, и
вдруг, сорвав с плеча пулемет, бросился в сторону коттеджа.
Шорохов ни черта не понимая побежал было следом, но уже через два шага
остановился, замер, пораженный видом открывшегося ему зрелища, а потом,
чувствуя, как от противной слабости начинают дрожать колени, невольно
попятился. Коттеджик, из которого он только что вышел, трансформировался со
сказочной быстротой. Его остроконечная крыша, проваливаясь внутрь, опадала,
деревянные стены подрагивали и пузырились, дверной проем, из которого
доносились крики перепуганных десантников, искажаясь, превращался в пасть
некоего гигантского животного. И совершенно дико и нелепо выглядела
электрическая лампа, все еще горевшая под потолком непонятно почему
сохранявшейся веранды.
Затем в дверном проеме возникла коренастая фигура сержанта Егорова. С
громадным трудом, будто бы его что-то пыталось удержать внутри, упираясь
руками в дверную коробку, он протискивался наружу, при этом его искаженное
не то от страха, не то от напряжения лицо было обращено к Шорохову, и в
какое-то мгновение тому показалось, будто сержанту удастся все-таки
выбраться из дома, но уже в следующее мгновение и сверху, и снизу выросли
вдруг огромные кинжальные зубы, после чего челюсти с хрустом сомкнулись и
раздался жуткий нечеловеческий вопль. С глухим стуком верхняя часть
туловища сержанта вместе с головой и руками упала на траву, туг же
окрасившуюся в зловещий темно-красный цвет.
Шорохов до боли закусил губу. Он все еще пятился, все еще смотрел, не в
силах повернуться и не в силах бежать, а из-под брюха чудовища, вспарывая
когтями землю, уже вылезали две исполинские куриные лапы. Потом совсем
рядом с монстром мелькнула, словно вихрь, чья-то неясная тень, и в то же
мгновение под чудовищем, как раз между лапами, что-то с грохотом вспыхнуло
и во все стороны брызнули комья земли и куски отвратительной полуобгоревшей
плоти. Электрическая лампа наконец погасла.
- Ага-a! - с каков-то злобой радостью заорал Шорохов.
Он заплясал, взбрыкивая ногами, и в этот момент что-то, вцепившись ему в
руку чуть выше локтя, потащило его куда-то во тьму. Шорохов завизжал,
отбиваясь, но тут совсем рядом с собой услышал спокойный голос Ребрина:
- Ну, будет, будет воевать. Пора сматываться отсюда. Через пару минут
сюда сбегутся твари со всей округи и здесь станет хуже, чем в аду.
* * *
Моросивший последние полчаса мелкий занудливый дождик наконец
прекратился, но желаемого облегчения это не принесло. Воздух, влажный и
холодный, пробирал до костей, и Ребрин, проклиная генерала Кротова,
втянувшего его в эту авантюру, в которой уже раз давал себе мысленно слово
при первом же удобном случае оставить эту хлопотную службу в федеральных
войсках.
Тщательно затушив сигарету, он швырнул окурок под ноги, после чего,
отстегнув от пояса фляжку с драгоценным коньячным напитком, сделал из нее
два скупых глотка и не глядя передал Шорохову.
- Мы почти у цели, - прошептал тот, принимая фляжку. - Готов спорить на
что угодно, если генератор не находится где-то поблизости. Давайте на
десять щелчков.
Ребрин не ответил.
Оглядывая раскинувшееся передними пространство, они стояли на опушке
леса, а на востоке, поверх темной кромки верхушек деревьев, уже
образовывалась бледно-розовая полоска занимающегося рассвета. В сумерках
наступающего дня впереди, метрах в трехстах, вырисовывались какие-то
полуразрушенные вагончики, грузовики, огромные металлические конструкции -
то ли нефтяные вышки, то ли опорные мачты линии электропередач. Какого-либо
движения в той местности заметно не было, только в районе вагончиков
едва-едва угадывалось в полутьме некое красноватое мерцание, природа
которого была совершенно непонятна.
С правой стороны, обтекая пологие склоны невысокого холма, к брошенному
городку нефтяников двигались рваные клочья молочно-белого тумана. За
холмом, должно быть, располагалось болото. И надоедливый хор лягушек,
звучавший там, не смолкая, и легкий ветер, приносивший оттуда слабые запахи
гниющих растений, подтверждали догадку Ребрина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9