Эдди казалось невероятным, чтобы никого не было. Почему они позволяют ему разъезжать туда и сюда, не интересуясь его поведением и поступками?
И тут Эдди понял: они обогнали его на один день. Когда он покидал Нью-Йорк, они уже знали, что он направляется в Эль-Сентро. У них наверняка был здесь кто-то, на кого они могли положиться при розыске Тони.
Они не знали о ниточке, ведущей к Феличи, но в этом не было большой необходимости. Тони вел грузовик, его сопровождала молодая женщина. Он должен был остановиться где-нибудь в мотеле или на стоянке для трейлеров.
Но этого могло и не случиться. Это был только возможный вариант.
Что произошло, если они нашли Тони?
Вероятно, они выжидали, чтобы узнать, как он, Эдди, собирается поступить. Разве Фил не подозревал его в намерении обмануть боссов?
Эдди вернулся в гостиницу, чтобы оставить в ней пиджак, так как здесь никто не носил пиджаков. Два-три раза брался за телефонную трубку. Виденный им сон преследовал его, наполнял его тело неприятной слабостью.
В конце концов он снял трубку и попросил соединить его с отелем «Эксельсиор» в Майами. На это потребовалось около десяти минут, в течение которых трубка нагрелась в его руке.
— Я хотел бы переговорить с мистером Кубиком.
Он назвал номер его комнаты.
— Мистер Кубик больше не проживает в отеле.
Эдди уже хотел повесить трубку.
— Но его приятель, мистер Филипп, по-прежнему здесь. Соединить вас с ним? Кто говорит?
Он пробормотал свое имя и услышал голое Бостона Фила.
— Я вас разбудил?
— Нет. Ты его нашел?
— Пока нет. Я в Эль-Сентро. У меня нет уверенности, что он в этом районе. Но…
— Но что?
— У меня возникла одна идея. Предположим, что ФБР, которое также разыскивает его, выследило меня…
— Ты видел тестя?
— Да.
— И заглянул в Бруклин?
— Да.
Иначе говоря, он побывал в местах, где полиция могла его заметить и установить за ним слежку.
— Дай мне номер своего телефона и ничего не делай, пока я тебе не позвоню.
— Хорошо. — Он прочел вслух номер на аппарате.
— Ты никого не заметил?
— По-моему, никого нет.
Фил, конечно, запросит Кубика или кого-нибудь из главных. После показаний Питера Малакса полиция, вероятно, была бы весьма не прочь арестовать Тони. Разъезды его брата Эдди могли привлечь ее внимание.
Теперь Эдди оставалось только ждать. Он не осмелился даже спуститься в холл из боязни, что его не найдут, когда позвонит Фил. По той же причине он не вызвал Эллис, ему могли позвонить в ту минуту, когда номер будет занят, и Фил подумает, что Эдди устроил так нарочно. Он был убежден, что его подозревают в намерении предать.
Опасение это ничем не было подтверждено, но Эдди стал думать так после встречи в Майами.
Его брат Джино, возможно, находится где-нибудь в городе, он направлялся в Сан-Диего. Джино воспользовался не самолетом, а автобусом, и на переезд потребовалось несколько дней. По приблизительному расчету Эдди, он проехал через Эль-Сентро накануне или проедет сегодня.
Эдди хотелось повидать брата, но, может быть, воздержаться? Он не мог предвидеть, как поведет себя Джино: они с ним были слишком разные люди. Эдди нетерпеливо шагал по комнате из угла в угол.
— Мне еще не звонили, мисс?
— Нет.
Сид Кубик сейчас во Флориде. В это время года он обычно проводит там несколько недель. Во Флориде день уже наступил. Может быть, Сид уехал на машине. Может быть, купается на каком-нибудь пляже.
Или он тоже не рискнет взять на себя всю ответственность за решение? Если так, то он, в свою очередь, позвонит в Нью-Йорк, а может быть, в Чикаго.
Дело серьезное. С таким свидетелем, как Тони, если он и вправду решился заговорить, вся Организация оказывалась под угрозой. Винче Веттори настолько крупная шишка, что любой ценой нужно оградить его от суда.
Уже несколько лет окружной прокурор упорно искал свидетеля. Два раза ему это чуть было не удалось. С Малышом Чарли, который тоже работал шофером, они почти добились своего. Полиция арестовала Чарли. Из предосторожности его не посадили в «Могилы», где какой-нибудь заключенный мог заставить его замолчать навеки.
Такое случалось. Ведь Альберта Одноглазого пять лет назад задушили в тюрьме на прогулке, да так, что надзиратели ничего и не заметили.
Чарли тайком отвезли на квартиру одного из полицейских, где его днем и ночью стерегли четверо или пятеро человек. И все же до Чарли добрались. Пуля с крыши соседнего дома сразила его в комнате.
Естественно, что Организация защищается. Эдди это понимал. Даже если дело касалось его брата.
Все очень осложнилось. Эдди отдавал себе в этом отчет. Полиция Нью-Йорка не могла действовать здесь, в Калифорнии. Что касается ФБР, то и оно, по сути дела, не имело права вмешиваться, поскольку речь шла не о государственном преступлении.
Убийство Кармине, убийство продавца сигар не были государственными преступлениями. Они касались только штата Нью-Йорк. Другое дело, если бы, например, убийцы воспользовались машиной, украденной в другом штате. Но те, кто организовал обе операции, были для этого достаточно предусмотрительны. Все, что местная полиция могла попытаться сделать, если бы она поймала Тони, — это обвинить его, пожалуй, в краже грузовика и угоне его в Калифорнию. Прежде чем об этом уведомили бы старика Малакса, она отправила бы Тони в штат Нью-Йорк.
Мозг Эдди лихорадочно работал. Надо было найти выход, пока телефонный звонок не прервет его размышлений.
В номер постучали. Эдди вздрогнул, на цыпочках подошел к двери и распахнул ее. Это была всего лишь горничная, которая спрашивала, можно ли убрать комнату.
Случается, конечно, что прислуга беспокоит постояльца, который слишком замешкался в номере. Но возможно, кто-то хотел удостовериться, что Эдди по-прежнему здесь.
Теперь они действуют как через членов Организации, так и через полицию, как через ФБР, так и через государственные органы.
Эдди проспал около четырнадцати часов, но отдохнувшим себя не чувствовал. Он нуждался в короткой передышке, чтобы обдумать и взвесить все хладнокровно, как он привык, без той лихорадочной поспешности, от которой путаются мысли.
Любопытно, что ему приснился отец. Эдди редко вспоминал о нем. Почти не знал его. Однако ему казалось, что он больше похож на отца, чем Джино и Тони.
Эдди вспомнил Чезаре Рико в лавке, как он обслуживал покупателей — всегда сдержанный, даже чуть-чуть надменный. Но это была не надменность, причина заключалась в окружавшей отца тишине.
Эдди тоже был человек немногословный. И, как отец, он целыми днями размышлял наедине с собой. Случалось ли ему делиться с женой? Может быть, иногда, но отнюдь не серьезными тайнами. С братьями и с теми, кто считался его друзьями, он не делился.
Его отец тоже никогда не смеялся. На его губах, как у Эдди, обычно играла едва заметная рассеянная усмешка.
Упрямые люди, они шли каждый своим путем, не сворачивая с него, потому что раз и навсегда решили, какова будет их жизнь.
Взгляды отца трудно было точно определить. Чезаре Рико, по-видимому, принял незыблемое решение, когда встретил Джулию Массера. Она была сильнее его. И очевидно, она командовала как в семье, так и в лавке. Чезаре женился на ней, и Эдди никогда не слышал, чтобы отец повысил голос или пожаловался.
Он, Эдди, пожелал вступить в Организацию, участвовать в игре, соблюдать установленный порядок. Пусть другие бунтуют, пытаются обманывать.
Отчего же Фил тянет и не звонит? У Эдди не было газеты, но ему не пришло в голову распорядиться, чтобы газету принесли наверх. Он нуждался в одиночестве.
Улица наполнилась шумом. Машины останавливались у тротуара, и полисмен с трудом регулировал движение.
Как это непохоже на Флориду и Бруклин! Здесь можно было увидеть машины всех марок, устарелые и новейшие.
«Форды» на высоких колесах, с капотом, подвязанным веревочками, их теперь встретишь только в самых отдаленных сельских местностях, и тут же сверкающие «кадиллаки», самые разные грузовики и мотоциклы. Люди всех рас — много негров, а еще больше мексиканцев.
Как только раздался звонок, он бросился к телефону:
— Алло!
Эдди услышал далекие голоса телефонисток, а потом наконец голос Бостона Фила.
— Эдди?
— Да.
— Все решено.
— Что именно?
— Ты переговоришь с братом.
— Даже если вмешается полиция?
— В любом случае стоит прийти первыми. Сид сказал, чтобы ты мне позвонил, как только найдешь его.
Эдди раскрыл рот, не зная еще, что ему следует сказать, но не успел произнести ни слова, так как Фил уже повесил трубку.
Он вымыл лицо и руки, чтобы освежиться, переменил рубашку, надел шляпу и направился к лифту, оставив на столе фляжку с виски, к которой не прикоснулся. Ему не хотелось спиртного, и вообще он не испытывал жажды.
Его тянуло закурить, но он не зажег сигарету.
В холле, где толпился народ, он ни на кого не взглянул. У дверей стояло несколько такси. Не выбирая, Эдди сел в первое попавшееся.
— Аконда, — сказал он, опускаясь на раскаленное солнцем сиденье.
На выезде из города он увидел мотели, о которых ему утром говорили, и скопища трейлеров — настоящие поселки на пустырях. На веревках сушилось белье; женщины в шортах, толстые и худые, стряпали на открытом воздухе.
Дальше дорога пролегла среди полей. Мужчины и женщины, согнувшись в три погибели, собирали овощи, постепенно нагружая следовавшие за ними грузовики.
Дома почти все были новые. Несколько лет назад, до прорытия канала, этот район был пустыней, среди которой возвышался старинный испанский город. Строились здесь очень быстро. Некоторые поселенцы довольствовались бараками.
Такси свернуло налево по песчаной дороге, вдоль которой тянулись электрические провода. Изредка встречались маленькие деревушки — всего несколько домов.
Аконда оказалась более крупным поселком. Кое-где просторные дома были окружены цветниками и лужайками.
— К кому вы едете?
— Его зовут Феличи.
— Не знаю такого. Народ здесь меняется что ни день.
Шофер затормозил возле универсального магазина. У входа до середины тротуара громоздились выставленные на продажу сельскохозяйственные орудия.
— Не живет ли здесь где-нибудь поблизости семья Феличи?
Сбивчиво им объяснили, куда надо ехать. Такси выехало из поселка, миновало новые поля и остановилось перед несколькими почтовыми ящиками, установленными у края дороги; на пятом из них оказалось имя Феличи. Дом стоял среди полей. В отдалении, склонившись над землей, работали люди.
— Вас подождать?
— Да.
Девочка в красном купальном костюмчике играла на веранде, на вид ей было лет пять.
— Папа дома?
— Он там. — Она указала на людей в поле.
— А мама?
Малышке не пришлось ответить. Загорелая женщина в сатиновых трусиках и лифчике из той же материи приподняла противомоскитную сетку над дверью.
— Кто тут?
— Миссис Феличи?
— Да.
Он не помнил ее, и она, видимо, не помнила его. Но она сразу увидела, что перед ней итальянец, и, конечно, приехавший издалека.
Поговорить с ней или лучше дождаться мужа? Эдди обернулся: никого не было видно. Похоже, за ним не следили — Я хотел бы кое о чем узнать у вас, Она стояла на пороге, придерживая рукой дверь, и явно колебалась. Потом нехотя проговорила:
— Войдите.
В просторной комнате было почти темно из-за опущенных жалюзи. Посередине большой стол, на полу игрушки, в углу на гладильной доске с включенным утюгом разостлана мужская рубашка.
— Садитесь.
— Меня зовут Эдди Рико, и я знал вашу свекровь.
Лишь в эту минуту он почувствовал чье-то присутствие в соседней комнате. Ему послышалось там движение. Потом дверь открылась. Вначале он увидел только силуэт женщины в светлом цветастом платье. Жалюзи в соседней комнате не были опущены, силуэт вырисовывался на светящемся фоне. Он различил очертания ног и бедер.
— Нора!
— Да, иду.
Она вошла в комнату. Эдди теперь мог лучше разглядеть ее. Она оказалась меньше ростом, чем он предполагал после встречи с ее отцом и братом, миниатюрной и хрупкой.
Ему сразу бросилось в глаза, что она беременна.
— Вы брат Тони?
— Да. А вы его жена?
Эдди не ожидал, что все произойдет так быстро. Он не был подготовлен к этому разговору, рассчитывая вначале поговорить с Феличи. Ему представлялось, что именно Феличи скажет ему, где скрывается Тони.
Эдди смутило то, что Нора была беременна. У него самого было трое детей, но он никогда не думал, что у его братьев тоже могут быть дети.
Женщина опустилась на скамейку, положила одну руку на стол и внимательно поглядела на гостя.
— Как вы попали сюда?
— Мне нужно поговорить с Тони.
— Я вас не об этом спрашиваю. Кто вам дал адрес?
У него не было времени придумать что-нибудь.
— Мне сказал ваш отец.
— Вы были у моего отца? Зачем?
— Чтобы получить адрес Тони.
— Отец его не знает, и мои братья тоже.
— Ваш отец сказал, что Тони починил старый грузовик и что он отдал Тони эту машину.
Жена Тони была умна и сообразительна. Она уже все поняла и смотрела теперь на него еще пристальнее.
— Вы догадались, что он приедет сюда?
— Я вспомнил, что ребенком он провел здесь несколько месяцев и что он мне часто говорил о грузовиках.
— Значит, вы — Эдди?
Ее взгляд смущал его. Он заставил себя улыбнуться.
— Я рад познакомиться с вами, — пробормотал он.
— Чего вы хотите от Тони?
Она не улыбалась и продолжала изучать его сосредоточенным взглядом. М-с Феличи отошла в угол, чтобы не мешать им.
Что Тони рассказал Феличи? Известно ли им все? Во всяком случае, они приютили его.
— Что вы от него хотите? — повторила Нора, и по ее тону он понял, о чем она думает.
— Мне нужно ему кое-что сообщить.
— А именно?
— Я пойду… — пробормотала хозяйка дома.
— Не нужно.
— Я пойду приготовлю завтрак.
Она ушла в кухню и закрыла за собой дверь.
— Чего вы от него хотите?
— Он в опасности.
— Почему?
По какому праву, в конце концов, она разговаривает с ним таким прокурорским тоном? Тони в опасности, а он сам в затруднении, годы усилий поставлены на карту, и разве не из-за этой девчонки?
— Некоторые люди боятся, что он проговорится, — с оттенком суровости ответил он ей.
— Эти люди знают, где он?
— Пока нет.
— Вы им сообщите?
— Они его и сами найдут.
— И тогда…
— Они смогут заставить его молчать любой ценой.
— Это они вас послали?
К несчастью, он на мгновение заколебался. Напрасно потом он пытался все отрицать: разубедить ее было невозможно.
— Что они вам сказали? Что поручили?
Странно Она была очень женственная, ничего резкого в чертах лица. Мягкими были и линии ее тела, и, однако, в ней чувствовалась воля, более сильная, чем у многих мужчин. Эдди она невзлюбила с первого взгляда. Может быть, она невзлюбила его еще раньше. Тони, наверное, рассказывал ей о нем и о Джино. Может быть, она ненавидела всю их семью, за исключением Тони?
Ее темные глаза пылали гневом. Когда она обращалась к нему, у нее дрожали губы.
— Если бы ваш брат не пошел в полицию… — Охваченный яростью, он, в свою очередь, перешел в наступление.
— Что вы говорите? Вы смеете утверждать, что мой брат…
Она вскочила и стала перед ним, выпятив живот. Эдди подумал, что она набросится на него, не мог же он драться с беременной женщиной!
— Ваш брат, да, тот самый, что работает в «Дженерал электрик». Он передал полиции все, что вы рассказали о Тони.
— Это не правда.
— Правда!
— Вы лжете!
— Послушайте, успокойтесь. Клянусь вам, что…
— Вы лжете!
Как он мог предвидеть, что окажется в таком нелепом положении? За дверью жена Феличи должна была слышать их громкие крики. Девочка услышала их с веранды, открыла дверь, просунула испуганное личико.
— Что с тобой, тетя Нора?
В этой семье, вероятно, считали Нору своей, должно быть, девочка говорила также «дядя Тони».
— Ничего, милочка. Мы кое-что обсуждаем.
— А что?
— Вещи, которых ты не можешь понять.
— Это ему я ничего не должна была говорить?
Итак, Тони и его жена обо всем рассказали Феличи.
Они боялись, что в дом придут наводить о них справки.
Они внушили ребенку: если явится какой-нибудь господин и начнет задавать вопросы… Эдди ждал ответа Норы, и та как бы в отместку сказала:
— Да, ему.
Она вся дрожала.
7
Тяжело дыша, они продолжали мерить друг друга гневным взглядом, и в эту минуту у веранды, лязгая железом, затормозил вернувшийся с поля большой грузовик. Со своего места Эдди не мог видеть, что происходило за окном, но по встревоженному выражению лица Норы понял, что приехал Тони.
Наверно, он работал в поле с другими мужчинами и заметил такси. Если бы оно отъехало сразу. Тони, возможно, не встревожился бы, но машина долго стояла у его дома, и это заставило его вернуться.
Трое в комнате слушали, как он поднимался по ступенькам крыльца, каждый оцепенел в той позе, в которой его застал шум подъехавшего грузовика.
Дверь распахнулась. На Тони были синие холщовые штаны и белая майка, оставлявшая обнаженными руки и часть груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
И тут Эдди понял: они обогнали его на один день. Когда он покидал Нью-Йорк, они уже знали, что он направляется в Эль-Сентро. У них наверняка был здесь кто-то, на кого они могли положиться при розыске Тони.
Они не знали о ниточке, ведущей к Феличи, но в этом не было большой необходимости. Тони вел грузовик, его сопровождала молодая женщина. Он должен был остановиться где-нибудь в мотеле или на стоянке для трейлеров.
Но этого могло и не случиться. Это был только возможный вариант.
Что произошло, если они нашли Тони?
Вероятно, они выжидали, чтобы узнать, как он, Эдди, собирается поступить. Разве Фил не подозревал его в намерении обмануть боссов?
Эдди вернулся в гостиницу, чтобы оставить в ней пиджак, так как здесь никто не носил пиджаков. Два-три раза брался за телефонную трубку. Виденный им сон преследовал его, наполнял его тело неприятной слабостью.
В конце концов он снял трубку и попросил соединить его с отелем «Эксельсиор» в Майами. На это потребовалось около десяти минут, в течение которых трубка нагрелась в его руке.
— Я хотел бы переговорить с мистером Кубиком.
Он назвал номер его комнаты.
— Мистер Кубик больше не проживает в отеле.
Эдди уже хотел повесить трубку.
— Но его приятель, мистер Филипп, по-прежнему здесь. Соединить вас с ним? Кто говорит?
Он пробормотал свое имя и услышал голое Бостона Фила.
— Я вас разбудил?
— Нет. Ты его нашел?
— Пока нет. Я в Эль-Сентро. У меня нет уверенности, что он в этом районе. Но…
— Но что?
— У меня возникла одна идея. Предположим, что ФБР, которое также разыскивает его, выследило меня…
— Ты видел тестя?
— Да.
— И заглянул в Бруклин?
— Да.
Иначе говоря, он побывал в местах, где полиция могла его заметить и установить за ним слежку.
— Дай мне номер своего телефона и ничего не делай, пока я тебе не позвоню.
— Хорошо. — Он прочел вслух номер на аппарате.
— Ты никого не заметил?
— По-моему, никого нет.
Фил, конечно, запросит Кубика или кого-нибудь из главных. После показаний Питера Малакса полиция, вероятно, была бы весьма не прочь арестовать Тони. Разъезды его брата Эдди могли привлечь ее внимание.
Теперь Эдди оставалось только ждать. Он не осмелился даже спуститься в холл из боязни, что его не найдут, когда позвонит Фил. По той же причине он не вызвал Эллис, ему могли позвонить в ту минуту, когда номер будет занят, и Фил подумает, что Эдди устроил так нарочно. Он был убежден, что его подозревают в намерении предать.
Опасение это ничем не было подтверждено, но Эдди стал думать так после встречи в Майами.
Его брат Джино, возможно, находится где-нибудь в городе, он направлялся в Сан-Диего. Джино воспользовался не самолетом, а автобусом, и на переезд потребовалось несколько дней. По приблизительному расчету Эдди, он проехал через Эль-Сентро накануне или проедет сегодня.
Эдди хотелось повидать брата, но, может быть, воздержаться? Он не мог предвидеть, как поведет себя Джино: они с ним были слишком разные люди. Эдди нетерпеливо шагал по комнате из угла в угол.
— Мне еще не звонили, мисс?
— Нет.
Сид Кубик сейчас во Флориде. В это время года он обычно проводит там несколько недель. Во Флориде день уже наступил. Может быть, Сид уехал на машине. Может быть, купается на каком-нибудь пляже.
Или он тоже не рискнет взять на себя всю ответственность за решение? Если так, то он, в свою очередь, позвонит в Нью-Йорк, а может быть, в Чикаго.
Дело серьезное. С таким свидетелем, как Тони, если он и вправду решился заговорить, вся Организация оказывалась под угрозой. Винче Веттори настолько крупная шишка, что любой ценой нужно оградить его от суда.
Уже несколько лет окружной прокурор упорно искал свидетеля. Два раза ему это чуть было не удалось. С Малышом Чарли, который тоже работал шофером, они почти добились своего. Полиция арестовала Чарли. Из предосторожности его не посадили в «Могилы», где какой-нибудь заключенный мог заставить его замолчать навеки.
Такое случалось. Ведь Альберта Одноглазого пять лет назад задушили в тюрьме на прогулке, да так, что надзиратели ничего и не заметили.
Чарли тайком отвезли на квартиру одного из полицейских, где его днем и ночью стерегли четверо или пятеро человек. И все же до Чарли добрались. Пуля с крыши соседнего дома сразила его в комнате.
Естественно, что Организация защищается. Эдди это понимал. Даже если дело касалось его брата.
Все очень осложнилось. Эдди отдавал себе в этом отчет. Полиция Нью-Йорка не могла действовать здесь, в Калифорнии. Что касается ФБР, то и оно, по сути дела, не имело права вмешиваться, поскольку речь шла не о государственном преступлении.
Убийство Кармине, убийство продавца сигар не были государственными преступлениями. Они касались только штата Нью-Йорк. Другое дело, если бы, например, убийцы воспользовались машиной, украденной в другом штате. Но те, кто организовал обе операции, были для этого достаточно предусмотрительны. Все, что местная полиция могла попытаться сделать, если бы она поймала Тони, — это обвинить его, пожалуй, в краже грузовика и угоне его в Калифорнию. Прежде чем об этом уведомили бы старика Малакса, она отправила бы Тони в штат Нью-Йорк.
Мозг Эдди лихорадочно работал. Надо было найти выход, пока телефонный звонок не прервет его размышлений.
В номер постучали. Эдди вздрогнул, на цыпочках подошел к двери и распахнул ее. Это была всего лишь горничная, которая спрашивала, можно ли убрать комнату.
Случается, конечно, что прислуга беспокоит постояльца, который слишком замешкался в номере. Но возможно, кто-то хотел удостовериться, что Эдди по-прежнему здесь.
Теперь они действуют как через членов Организации, так и через полицию, как через ФБР, так и через государственные органы.
Эдди проспал около четырнадцати часов, но отдохнувшим себя не чувствовал. Он нуждался в короткой передышке, чтобы обдумать и взвесить все хладнокровно, как он привык, без той лихорадочной поспешности, от которой путаются мысли.
Любопытно, что ему приснился отец. Эдди редко вспоминал о нем. Почти не знал его. Однако ему казалось, что он больше похож на отца, чем Джино и Тони.
Эдди вспомнил Чезаре Рико в лавке, как он обслуживал покупателей — всегда сдержанный, даже чуть-чуть надменный. Но это была не надменность, причина заключалась в окружавшей отца тишине.
Эдди тоже был человек немногословный. И, как отец, он целыми днями размышлял наедине с собой. Случалось ли ему делиться с женой? Может быть, иногда, но отнюдь не серьезными тайнами. С братьями и с теми, кто считался его друзьями, он не делился.
Его отец тоже никогда не смеялся. На его губах, как у Эдди, обычно играла едва заметная рассеянная усмешка.
Упрямые люди, они шли каждый своим путем, не сворачивая с него, потому что раз и навсегда решили, какова будет их жизнь.
Взгляды отца трудно было точно определить. Чезаре Рико, по-видимому, принял незыблемое решение, когда встретил Джулию Массера. Она была сильнее его. И очевидно, она командовала как в семье, так и в лавке. Чезаре женился на ней, и Эдди никогда не слышал, чтобы отец повысил голос или пожаловался.
Он, Эдди, пожелал вступить в Организацию, участвовать в игре, соблюдать установленный порядок. Пусть другие бунтуют, пытаются обманывать.
Отчего же Фил тянет и не звонит? У Эдди не было газеты, но ему не пришло в голову распорядиться, чтобы газету принесли наверх. Он нуждался в одиночестве.
Улица наполнилась шумом. Машины останавливались у тротуара, и полисмен с трудом регулировал движение.
Как это непохоже на Флориду и Бруклин! Здесь можно было увидеть машины всех марок, устарелые и новейшие.
«Форды» на высоких колесах, с капотом, подвязанным веревочками, их теперь встретишь только в самых отдаленных сельских местностях, и тут же сверкающие «кадиллаки», самые разные грузовики и мотоциклы. Люди всех рас — много негров, а еще больше мексиканцев.
Как только раздался звонок, он бросился к телефону:
— Алло!
Эдди услышал далекие голоса телефонисток, а потом наконец голос Бостона Фила.
— Эдди?
— Да.
— Все решено.
— Что именно?
— Ты переговоришь с братом.
— Даже если вмешается полиция?
— В любом случае стоит прийти первыми. Сид сказал, чтобы ты мне позвонил, как только найдешь его.
Эдди раскрыл рот, не зная еще, что ему следует сказать, но не успел произнести ни слова, так как Фил уже повесил трубку.
Он вымыл лицо и руки, чтобы освежиться, переменил рубашку, надел шляпу и направился к лифту, оставив на столе фляжку с виски, к которой не прикоснулся. Ему не хотелось спиртного, и вообще он не испытывал жажды.
Его тянуло закурить, но он не зажег сигарету.
В холле, где толпился народ, он ни на кого не взглянул. У дверей стояло несколько такси. Не выбирая, Эдди сел в первое попавшееся.
— Аконда, — сказал он, опускаясь на раскаленное солнцем сиденье.
На выезде из города он увидел мотели, о которых ему утром говорили, и скопища трейлеров — настоящие поселки на пустырях. На веревках сушилось белье; женщины в шортах, толстые и худые, стряпали на открытом воздухе.
Дальше дорога пролегла среди полей. Мужчины и женщины, согнувшись в три погибели, собирали овощи, постепенно нагружая следовавшие за ними грузовики.
Дома почти все были новые. Несколько лет назад, до прорытия канала, этот район был пустыней, среди которой возвышался старинный испанский город. Строились здесь очень быстро. Некоторые поселенцы довольствовались бараками.
Такси свернуло налево по песчаной дороге, вдоль которой тянулись электрические провода. Изредка встречались маленькие деревушки — всего несколько домов.
Аконда оказалась более крупным поселком. Кое-где просторные дома были окружены цветниками и лужайками.
— К кому вы едете?
— Его зовут Феличи.
— Не знаю такого. Народ здесь меняется что ни день.
Шофер затормозил возле универсального магазина. У входа до середины тротуара громоздились выставленные на продажу сельскохозяйственные орудия.
— Не живет ли здесь где-нибудь поблизости семья Феличи?
Сбивчиво им объяснили, куда надо ехать. Такси выехало из поселка, миновало новые поля и остановилось перед несколькими почтовыми ящиками, установленными у края дороги; на пятом из них оказалось имя Феличи. Дом стоял среди полей. В отдалении, склонившись над землей, работали люди.
— Вас подождать?
— Да.
Девочка в красном купальном костюмчике играла на веранде, на вид ей было лет пять.
— Папа дома?
— Он там. — Она указала на людей в поле.
— А мама?
Малышке не пришлось ответить. Загорелая женщина в сатиновых трусиках и лифчике из той же материи приподняла противомоскитную сетку над дверью.
— Кто тут?
— Миссис Феличи?
— Да.
Он не помнил ее, и она, видимо, не помнила его. Но она сразу увидела, что перед ней итальянец, и, конечно, приехавший издалека.
Поговорить с ней или лучше дождаться мужа? Эдди обернулся: никого не было видно. Похоже, за ним не следили — Я хотел бы кое о чем узнать у вас, Она стояла на пороге, придерживая рукой дверь, и явно колебалась. Потом нехотя проговорила:
— Войдите.
В просторной комнате было почти темно из-за опущенных жалюзи. Посередине большой стол, на полу игрушки, в углу на гладильной доске с включенным утюгом разостлана мужская рубашка.
— Садитесь.
— Меня зовут Эдди Рико, и я знал вашу свекровь.
Лишь в эту минуту он почувствовал чье-то присутствие в соседней комнате. Ему послышалось там движение. Потом дверь открылась. Вначале он увидел только силуэт женщины в светлом цветастом платье. Жалюзи в соседней комнате не были опущены, силуэт вырисовывался на светящемся фоне. Он различил очертания ног и бедер.
— Нора!
— Да, иду.
Она вошла в комнату. Эдди теперь мог лучше разглядеть ее. Она оказалась меньше ростом, чем он предполагал после встречи с ее отцом и братом, миниатюрной и хрупкой.
Ему сразу бросилось в глаза, что она беременна.
— Вы брат Тони?
— Да. А вы его жена?
Эдди не ожидал, что все произойдет так быстро. Он не был подготовлен к этому разговору, рассчитывая вначале поговорить с Феличи. Ему представлялось, что именно Феличи скажет ему, где скрывается Тони.
Эдди смутило то, что Нора была беременна. У него самого было трое детей, но он никогда не думал, что у его братьев тоже могут быть дети.
Женщина опустилась на скамейку, положила одну руку на стол и внимательно поглядела на гостя.
— Как вы попали сюда?
— Мне нужно поговорить с Тони.
— Я вас не об этом спрашиваю. Кто вам дал адрес?
У него не было времени придумать что-нибудь.
— Мне сказал ваш отец.
— Вы были у моего отца? Зачем?
— Чтобы получить адрес Тони.
— Отец его не знает, и мои братья тоже.
— Ваш отец сказал, что Тони починил старый грузовик и что он отдал Тони эту машину.
Жена Тони была умна и сообразительна. Она уже все поняла и смотрела теперь на него еще пристальнее.
— Вы догадались, что он приедет сюда?
— Я вспомнил, что ребенком он провел здесь несколько месяцев и что он мне часто говорил о грузовиках.
— Значит, вы — Эдди?
Ее взгляд смущал его. Он заставил себя улыбнуться.
— Я рад познакомиться с вами, — пробормотал он.
— Чего вы хотите от Тони?
Она не улыбалась и продолжала изучать его сосредоточенным взглядом. М-с Феличи отошла в угол, чтобы не мешать им.
Что Тони рассказал Феличи? Известно ли им все? Во всяком случае, они приютили его.
— Что вы от него хотите? — повторила Нора, и по ее тону он понял, о чем она думает.
— Мне нужно ему кое-что сообщить.
— А именно?
— Я пойду… — пробормотала хозяйка дома.
— Не нужно.
— Я пойду приготовлю завтрак.
Она ушла в кухню и закрыла за собой дверь.
— Чего вы от него хотите?
— Он в опасности.
— Почему?
По какому праву, в конце концов, она разговаривает с ним таким прокурорским тоном? Тони в опасности, а он сам в затруднении, годы усилий поставлены на карту, и разве не из-за этой девчонки?
— Некоторые люди боятся, что он проговорится, — с оттенком суровости ответил он ей.
— Эти люди знают, где он?
— Пока нет.
— Вы им сообщите?
— Они его и сами найдут.
— И тогда…
— Они смогут заставить его молчать любой ценой.
— Это они вас послали?
К несчастью, он на мгновение заколебался. Напрасно потом он пытался все отрицать: разубедить ее было невозможно.
— Что они вам сказали? Что поручили?
Странно Она была очень женственная, ничего резкого в чертах лица. Мягкими были и линии ее тела, и, однако, в ней чувствовалась воля, более сильная, чем у многих мужчин. Эдди она невзлюбила с первого взгляда. Может быть, она невзлюбила его еще раньше. Тони, наверное, рассказывал ей о нем и о Джино. Может быть, она ненавидела всю их семью, за исключением Тони?
Ее темные глаза пылали гневом. Когда она обращалась к нему, у нее дрожали губы.
— Если бы ваш брат не пошел в полицию… — Охваченный яростью, он, в свою очередь, перешел в наступление.
— Что вы говорите? Вы смеете утверждать, что мой брат…
Она вскочила и стала перед ним, выпятив живот. Эдди подумал, что она набросится на него, не мог же он драться с беременной женщиной!
— Ваш брат, да, тот самый, что работает в «Дженерал электрик». Он передал полиции все, что вы рассказали о Тони.
— Это не правда.
— Правда!
— Вы лжете!
— Послушайте, успокойтесь. Клянусь вам, что…
— Вы лжете!
Как он мог предвидеть, что окажется в таком нелепом положении? За дверью жена Феличи должна была слышать их громкие крики. Девочка услышала их с веранды, открыла дверь, просунула испуганное личико.
— Что с тобой, тетя Нора?
В этой семье, вероятно, считали Нору своей, должно быть, девочка говорила также «дядя Тони».
— Ничего, милочка. Мы кое-что обсуждаем.
— А что?
— Вещи, которых ты не можешь понять.
— Это ему я ничего не должна была говорить?
Итак, Тони и его жена обо всем рассказали Феличи.
Они боялись, что в дом придут наводить о них справки.
Они внушили ребенку: если явится какой-нибудь господин и начнет задавать вопросы… Эдди ждал ответа Норы, и та как бы в отместку сказала:
— Да, ему.
Она вся дрожала.
7
Тяжело дыша, они продолжали мерить друг друга гневным взглядом, и в эту минуту у веранды, лязгая железом, затормозил вернувшийся с поля большой грузовик. Со своего места Эдди не мог видеть, что происходило за окном, но по встревоженному выражению лица Норы понял, что приехал Тони.
Наверно, он работал в поле с другими мужчинами и заметил такси. Если бы оно отъехало сразу. Тони, возможно, не встревожился бы, но машина долго стояла у его дома, и это заставило его вернуться.
Трое в комнате слушали, как он поднимался по ступенькам крыльца, каждый оцепенел в той позе, в которой его застал шум подъехавшего грузовика.
Дверь распахнулась. На Тони были синие холщовые штаны и белая майка, оставлявшая обнаженными руки и часть груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14