И тогда никакой надежды для нас не остается.
— Мрачная перспектива, — хрипло пробасил Кришна Гвардеец, автор чрезвычайно чтимого всеми учения об отношении Крага к андроидам. — Но я нахожу, что если Краг и хотел смертью Альфы Адрон показать свое неудовольствие ПР, он имел в виду, чтобы андроиды прекратили заниматься политической агитацией, запаслись терпением и ожидали его милосердия. Но…
— Следует также принять во внимание следующую возможность, которая гораздо страшнее, — произнес Мазда Конструктор. — Способен ли Краг на зло? Если с его стороны это было преднамеренным убийством, то не исключено, что потребуют пересмотра самые краеугольные основания нашей Веры, потому что если Краг способен на деспотический и аморальный поступок…
— Хватит, хватит — тревожно выкрикнул кто-то из задних рядов. — Церковь
— не место для таких разговоров.
— Я всего лишь образно выражаюсь, — пояснил Мазда Конструктор, — я вовсе не собирался богохульствовать. Мы просто хотим сейчас показать Альфе Смотрителю, насколько разные реакции вызывало это происшествие. Ни для кого не секрет, что многие из нас опасаются, что обвинения Канцеляриста могут соответствовать истине. Если Альфа Адрон действительно была убита из-за ее политических взглядов, это приводит нас к необходимости рассмотреть возможность того, что Краг способен на неправедный поступок. Именно это сейчас и обсуждается во многих церквах.
— Мне кажется, — снова вступил в разговор Кришна Гвардеец, — нам следует исходить из того, что все поступки Крага праведны до определению и ведут в конечном итоге к нашему Избавлению. И наша задача не в том, чтобы оправдать действия Крага, а в том, чтобы рассеять подозрения, которые Канцелярист — кстати, даже не принадлежащий к нашей церкви — посеял в голове у тех, кто к нашей церкви принадлежит. Мы…
— Это был знак от Крага! Знак!
— Из Автоклава выходим мы и в Автоклав мы возвращаемся!
— Канцелярист сказал, что Краг не испытывал никаких угрызений совести. Он…
— …обратился к юристам. Гражданское право…
— …уничтожение собственности. Иск…
— …еще одно испытание нашей веры…
— …в любом случае, она была нашим врагом…
— …убить одного из собственных детей, чтобы это послужило предупреждением остальным? Да он какое-то чудовище!
— …мы выплавлены в огне Его тигля…
— …если Он способен на убийство…
— …священный долг…
— …избавление…
— …кровь…
— Тише! — выкрикнул Тор Смотритель, перекрывая многоголосый гомон. — Тише! Пожалуйста, выслушайте меня!
— Пусть говорит, — объявил Мазда Конструктор. — Он лучше всех знает Крага. Его мнение наиболее ценно.
— Я был там, — произнес Смотритель, — и все видел собственными глазами. Послушайте, пожалуйста, как все было, прежде чем устраивать религиозный диспут. Краг не несет никакой ответственности за убийство. Его секретарь, эктоген Сполдинг, действовал сам по себе. И в этом единственная правда о происшедшем. — Слова хлынули из него потоком, и он рассказал, как Сполдинг пытался проникнуть в церковь, как эктогена взбесило сопротивление бет-Стерегущих, как ему, Смотрителю, на ходу пришлось изобретать отвлекающий маневр и чем все кончилось, когда Сполдинг увидел Крага с двумя альфами из ПР.
— Все вопросы снимаются, — заявил Мазда Конструктор, когда Смотритель закончил свой рассказ. — Канцеляристу даже нас удалось сбить с толку. Краг совершенно ни при чем.
— Если не считать того, что вся эта цепочка событий могла быть продиктована Волей Крага, — высказался Кришна Гвардеец.
— Ты что, серьезно думаешь, что его воля диктует даже мирские… — начал Понтифекс Экспедитор.
— Об этих тонкостях — как-нибудь в другой раз, — прервал его Мазда Конструктор. — Сейчас надо срочно передать во все церкви рассказ Тора, чтобы успокоить волнение. Тор, надиктуй, пожалуйста, все на кубик…
— Да, конечно.
Андромеда Кварк вручила ему кубик. Смотритель назвался, объяснил, кем приходится Крагу, поклялся, что будет говорить одну правду и ничего, кроме правды, и повторил свой рассказ. Жуткая усталость снова волной накатывалась на него и угрожала захлестнуть с головой. С какой потрясающей готовностью наши блестящие альфы, подумал он, рады укутать все теологическим туманом! И как восприимчивы оказались они ко лжи Канцеляриста! В тысячах церквей сотни тысяч благочестивых андроидов мучительно пытаются понять, как мог Краг позволить свершиться убийству альфы. Ну чего стоит подождать, пока непосредственный свидетель не расскажет, как было все на самом деле…
Впрочем, еще не поздно исправить причиненное Канцеляристом зло. И ничья Вера в результате вчерашних прискорбных событий не пошатнется.
Андромеда Кварк и еще одна женщина из касты Экстраполяторов начали кодировать рассказ Смотрителя. Скоро закодированное сообщение разнесется по закрытой сети, соединяющей церкви по всему миру. Смотритель дождался начала передачи.
УАА ГЦГ УЦГ УАА ГГГ. ГГЦ ГГУ ААГ ААУ УАА УАА ЦУГ. ЦАА ЦАУ АГГ ЦГГ ГГЦ ГАЦ АЦА. АЦЦ АЦЦ ЦУЦ…
— Я могу идти? — поинтересовался Смотритель.
«Да пребудет с тобой Благословение Автоклава», — отозвался жестом Понтифекс Экспедитор. Смотритель ответил тем же и вышел. Ему казалось, что усталость и боль рвут его на части.
17
Я — Ник Ссу-Ма, Ллойд Теннисон, Кэдж Фостер, Уилл Мисима, Джед Гильберт и, может быть, Мануэль Краг, может быть. Может быть. Неделя в камере эгообмена. Ты выходишь оттуда и даже не знаешь, кто ты такой. Мануэль Мисима? Кэдж Краг? Ни в чем нельзя быть уверенным. Ты ходишь, как Ллойд, смеешься, как Ник, пожимаешь плечами, как Уилл. И так далее, и так далее. Перед глазами стоит золотистый туман, все смазано, очень красиво, похоже на рассвет в пустыне, вот так. Они у тебя в голове. Ты у них в голове. Всего одну неделю. Может быть, именно потому мне так нравится эгообмен. Разделить с кем-нибудь невыносимый груз собственного «я». Перестать на какое-то время быть только Мануэлем Крагом. Перестать. Перестать. Перестать. Перестать. Открыть коробку. Выпрыгнуть. Из себя — в них.
Появляется столько странных мыслей…
Сто шестьдесят восемь часов в объятиях стацио-сети. ТР-РАХ! Раскалывается череп, ты вылетаешь на свободу, смотришь, куда бы приземлиться, и приземляешься. БАХ! Вот ты уже Ник Ссу-Ма, ешь жареную собачину на Тайване. Утро, туман. Рядом твоя тетушка. Вы оба голые. Дотронься до меня вот тут, говорит она. Ты дотрагиваешься, она смеется, ты вздрагиваешь. Еще раз, просит она. Теперь ты смеешься, она вздрагивает. Крошечная, как у Клиссы, грудь. Ночь. Венчание. Согласны ли вы взять в жены Эрминию Теннисон, гладкие, как шелк бедра, родинка чуть выше копчика. Знаете, он спит с андроидом? Подумать только, Мануэль спит с андроидом! Он говорит, что любит ее. Сердцу не прикажешь. Андроид ? По крайней мере он этого не стыдится, иначе какой эгообмен… Знаете, я как-то однажды чуть не переспал с альфой, но в последний момент ничего не получилось. На что это похоже? Так же, как с любой другой женщиной. Сам понимаешь, андроиды не резиновые. Просто на лобке нет волос. Да это же кровосмешение. Почему? Ну, в каком-то смысле все андроиды — дети Крага, так что она — сестра Мануэля. Остроумно. Очень, очень остроумно. Но тебе это нравится ? Конечно. Сейчас покажу. Вот. Смотрите сами.
Он снова прыгает и соскальзывает, как монета по желобу в монетоприемник. Кто он теперь? Джед Ссу-Ма? Уилл Теннисон? Мы стали одним целым. Копайтесь на здоровье в моей памяти. Я не возражаю. Разве могут у меня быть секреты от друзей? От моих настоящих друзей.
Когда мне было девять я, Кэдж Фостер, поджарил и съел слизня.
Когда мне было тринадцать я, Уилл Мисима, описался со страху в трансмат-кабине.
Я, Ллойд Теннисон, щекотал петушок моей сестры и просовывал палец. Ей было одиннадцать, мне восемь.
Я, Джед Гильберт, в четырнадцать лет столкнул гамму с подъемника. Падал восемьдесят метров. В лепешку. Я сказал отцу, что тот поскользнулся.
Мне десять. Я, Ник Ссу-Ма, увидел за окном бету. Сказал маме: он подсматривал, как ты и папа в кровати. Папа только улыбнулся, мама приказала убить бету.
Я, Мануэль Краг, мне почти тридцать, я изменяю своей жене Клиссе с Альфой Лилит Мезон. Я люблю ее, я люблю ее, я люблю ее. Из Стокгольма. Она живет на улице Ярла Биргера. Альфа Лилит Мезон. У нее грудь, бедра, зубы, локти, розовая кожа. Я люблю ее, я люблю ее, я люблю ее. Лобок совсем безволосый. Лилит.
И мы прыгаем, прыгаем, прыгаем, мы повисли в стацио-сети, петляем из мозга в мозг, дрейфуем, перелетаем из черепа в череп, хотя это получается дороже, и жареный слизень Кэджа хрустит у меня на зубах, я чувствую запах мочи в трансмат-кабине Уилла, я щекочу петушок сестры Ллойда, я вместо Джеда сталкиваю гамму с подъемника, я вместо Ника вру родителям о бете, все они спят с Лилит, а потом говорят мне: да, да, что ж мы раньше не обращали внимания на женщин-альфа, как тебе повезло, Мануэль, повезло повезло, повезло.
И я люблю ее.
Я люблю ее.
И я вижу, друзья мои, всю ненависть и грязь, скопившиеся в ваших душах, но также я вижу все хорошее, как ужасно было бы, если бы мы видели только жареных слизней и лужи на полу трансмат-кабин. Я вижу тайные увлечения и скромность, верность и благородство. Я вижу, какие на самом деле хорошие люди мои друзья, я беспокоюсь. Интересно, думаю я, каким они видят меня; может, они не захотят подать мне руки, когда мы снова станем сами собой? Мы еще несколько раз меняется местами. Мы видим себя чужими глазами, чужих еще более чужими глазами…
Неделя проходит так быстро!
Бедный Мануэль, никогда не думал, что ему так плохо. Столько денег, а толку мало, он все еще мучается тем, что не нашел места в жизни. Мануэль, найди себе какое-нибудь дело. Найди дело. Найди дело. Я говорю им, что я стараюсь. Я ищу.
Как насчет равенства андроидов, говорят они?
Серьезно? А что скажет отец? Если ему не понравится…
Не беспокойся о нем. Делай то, что считаешь нужным. Клисса тебя поддержит. Если он все-таки взорвется, пусть с ним сначала поговорит Клисса. Да нет, с чего бы ему выходить из себя? Он уже сделал на андроидах состояние, почему бы теперь не предоставить им право голоса? Готов поспорить, за него-то они все и проголосуют. Все андроиды влюблены в твоего отца, знаешь? Точно, точно. Иногда мне кажется, что это чуть ли не религия. Религия Крага. Согласитесь, какой-то смысл в это есть — поклоняться тому, кто тебя создал. Не смейся. Как я могу не смеяться? Что за безумная мысль: андроиды поклоняются моему отцу! И сделанным с него идолам, наверное?
Мануэль, не отвлекайся. Если тебя так беспокоит, что ты до сих пор не нашел для себя достойного занятия, разверни общественную кампанию. Равные права андроидам! Да здравствуют андроиды! Точно-точно, да здравствуют андроиды! Нет, это не для тебя. Может, ты и прав.
Вдалеке звякает гонг. Мы понимаем, что время истекло.
Сеть отпускает нас. Мы начинаем медленно падать, каждый — к себе в голову. Я слышал, что эта процедура самая-самая сложная — вернуть каждого к себе в голову.
Насколько мне известно, я — Мануэль Краг.
Нас проводят в зал реадаптации. Мы сидим там три, четыре часа, заново привыкаем каждый к собственному телу. Мы странно посматриваем друг на друга. Точнее, друг на друга мы почти не смотрим. Кто-то слишком долго смеялся моим ртом.
Опять эти новые игрушки — кубики с закругленными ребрами. На моем высвечивается длинный ряд сообщений:
В КАРАЧИ СЕЙЧАС 09:00.
ВЫ ВСТРЕТИЛИ СЕБЯ ВПЕРВЫЕ?
НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ВАШ ОТЕЦ ХОТЕЛ БЫ, ЧТОБ ВЫ СВЯЗАЛИСЬ С НИМ.
ТОЛЬКО ПРАВДИВЫЕ ОТВЕТЫ НЕВЕРНЫ.
ДЕЛО УДАЛОСЬ УЛАДИТЬ, НЕ ДОВОДЯ ДО СУДА.
КОГДА-ТО ВСЕ МЫ БЫЛИ ГОРАЗДО МУДРЕЕ.
Игрушка пугает и утомляет меня. Я отшвыриваю кубик. Я почти уверен, что я не Кэдж Фостер и не Ллойд Теннисон, но меня беспокоит слизень. Из Нью-Орлеана я сразу отправлюсь к Лилит. Или, может, лучше сначала поговорить с Клиссой? Отец наверняка на башне. Как там продвигается сие гигантское сооружение? Скоро сигнал уйдет в космос, звездные жители станут присылать ответы, и отец будет читать их долгими зимними вечерами.
— До свидания, джентльмены, — улыбаясь, говорит альфа. — Надеюсь, до скорой встречи.
Мы выходим. А это они. Они — это я. Мы это мы.
Мы очень серьезно обмениваемся рукопожатиями. Идем к трансмат-кабинам. Покорно, как верный муж, я отправляюсь к Клиссе.
18
За неделю, прошедшую после смерти Альфы Кассандры Адрон, юристы встречались трижды. Первая встреча состоялась в правлении корпорации Крага, вторая в штаб-квартире «Лабрадор Трансмат-Дженераль», третья — в Чейз-Краг-Билдинг в Фэрбенксе. Юристы «Лабрадор Трансмат-Дженераль» предложили, чтобы Краг просто предоставил в распоряжение пострадавшей стороны новую альфу и оплатил расходы на ее обучение. Лу Фиэрон, выступая как советник Крага, заявил, что такая формулировка для его клиента неприемлема, так как может повлечь за собой расходы, сумму которых заранее не определить. «Лабрадор Трансмат-Дженераль» согласилась с тем, что такое возражение разумно, и был достигнут компромисс: корпорация Крага предоставляет «Лабрадор Трансмат-Дженераль» право собственности на одну альфу, выпущенную заводом в Дулуте, и соглашается оплатить ее обучение в пределах суммы в десять тысяч долларов. Три встречи заняли в общей сложности два часа двадцать одну минуту. Соглашение было достигнуто, и гражданский иск аннулирован. По поручению Крага соглашение подписал Леон Сполдинг. Сам Краг был на Луне на открытии гравитационного бассейна для больных хемиплегией в Медицинском Центре Крага посередине Моря Москвы.
19
17 ноября 2218 года.
Пространство вокруг башни Крага запорошено тонким слоем снега; за пределами периметра высятся огромные сугробы, покрытые твердой коркой слежавшегося наста. Над башней, уже перевалившей за пятьсот метров, яростно завывает ветер. Строительство идет с опережением графика. Башня прозрачна как слеза, никто из гостей Крага не может удержаться от восторженных ахов и охов.
Восьмигранное основание незаметно для глаза переходит в стройный четырехгранный обелиск, окруженный ореолом света; солнечные лучи отражаются от вертикальных граней, от ослепительно белых снежных полей, снова скользят вдоль стеклянных стен и устремляются к земле. Здесь правит альбедо, яркий блеск нестерпимо режет глаза.
Нижние две трети построенной части башни разделены на этажи, и, по мере того как стеклянные блоки громоздятся выше и выше, образуя корпус башни, работа внутри кипит с большей интенсивностью.
Началась установка тахионного оборудования. Из пяти гигантских цилиндров ярко-красной меди (шестьдесят сантиметров в диаметре, несколько сотен метров длиной), сложится пятижильный сердечник, который протянется до половины высоты башни. Уже закладываются направляющие для этих титанических шин. Каждая шина заключена в метрового диаметра оболочку из прозрачной стекломассы. Сорокаметровые медные цилиндры вкладываются в оболочку тут и там, соединяя их торец в торец. Ослепительно вспыхивают разряды сварочных лазеров. Сооружение кишит электриками, которые наблюдают за тем, как на блестящие стены башни изнутри напыляют слой проводящего волокна механики, которые устанавливают изоляционные трубки, волноводы, преобразователи частоты, измерители светового потока, аппаратуру оптической связи, локаторы фокальной плоскости, стержни нейтронной активации, поглотители Мессбауэра, многоканальные анализаторы амплитуды импульса, ядерные усилители, преобразователи напряжения, криостаты, импульсные повторители, мостики сопротивлений, оптические призмы, торсионные тестеры, всевозможные датчики, размагничиватели, коллиматоры, ячейки магнитного резонанса, усилители на термопарах, рефлекторы-ускорители, протонные накопители и многое, многое другое, в точном соответствии с планом, находящимся в памяти компьютера и включающим в себя для каждого прибора номер этажа и координаты на блок-схеме. Разговаривать с космосом тахионными лучами — не самая простая техническая проблема.
Башня уже неподражаемо великолепна, уникально стройна — ослепительно блестящий шпиль, пронзающий небо. Чтобы в полной мере насладиться видом башни, посетители отъезжают в тундру за много километров — вблизи впечатление совершенно не то. Краг тем не менее не устает напоминать своим гостям, что то, что они сейчас видят, всего лишь треть того, что должно быть. Чтобы понять, как будет выглядеть законченная башня, надо представить себе, что на этот, ноябрьский шпиль поставлен еще один такой же, а на них сверху — третий. Воображение отказывает. Разум бунтует. Вместо этого перед мысленным взором возникает изящная, невероятно тонкая, страшно хрупкая стеклянная игла, которая висит в небе, безуспешно пытаясь пустить корни, клонится, клонится, клонится и наконец медленно падает, как поверженный Люцифер, падает весь долгий зимний день и рассыпается, еле слышно звеня осколками в морозном воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Мрачная перспектива, — хрипло пробасил Кришна Гвардеец, автор чрезвычайно чтимого всеми учения об отношении Крага к андроидам. — Но я нахожу, что если Краг и хотел смертью Альфы Адрон показать свое неудовольствие ПР, он имел в виду, чтобы андроиды прекратили заниматься политической агитацией, запаслись терпением и ожидали его милосердия. Но…
— Следует также принять во внимание следующую возможность, которая гораздо страшнее, — произнес Мазда Конструктор. — Способен ли Краг на зло? Если с его стороны это было преднамеренным убийством, то не исключено, что потребуют пересмотра самые краеугольные основания нашей Веры, потому что если Краг способен на деспотический и аморальный поступок…
— Хватит, хватит — тревожно выкрикнул кто-то из задних рядов. — Церковь
— не место для таких разговоров.
— Я всего лишь образно выражаюсь, — пояснил Мазда Конструктор, — я вовсе не собирался богохульствовать. Мы просто хотим сейчас показать Альфе Смотрителю, насколько разные реакции вызывало это происшествие. Ни для кого не секрет, что многие из нас опасаются, что обвинения Канцеляриста могут соответствовать истине. Если Альфа Адрон действительно была убита из-за ее политических взглядов, это приводит нас к необходимости рассмотреть возможность того, что Краг способен на неправедный поступок. Именно это сейчас и обсуждается во многих церквах.
— Мне кажется, — снова вступил в разговор Кришна Гвардеец, — нам следует исходить из того, что все поступки Крага праведны до определению и ведут в конечном итоге к нашему Избавлению. И наша задача не в том, чтобы оправдать действия Крага, а в том, чтобы рассеять подозрения, которые Канцелярист — кстати, даже не принадлежащий к нашей церкви — посеял в голове у тех, кто к нашей церкви принадлежит. Мы…
— Это был знак от Крага! Знак!
— Из Автоклава выходим мы и в Автоклав мы возвращаемся!
— Канцелярист сказал, что Краг не испытывал никаких угрызений совести. Он…
— …обратился к юристам. Гражданское право…
— …уничтожение собственности. Иск…
— …еще одно испытание нашей веры…
— …в любом случае, она была нашим врагом…
— …убить одного из собственных детей, чтобы это послужило предупреждением остальным? Да он какое-то чудовище!
— …мы выплавлены в огне Его тигля…
— …если Он способен на убийство…
— …священный долг…
— …избавление…
— …кровь…
— Тише! — выкрикнул Тор Смотритель, перекрывая многоголосый гомон. — Тише! Пожалуйста, выслушайте меня!
— Пусть говорит, — объявил Мазда Конструктор. — Он лучше всех знает Крага. Его мнение наиболее ценно.
— Я был там, — произнес Смотритель, — и все видел собственными глазами. Послушайте, пожалуйста, как все было, прежде чем устраивать религиозный диспут. Краг не несет никакой ответственности за убийство. Его секретарь, эктоген Сполдинг, действовал сам по себе. И в этом единственная правда о происшедшем. — Слова хлынули из него потоком, и он рассказал, как Сполдинг пытался проникнуть в церковь, как эктогена взбесило сопротивление бет-Стерегущих, как ему, Смотрителю, на ходу пришлось изобретать отвлекающий маневр и чем все кончилось, когда Сполдинг увидел Крага с двумя альфами из ПР.
— Все вопросы снимаются, — заявил Мазда Конструктор, когда Смотритель закончил свой рассказ. — Канцеляристу даже нас удалось сбить с толку. Краг совершенно ни при чем.
— Если не считать того, что вся эта цепочка событий могла быть продиктована Волей Крага, — высказался Кришна Гвардеец.
— Ты что, серьезно думаешь, что его воля диктует даже мирские… — начал Понтифекс Экспедитор.
— Об этих тонкостях — как-нибудь в другой раз, — прервал его Мазда Конструктор. — Сейчас надо срочно передать во все церкви рассказ Тора, чтобы успокоить волнение. Тор, надиктуй, пожалуйста, все на кубик…
— Да, конечно.
Андромеда Кварк вручила ему кубик. Смотритель назвался, объяснил, кем приходится Крагу, поклялся, что будет говорить одну правду и ничего, кроме правды, и повторил свой рассказ. Жуткая усталость снова волной накатывалась на него и угрожала захлестнуть с головой. С какой потрясающей готовностью наши блестящие альфы, подумал он, рады укутать все теологическим туманом! И как восприимчивы оказались они ко лжи Канцеляриста! В тысячах церквей сотни тысяч благочестивых андроидов мучительно пытаются понять, как мог Краг позволить свершиться убийству альфы. Ну чего стоит подождать, пока непосредственный свидетель не расскажет, как было все на самом деле…
Впрочем, еще не поздно исправить причиненное Канцеляристом зло. И ничья Вера в результате вчерашних прискорбных событий не пошатнется.
Андромеда Кварк и еще одна женщина из касты Экстраполяторов начали кодировать рассказ Смотрителя. Скоро закодированное сообщение разнесется по закрытой сети, соединяющей церкви по всему миру. Смотритель дождался начала передачи.
УАА ГЦГ УЦГ УАА ГГГ. ГГЦ ГГУ ААГ ААУ УАА УАА ЦУГ. ЦАА ЦАУ АГГ ЦГГ ГГЦ ГАЦ АЦА. АЦЦ АЦЦ ЦУЦ…
— Я могу идти? — поинтересовался Смотритель.
«Да пребудет с тобой Благословение Автоклава», — отозвался жестом Понтифекс Экспедитор. Смотритель ответил тем же и вышел. Ему казалось, что усталость и боль рвут его на части.
17
Я — Ник Ссу-Ма, Ллойд Теннисон, Кэдж Фостер, Уилл Мисима, Джед Гильберт и, может быть, Мануэль Краг, может быть. Может быть. Неделя в камере эгообмена. Ты выходишь оттуда и даже не знаешь, кто ты такой. Мануэль Мисима? Кэдж Краг? Ни в чем нельзя быть уверенным. Ты ходишь, как Ллойд, смеешься, как Ник, пожимаешь плечами, как Уилл. И так далее, и так далее. Перед глазами стоит золотистый туман, все смазано, очень красиво, похоже на рассвет в пустыне, вот так. Они у тебя в голове. Ты у них в голове. Всего одну неделю. Может быть, именно потому мне так нравится эгообмен. Разделить с кем-нибудь невыносимый груз собственного «я». Перестать на какое-то время быть только Мануэлем Крагом. Перестать. Перестать. Перестать. Перестать. Открыть коробку. Выпрыгнуть. Из себя — в них.
Появляется столько странных мыслей…
Сто шестьдесят восемь часов в объятиях стацио-сети. ТР-РАХ! Раскалывается череп, ты вылетаешь на свободу, смотришь, куда бы приземлиться, и приземляешься. БАХ! Вот ты уже Ник Ссу-Ма, ешь жареную собачину на Тайване. Утро, туман. Рядом твоя тетушка. Вы оба голые. Дотронься до меня вот тут, говорит она. Ты дотрагиваешься, она смеется, ты вздрагиваешь. Еще раз, просит она. Теперь ты смеешься, она вздрагивает. Крошечная, как у Клиссы, грудь. Ночь. Венчание. Согласны ли вы взять в жены Эрминию Теннисон, гладкие, как шелк бедра, родинка чуть выше копчика. Знаете, он спит с андроидом? Подумать только, Мануэль спит с андроидом! Он говорит, что любит ее. Сердцу не прикажешь. Андроид ? По крайней мере он этого не стыдится, иначе какой эгообмен… Знаете, я как-то однажды чуть не переспал с альфой, но в последний момент ничего не получилось. На что это похоже? Так же, как с любой другой женщиной. Сам понимаешь, андроиды не резиновые. Просто на лобке нет волос. Да это же кровосмешение. Почему? Ну, в каком-то смысле все андроиды — дети Крага, так что она — сестра Мануэля. Остроумно. Очень, очень остроумно. Но тебе это нравится ? Конечно. Сейчас покажу. Вот. Смотрите сами.
Он снова прыгает и соскальзывает, как монета по желобу в монетоприемник. Кто он теперь? Джед Ссу-Ма? Уилл Теннисон? Мы стали одним целым. Копайтесь на здоровье в моей памяти. Я не возражаю. Разве могут у меня быть секреты от друзей? От моих настоящих друзей.
Когда мне было девять я, Кэдж Фостер, поджарил и съел слизня.
Когда мне было тринадцать я, Уилл Мисима, описался со страху в трансмат-кабине.
Я, Ллойд Теннисон, щекотал петушок моей сестры и просовывал палец. Ей было одиннадцать, мне восемь.
Я, Джед Гильберт, в четырнадцать лет столкнул гамму с подъемника. Падал восемьдесят метров. В лепешку. Я сказал отцу, что тот поскользнулся.
Мне десять. Я, Ник Ссу-Ма, увидел за окном бету. Сказал маме: он подсматривал, как ты и папа в кровати. Папа только улыбнулся, мама приказала убить бету.
Я, Мануэль Краг, мне почти тридцать, я изменяю своей жене Клиссе с Альфой Лилит Мезон. Я люблю ее, я люблю ее, я люблю ее. Из Стокгольма. Она живет на улице Ярла Биргера. Альфа Лилит Мезон. У нее грудь, бедра, зубы, локти, розовая кожа. Я люблю ее, я люблю ее, я люблю ее. Лобок совсем безволосый. Лилит.
И мы прыгаем, прыгаем, прыгаем, мы повисли в стацио-сети, петляем из мозга в мозг, дрейфуем, перелетаем из черепа в череп, хотя это получается дороже, и жареный слизень Кэджа хрустит у меня на зубах, я чувствую запах мочи в трансмат-кабине Уилла, я щекочу петушок сестры Ллойда, я вместо Джеда сталкиваю гамму с подъемника, я вместо Ника вру родителям о бете, все они спят с Лилит, а потом говорят мне: да, да, что ж мы раньше не обращали внимания на женщин-альфа, как тебе повезло, Мануэль, повезло повезло, повезло.
И я люблю ее.
Я люблю ее.
И я вижу, друзья мои, всю ненависть и грязь, скопившиеся в ваших душах, но также я вижу все хорошее, как ужасно было бы, если бы мы видели только жареных слизней и лужи на полу трансмат-кабин. Я вижу тайные увлечения и скромность, верность и благородство. Я вижу, какие на самом деле хорошие люди мои друзья, я беспокоюсь. Интересно, думаю я, каким они видят меня; может, они не захотят подать мне руки, когда мы снова станем сами собой? Мы еще несколько раз меняется местами. Мы видим себя чужими глазами, чужих еще более чужими глазами…
Неделя проходит так быстро!
Бедный Мануэль, никогда не думал, что ему так плохо. Столько денег, а толку мало, он все еще мучается тем, что не нашел места в жизни. Мануэль, найди себе какое-нибудь дело. Найди дело. Найди дело. Я говорю им, что я стараюсь. Я ищу.
Как насчет равенства андроидов, говорят они?
Серьезно? А что скажет отец? Если ему не понравится…
Не беспокойся о нем. Делай то, что считаешь нужным. Клисса тебя поддержит. Если он все-таки взорвется, пусть с ним сначала поговорит Клисса. Да нет, с чего бы ему выходить из себя? Он уже сделал на андроидах состояние, почему бы теперь не предоставить им право голоса? Готов поспорить, за него-то они все и проголосуют. Все андроиды влюблены в твоего отца, знаешь? Точно, точно. Иногда мне кажется, что это чуть ли не религия. Религия Крага. Согласитесь, какой-то смысл в это есть — поклоняться тому, кто тебя создал. Не смейся. Как я могу не смеяться? Что за безумная мысль: андроиды поклоняются моему отцу! И сделанным с него идолам, наверное?
Мануэль, не отвлекайся. Если тебя так беспокоит, что ты до сих пор не нашел для себя достойного занятия, разверни общественную кампанию. Равные права андроидам! Да здравствуют андроиды! Точно-точно, да здравствуют андроиды! Нет, это не для тебя. Может, ты и прав.
Вдалеке звякает гонг. Мы понимаем, что время истекло.
Сеть отпускает нас. Мы начинаем медленно падать, каждый — к себе в голову. Я слышал, что эта процедура самая-самая сложная — вернуть каждого к себе в голову.
Насколько мне известно, я — Мануэль Краг.
Нас проводят в зал реадаптации. Мы сидим там три, четыре часа, заново привыкаем каждый к собственному телу. Мы странно посматриваем друг на друга. Точнее, друг на друга мы почти не смотрим. Кто-то слишком долго смеялся моим ртом.
Опять эти новые игрушки — кубики с закругленными ребрами. На моем высвечивается длинный ряд сообщений:
В КАРАЧИ СЕЙЧАС 09:00.
ВЫ ВСТРЕТИЛИ СЕБЯ ВПЕРВЫЕ?
НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ВАШ ОТЕЦ ХОТЕЛ БЫ, ЧТОБ ВЫ СВЯЗАЛИСЬ С НИМ.
ТОЛЬКО ПРАВДИВЫЕ ОТВЕТЫ НЕВЕРНЫ.
ДЕЛО УДАЛОСЬ УЛАДИТЬ, НЕ ДОВОДЯ ДО СУДА.
КОГДА-ТО ВСЕ МЫ БЫЛИ ГОРАЗДО МУДРЕЕ.
Игрушка пугает и утомляет меня. Я отшвыриваю кубик. Я почти уверен, что я не Кэдж Фостер и не Ллойд Теннисон, но меня беспокоит слизень. Из Нью-Орлеана я сразу отправлюсь к Лилит. Или, может, лучше сначала поговорить с Клиссой? Отец наверняка на башне. Как там продвигается сие гигантское сооружение? Скоро сигнал уйдет в космос, звездные жители станут присылать ответы, и отец будет читать их долгими зимними вечерами.
— До свидания, джентльмены, — улыбаясь, говорит альфа. — Надеюсь, до скорой встречи.
Мы выходим. А это они. Они — это я. Мы это мы.
Мы очень серьезно обмениваемся рукопожатиями. Идем к трансмат-кабинам. Покорно, как верный муж, я отправляюсь к Клиссе.
18
За неделю, прошедшую после смерти Альфы Кассандры Адрон, юристы встречались трижды. Первая встреча состоялась в правлении корпорации Крага, вторая в штаб-квартире «Лабрадор Трансмат-Дженераль», третья — в Чейз-Краг-Билдинг в Фэрбенксе. Юристы «Лабрадор Трансмат-Дженераль» предложили, чтобы Краг просто предоставил в распоряжение пострадавшей стороны новую альфу и оплатил расходы на ее обучение. Лу Фиэрон, выступая как советник Крага, заявил, что такая формулировка для его клиента неприемлема, так как может повлечь за собой расходы, сумму которых заранее не определить. «Лабрадор Трансмат-Дженераль» согласилась с тем, что такое возражение разумно, и был достигнут компромисс: корпорация Крага предоставляет «Лабрадор Трансмат-Дженераль» право собственности на одну альфу, выпущенную заводом в Дулуте, и соглашается оплатить ее обучение в пределах суммы в десять тысяч долларов. Три встречи заняли в общей сложности два часа двадцать одну минуту. Соглашение было достигнуто, и гражданский иск аннулирован. По поручению Крага соглашение подписал Леон Сполдинг. Сам Краг был на Луне на открытии гравитационного бассейна для больных хемиплегией в Медицинском Центре Крага посередине Моря Москвы.
19
17 ноября 2218 года.
Пространство вокруг башни Крага запорошено тонким слоем снега; за пределами периметра высятся огромные сугробы, покрытые твердой коркой слежавшегося наста. Над башней, уже перевалившей за пятьсот метров, яростно завывает ветер. Строительство идет с опережением графика. Башня прозрачна как слеза, никто из гостей Крага не может удержаться от восторженных ахов и охов.
Восьмигранное основание незаметно для глаза переходит в стройный четырехгранный обелиск, окруженный ореолом света; солнечные лучи отражаются от вертикальных граней, от ослепительно белых снежных полей, снова скользят вдоль стеклянных стен и устремляются к земле. Здесь правит альбедо, яркий блеск нестерпимо режет глаза.
Нижние две трети построенной части башни разделены на этажи, и, по мере того как стеклянные блоки громоздятся выше и выше, образуя корпус башни, работа внутри кипит с большей интенсивностью.
Началась установка тахионного оборудования. Из пяти гигантских цилиндров ярко-красной меди (шестьдесят сантиметров в диаметре, несколько сотен метров длиной), сложится пятижильный сердечник, который протянется до половины высоты башни. Уже закладываются направляющие для этих титанических шин. Каждая шина заключена в метрового диаметра оболочку из прозрачной стекломассы. Сорокаметровые медные цилиндры вкладываются в оболочку тут и там, соединяя их торец в торец. Ослепительно вспыхивают разряды сварочных лазеров. Сооружение кишит электриками, которые наблюдают за тем, как на блестящие стены башни изнутри напыляют слой проводящего волокна механики, которые устанавливают изоляционные трубки, волноводы, преобразователи частоты, измерители светового потока, аппаратуру оптической связи, локаторы фокальной плоскости, стержни нейтронной активации, поглотители Мессбауэра, многоканальные анализаторы амплитуды импульса, ядерные усилители, преобразователи напряжения, криостаты, импульсные повторители, мостики сопротивлений, оптические призмы, торсионные тестеры, всевозможные датчики, размагничиватели, коллиматоры, ячейки магнитного резонанса, усилители на термопарах, рефлекторы-ускорители, протонные накопители и многое, многое другое, в точном соответствии с планом, находящимся в памяти компьютера и включающим в себя для каждого прибора номер этажа и координаты на блок-схеме. Разговаривать с космосом тахионными лучами — не самая простая техническая проблема.
Башня уже неподражаемо великолепна, уникально стройна — ослепительно блестящий шпиль, пронзающий небо. Чтобы в полной мере насладиться видом башни, посетители отъезжают в тундру за много километров — вблизи впечатление совершенно не то. Краг тем не менее не устает напоминать своим гостям, что то, что они сейчас видят, всего лишь треть того, что должно быть. Чтобы понять, как будет выглядеть законченная башня, надо представить себе, что на этот, ноябрьский шпиль поставлен еще один такой же, а на них сверху — третий. Воображение отказывает. Разум бунтует. Вместо этого перед мысленным взором возникает изящная, невероятно тонкая, страшно хрупкая стеклянная игла, которая висит в небе, безуспешно пытаясь пустить корни, клонится, клонится, клонится и наконец медленно падает, как поверженный Люцифер, падает весь долгий зимний день и рассыпается, еле слышно звеня осколками в морозном воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25