Так можно прокататься всю ночь. И в Альбукерке его не ждало
ничего, кроме пустой постели.
Бывшая жена укатила в Буэнос-Айрес с новым мужем. Фолкнер уже привык
к одиночеству, но нельзя сказать, что оно было ему по душе. Другой на его
месте нашел бы утешение в работе, но в данном случае это исключено.
В три часа ночи вездеход достиг подножья гор. Можно было бы проехать
весь национальный парк по просеке, но Фолкнер, сцепив зубы, отдал водителю
приказ развернуться. В Альбукерк они вернутся, сделав большой крюк через
Меса Приста, Жемез Пуэбло и западный берег Рио-Гранде. В Топека, очевидно,
все еще бодрствуют. Да и в Вашингтоне, вероятно, не спят. Чтобы вы были
все здоровы!
Информационный поток по каналам начал иссякать. Чтобы убить время,
Фолкнер несколько раз прогнал видеозапись траектории огненного шара.
Тщательно изучив данные, он вынужден был признать, что внезапно
вспыхнувшая в небе полоса, должно быть, представляла из себя впечатляющее
зрелище. Очень плохо, что он находился в помещении, нагружая себя всякой
дрянью, и упустил его. Ну да черт с ним. Большой метеор. И что из того?
Вон, над сибирской тайгой в 1908 тоже такой пронесся. А гигантский
метеоритный кратер в Аризоне? Что из того?
Только вот необычное световое излучение... Впрочем, на эту тему они
уже побеседовали с Бронштейном часа два тому назад.
- Предположим, в атмосферу залетела глыба из антиматерии, - говорил
он тогда адъютанту. - Несколько тонн, скажем, антижелеза. Гигантский пирог
из антипротонов и антинейтронов, врезаясь в земную атмосферу, мгновенно
аннигилирует...
- Старо, как мир, - рассмеялся в ответ Бронштейн.
- Зато вполне правдоподобно.
- Нет, не правдоподобно. Чтобы принять эту гипотезу, нужно
постулировать, что где-то в нашей части Вселенной имеется большая масса
антиматерии. Однако доказательств тому нет. Как нет доказательств, что
такая масса вообще может существовать. Гораздо проще гипотеза,
постулирующая существование внеземной расы, засылающей к нам наблюдателей.
Примени идею бритвы Оккама к своей идее об антиматерии и сам увидишь,
насколько она шаткая.
- Лучше я применю эту бритву к твоей глотке! - взорвался Фолкнер.
Ему нравилась собственная гипотеза, а бритва Оккама была орудием
логики, а не непреклонным законом Вселенной, и срабатывала далеко не при
всех обстоятельствах.
Он крепко зажмурился. Ему мучительно захотелось виски. В восточной
части неба появилась бледная полоска зари. В столице уже наступает утро,
жители спешат на работу, на дорогах образовываются первые пробки...
И вдруг в системе датчиков вездехода что-то пискнуло.
- Стой! - завопил Фолкнер водителю.
Машина остановилась. Писк не прекращался. Он исходил от датчика
обнаружения по температурным характеристикам человеческого тела массой от
30 до 45 килограмм в радиусе тысячи метров.
До ближайшего поселка не менее 30 километров. В 15-20 километрах даже
дороги никакой нет. Местность совершенно безлюдная. Ничего, кроме полыни,
нескольких кустиков юкки, медвежьей травы и редких карликовых сосен. Ни
ручьев, ни прудов, ни домов... Ничего! Эта земля ни для чего не пригодна.
А может, это просто ночная стоянка бойскаутов или еще что-нибудь, в
равной степени безобидное?
Тем не менее, придется проверить.
Оставив водителя в кабине, Фолкнер выбрался наружу.
Куда идти?
Тысяча метров - это немало, когда преобразуешь радиус в окружность,
то начинаешь думать о площади, а не о расстоянии. Он включил набедренный
ртутный прожектор, но от него было мало толку. В сером предрассветном
мареве искусственное освещение мало чем помогало. Для очистки совести
Фолкнер решил побродить минут пятнадцать, а затем вызвать вертолет с
поисковой партией. К сожалению, эти новые системы обнаружения плохо
функционируют на близком расстоянии.
Выбрав наугад направление, Фолкнер сделал несколько шагов и
остановился как вкопанный - в луче прожектора блеснул металл... Через
несколько минут, испытывая исступленное, полное страха волнение, он стоял
над своей неожиданной находкой.
Молодая женщина с красивым лицом, которое портила запекшаяся на губах
и подбородке кровь, лежала неподвижно. Глаза ее были закрыты. Шлем при
падении раскололся, и ветер пустыни шевелил тяжелые пряди золотистых
волос. Сделан он был из блестящей материи, которую Фолкнер принял издали
за металл. Фигуру девушки облегало что-то вроде скафандра, конструкция
которого была ему совершенно незнакома. В комплект входил персональный
реактивный двигатель - он понял это по наличию выхлопных дюз.
Она должна быть китайской или русской разведчицей, вынужденной
покинуть свой самолет. Внешне девушка, разумеется, нисколько не походила
на китаянку, но почему бы Пекину не нанять на эту работу какую-нибудь
блондинку из Бруклина? Если китайский костюм для высотных полетов выглядит
именно так, то следовало бы снять шляпу перед его конструкторами.
Падение ее, судя по всему, было неудачным. Она напоминала сломанную
куклу. Что же, в вездеходе есть носилки. Медики в городе разберутся, что
там у нее за повреждения. Слава Богу, она не из дальних просторов
галактики, если только там не научились еще производить прекрасных
блондинок...
Внезапно девушка пошевельнулась и разлепила запекшиеся губы. Фолкнер
склонился к ее лицу.
Она говорила не по-русски. И не по-китайски. Он понял, что никогда не
слышал ничего подобного и похолодел. Окинул внимательным взглядом скафандр
и еще раз убедился, насколько он не похож на все то, что ему доводилось
видеть. И вдруг...
- Если они помогут... на каком языке здесь говорят... кажется, на
английском...
Глаза девушки открылись. Прекрасные глаза. Испуганные. Затуманенные
болью.
- Помогите мне, - произнесла она.

4
Стремительно приближаясь к поверхности Земли, Миртин понимал, что
получит тяжелое повреждение. Он спокойно воспринимал это, как и все
остальное. О чем он сожалел, так это о дурной славе, которую ему принесет
на родине эта авария, а вовсе не о тех телесных страданиях, которые ждут
его в ближайшем будущем. В конце концов, рано или поздно какой-нибудь
корабль-разведчик, подчиняясь теории вероятности, должен был потерпеть
аварию, заставив свой экипаж совершить вынужденную посадку. Жаль, что
слепой случай выбрал именно его.
Миртина беспокоили опасности, с которыми он неизбежно должен будет
столкнуться на Земле. Но вот распад сексуальной группы... Как старший, он
был наиболее устойчивым ее элементом и чувствовал за собой ответственность
за младших ее членов.
Глэйр, по всей видимости, погибла. Он видел ее неловкий прыжок и
знал, что шансов выжить у нее маловато. Она падала, как камень, и смерть
ее должна была быть ужасной, но быстрой. Миртину уже приходилось терять
сексуальных партнеров, это было очень давно, но он хорошо помнил, как
тяжело было ему тогда. А Глэйр... Она была особенной, необыкновенно
чувствительной к потребностям группы - совершенным женским звеном,
связывавшим двух дирнанцев мужского пола. Заменить ее будет очень трудно.
Ворнин совершил прыжок лучше, но они, возможно, так никогда и не
отыщут друг друга. Даже если им удастся это, положение их будет не из
легких. Особенно без Глэйр.
Он знал, что ему необходимо успокоиться, и прибег к одному из методов
снятия стресса. Встреча с Землей была уже совсем близка.
Считалось, что удар при прыжке эквивалентен падению с высоты тридцати
метров. К гибели дирнанца это не привело бы, но они покинули корабль на
высоте, намного превышающей рекомендуемую, поэтому Миртин делал все, что
мог, чтобы свернуть побезопаснее свое дирнанское тело внутри телесной
оболочки землянина. Кости, поддерживающие оболочку, будут наверняка
сломаны, но хрящи дирнанца внутри них пострадать не должны. Конечно,
падение причинит сильную боль, ибо оболочка по сути была его собственным
телом, хотя родился он и не в ней.
В последующие несколько мгновений сознание Миртина начало мутиться, и
ему стоило немалых усилий привести себя в норму. Он видел, что падает к
востоку от грязных строений индейской деревушки - одной из тех антикварных
вещей, которые земляне столь тщательно сохраняют в этой части планеты. В
некотором удалении на западе виднелась громадная расщелина каньона. Он
падал как раз между этими двумя ориентирами на бугристую равнину,
испещренную глубокими ложбинами, выветрившимися террасами и сопками с
плоскими вершинами. Однако ближе к земле его подхватило атмосферное
течение и начало относить в сторону деревушки. Он уравновесил этот дрейф
стабилизирующими реактивными толчками из ранцевого движка и раскрыл
свертывающийся экран, чтобы предохранить себя от наихудших последствий
столкновения с землей.
В самое последнее мгновение Миртин все-таки вырубился. И в этом не
было ничего плохого, так как когда сознание вернулось к нему, он понял,
что повредился очень сильно.
Прежде всего нужно ликвидировать боль. Миртин произвел проверку рядов
своих нервных окончаний, сознательно отключив те, которые не принимали
участия в управлении его автономной нервной системы. Все, без чего можно
было обойтись, кроме систем дыхания, кровообращения, ассимиляции и
диссимиляции, было на время выведено из строя. На это ушло более часа,
боль уменьшилась до терпимого уровня. Еще полчаса понадобилось, чтобы
произвести вымывание из тела накопившихся ядов, вызывающих боль.
Теперь можно спокойно сосредоточиться и обдумать свое положение.
Он лежал на спине, головой к востоку. Местность перед ним несколько
возвышалась над окружающим пространством. Слева располагалось сухое русло
ручья. Справа круто поднимался обрыв, и в неясном свете приближающегося
утра было видно, что камень мягкий, словно сделанный из песка, испещренный
множеством мелких отверстий. Миртин увидел темный зев пещеры, которая
могла бы стать его убежищем на время исцеления тела.
Но он не мог ползти.
Он вообще не способен был двигаться.
Оценить степень повреждений с почти полностью отключенной нервной
системой было очень трудно, но Миртин предполагал, что его внутренний
столб переломлен надвое. Ноги и руки, похоже, были целы, но двигательные
рефлексы отсутствовали. Конечно, столб можно было бы починить, располагай
он временем. Срастить кости, затем регенерировать нервные волокна. На это
ушло бы месяца два. Внутреннее тело дирнанца повреждений практически не
получило, так что оставалось только восстановить внешнюю оболочку.
Лежа здесь? Зимой? Без пищи?
Это было главным. Тело дирнанца намного совершеннее земного, но
обходиться бесконечно долго без еды он бы не смог. Миртин прикинул, что
умрет от голода еще до того, как выздоровеет, чтобы отправиться на поиски
пропитания. Да и это чисто теоретически, так как в любом случае без воды
он погибнет через неделю.
Итак, ему требовались кров, еда и вода, однако в своем нынешнем
положении он не мог получить ничего без посторонней помощи, что означало
только одно - ему требовалась помощь!
Ворнин? Глэйр? Если они живы, у них немало собственных трудностей.
Миртин был не в состоянии активировать свой коммуникатор, вмонтированный
на боку чуть выше бедра, и не мог дать им знать о себе. Единственной
надеждой было появление какого-нибудь дружественно настроенного землянина,
но в этой пустыне глупо было рассчитывать на подобное.
Он понял, что ему придется умереть.
Однако сделать это никогда не поздно. Поэтому Миртин решил подождать
дня три, до тех пор, пока жажда не начнет причинять ему сильных мучений.
Если за это время ничего не произойдет, придется отключить оставшиеся
нервные окончания и почить с миром. Потеряв "хозяина", умело
спроектированное земное тело разложится очень быстро даже в этом сухом
климате, и на его месте останется только одежда. Конструкторы приняли все
меры предосторожности, чтобы люди не могли обнаружить присутствие
Наблюдателей.
И Миртин принялся ждать.
Наступило утро, потом еще одно. Скоро все будет кончено. Он вспоминал
прожитую жизнь. Думал о Глэйр, Ворнине. О том, как сильно любил их...
И вдруг заметил, что к нему кто-то приближается. Он не ожидал этого.
Он уже свыкся с мыслью, что погибнет в конце назначенного трехдневного
срока.
Повернуть голову Миртин не мог, только скосил глаза.
Землянин, похоже, двигался без какой-либо определенной цели. На
некотором удалении от него резвилось, подпрыгивая, прирученное животное.
Время от времени землянин останавливался и швырял в овраг камешки.
Миртин задумался. Что делать? Он не мог подвергать себя риску, не
должен был попасть в руки властей. В таком случае присяга велела ему
самоликвидироваться. Но землянин на вид был очень молод. Совсем мальчишка.
Миртин заставил себя думать по-английски. Что это за животное? Кошка?
Крыса? Летучая мышь? Собака? Да, собака. Похоже, маленькое худое рыжее
существо с длинными ушами унюхало его запах. Влажный нос задрожал, желтые
глаза поймали взгляд Миртина, и в несколько прыжков животное оказалось
возле него, издавая отрывистые звуки. Мальчик последовал за собакой.
Его выпученные глаза и открытый рот даже позабавили Миртина. Он
задумался. На вид - лет десять-одиннадцать. Черные волосы, темные глаза,
светло-коричневая кожа. Представитель негроидной расы? Нет. Волосы прямые,
губы тонкие, переносица узкая. Это один из уцелевших аборигенов этого
материка. Говорит ли он по-английски? Насколько он доброжелателен? Рот
мальчика закрылся. Мальчик улыбнулся. Знак дружественного расположения?
Миртин попытался улыбнуться в ответ и с изумлением обнаружил, что мышцы
лица функционируют.
- Здравствуйте, - произнес мальчик. - Вам больно?
- Я... да. Я очень сильно поврежден.
Мальчик опустился на колени. Собака, виляя хвостом, ткнулась влажным
носом прямо в лицо Миртина. Мальчик быстрым движением руки отогнал ее.
- Вы оттуда? - спросил он шепотом. - Выпали из... самолета?
Миртин решил оставить этот вопрос без ответа.
- Мне нужна пища... вода...
- Ой, что же делать? Показать вас вождю? Тогда сюда из Альбукерка
приедет машина и заберет вас в больницу...
Миртин напрягся. Больница? Обследование тела? Этого нельзя допустить.
- Ты сможешь принести сюда еду и что-нибудь попить? Поможешь мне
добраться до вон той пещеры? Пока я не выздоровею...
Наступило долгое молчание. Потом мальчик хлопнул себя ладонью по лбу
и присвистнул.
- Ага! Я понял! Вы выпал из летающего блюдца?
Миртин снова решил уклониться от ответа.
- Летающего блюдца? - машинально переспросил он. - Нет... не из него.
Я ехал на машине. Произошла авария. Меня вышвырнуло...
- А где же тогда ваша машина?
Миртин скосил глаза в сторону оврага.
- Может быть, там. Не знаю. Я потерял сознание.
- Нет там никакой машины. Разве сюда можно заехать на машине? Вы,
мистер, несомненно с летающей тарелки. Меня не проведешь. А с какой
планеты? И как это вам удается так ловко походить на обычного человека?
На душе у Миртина стало легко. За этим худым, угловатым лицом
скрывался недюжинный разум, а сияющие глаза выдавали острый, скептический
ум. На вид - жалкий, голодный ребенок, и по-английски-то говорит неважно.
Но под невзрачной оболочкой таятся необыкновенные возможности, какая-то
искра Божья. Миртину захотелось быть честным с ним, отказаться от
нагромождения лжи.
- Ты можешь принести мне пищу и питье? - повторил он свой вопрос.
- Именно сюда?
- Да. Было бы хорошо, если бы я смог укрыться в этой пещере до
выздоровления.
- Вы быстрее выздоровели бы в больнице.
- Я не хочу в больницу. Я должен остаться здесь. Один.
Несколько секунд прошло в молчании.
- В больницу вы не хотите... Ваша нелепая одежда... Говор какой-то
чудной, закругленный, что ли... Так с какой же вы планеты, мистер? С
Марса? Сатурна? Доверьтесь мне. Должен признаться, в поселке мои дела идут
неважнецки. Поэтому я помогу вам, а вы потом поможете мне. Ну что,
договорились?
Миртин задумался. Клятва обязывала его скрываться от властей. Об
обычных землянах в ней ничего не говорилось. Возможно, доверившись
мальчику, он получит необходимую помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15