Жаркое пламя полыхнуло во все стороны, но Андреа сумел выпасть в дверь и не попасть под пулю часового, которому вобщем-то уже было все равно в кого стрелять.Петляя и спотыкаясь Андреа брел в сторону от разгорающегося вертолета, сначала молча корча от боли страшные рожи и подтягивая вывихнутую ногу, а шагов через десять начал выть уже в голос. Из горящего вертолета выбегали люди, в них стреляли, что-то среди пламени звонко лопнуло — Андреа это не волновало. Он заполз за грузовик и повалился на руки двум бородачам в замызганных телогрейках, латаных штанах и стоптанных кирзачах. Связанные за спиной руки и общий вид замученного пленника подействовали лучше всякого пароля. Бородачи закинули за спины оружие, взяли Андреа под микитки и заботливо потащили его к домам, подальше от все никак не утихающей стрельбы.Поселок оказался малосимпатичным: стекла в домах грязные, огороды в сорняках, единственная улица поросла травой. Это была еще не полная заброшенность, но дело шло явно к ней. Андреа затащили в один из домов, но не в жилую часть а на сеновал, где громко храпел еще один бородач, третий по счету. Пока один из доставивших Андреа с великим трудом его растолкал, другой назвал свое заковыристое имя, которое через секунду забылось, и успел сообщить, что «ножку вашу сейчас подлечим в лучших традициях» и что «пушку мы тебе потом дадим, а прямо счас времени маловато». Спящий наконец проснулся, напялил поверх телогрейки якобы белый халат и бесцеремонно отпихнул Псоя.— Все, давай обратно, чем быстрее там распихаетесь, тем лучше.Спасители ушли, а белый халат принялся за больную ногу: вначале дернул, так что Андреа света не взвидел, потом поводил руками в воздухе, шепча при этом незнакомые заклинания — боль поутихла, и в завершение трудов разрезал пациенту до колена штанину и щедро обмазал сустав мазью, она по цвету и запаху хоть и напоминала обыкновенный деготь, но действие оказала. Боль прошла совсем, а опухоль заметно спала.— Ну вот парень, еще пару часиков, и нога как новенькая будет. Ты из каковских?— Да я… — начал мяться было Андреа, но вспомнил доклад командира вертолета — мир его праху — и бодро продолжил:— Хвостовой стрелок с грузовика. В нас «тигры» из республики стреляли.— Ага, значит ты из Верных Императорских войск, да?— Нет.— Ну как же нет? У Самостийных Императорских самолеты только легкие, а из Личной Гвардии Ее Величества оба экипажа перешли к Повстанцам за Республику против Демократии. Или как?Андреа пошевелил ногой. Она слушалась. Оглядел доктора, и прикинув, что в случае осложнений его можно будет выключить максимум с двух ударов, решил не очень заботится о правдоподобии объяснений.— Наш самолет был из Особо Верных войск Личной Гвардии Ее Величества, — и увидев удивление на лице собеседника добавил:— Против демократии.На доктора это произвело удручающее впечатление. Он почесал затылок, потом что-то посчитал на пальцах, сосредоточено шевеля губами. Буркнул:— Ну ладно, чо уж теперь, — и спросил озабочено:— А к Повстанцам за Монархическую Империю вы как относитесь?— Да пока никак не относились.— И то ладно. — Доктор вновь принялся загибать и разгибать пальцы, о чем-то раздумывая, но начавшаяся невдалеке стрельба, заглушившая утихающие звуки сражения за сгоревший вертолет заставила прервать это занятие.— Так, не было печали, — и скомкав халат в карман, он резво полез по лесенке на чердак к окну, а вернувшись сообщил:— Повстанцы за Демократию против Республики. Явились не запылились. Я пошел, а ты пока сиди. Стрелялку я возьму ту которая получше, ты не взыщи.С этими словами доктор поворошил сено и вытащил грозного вида автомат с подствольным гранатометом и торчащими враскоряку магазинами. Хлопнула дощатая дверь и Андреа остался в одиночестве. Прежде всего он тоже покопался в сене и добыл последовательно две лимонки без запала, страшно тяжелое противотанковое ружье, просто ружье с жестянкой с патронами, примотанной к прикладу проволокой и брезентовую куртку с надписью "Да здравствует королева, виват! " поперек спины. Куртка была дырявая и пачканная кровью. «Так,» — начал раздумывать он — «Если нападающие против Республики, значит они за Императора. Но в то же время они за Демократию — значит они за Ее Величество и против Императора. Или наоборот? А повстанцы за Монархическую Империю, они тогда по логике с кем воевать должны? Если б это История была, обязательно рядом оказался бы какой-нибудь знаток политических интриг. А так — мозги сломишь.» Ничего так и не придумав Андреа затащил противотанковое ружье наверх, вернулся за охотничьим и устроился у чердачного окна.Бой в поселке шел вовсю, одинаково одетые бородачи палили из одинаковых автоматов друг в друга из-за заборов и пригибаясь перебегали улицу. Минут через пять со стороны леса подошла колонна из пяти броневиков, первый из которых был подбит, как только приблизился к поселку, а остальные заняли позицию за огородами. Кроме тарахтения моторов они добавили в общую симфонию битвы вопли из громкоговорителя "За Императора и Бога, мы пленных не берем, но уж если берем, то кормим от пуза и обращение хорошее, так что милости просим, господа! ".Еще через несколько минут одинокий вертолет с яркой надписью «За Бога и Императора» сжег два броневика и прошелся из пулемета по всем без разбора воюющим сторонам, но из гущи неизвестно откуда взявшейся конной банды в него влепили сразу две ракеты, вертолет завалился набок и упал куда-то за околицу. Андреа пока что сидел тихо, справедливо сообразив, что если он начнет принимать участие в боевых действиях, то окажется под огнем сразу со всех сторон. Но даже не будучи в эпицентре событий, он ощутил некоторое беспокойство за свою жизнь, тем более что в небе прогудело несколько толстобрюхих самолетов, оставивших за собою белую россыпь, отдаленно похожую на сдунутые семена одуванчиков. Несколько домов поселка уже горели, и возникшую было мысль отсидеться в погребе пришлось отбросить, надо было искать возможность сбежать с поля боя.Дом содрогнулся, с крыши посыпалась труха. Потом пол под ногами накренился, затрясся и весь фасад вместе с крышей и сидящим на чердаке Андреа двинулся вперед, вырулил на улицу и попер по ней вкось, а затем врезался в другой дом. Щепки, пыль, вздыбившееся бревна чердачного перекрытия, грохот гнущегося и ломающегося железа с крыши — все произошло разом и так быстро, что сориентироваться было практически невозможно. Андреа только и успел, что перед самым столкновением наполовину высунуться в окно, и тут же спрятаться обратно, чтобы не раздавило сразу. Сбоку открылась широкая щель, он недолго думая туда скользнул, и сразу откатился в сторону, успев увидеть широкий бронированный зад и могучие гусеницы, без труда прокладывающие себе дорогу сквозь постройки. Рядом по земле стеганула очередь, и Андреа бросился прятаться в еще шатающиеся развалины. Новое место обладало одним неоспоримым преимуществом: сквозь широкий пролом в сараях и заборе можно было увидеть не слишком широкое картофельное поле, а за ним лес, в котором вроде никто не стрелял. Правда именно на это поле и приземлялись те самые парашютисты, которых Андреа сначала принял за одуванчики, и которые при более детальном рассмотрении впечатления божьих одуванчиков отнюдь не производили. Или рискнуть? Андреа обернулся — сзади по остаткам его предыдущей позиции резво ползло новое бронированное чудище — темно-зеленое, приземистое, шевелящее в такт раскачиванию корпуса мощной пушкой. Этот танк явно намеревался пройти по следам предыдущего, так что, решил Андреа, уж лучше парашютисты. Он выворотил из полуразваленного забора кол и с боевым кличем «Слава Создателю, ятить-колотить!!!» бросился вперед.Сначала Андреа ничего не понял. Десантура вместо того, чтобы полосатой грудью встать на дороге одинокого наглеца бросалась от него врассыпную с испуганными лицами. Некоторые путались в стропах собственных парашютов, падали, но продолжали движение на четвереньках. Андреа приободрился, еще разок крикнул «ятить!» и грозно размахивая колом теперь уже чисто для собственного удовольствия разгонял их кучки, не очень стараясь выдержать направление к лесу. «Эк я их,» — думал он. — «Есть еще кой-чего во мне, не так-то просто с Крутым справиться, только бы сзади чем не огрели…». Андреа глянул назад.За ним по пятам, настигая, шпарил по полю давешний танк, тот самый, из-за которого и было предпринято геройское нападение на десант. Экипаж танка явно преследовал спортивную цель — раздавить преследуемого исключительно гусеницами, по-джентельменски, без всякой там неэстетичной стрельбы — и так от канонады-перестрелки уши закладывает, даже звук танкового двигателя потерялся на этом фоне. Секунды две Андреа стоял, завороженный картиной грозно накатывающейся бронированной машины, а потом подпрыгнул и припустил пуще прежнего, продолжая махать колом, который с перепугу и бросить-то забыл. Десантники по-прежнему разбегались с его дороги, но теперь это удовольствия не доставляло.Водитель танка был явно мастером своего дела. Несмотря на отчаянные заячьи петли беглеца, уже приблизившегося к краю поля, гусеницы грохотали все ближе и ближе. Андреа чувствовал, что выдыхается, и все оставшиеся силы вложил в последний прыжок. Было задумано, что он перелетит через груду убранных с поля камней вперемешку с корчеванными пнями, но нога зацепилась за молодую березку, и Андреа, перевернувшись в воздухе рухнул к разлапистому комлю лежащей на боку сосны, а через секунду, подминая кусты спелой малины, с рыком подкатил танк. Двигатель выбросил в воздух облако вонючей сажи и притих. Андреа встал, и держа кол наперевес стал ждать неминуемого, однако давить его никто не стал. Вместо этого открылся лобовой люк и оттуда показалась курносая девичья головка в ребристом кожаном шлеме из-под которого выбивались золотистые кудри.— Алло, парниша, у тебя хоть закурить-то есть? — спросила девушка, вылезая и садясь на край люка. Голос у нее был недовольный, но вполне дружелюбный.— Нету. — Андреа ожидал чего угодно, только не этого.— Ну конечно, то-то шибко бегаешь. Ану-инэн! Мало того что он прыткий такой, так у него еще и курить нет.Из башенного люка неспешно выбралась та, к которой обратились по имени Ану-инэн. Тоже молодая девица, но поплотнее и пошире в кости, без шлема, темно-русые волосы и маленькие живые глаза. Она посмотрела на Андреа, сплюнула и ответила:— Ладно уж, проспорила, так не злись. Я ж тебе с самого начала сказала, что первая ночь с ним моя, так и вышло.Мало кто взялся бы передать, какие мысли и обобщения вызвал этот диалог в душе Андреа, но он немного порозовел, приосанился и бархатным голосом заметил:— Я не знаю ваших обычаев, но думаю, что смогу подарить свою первую ночь вам обоим… — и был прерван веселым смехом девушек, который очень странно звучал на фоне продолжающегося боя в селе. Отсмеявшись, золотоволосая объяснила:— Веселый ты парниша. Свою первую ночь ты наверное подарил горничной своей мамы лет десять назад. Такого добра у нас хватает, хотя мордашка у него симпатичная, да?— Ага, ничего себе.— Ну ладно парниша, бывай. Ану-инэн! Двинули-ка на базу, у меня правый усилитель подтекает, пробило наверное.Девушки не торопясь залезли внутрь, закрыли люки. Двигатель заурчал сильнее, и медленно почти осторожно переступая траками гусениц танк начал разворачиваться. Андреа не вполне пришедший в себя после гонки по полю, минуту назад приготавливавшийся к бесславной смерти, и наконец высмеянный в лучших своих чувствах стоял как потерянный. Он даже не испугался двух гулких выстрелов, прозвучавших не в поселке, а гораздо ближе, чуть ли не над ухом. Он только заинтересовано обернулся и увидел в у кромки леса небольшой отряд молодых мужчин в пятнистой форме. Двое из них стояли широко расставив ноги и держали на плечах дымящиеся трубы гранатометов и еще один готовился к выстрелу. Гранаты предназначались несомненно дефектному танку с приветливым экипажем, Андреа на долю секунды представил, как Ану-инэн и золотоволосая в горящих комбинезонах катаются по земле, и рефлексы Заведомо Крутого наконец сработали. Точным движением руки он швырнул кол, и кол успел полтора раза крутануться, прежде чем попал по взрывателю первой гранаты, которая ахнула языком кумулятивного пламени, направленным в белый свет, как в копеечку. Второй снаряд должен был пролететь совсем рядом, и Андреа просто коротким движением руки загнул один из его рулей, что придало траектории полета фривольную развязность навроде бумеранга, а в конечном счете его жертвой стал не широкий борт танка, а посторонний валун «бараний лоб», недалеко от третьего гранатометчика. Последний опешил и выпалил не целясь — граната ушла вверх и сбила винтовой штурмовик, направлявшийся куда-то по своим делам на бреющем полете. Неожиданный успех отряд не обрадовал.— Товарищи, нас предали! — воскликнул кто-то, и вся группа бросившись наутек быстро скрылась из виду. Танк остановился, потом сдал назад и вновь поравнялся с Андреа, обдав его чадным выхлопом. Высунулась Ану-инэн:— Спасибочки, молодцом дрына ввалил! Ты часом не крутой будешь?— Да уж скорее был, чем буду! — весело ответил Андреа.— Ну все равно. Залезай в передний люк. Там рулевая моя, она давно хотела с кем-нибудь из таких пообщаться. Голди ее зовут. Ты ее не очень-то отвлекай, а то не доедем!Внутри танка оказалось неожиданно уютно. Золотоволосая Голди полулежала на кресле, нежно двигала рычагами и глядела в перископ. Наглухо задраенная смотровая щель была украшена плетеными гардинами, в стойке радиоаппаратуры два блока были вытащены, и проеме стояла стеклянная вазочка с сухими цветами, намертво приклеенная к основанию — при толчках танка цветы подпрыгивали, а вазочка колыхалась вместе с полкой. Еще было много цветных картинок с котятами, лошадьми, мотоциклами и мускулистыми красавцами, увешанными разнообразным оружием. Женский портрет был только один, в отпечатанной заодно с изображением золотистой витой рамке и это лицо Андреа узнал без труда. Сам он помещался в таком же кресле рядом, только без обзора. Перед тем как усадить, Голди смахнула с сидения недоплетенную салфетку и кучу тряпок — теперь это все тряслось и перемешивалось в углу. Разговор начался не сразу: сначала пришлось ждать пока танк развернется, потом по нему кто-то стрелял и даже куда-то попал, потом дорога превратилась в нечто похожее на поездку на заднем месте по обледенелой лестнице — Андреа как-то раз имел честь спустить таким образом взвод баронских гвардейцев, а теперь сам испытал этот сомнительный кайф. Потом все успокоилось и он наконец смог задать давно интересовавший вопрос:— Голди, а зачем же ты меня раздавить хотела? Или не хотела?— Ну хотела. Ты не сердись, просто так получилось. У нас в эскадроне наконец взяли живым рядового воина-монаха из скита Динь-дилинь. Был там? У них мужики отборные, и всякие обеты принимают, я всех не помню, но главное — в плен не сдаваться и до женщин не касаться. Понимаешь, чины-то ихние сами на эти обеты естественно плюют, но рядовщину держат в строгости. Так что если такой живьем попадется, то это прямо праздник какой-то. Понимаешь?Андреа немного подумал и согласился, что действительно — праздник.— Ага, и вот такой нам попался, совершенно неповрежденный. А мы с Ану-инэн с прошлого года на первых местах по боевой и политической, рейтинг зарабатываем, и вот, нам его на экипаж и выделили. Анка-то командир, ей первой положено, а я канючить начала. Тогда поспорили — если я догоню вон того дурака с дрыном раньше чем он до леса добежит, то она уступит, а если нет, то не взыщи. А ты возьми да добеги. Я сначала так сердилась, так сердилась, что будь у меня управление пушкой исправно, так бы и вмочила. Тебя как зовут?Андреа назвался. Голди подивилась длинному имени и заметила, что у них такие имена принято сокращать.— Вот ты, к примеру будешь «А. С. В.»Андреа припомнил — что-то такое он ведь слышал… Но Голди не дала сосредоточиться. Она продолжала говорить, не отрывая глаз от черного обрамления перископа, и казалось, что разговор ведет не с новым знакомым Асвом, а с кем-то там, впереди.— А ты говоришь крут был? Я думала это пожизненно, а вот значит как бывает. У нас тут их целая куча была, толклись и мешались друг другу, правда сейчас их куда всех сгребают. Я тоже хочу крутой стать, да все никак не удается. Они и раньше-то никого к себе не подпускали, друг с другом только, да с лидерами, а теперь и вовсе, засветятся пару раз и привет, в спецзону уходят. А я бы не стала и там сидеть, я бы на запредельные территории отправилась. Там говорят такое есть! А ты сам вообще откуда?Андреа приблизительно описал. Заодно рассказал и свою печальную историю, добавив, что портрет в золотом обрамлении весьма Наталию напоминает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44