Не
один же я получил право поехать на Кимон?
- Вот уже более пятидесяти лет, - ответил Морли, - наш сектор дает
такие же напутствия и всем другим.
- И вам ничего не сообщили?
- Ничего, - сказал Морли, - или почти ничего. Или ничего такого, что
могло бы послужить нашим целям.
- Они не могли...
- Они не могли ничего поделать, потому что, прибыв на Кимон, они
совершенно забывали о Земле... нет, не забывали, это не совсем так. Но они
уже были неверны Земле. Кимон действовал на них ослепляюще.
- Вы так думаете?
- Не знаю, - сказал Морли. - Но у нас нет другого объяснения. Вся
беда в том, что говорили мы с ними только раз. Ни один из них не вернулся.
Конечно, мы можем писать им письма. Мы можем напоминать им... намеками. Но
прямо спрашивать не можем.
- Цензура?
- Нет. Телепатия. Кимонцы узнали бы все, если бы мы попытались
что-нибудь внушить своим. А мы не можем рисковать всей проделанной нами
работой.
- Но я уеду с такими мыслями...
- Вы забудете их, - сказал Морли. - У вас впереди несколько недель,
за которые вы можете забыть их... запрятать в глубины своего сознания. Но
не совсем... не совсем.
- Понятно, - сказал Бишоп.
- Поймите меня правильно. В этом нет ничего зловещего. Вам не следует
упорно доискиваться всего. Может быть, все обстоит очень просто. Может
быть, просто мы не так причесываемся. Есть какая-то причина... наверно,
очень маленькая.
Морли быстро переменил тему разговора, налил по бокалу виски, сел и
стал вспоминать школьные годы, знакомых девочек и загородные поездки.
В общем, это был приятный вечер.
Но прошло несколько недель, и Бишоп почти забыл обо всем. А теперь он
сидел на своих чемоданах посередине парка и ждал, когда появится
встречающий кимонец. Он знал, как будет выглядеть кимонец, и не собирался
удивляться.
И все же он удивился.
Туземец был двухметрового роста. Сложенный, как античный бог, он был
совсем-совсем человеком. Только что Бишоп сидел один на поляне в парке, и
вдруг рядом оказался туземец.
Бишоп вскочил.
- Мы рады вам, - сказал кимонец. - Добро пожаловать на Кимон, сэр.
Голос и произношение туземца были такими же совершенными и красивыми,
как и его скульптурное тело.
- Спасибо, - сказал Бишоп и тут же почувствовал, как неловко он это
произнес, каким запинающимся и глуховатым был его голос по сравнению с
голосом туземца. Взглянув на кимонца, он невольно сравнил себя с ним.
Каков у него, наверно, взъерошенный, мятый, нездоровый вид.
Бишоп полез в карман за бумагами. Негнущимися, неловкими пальцами он
с трудом откопал их ("откопал", иначе не скажешь).
Кимонец взял документы, скользнул по ним глазами (именно "скользнул")
и сказал:
- Мистер Селдон Бишоп. Рад познакомиться с вами. У вас очень хорошая
квалификация. Экзаменационные оценки, как я вижу, великолепные. Хорошие
рекомендации. И, как я вижу, вы спешили к нам. Очень рад, что вы приехали.
- Но... - возразил было Бишоп. И тут же замолчал, крепко стиснув
зубы. Не говорить же кимонцу, что тот только скользнул глазами по
документам, а не прочел их. Содержание документов было, по-видимому,
известно этому человеку.
- Как доехали, мистер Бишоп?
- Благодарю вас, путешествие было прекрасным, сказал Бишоп и вдруг
преисполнился гордости за то, что отвечает так легко и непринужденно.
- Ваш багаж, - сказал туземец, - говорит о вашем великолепном вкусе.
- Спасибо, я...
И тут Бишоп разозлился. Какое право имеет этот кимонец снисходительно
отзываться о его чемоданах!
Но туземец сделал вид, что ничего не заметил.
- Не желаете ли вы отправиться в гостиницу?
- Как вам будет угодно, - очень сухо сказал насторожившийся Бишоп.
- Позвольте мне...
На мгновение сознание Бишопа затуманилось, все поплыло перед глазами,
и вот он уже стоит не на полянке в парке, а в небольшой нише, выходящей в
вестибюль гостиницы, а рядом аккуратно сложены чемоданы.
Он не успел насладиться своим триумфом там, на полянке, ожидая
туземца, глядя вслед удалявшейся шлюпке. И здесь все существо его охватила
буйная, пьянящая радость. Комок подкатил к горлу. Бишопу стало трудно
дышать.
Это Кимон! Наконец-то он на Кимоне! После стольких лет учения он
здесь, в этом сказочном месте... Вот чему он отдал многие годы жизни!
"Высокая квалификация", - так говорили люди друг другу вполголоса...
высокая квалификация, жестокие экзамены, которые сдает один из тысячи.
Он стоял в нише, и ему не хотелось выходить, пока не пройдет
волнение. Он должен пережить свою радость, свой триумф наедине с собой.
Надо ли давать волю этому чувству? Во всяком случае, показывать его не
стоит. Все личное надо запрятывать поглубже.
На Земле он был единственным из тысячи, а здесь он ничем не
отличается от тех, кто прибыл раньше его. Наверно, он не может быть с ними
даже на равной ноге, потому что они уже в курсе дела, а ему еще предстоит
учиться.
Вот они, в вестибюле... счастливчики, прибывшие в сказочную страну
раньше его... "блестящее общество", о котором он мечтал все эти
утомительные годы... общество, к которому он теперь будет принадлежать...
люди Земли, призванные годными для поездки на Кимон.
Приехать сюда могли только лучшие... только лучшие, самые умные,
самые сообразительные. Земле не хотелось ударить в грязь лицом, иначе как
бы Земля могла убедить Кимон в том, это она родственная планета?
Сначала люди в вестибюле казались всего лишь толпой, неким блестящим,
но безликим сборищем. Однако, когда Бишоп стал присматриваться, толпа
распалась на индивидуальности, на мужчин и женщин, которых ему вскоре
предстояло узнать.
Бишоп заметил портье только тогда, когда тот оказался рядом. Портье
(наверно, портье) был более высоким и красивым, чем туземец, встретивший
его на поляне.
- Добрый вечер, сэр, - сказал портье. - Добро пожаловать в "Риц".
Бишоп вздрогнул.
- "Риц"? Ах да, я забыл... Это и есть отель "Риц".
- Мы рады, что вы остановились у нас, - сказал портье. - Мы надеемся,
что вы у нас пробудете долго.
- Конечно, - сказал Бишоп. - Я тоже надеюсь.
- Нас известили, - сказал портье, - что вы прибываете, мистер Бишоп.
Мы взяли на себя смелость подготовить для вас номер. Хочется думать, что
он вас устроит.
- Я уверен, что устроит, - сказал Бишоп.
Будто на Кимоне что-нибудь может не устроить!
- Может быть, вам захочется переодеться, - сказал портье. - До обеда
еще есть время.
- О конечно, - сказал Бишоп. - Мне очень хочется...
И тут же пожалел, что сказал это.
- Вещи вам доставят в номер. Регистрироваться не надо. Это уже
сделано. Позвольте проводить вас, сэр.
Номер ему понравился. Целых три комнаты. Сидя в кресле, Бишоп думал о
том, что теперь ему и вовек не расплатиться.
Вспомнив о своих несчастных двадцати кредитках, Бишоп запаниковал.
Придется подыскать работу раньше, чем он предполагал, - потому что с
двадцатью кредитками далеко не уедешь... хотя, наверно, в долг ему
поверят.
Но он тотчас оставил мысль просить денег взаймы, так как это значило
бы признаться, что у него нет с собой наличных. До сих пор все шло хорошо.
Он прибыл сюда на лайнере, а не на борту потрепанного грузового судна: его
багаж (что сказал этот туземец?) подобран со вкусом: его гардероб такой,
что комар носа не подточит: не кинется же он занимать деньги только
потому, что его смутила роскошь номера.
Он прохаживался по комнате. Ковра на полу не было, но сам пол был
мягким и пружинистым. На нем оставались следы, которые почти немедленно
сглаживались.
Бишоп выглянул в окно. Наступил вечер, и все вокруг подернулось
голубовато-серой дымкой. Вдаль уходила холмистая местность, и не было на
ней ничего, абсолютно ничего. Ни дорог, ни огоньков, которые бы говорили о
другом жилье.
Он подумал, что ничего не видно только с этой стороны дома. А на
другой стороне, наверно, есть улицы, дороги, дома, магазины.
Бишоп обернулся и снова стал осматривать комнату. Мебель похожа на
земную... Подчеркнуто спокойные и элегантные линии... Красивый мраморный
камин, полки с книгами... Блеск старого полированного дерева...
Бесподобные картины на стенах... Большой шкаф, почти целиком закрывающий
одну из стен комнаты.
Бишоп старался определить, для чего же нужен этот шкаф. Красивая
вещь, вид у нее древний, и полировка... Нет, это не лак, шкаф отполирован
прикосновениями человеческих рук и временем.
Он направился к шкафу.
- Хотите выпить, сэр?
- Не прочь, - ответил Бишоп и тотчас стал как вкопанный, сообразив,
что шкаф заговорил с ним, а он ответил.
В шкафу откинулась дверца, а за ней стоял стакан.
- Музыку? - спросил шкаф.
- Если вас не затруднит, - сказал Бишоп.
- Какого типа?
- Типа? А, понимаю. Что-нибудь веселое, но и чуть чуть грустное. Как
синие сумерки, разливающиеся над Парижем. Кто это сказал? Один из древних
писателей. Фицджеральд. Вероятнее всего, Фицджеральд.
Музыка говорила о том, как синие сумерки крались над городом на
далекой Земле, и лил теплый апрельский дождь, и доносился издалека девичий
смех, и блестела мостовая под косым дождем.
- Может быть, вам нужно что-нибудь еще, сэр? спросил шкаф.
- Пока ничего.
- Хорошо, сэр. До обеда у вас остался час, успеете переодеться.
Бишоп вышел из комнаты, на ходу пробуя напиток. У него был какой-то
незнакомый привкус.
В спальне Бишоп пощупал постель, она была достаточно мягкой.
Посмотрел на туалетный столик и большое зеркало, а потом заглянул в
ванную, оборудованную автоматическими приборами для бритья и массажа, не
говоря уже о ванне, душе, машине для физкультурных упражнений и ряде
других устройств, назначения которых он не смог определить.
В третьей комнате было почти пусто. В центре ее стояло кресло с
широкими плоскими подлокотниками, и на каждом из них виднелись ряды
кнопок.
Бишоп осторожно приблизился к креслу. Что же это? Что за ловушка?
Хотя это глупо. Никаких ловушек на Кимоне не может быть. Кимон - страна
великих возможностей, здесь человек может разбогатеть и жить в роскоши,
набраться ума и культуры, выше которой до сих пор в Галактике не найдено.
Он наклонился к широким подлокотникам кресла и увидел, что на каждой
кнопке была надпись. Бишоп читал: "история", "поэзия", "драма",
"скульптура", "астрономия", "философия", "физика", "религия" и многое
другое. Значения некоторых надписей он не понимал.
Бишоп оглядел пустую комнату и впервые заметил, что в ней нет окон.
Видимо, это был своеобразный театр или учебная аудитория. Садишься в
кресло, нажимаешь какую-нибудь кнопку и...
Но времени на это не было. Шкаф сказал, что до обеда оставался час.
Сколько-то уже прошло, а он еще не переоделся.
Чемоданы были в спальне. Бишоп достал костюм. Пиджак оказался
измятым.
Он держал пиджак и смотрел на него. Может, повесить, и пиджак
отвисится. Может... Но Бишоп знал, что пиджак за это время не отвисится.
Музыка прекратилась, и шкаф спросил:
- Что вам угодно, сэр?
- Можете ли вы погладить пиджак?
- Конечно, сэр, могу.
- За сколько?
- За пять минут, - сказал шкаф. - Дайте мне и брюки.
Зазвонил звонок, и Бишоп открыл дверь. За дверью стоял человек.
- Добрый вечер, - сказал человек и представился: - Монтэгю. Но все
зовут меня Монти.
- Входите, пожалуйста, Монти.
Монти вошел и оглядел комнату.
- Хорошо у вас, - сказал он.
Бишоп кивнул.
- Я ни о чем и не заикался. Они сами мне все дали.
- Умницы эти кимонцы, - сказал Монти. - Большие умницы.
- Меня зовут Селдон Бишоп.
- Только что приехали? - спросил Монти.
- Примерно час назад.
- И полны благоговения перед этим замечательным Кимоном?
- Я ничего не знаю о нем, - сказал Бишоп. - Кроме того, конечно, что
говорилось в учебном курсе.
- Я знаю, - косо взглянув на него, проговорил Монти. - Скажите
по-дружески... вас тревожат какие нибудь опасения?
Бишоп улыбнулся, он не знал, как ему быть.
- Чем вы собираетесь здесь заняться? - спросил Монти.
- Деловой администрацией.
- Ну, тогда на вас, наверно, нечего рассчитывать. Вы этим не
заинтересуетесь.
- Чем?
- Футболом. Или бейсболом. Или крикетом. Или атлетикой.
- У меня никогда не было на это времени.
- Очень жаль, - сказал Монти. - Вы сложены, как спортсмен.
- Не хотят ли джентльмены выпить? - спросил шкаф.
- Будьте любезны, - сказал Бишоп.
- Идите переодевайтесь, - сказал Монти. - А я посижу и подожду.
- Пожалуйста, возьмите ваши пиджак и брюки, сказал шкаф.
Дверца открылась, и за ней лежали вычищенные и выутюженные пиджак и
брюки.
- Я не знал, - сказал Бишоп, - что вы здесь занимаетесь спортом.
- Нет, мы не занимаемся, - сказал Монти. - Это деловое предприятие.
- Деловое предприятие?
- Конечно. Мы хотим дать кимонцам возможность заключать пари. Может
быть, они увлекутся этим. Хотя бы на время. Вообще-то они держать пари не
могут...
- Я не понимаю, почему не могут...
- Сейчас объясню. У них совсем нет спортивных игр. Они не могли бы
играть. Телепатия. Они знали бы на три хода вперед, что собираются делать
их соперники. Телекинез. Они могли бы передвигать мяч или что бы там ни
было, не притрагиваясь к нему пальцем. Они...
- Кажется, я понимаю, - сказал Бишоп.
- Но мы все-таки собираемся создать несколько команд и устроить
показательные состязания. По возможности подогреть интерес к ним. Кимонцы
повалят толпами. Будут платить за вход. Делать ставки. Мы, конечно, будем
держать тотализатор и загребем комиссионные. Пока это будет продолжаться,
мы неплохо заработаем.
- Конечно, но ведь это ненадолго.
Монти пристально посмотрел на Бишопа.
- Быстро вы все поняли, - сказал он. - Далеко пойдете.
- Джентльмены, напитки готовы, - сказал шкаф.
Бишоп взял стаканы и протянул один из них гостю.
- Пожалуй, я вас подключу, - сказал Монти. - Может быть, вы тоже
подработаете. Тут больших знаний не требуется.
- Валяйте подключайте, - согласился Бишоп.
- Денег у вас немного, - сказал Монти.
- Как вы узнали об этом?
- Вы боитесь, что не сможете расплатиться за номер.
- Телепатия? - спросил Бишоп.
- Вы попали в самую точку, - сказал Монти. Только я владею телепатией
самую малость. С кимонцами нам нечего тягаться. Никогда мы не будем
такими. Но время от времени что-то до тебя доходит... какое-то ощущение
проникает в мозг. Если ты пробыл здесь достаточно долго....
- А я думал, что никто не заметит.
- Многие заметят, Бишоп. Но пусть это вас не беспокоит. Мы все
друзья. Сплотились против общего врага, можно сказать. Если вам надо
призанять денег...
- Пока нет, - сказал Бишоп. - Если понадобится, я вам скажу.
- Мне или кому-нибудь другому. Мы все друзья. Нам надо быть друзьями.
- Спасибо.
- Не стоит. А теперь одевайтесь. Я подожду. Мы пойдем вместе. Все
хотят познакомиться с вами. Приезжает не так уж много людей. Все хотят
знать, как там Земля.
- Как?..
- Земля, конечно, на месте. Как она поживает? Что там нового?
Бишоп только теперь рассмотрел гостиницу как следует. До этого он
лишь мельком бросил взгляд на вестибюль, пока стоял со своими чемоданами в
нише. Портье слишком быстро провел его в номер.
Но теперь он увидел эту овеществленную чудесным образом сказочную
страну с ее фонтанами и неведомо откуда доносящейся музыкой, с тончайшей
паутинкой радуг, выгнувшихся арками и крестовыми сводами, с мерцающими
стеклянными колоннами, в которых отражался и множился весь вестибюль таким
образом, что создавалось впечатление, будто помещению этому нет ни конца,
ни края... и в то же время всегда можно было отыскать укромный уголок,
чтобы посидеть с друзьями.
Иллюзия и вещественность, красота и ощущение домашнего покоя... Бишоп
подумал, что здесь всякому придется по душе, что здесь всякий забудет все
что пожелает. Будто волшебством человек отгораживался от мира с его
несовершенствами и проникался чувством довольства и собственного
достоинства только от одного сознания, что он находится в таком месте.
На Земле такого места не было и быть не могло, и Бишоп подозревал,
что в этом здании воплощена не только человеческая архитектурная
сноровка...
- Впечатляет? - спросил Монти. - Я всегда наблюдаю за выражением лиц
новичков, когда они входят сюда.
- А потом первое впечатление стирается?
Монти покачал головой.
- Друг мой, впечатление не тускнеет, хотя уже и не так ошеломляет,
как в первый раз.
1 2 3 4 5 6