Однако уже в январе
нынешнего года руководство объединения отказалось от услуг
инофирм-подрядчиков, перепрофилирование Головного предприятия провело
своими силами, по другим объектам работы были прекращены, расчет за
поставленное Дулибскому филиалу оборудование не произведен. Эти
противоречащие контракту решения новый генеральный директор объединения
Закалюк принял в одностороннем порядке, о своих действиях компанию
"Скиф-Холдинг" не уведомил, представителя компании - старого опытного
инженера Винницкого игнорировал, от контактов с Шумским уклонялся.
Было бы опрометчиво полагать, что Закалюк пошел на эти нарушения из
самодурства, желания показать с первых шагов своего директорства, что на
программу конверсии он имеет свой взгляд. Дураком Леонида Закалюка никак
нельзя было назвать, а свои решения он всегда согласовывал с теми лицами,
от коих зависела его карьера и на чью поддержку он мог рассчитывать. Олег
знал его с семьдесят четвертого года, одно время они даже
приятельствовали, хотя Леонид был старше его на пять лет, что определяло
дистанцию, отделяющую юношу от уже сформировавшегося мужчины. Но и
впоследствии, когда возрастная разница стала не столь заметна, Леонид
продолжал относиться к товарищу со снисходительностью старшего, что подчас
задевало самолюбие Олега, но он мирился, каждый раз убеждая себя, что
Леонид желает ему добра.
И только много позже понял, что Леонид не так-то прост и не столь
добродушен, весьма расчетлив и неискренен. Наиболее ярко эти его качества
проявились, когда между ними стала Полина, поначалу не баловавшая Леонида
своим расположением. Но сейчас Олег не хотел вспоминать об этом и потому,
что это было уже в прошлом, и потому, что он сам повел себя не лучшим
образом после того, как Полина стала женой Леонида... Затолкав в дорожный
чемодан красную папку, он вышел в приемную, где на месте референта уже
расположился дежурный охранник Костя - крепкий жилистый парень, мастер
спорта по самбо, с которым Олег не раз мерялся силами на ковре в ближайшем
спортзале. Костя играл в шахматы с Василием Брыкайло, возглавлявшим службу
безопасности компании.
В свое время Брыкайло, как и Олег, воевал "за речкой", а затем успел
побывать в Анголе и Никарагуа в составе какой-то особой группы, о
деятельности которой не любил распространяться. В компанию Василий пришел
почти одновременно с Олегом, якобы демобилизовавшись по ранению в звании
майора. Олег не брал под сомнение ни его ранение, ни звание, но в
отношении увольнения из соответствующего ведомства не был уверен. Уж
слишком легко и быстро решал Брыкайло вопросы выездных виз, допуска к
секретной документации, да и конфиденциальную информацию о деятельности
иных нечистоплотных коммерческих структур у него всегда можно было
получить.
Олег полюбопытствовал, чем вызвана задержка на работе руководителя
службы безопасности - не ожидается ли "наезд" рэкетиров или того хуже -
налоговой инспекции? Василий, поглощенный шахматной партией, в которой его
позиция оставляла желать лучшего, буркнул что-то невразумительное, и
только, когда Костя поймал на вилку его ферзя, досадливо хмыкнул, положил
своего короля в горизонтальное положение, повернулся к Олегу, протянул ему
руку.
Брыкайло уже был осведомлен о результатах гамбургских переговоров,
поздравил вице-президента с их успешным завершением, полюбопытствовал, как
ему удалось переубедить упрямца Альтмана?
- Я играл в теннис с Рольфом Гауфом и после каждой партии мы заходили
в бар.
- Кто такой Рольф?
- Сын старика Гауфа, злейшего конкурента "Нордзее".
- И Альтман узнал об этом?
- Его агенты не спускали с меня глаз. А эти ребята даром хлеб не
едят.
- Коварный ты человек, Олег Николаевич.
- С волками жить, по-волчьи выть, - рассмеялся Олег.
Брыкайло спросил, как он намерен добираться домой. Олег сам думал над
этим: такси, на котором он приехал пришлось отпустить, а ловить сейчас в
центре города проходящую машину, было безнадежным делом.
- Я сегодня тоже без колес, - сказал Брыкайло и обратился к
дежурному: - Костя, будь другом, выгляни на улицу, там стоят какие-то
тачки, подряди одну из них подбросить Олега Николаевича в Дарницу.
Когда дежурный вышел, он предложил Олегу сигарету, закурил сам,
присел на край стола, что предвещало доверительный разговор.
- Утром лечу в Одессу, есть срочное дело, так что завтра не увидимся.
У меня просьба: ты едешь в Сосновск, где у тебя, насколько мне известно,
немало знакомых. Если не затруднит, порасспрашивай надежных людей - надо
проявить один местный объект, выяснить, откуда у него растут ноги.
- Что за объект?
- Совместное украинско-австрийское предприятие "Атлант".
- Это все, что известно?
- Почти. Этот древний грек ничего не производит, но имеет солидные
вклады в западных банках. Настолько солидные, что трудно понять откуда
такие доходы. А понять хочется.
- Из любопытства?
- Излишним любопытством не страдаю, это вредит здоровью.
- Поэтому подставляешь меня?
- Упаси Бог! Никаких подставок. Твоя миссия предполагает сверку
расчетов с нашим деловым партнером, а потому твой интерес к его банковским
счетам никого не насторожит.
- У партнера имеются расчеты с "Атлантом"?
- Есть такое предположение.
- А какие западные банки тебя интересуют?
- Любые, чьими услугами пользуется этот грек, да и пожалуй наш
партнер. Но если что-то услышишь о торговом банке "Радебергер" в Вене,
удвой внимание. Не люблю громких слов о государственных интересах, считай
это моей личной просьбой. В долгу не останусь.
С такой просьбой Брыкайло обращался впервые. И хотя Олег заподозрил,
что Василий что-то не договаривает, и безотлагательная командировка в
Сосновск вице-президента решена Шумским не без подсказки службы
безопасности, отказать Брыкайло он не мог.
Вернулся Костя, стал перед Олегом "на вытяжку".
- Мон женераль, фер авансе ля ватюр, - исчерпав на этом запас
французских слов, добавил уже на родном языке: - "Гангстер" вас подбросит,
я договорился. Поначалу фыркнул, но когда я назвал вас, соизволил кивнуть.
Ждет на стоянке в своем новом "мерседесе".
"Гангстером" сотрудники компании прозвали председателя
разместившегося этажом ниже торгово-посреднического кооператива "Гермес"
Алексея Саенко - разбитного, пронырливого парня, по слухам еще недавно
занимавшегося не то фарцовкой, не то рэкетом.
Небрежно кивнув Олегу и не выпуская изо рта сигареты, Алексей лихо,
почти на месте, развернул "мерседес", в считанные мгновенья набрал
предельно допустимую скорость, включил магнитофон, из стереодинамиков
которого полилась довольно терпимая музыка, и только после этого
осведомился:
- В кабак? К девочкам? Или как?
- Или как! - усмехнулся Олег. - Домой. Чертовски устал, поверь на
слово, Леша.
- Домой, так домой, - не стал спорить Саенко. - Даже невооруженным
глазом видно, что перетрудился ты, Олег Николаевич, изрядно, и, как
догадываюсь, в основном с гамбургскими фрейлинами. Как они там в смысле
секса? Поделись свежими впечатлениями... Никаких впечатлений? Так и знал:
эти немочки ничего не умеют. То ли дело швейцарки французского
происхождения, которые бросаются телефонами. Вот это темперамент! Я
правильно вычислил твою любимую женщину?.. А я все о блондинке-негритянке
мечтаю. Попадались тебе такие? Не юли, Олег Николаевич! Как-то засек я
тебя в "Днепре" с рыжеватенькой африканочкой. Ничего девочка, впечатляет.
Только ножки на три с минусом - чуть потолще спичек. Но ноги для меня не
принципиально. Так может передашь по акту?.. Переводчица "Интуриста",
говоришь, да еще Машей зовут? Отзываю свое предложение. Хоть и черная, а
все ровно наша - совковая, значит техники никакой... Рекламная пауза. Есть
сахар, пиловочник, цветные колготки, компьютеры по двести тридцать штук за
штуку. Компьютеры тайваньские, поэтому цена щадящая... Сколько надо,
столько будет. Что еще интересует?.. Перпетуум мобиле? Нет проблем,
сделаем...

3
В квартире было чисто прибрано, на тахте лежала стопка
свежевыстиранного и выглаженного белья, полотенец, рубашек, на журнальном
столике - пачка газет, полученных за последнюю неделю.
Соседка-пенсионерка, которой Олег оставлял ключи от квартиры, когда уезжал
в командировки, оказывала ему такие услуги за умеренную плату.
Олег открыл окна в комнате, крытой лоджии, на кухне - в квартире
стоял затхлый воздух, наполнил водой и поставил на газовую плиту чайник,
завел будильник, закурил, уселся за телефон.
Позвонил в Ялту матери, доложил о благополучном прибытии, хорошем
самочувствии, что не совсем соответствовало действительности, а также о
том, что выполнил заказ - привез из Гамбурга набор игл для акупунктуры,
которой занимается приятель и коллега Галины Павловны - Эдуард
Александрович; стетофонендоскоп и манометр для самой Галины Павловны,
шерстяные чулки для Дарьи Павловны - сестры матери и тетки Олега. Галина
Павловна поблагодарила сына за внимание, но тут же отчитала за то, что он
не приехал, как обещал, на юбилей Эдуарда Александровича, чем обидел его и
должен в ближайшее время загладить свою вину - приехать к ним хотя бы на
пару дней. Судя по тому, что она уже не отделяла себя от своего
шестидесятипятилетнего друга, надо было полагать, что у Олега появился
отчим. Эту новость он воспринял без особого восторга, мать могла найти
мужа помоложе, но и без огорчения - Эдуард Александрович был порядочным
человеком и хорошим врачом. А затем Галина Павловна озадачила сына:
попросила встретить внучку ее соседки Клеопатры Самсоновны - Зиночку,
которая приедет в Киев завтра утренним поездом.
- Зиночка, очень умная и толковая девушка, - уточнила Галина
Павловна. - Она твоя коллега - юрист, но только начинающий. У нее какое-то
сложное дело в арбитраже. Очевидно, ей понадобится твой совет, а возможно
и помощь. Удели ей внимание. Но учти, Зиночка воспитана Клеопатрой
Самсоновной в строгих правилах, и если ей придется переночевать у тебя,
будь джентльменом. Ты понимаешь, о чем я?
Олег давно понял маму. Все ее молодые приятельницы, с которыми она
приезжала, а теперь вот уже без сопровождения присылала в Киев, были
милыми, толковыми, все придерживались строгих правил. Непонятно было
только почему они, обладающие столь высокими достоинствами, оставались в
девицах, хотя не считали для себя зазорным ночевать в квартире далеко не
старого холостяка, подчас как бы ненароком показываться тому же холостяку
в кокетливом неглиже, притворно-стыдливо ахать при этом и тут же бросать
на него отнюдь не смущенные взгляды. Некоторые были и в самом деле
миловидные, даже хорошенькие, но все они с благословения Галины Павловны
предлагали ему нешуточную игру в жениха и невесту, а он, однажды
обжегшись, чурался таких игр. Его стоицизм объяснялся еще и тем, что в
одну из своих последних поездок в качестве интуристовского гида он
встретил в вагоне-ресторане международного поезда подругу детских и
юношеских лет, с которой не виделся со дня своего отъезда из Берна и
которая, как вскоре выяснилось, приобрела за эти годы дурную манеру
запускать в обидчиков телефонные аппараты...
Олег пообещал встретить Зину, определить ее в гостиницу, но не
больше, поскольку завтра будет занят, а послезавтра убывает в
командировку. Он не уточнил куда убывает, дабы не волновать Галину
Павловну, она по-прежнему относилась с предубеждением к сосновским
родственникам.
Второй звонок был автомеханику Федосеичу, у которого Олег перед
отъездом оставил свою машину - надо было отрихтовать и покрасить помятое
две недели назад крыло, сменить масло в двигателе, подзарядить
аккумулятор. Федосеич заверил его, что все привел в полный ажур, и с Олега
причитается пятьдесят "зеленых". Как же не содрать с делового человека
свободно конвертируемую! Олег обещал рассчитаться "зелеными", если
Федосеич завтра к семи утра подгонит отремонтированный "жигуль" к его
дому.
Потом позвонил в Михайловск директору судостроительного завода
Шерстюку, с которым был на переговорах в Гамбурге, но тот вернулся раньше
- на завод прибыла правительственная комиссия и потребовала директора.
Шерстюка Олег отыскал дома, соблюдая правила приличия, поинтересовался
причиной и следствием пребывания на заводе высокой комиссии, поздравил с
тем, что все окончилось благополучно, обрадовал его исходом гамбургских
переговоров, в успех которых Шерстюк уже не верил. Шерстюк сказал, что с
него причитается коньяк. Олег ответил, что коньяк его проблем не решит, но
он рассчитывает получить от делового партнера в счет доли в совместной
деятельности десять миллионов долларов.
- Это шутка? - спросил Шерстюк.
- Я предупреждаю, когда шучу. Выручай, Анатолий Игнатьевич. За нами
не пропадет.
- Таких денег я и во сне не видел, - стал прибедняться
судостроительный директор.
- Анатолий Игнатьевич, это личная просьба. Компания горит синим
пламенем, а меня персонально пригрозили оставить без наследства.
- Серьезный аргумент, но больше двух не наберу, - начал сдаваться
Шерстюк. - А потом надо какое-то основание.
- Семь, и ни цента меньше - тоже пошел на уступку Олег. - Основание с
альтмановским контрактом передам завтра по факсу.
- Четыре - это все, что у меня есть.
Договорились о пяти.
На душе у Олега немного полегчало - пять миллионов не спасали
положения, но на какое-то время могли стабилизировать его. Хотел тут же
позвонить в Цюрих, обнадежить Даниель и заодно условиться о встрече в
Марселе или Лионе, где ему предстояло быть по служебным делам в конце
месяца. Но потом решил это сделать после того, как Шерстюк выполнит свое
обещание.
Переговорив с Шерстюком, пошел в ванную, принял горячий душ, под
которым стоял с четверть часа - снова, очевидно, на непогоду, разболелась
старая рана в плече. Боль, как обычно, была острой, ломящей, и горячая
вода утихомиривала ее. Врачи не раз уговаривали его на операцию: надо было
сломать и снова, но уже как следует, срастить когда-то перебитую, а затем
плохо сросшуюся ключицу. Олег не то чтобы боялся этой в общем-то непростой
операции, но все как-то не находил времени.
Выйдя из ванной, разложил по полкам платяного шкафа принесенное
соседкой белье, рубашки, бегло просмотрел газеты, стал заваривать кофе.
Поймал себя на том, что лукавит с самим собой - занимается делами, которые
могут подождать, только потому, что душа не лежит к главному, неотложному.
Снова, как накануне в офисе, выругался, уже не опуская скабрезных
слов - дурная привычка, приставшая как смола за три года пребывания в
составе "ограниченного контингента" советских войск в Афганистане.
Решительно шагнул к чемодану, извлек из него красную папку, положил на
журнальный столик, придвинул и включил торшер - за окном уже сгущались
сумерки, сел в кресло, углубился в документы.
Генеральный контракт о совместной деятельности по реконструкции и
перепрофилированию Головного предприятия, Октябрьского производственного
комплекса и Дулибского филиала был составлен из рук вон плохо. Мало того,
что компания "Скиф-Холдинг" взяла на себя финансирование всех работ,
поставку импортного оборудования, комплектующих изделий, она обязалась
заключить соответствующие договора с иностранными фирмами-подрядчиками,
поставщиками и таким образом приняла на себя ответственность за
ненадлежащее исполнение этих договоров. А фактический исполнитель со
стороны заказчика - производственное объединение "Транзистр" оказалось как
бы в стороне, что развязывало руки ее руководителям и что Закалюк
безусловно учитывал. Правда, по генеральному контракту объединение
обязывалось возмещать компании все убытки в случае срыва сроков
реконструкции, несвоевременной оплаты счетов. Но попробуй получи это
возмещение с предприятия, у которого на сегодняшний день, если верить
справке банка, нет средств даже на зарплату своим рабочим. Образно говоря,
компанию "Скиф-Холдинг" крупно подставили и начинать сражение с Закалюком
с таких позиций будет архитрудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29