— Мне пора, — сказала Пай. — Не забывайте о разнице между художниками и рассветом. Что бы ни случилось, каким бы ни представлялся вам окружающий мир, истинно реальна только любовь.Она обняла Лесли на прощание.— Ах, Пай! — воскликнула Лесли. — Как нам не хочется, чтобы ты уходила!— Уходила? Я могу исчезнуть из виду, мои крошки, но я никогда не покину вас! В конце концов, так сколько же жизней в нашей вселенной?— Одна-единственная, дорогая Пай, — ответил я, обнимая ее перед расставанием.Она засмеялась.— За что же я вас так люблю? За то, что вы помните…И исчезла.Долго еще мы сидели с Лесли на берегу, любуясь ее песочным городом с крошечным парком, припоминая ее рассказ.Наконец мы, обнявшись, отправились к нашему Ворчуну. Я помог Лесли забраться в кабину, оттолкнул его от берега и завел мотор.— Интересно, что же будет дальше, — сказал я.— Как странно, — повернулась ко мне Лесли. — Когда мы здесь приземлились, решив, что это Земля, и путешествия закончились, я ужасно расстроилась. А теперь чувствую… Встреча с Пай подвела какой-то итог. Мы сейчас разом так много узнали! Вот если бы мы могли вернуться домой и все обдумать, разобраться, что к чему…— И я об этом думаю, — сказал я. — Ладно. Домой так домой. Осталось только узнать как.Я потянул ручку газа. Для этого не надо было напрягать воображение. Ворчун взревел и рванулся вперед. Но почему же я не могу делать такую ерундовую вещь, не видя перед собой этой самой ручки?Как только Ворчун оторвался от воды, горное озеро исчезло, и мы снова оказались над картиной, где уместились все возможные миры. X. Картина судеб была как всегда загадочна, ни надписей, ни дорожных указателей.— С чего, по-твоему, надо начать? — спросил я.— Может, как и прежде, прислушаемся к внутреннему голосу? — предложила Лесли.Ощущение было такое, что мы решаем задачку на сообразительность — все очень просто, если знать ответ, но пока до него додумаешься, можно свихнуться.Лесли дотронулась до моей руки.— Ричард, мы ведь не сразу встретили Тинк и Машару, при наших первых посадках мы узнавали себя легко, помнишь, Кармел наша первая встреча, и молодой Ричард. Но чем дальше мы летели вперед…— Точно! Тем больше мы менялись. Конечно, надо повернуть назад!Она кивнула.— Давай попробуем. А где здесь поворот назад?Мы начали набирать высоту, чтобы сверху увидеть хоть что-нибудь знакомое. Наконец вдали я заметил розовое пятнышко с блестками золота там, где мы расстались с Пай. Лесли обрадовалась:— Смотри, а дальше, чуть левее, зеленое пятно — там Машара.Я забрал круто влево и пошел по этим ориентирам. Лететь пришлось долго.— Когда исчез Лос-Анджелес, дно было темно-синим с золотыми и серебрянными узорами, помнишь? — сказала Лесли, указывая вперед. — Да вот же они! — Она облегченно вздохнула. — Видишь, как все просто!«Поживем — увидим», — подумал я.Теперь под нами во все стороны до самого горизонта разбегались золотые и серебряные дорожки. Где-то здесь таилась крохотная дверь в наш собственный мир, но где?— Что же мы, — упавшим голос пробормотала Лесли, — так и будем до скончания века мыкаться по чужим жизням?— Нет, дорогая. Наш мир уже совсем рядом, — соврал я. —Это точно! Просто надо набраться терпения и найти к нему ключ.Она посмотрела на меня.— Похоже, ты в этом неплохо разбираешься, тогда выбери для нас место.— Ладно, послушаем, что подскажет интуиция. — Закрыв глаза, я тут же понял, что нашел. — Приготовься, идем на посадку.Он валялся на кровати в гостиничном номере. Больше там никого не было. Мой двойник, как две капли воды похожий на меня, лежал, уставившись в окно. Судя по нашему сходству, до дома нам оставалось всего ничего.Мы стояли на балконе, который выходил на площадку для гольфа, обрамленную елями. Низкая облачность, по крыше барабанит мелкий дождь. Кругом все серо и мрачно.— Похоже, у него сильная депрессия, — прошептала Лесли.Я кивнул.— Странно, что он бездельничает. А где Лесли?Она озабоченно покачала головой. — Мне как-то неловко появляться в этой ситуации. Поговори лучше с ним наедине, мне кажется, ты ему нужен.Я тихонько сжал ее руку и пошел в комнату.Он вперился глазами в серую пелену и едва кивнул при моем появлении. Рядом с ним лежал включенный портативный компьютер, но его экран был пуст.— Привет, Ричард, — сказал я. — Не удивляйся. Я…— Да знаю, — он вздохнул. — Ты — проекция моего растревоженного сознания.И опять уставился на дождь.В нем было что-то неуловимое от дерева, сваленного ударом молнии.— Что случилось? — спросил я.Никакого ответа.— С чего это у тебя такая депрессия?— Не вышло, — наконец сказал он. — Я не знаю, что случилось. — Потом, помолчав, добавил. — Она ушла.— Лесли? Ушла?Распростертое тело еле заметно кивнуло.— Она сказала, что терпеть меня больше не может и уйдет сама, если я не уберусь из дома. Вот так она и ушла от меня, хотя в гостиницу переселился я.«Этого не может быть, — подумал я. — Что же заставило Лесли из этого мира сказать, что она его уже не в силах терпеть? Мы так много пережили вместе, моя Лесли и я, годы борьбы после моего банкротства, много раз мы были вымотаны до предела бесконечными заботами, теряли терпение, ссорились. Но мы никогда не расставались, ни разу нам и в голову не пришло серьезно сказать: уходи, или… Что же с ними произошло?»— Она не хочет со мной разговаривать. — Даже голос его казался безжизненным. — Как только я пытаюсь все это с ней обсудить, она бросает трубку.— Что ты натворил? — спросил я. — Ты что, начал пить? Принимать наркотики? Ты…— Не будь идиотом, — раздраженно сказал он. — Я — это я! — Он закрыл глаза. — Уходи. Оставь меня в покое.— Прости. Я болтаю ерунду. Просто не могу представить, что могло вас разлучить. Должно быть, что-то очень серьезное!— Нет! — воскликнул он. — Мелочи, эти проклятые мелочи! У нас постоянно целая гора работы — уплата налогов, ведение расчетов, съемки, книги, предложения сыплются со всего мира и приходится на них отвечать. Все это надо делать и делать правильно, только так, как считает она, вот и работает без устали, как сумасшедшая. Много лет назад она пообещала, что покончит с хаосом, царившим в моих деловых бумагах до нашей с ней встречи. И она не шутила.Он был рад выговориться, хоть и считал меня всего лишь проекцией собственного сознания.— Да, мне всегда было наплевать на всю эту пошлую суету, вот она и разбирается со всем сама — печатает сразу на трех компьютерах, сидя по уши во всяких там бланках, требованиях и заявках. Понимаешь, она собирается сдержать слово, даже ценой своей жизни.Его голос дрожал от обиды, и последняя фраза звучала скорее как «ценой моей жизни».— У нее нет времени для меня, вообще ни для чего, кроме работы. А помочь ей я не могу — она страшно боится, что я опять все напутаю.Тогда я советую ей не принимать все так близко к сердцу — ведь нас окружает мир иллюзий, — и отправляюсь к своему самолету. Но всякий раз она готова испепелить меня взглядом.Для него гостиничная кровать превратилась в кушетку психоаналитика.— От этой гонки она сильно изменилась. Куда только подевались ее красота и очарование. Я спрашиваю, что случилось, а она в ответ орет, что, если бы я хоть раз пальцем пошевелил, чтобы ей помочь, я, дескать, узнал бы!Казалось, он бредил.И все же однажды я чуть было не оказался на его месте. Так легко потеряться в водовороте мелочей, откладывая на потом самое важное в жизни, ведь даже в голову не может прийти, что такой сильной любви может что-то там угрожать; а потом внезапно понимаешь, что вся жизнь теперь состоит из мелочей, и ты стал чужим человеку, которого любишь больше всего на свете.— Со мной это уже было, — сказал я, слегка покривив душой. — Можно я задам тебе несколько вопросов?— Давай, спрашивай. Больнее уже не будет. Вместе нам больше не быть. И это не моя вина. Мелочи, конечно, заедают, но мы просто рождены друг для друга! Ты можешь себе представить? Я, к примеру, улетел как-то всего на несколько дней и забыл сделать то, что она просила, ну там, сменить перегоревшую лампочку, так она заявляет, что я взваливаю на нее все заботы. Ты меня понимаешь?Конечно, мне надо ей помогать, но не все же время? А если я и не буду помогать, разве можно из-за этого разваливать семью? Нельзя. Вот так все потихоньку собиралось одно к одному, а потом разом и рухнуло. Я говорил ей, попробуй отключиться, посмотри на то хорошее, что у нас было, но не-е-ет! Раньше между нами была любовь и уважение, а теперь — одни проблемы, работа и злость. Она просто не желает видеть, что для нас самое главное! Она…— Слушай, скажи мне одну вещь, — перебил я его.Он временно прервал поток жалоб и удивленно посмотрел на меня — видимо, забыл, что я стоял рядом.— Ради чего ей всем этим заниматься? — спросил я. — Чем ты так хорош, что она обязана тебя любить?Он нахмурился, открыл было рот, но так ничего и не сказал, будто лишился дара речи. Затем принялся рассматривать дождь, словно видел его в первый раз.— Ты что-то спросил? — сказал он немного погодя.— Есть ли в тебе что-нибудь, — терпеливо повторил я, — что твоя жена просто не может не любить?Он снова задумался, потом пожал плечами.— Не знаю.— А ты ее любишь? — спросил я.Он тихонько покачал головой.— Уже нет. Но разве можно любить, когда…— Ты хорошо ее понимаешь и готов поддержать в трудную минуту?— Честно? Вроде нет.— Ты всегда щадишь ее чувства? Заботишься и жалеешь?— Не могу сказать. — Он помрачнел. — Нет.Почему он так долго думает перед тем, как ответить? Не хватает мужества во всем признаться, или отчаяние только сейчас вынуждает его увидеть очевидное?— Ты прекрасный собеседник — знаешь много интересного, забавного и полезного, любишь слушать других?Тут он приподнялся и сел.— Иногда. Впрочем крайне редко. — А после долгой паузы добавил. — Нет.— Ты романтичен? Внимателен? Любишь устраивать ей приятные сюрпризы?— Нет.— Вкусно готовишь! Наводишь в доме порядок?— Нет.— Может ли она за тобой укрыться от проблем, как за каменной стеной?— Вряд ли.— У тебя прирожденная деловая хватка?— Нет.— А ты ей друг?Он надолго замолчал и в конце концов выдавил.— Нет.— Как, по-твоему, если бы ты похвастался всеми этими достоинствами на самом первом свидании, захотела бы она увидеть тебя во второй раз?— Нет.— Так почему же она не ушла еще раньше?— Потому, что она — моя жена? — в его глазах застыла боль.— Наверное. — Мы оба замолчали, нам было о чем подумать.— А ты смог бы измениться, — спросил я, — и превратить все свои «нет» в «да»?Совершенно разбитый собственными ответами, он взглянул на меня.— Конечно. Раньше я был ее лучшим другом, я… — Он затих, пытаясь вспомнить, каким он был раньше.— А если ты вдруг станешь прежним Ричардом, ты что-то потеряешь?— Нет.— Что-нибудь найдешь?— Весь мир! — воскликнул он, словно эта мысль впервые пришла ему в голову. — Я думаю, она смогла бы меня снова полюбить, и тогда мы оба будем счастливы. Ведь раньше мы наслаждались каждым мгновением, проведенным вместе. И были полны романтики. Мы бы смогли открыть новые горизонты…это так интересно. Если бы у нас был шанс, мы бы снова стали такими, как прежде.Он умолк, а потом признался в самом сокровенном.— Я и вправду мог бы ей больше помогать. Просто я так привык, что она все делает сама, что мне этого уже не хотелось. Но если бы я стал помогать, делать то, что могу, я снова начал бы себя уважать.Он встал, посмотрелся в зеркало и, тряхнув головой, принялся расхаживать по комнате.Перемена была разительной. Интересно, он действительно понял все только сейчас?— Почему я сам до этого не додумался? — пробормотал он, но, взглянув на меня, добавил. — Впрочем, похоже, что я сам.— На то, чтобы потерять себя и скатиться, ушли годы, — попытался я его предостеречь, — сколько же лет тебе понадобится, чтобы распрямиться и стать прежним?Вопрос его страшно удивил.— Нисколько. Ждать нечего, я хочу попробовать прямо сейчас! Я уже изменился!— Так быстро?— Перемена происходит в тот самый миг, когда ты понимаешь в чем загвоздка, — его лицо светилось радостью. — Если тебе дадут гремучую змею, чем быстрее ты ее бросишь, тем лучше, правда? Я был абсолютно уверен, что во всем виновата она, и не мог найти выхода из этого тупика, думая, что изменяться надо ей. Но теперь… Раз это моя вина, я могу все переменить! Если я стану прежним, а через месяц мы все еще не вернем свое счастье, вот тогда и подумаем, надо ли ей меняться!Он снова забегал по комнате.— Несколько вопросов и все! Почему же я ждал, пока ты придешь, откуда бы ты ни пришел? Почему я их не задал себе сам? Давным-давно!— Да, почему?— Не знаю. Я б ыл так обижен на нее за всю эту кучу дел… будто она их сама придумывала, а не пыталась с ними разобраться; мне становилось себя очень жаль, когда я вспоминал ее той, которую я так сильно любил.Он сел на кровать, схватившись за голову.— Знаешь, о чем я подумывал, когда ты здесь появился? Решался на последний шаг…Он подошел к окну и вдруг радостно улыбнулся, будто там выглянуло солнце.— Надо меняться! Если я не смогу изменить себя, то я не достоин нашей любви. Но теперь-то я понял, как сделать ее счастливой. А когда она счастлива… — он мечтательно зажмурился. — Как это здорово, если бы ты только знал!— И она сразу поверит в твое перевоплощение? — усомнился я. — Не каждый день ты уходишь, хлопнув дверью, а возвращаешься, сгорая от любви.Он погрустнел.— Ты прав. С чего вдруг ей верить? На это могут уйти дни, месяцы, а может, она вообще не захочет меня видеть.— Как же ты тогда собираешься сказать ей о том, что произошло? — спросил я.— Не знаю, — тихо ответил он. — Придется что-то придумать. Может, она почувствует это в моем голосе.Он подошел к телефону и набрал номер, с головой погрузившись в будущее, которое он чуть было не перечеркнул, и совершенно позабыв о том, что я все еще был рядом.— Привет, дорогая, — сказал он. — Ты, конечно, можешь бросить трубку, но я хотел тебе сказать, что кое-что понял.Он вслушивался в ответ, а в мыслях был за сотни миль отсюда, там, где кончался этот телефонный провод.— Нет. Я позвонил сказать тебе, что ты права, — заявил он. — Виноват во всем я. Я был эгоистичен и несправедлив с тобой. Очень хочу, чтобы ты меня простила. Меняться надо мне, и я уже изменился!— Милая моя, я так тебя люблю! — сказал он, выслушав ее ответ. — И еще больше сейчас, когда понял, что тебе пришлось из-за меня испытать. Чесное слово, ты об этом не пожалеешь!Он опять прислушался, и на его губах мелькнула улыбка.— Спасибо. В таком случае, может у тебя найдется немножко времени… для одного свидания со своим мужем перед тем, как ты покинешь его навсегда? XI. Пока он говорил по телефону, я выскользнул на балкон к моей Лесли и нежно ее поцеловал. Мы обнялись. Как здорово, что мы вместе, что мы— это мы!— Не разойдутся ли они снова? — спросил я. — Может ли человек разом так сильно перемениться?— Я надеюсь, — сказала Лесли. — Я верю в него, он не искал оправданий, а хотел стать другим!— Мне всегда казалось, что люди, рожденные друг для друга, любят, не ставя своим возлюбленным никаких условий, и ничто на свете не может их разлучить.— Не ставя условий? — переспросила Лесли. — А если я без всякой причины вдруг стану жестокой и нетерпимой, если начну измываться над тобой, ты будешь меня все так же страстно любить? Если я начну с тобой драться, исчезать на недели, если буду спать со всеми подряд, напиваться и проиграю в карты все наши деньги, ты все так же будешь передо мной благоговеть?— Если так, то моя любовь может довольно быстро испариться, — ответил я. «Чем больше нам угрожают, — пришло мне на ум, — тем меньше мы любим». — Интересно получается: любить не ставя условий, все равно, что отвернуться от того, кто с тобой рядом, и не смотреть , что он делает! Выходит, такая слепая любовь — это безразличие.Она кивнула.— Я тоже так думаю.— В таком случае, пожайлуста, поставь мне побольше условий, — попросил я, — и люби только тогда, когда я лучше всех на свете, а если я забываю о тебе или становлюсь занудой, то тут же начинай ко мне остывать.Она рассмеялась.— Ладно. Ты — тоже.Мы на прощание заглянули в комнату. Другой Ричард все еще болтал по телефону.— Почему бы в этот раз тебе не попробовать самому поднять Ворчуна в воздух? — спросила Лесли. — До того, как мы вернемся домой, ты должен почувствовать, что это у тебя получается.Я все себе ясно представил — вот ручка газа нашего невидимого гидросамолета, вот я берусь за нее и тяну…Ничего. Окружающий мир остался совершенно неподвижен.— Ну, Ричард, — воскликнула она, — это очень просто. Сосредоточься!Но не успел я последовать ее совету, как все вокруг привычно задрожало она взялась за дело сама.— Постой, дай мне еще раз попробовать, — попросил я.— Конечно, любимый, —сказала Лесли. — Давай еще разок. Запомни, главное надо хорошенько сосредоточиться…В эту секунду мы поднялись в воздух, и под нами зашумело море. Тут Лесли сбросила газ, мотор захлебнулся, снова взревел, но было уже слишком поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13