Дон! Дин! Дон! – гудела сверхпушка.
И сто тысяч эхо повторяли по всем городам и селам:
– Дин! Дон! Дин! Дон!
– Огонь! – снова закричал Сверхгенерал. – Огонь, черт возьми!
Артиллерист снова нажал на пусковой рычаг, и снова величавый колокольный перезвон поплыл над траншеями. Казалось, будто зазвонили сразу все колокола в нашей стране. Сверхгенерал рвал на себе волосы от злости и отчаяния и так перестарался, что у него остался всего один волосок.
Затем наступила тишина. И вдруг с другой стороны фронта, словно по команде, тоже раздался громкий и радостный перезвон:
– Дин! Дон! Дин! Дон!
Потому что, надо вам сказать, командующему наших врагов Смерть-генералу Бах-фон-Бабаху тоже пришло в голову отлить одну большую пушку из всех колоколов, что были в его стране.
– Дин! Дон! – гудела сверхпушка.
– До-он! – отвечало ей вражеское орудие.
Тут солдаты обеих армий выскочили из траншей и побежали друг другу навстречу. Они бросились обниматься, стали смеяться и танцевать от радости.
– Колокола! Колокола звонят! Праздник! Войне конец! Ура! Да здравствует мир!
Сверхгенерал Стреляй-мимо и Смерть-генерал Бах-фон-Бабах забрались в свои автомобили и пустились наутек! Они умчались так далеко, что у них даже кончился весь бензин, но колокольный звон еще долго преследовал их.
Фиалка на Северном полюсе
Однажды утром на Северном полюсе Белый Медведь почувствовал в воздухе какой-то необычный запах и сказал об этом Большой Медведице (а Малая Медведица – это его дочь):
– Разве снова приехала какая-нибудь экспедиция?
Но оказалось, дело было не в этом. Оказалось, медвежата нашли фиалку. Она была совсем маленькая, дрожала от холода, но продолжала источать свой аромат, потому что это было ее профессией, ее призванием.
– Папа! Мама! Идите сюда! – позвали медвежата родителей и показали им свою удивительную находку.
– Я сразу же сказал, что тут что-то не так, – заметил Белый Медведь. – По-моему, это не рыба.
– Я не уверена в этом, – ответила Большая Медведица, – но это даже не птица.
– Ты тоже права, – сказал Медведь, сначала порядком подумав.
К вечеру по всему Северному полюсу разнеслась новость: в необозримой ледяной пустыне появилось маленькое странное ароматное существо лилового цвета. Оно держалось только на одной-единственной ножке и не двигалось с места.
Посмотреть на фиалку собрались моржи и тюлени, прибыли олени из Сибири, мускусные быки – из Америки, а из совсем далеких краев прибежали белые лисицы, волки, прилетели морские сороки.
Все восхищались незнакомым цветком, его трепещущим стеблем, все с удовольствием вдыхали его аромат. И что самое странное: чудесного запаха хватало на всех – и для тех, кто все подходил и подходил. Его было столько же, сколько раньше.
– Раз она источает столько аромата, – сказал один морж, – значит, у нее подо льдом должен быть Целый запас его.
– Я же сразу сказал, тут что-то кроется! – воскликнул Белый Медведь.
Он сказал не совсем так, но этого никто не помнил.
Чайка, которую послали на юг разузнать что-нибудь про странное явление, вернулась и рассказала, что маленькое ароматное существо зовется фиалкой и что в некоторых странах растут миллионы таких фиалок.
– Ну, в этом нет ничего нового для меня! – заметил морж. – Вопрос в другом – как она попала сюда? Я скажу вам все, что думаю по этому поводу: я просто не знаю, какую рыбу хватать!
– Я не понял. Что он хотел сказать? – спросил Белый Медведь у своей жены.
– Он хотел сказать, что не знает, какую рыбу хватать. Другими словами – он в полном недоумении.
– Вот! – воскликнул Белый Медведь. – Это как раз то, что и я думаю по этому поводу!
В ту ночь над Северным полюсом стоял страшный грохот. Вечные льды дрожали и, как стекла, раскалывались на куски. Фиалка источала столько чудесного аромата и такого сильного, будто она решила сразу, за один день, растопить всю эту огромную ледяную пустыню, чтобы превратить ее в теплое лазурное море или в зеленый бархатный луг. Бедняжка так потрудилась, что силы ее иссякли. К рассвету она увяла, головка ее поникла, она потеряла свой цвет, а вместе с ним и жизнь.
Если перевести на наш язык то, что подумала она в последнюю минуту, это прозвучало бы примерно так: «Вот я умираю… Но это неважно. Важно, что кто-то начал борьбу… И в один прекрасный день здесь распустятся миллионы фиалок. Льды растают, и тут появятся острова, покрытые лугами и цветами, и по ним будут бегать дети…»
Про молодого рака
Один молодой рак подумал как-то: «Почему все мои сородичи ходят одинаково – все пятятся назад? А я вот возьму и научусь ходить наоборот – вперед. Как лягушка, например. И пусть у меня отвалится хвост, если я не добьюсь своего!».
Стал рак тренироваться среди камней в родном ручье. Поначалу это стоило ему огромного труда. Он все время на что-нибудь натыкался, ударялся панцирем, цеплялся одной клешней за другую. Но постепенно дела у него пошли лучше, потому что ведь всему на свете можно научиться, стоит только захотеть.
Когда рак почувствовал уверенность в себе, он явился к родным и сказал:
– Вот посмотрите! – И горделиво прошелся перед ними, но не пятясь, как все раки, назад, а двигаясь вперед.
– Сын мой! – заплакала мать. – Разве я не учила тебя уму-разуму?! Опомнись, милый! Ходи ты, родной, как все нормальные раки ходят!
А братья только хихикали. Отец же сурово посмотрел на молодого рака и сказал:
– Хватит! Хочешь жить вместе с нами, ходи, как ходят все нормальные раки. А если ты сам себе голова, то иди отсюда и не возвращайся: ручей большой, места всем хватит.
Храбрый рак очень любил родных, но он был слишком уверен в своей правоте, и сомнений у него не было. Он обнял мать, попрощался с отцом и братьями и отправился в дальние края – на "другой конец ручья.
Лягушки, что собрались посплетничать на большом листе кувшинки, увидев, как необычно движется молодой рак, были поражены и принялись оживленно обсуждать это событие:
– Боже! Ну и дела творятся на белом свете! Стоит посмотреть на этого рака – и страшно подумать, что станет с человечеством! – сказала одна лягушка.
– Да, ни капли уважения к старым традициям! – согласилась другая.
– Ох! Ох! – вздохнула третья.
Но молодой рак не стал обращать на них внимания и пошел дальше.
Вдруг он услышал, что кто-то зовет его. Он оглянулся и увидел старого, большого и очень грустного рака, который жил под камнем совершенным отшельником.
– Добрый день! – приветствовал его молодой рак. Старый рак долго смотрел на него, а потом сказал:
– Ты думаешь, что совершаешь геройский подвиг? Я тоже в молодости хотел научить всех раков двигаться вперед. И вот что стало со мной в результате: живу в одиночестве, и люди скорее прикусят себе язык, чем заговорят со мной. Послушай меня, пока не поздно, – успокойся и делай все, как все люди, увидишь, ты еще поблагодаришь меня за этот совет.
Молодой рак не знал, что ответить, и промолчал. Но про себя подумал: «А все-таки прав я!» Он попрощался со старым отшельником и упрямо пошел своей дорогой.
Далеко ли он уйдет? Найдет ли он свое счастье? Изменит ли он что-нибудь в жизни? Мы не знаем этого, потому что он пока еще мужественно и решительно идет своей дорогой. Мы можем только пожелать ему от всего сердца: доброго пути!
Волосы великана
Жили однажды четыре брата. Трое были очень маленького роста и ужасно хитрые, а четвертый был великаном, невероятным силачом и очень простодушным человеком, совсем не таким, как его братья.
Вся сила у него была в руках, а ум – в волосах. Понятно, что хитрые братья подстригали великана как можно короче, чтобы ума у него оставалось поменьше, и заставляли работать за четверых. Сами они только смотрели, как он работает, да потуже набивали свои
карманы деньгами.
Бедняге великану приходилось делать все за всех: пахать поле, колоть дрова, вертеть мельничное колесо, возить телегу вместо вола. А хитрые братья только понукали, сидя на козлах, да пощелкивали бичом. И еще они все время следили, чтобы у великана не отросли волосы.
– Тебе очень идет короткая стрижка! – говорил один.
– Да, истинная красота не в кудрях! – замечал другой.
– Смотрите, вот эта прядка у него слишком длинная, по-моему. Надо ее сегодня вечером подкоротить! – предлагал третий.
А сами пересмеивались и подталкивали друг друга в бок. На базаре они забирали себе всю выручку и отправлялись веселиться в тратторию, а брата-великана заставляли сторожить телегу.
Кормили они его, правда, неплохо – надо же, чтобы у него хватало сил работать. Пить они ему тоже давали всякий раз, как он попросит, но всегда это было вино только одного сорта – то, что бьет из фонтана.
Но вот однажды великан заболел, и братья в страхе, что он умрет и перестанет работать на них, позвали самых лучших докторов, накупили ему самых дорогих лекарств и даже стали подавать завтрак в постель.
Один брат поправлял подушки, другой – одеяло.
И все трое наперебой говорили:
– Видишь, как мы любим тебя! Смотри не вздумай умереть! Не выкинь с нами такую шутку!
Братья так были обеспокоены его болезнью, что совсем забыли про его прическу, и волосы у великана незаметно отросли – стали длинными-длинными. Вместе с ними прибавилось у великана и ума. Он стал больше думать, внимательнее присматриваться к братьям, примечать все, что делается вокруг, и понял наконец, какие это недобрые люди. Но поначалу он ничего не сказал им, подождал, пока наберется сил побольше, и однажды утром, когда братья еще спали, встал, переЕязал каждого, словно колбасу, веревкой и погрузил в телегу.
– Куда ты везешь нас? Куда везешь своих любящих братьев? – взмолились они.
– Сейчас узнаете, – ответил великан.
Он привез их на вокзал, посадил в поезд, так и не развязав веревок, и сказал напоследок:
– Уезжайте, и чтобы ноги вашей не было в этих краях! Вы достаточно поизмывались надо мной. Теперь я сам себе хозяин.
Паровоз засвистел, поезд тронулся. Трое хитрых братьев сидели тихохонько-тихохонько. И никто больше никогда не видел их.
Как убежал нос
Синьор Гоголь рассказал как-то историю об одном носе, который катался по Невскому проспекту в коляске и проделывал невероятные вещи.
Такой же нос проказничал однажды в Лавено, на озере Лаго Маджоре.
Однажды утром синьор, который жил напротив причала, встал и пошел в ванную комнату. Он собирался побриться, но, взглянув в зеркало, вдруг закричал не своим голосом:
– На помощь! Спасите! Мой нос!…
На лице у него не было носа. Вместо него осталось ровное, гладкое место. Синьор, в чем был, выбежал на балкон как раз вовремя, чтобы увидеть, что его нос выходит на улицу и быстро направляется к причалу.
– Стой! Стой! – закричал синьор. – Мой нос! Хватайте его! Держите его!
Люди смотрели на балкон и смеялись:
– Нос украли, а лысину забыли?! Нехорошо, ай, как нехорошо!
Синьору оставалось только одно – выбежать на улицу и пуститься в погоню за беглецом. К лицу он прижимал платок, словно у него был сильный насморк. К сожалению, на причал он примчался, когда паром уже отошел. Тогда синьор отважно бросился в воду и поплыл вдогонку за ним. А пассажиры и туристы кричали ему что было мочи:
– Давай! Давай! Жми!
Но паром уже набрал скорость, и у капитана не было ни малейшего желания возвращаться ради какого-то опоздавшего пассажира.
– Подожди следующего парома! – крикнул ему один моряк. – Он ходит каждые полчаса.
Синьор страшно огорчился и направился обратно к берегу, как вдруг увидел, что его нос плывет по озеру на своем плаще.
– Ах вот как?! Значит, ты только притворился, будто хочешь сесть на паром! – закричал синьор.
Нос невозмутимо продолжал смотреть вперед, словно старый морской волк, и даже ухом не повел. Плащ медленно, будто медуза, покачивался на волнах.
– Да куда же ты? – в отчаянии закричал синьор.
Нос не удостоил его ответом, и несчастному синьору пришлось вернуться на берег. Пробравшись сквозь толпу любопытных, он пошел домой. Поднявшись к себе, он заперся, велел служанке никого не пускать к нему, сел перед зеркалом и принялся рассматривать гладкое ровное место, которое осталось у него вместо носа.
А спустя несколько дней один рыбак из Ранко, выбирая свои сети, обнаружил в них беглеца, утонувшего посреди озера, потому что плащ его был слишком дырявым. Рыбак решил отнести нос на базар в Лавено.
Служанка синьора в тот день тоже отправилась на базар за рыбой. Там она и увидела хозяйский нос. Он гордо красовался среди линей и щук.
– Да ведь это же нос моего хозяина! – испугалась служанка, а потом сразу же сообразила: – Дайте мне его сюда, я отнесу домой!
– Чей это нос – меня не касается! – заявил рыбак. – Я его выловил, я его и продаю.
– За сколько?
– На вес золота, разумеется! Это ведь нос, не рыбешка какая-нибудь!
Служанка побежала домой и рассказала все хозяину.
– Дай ему все, что он попросит! Я хочу, чтобы мой нос вернулся на место! – в отчаянии закричал синьор.
Служанка быстро подсчитала, что нужно страшно много денег, потому что нос был довольно большой, надо было триста ужасных тысяч и тринадцать девя-тищ с половинкой. Чтобы собрать столько денег, ей пришлось даже продать свои сережки. Но она очень любила своего хозяина и поэтому без сожаления распрощалась с ними.
Служанка купила нос, завернула в платок и принесла хозяину. Нос спокойно позволил принести себя домой и даже нисколько не возмутился, когда хозяин осторожно взял его дрожащими руками за кончик.
– Отчего же ты убежал, глупенький? Что я тебе такого сделал? – спросил синьор.
Нос посмотрел на него искоса, недовольно поморщился и сказал:
– Знаешь, если хочешь, чтобы я оставался на месте, не ковыряй больше пальцем в носу. Или стриги, по крайней мере ногти!
Дорога, которая никуда не ведет
На окраине села улица разветвлялась на три дороги – одна вела к морю, другая – в город, а третья – никуда не вела. Мартино знал это, потому что у всех спрашивал про третью дорогу и все отвечали ему одно и то же, будто сговорились:
– Та дорога? Она никуда не ведет. Не стоит ходить по ней.
– Но все-таки куда-то она ведет?
– Нет, совсем никуда не ведет!
– Так зачем же ее построили?
– Никто и не строил ее. Она всегда там была!
– И никто никогда не ходил по ней?
– Ох, и упрямая ты голова!… Раз тебе говорят, что там ничего нет…
– А откуда вы знаете? Вы разве ходили по ней?
Мартино был такой настойчивый, что его так и прозвали – Мартино Упрямая Голова. Но он не обижался и продолжал думать о дороге, которая никуда не ведет.
Когда он подрос настолько, что смог переходить улицу, не держась за дедушку, он встал однажды рано утром, вышел из села и решительно зашагал по таинственной дороге, которая никуда не вела.
Дорога была вся в выбоинах, местами заросла травой, но, к счастью, дождя давно не было – не было и луж на дороге. Поначалу по обе стороны шла изгородь, но скоро она кончилась, и тогда дорога потянулась через лес. Ветви деревьев переплетались над ней, и получалась темная прохладная галерея, в которую лишь изредка, словно луч карманного фонарика, пробивался солнечный свет.
Шел Мартино, шел, а галерея все не кончалась, и дорога не кончалась тоже, У Мартино уже ноги заныли от усталости, и он стал подумывать, не вернуться ли назад. Вдруг откуда ни возьмись – собака!
– Где собака, там и жилье! – решил Мартино. – Или, во всяком случае, человек.
Собака бросилась навстречу Мартино, радостно виляя хвостом, и лизнула ему руку, а потом побежала вперед по дороге, все время оглядываясь, идет ли за ней Мартино.
– Иду, иду! – говорил Мартино, которого все эго очень заинтересовало.
Постепенно лес стал редеть, проглянуло небо, и дорога привела к большим железным воротам.
За оградой Мартино увидел дворец. Все окна его были гостеприимно распахнуты, из трубы шел дым, а на балконе стояла прекрасная синьора, приветливо махала Мартино рукой и звала:
– Сюда, сюда, Мартино Упрямая Голова!
– Э! – обрадовался Мартино. – Я и не представлял, куда приду, но вы, оказывается, хорошо знали, кто к вам придет!
Мартино открыл ворота, пересек парк и вошел во дворец как раз в тот момент, когда прекрасная синьора Еышла ему навстречу. Синьора была очень красива и одета куда лучше всяких фей и принцесс. И к тому же веселая-превеселая.
– Так ты не поверил? – засмеялась она. – Чему? – удивился Мартино.
– Не поверил, что эта дорога никуда не ведет?
– Еще бы! Слишком глупая история. По-моему, на свете гораздо больше просто еще не изведанных путей, чем нехоженых дорог.
– Разумеется. Нужно только не бояться неизвестных дорог. А теперь идем, я покажу тебе дворец.
Больше ста залов было во дворце, и все они были забиты сокровищами – совсем как в сказках про спящих красавиц или про чудовищ, оберегающих свои богатства. Тут были алмазы, драгоценные камни, золото, серебро. А прекрасная синьора все говорила Мартино:
– Бери, бери все, что захочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
И сто тысяч эхо повторяли по всем городам и селам:
– Дин! Дон! Дин! Дон!
– Огонь! – снова закричал Сверхгенерал. – Огонь, черт возьми!
Артиллерист снова нажал на пусковой рычаг, и снова величавый колокольный перезвон поплыл над траншеями. Казалось, будто зазвонили сразу все колокола в нашей стране. Сверхгенерал рвал на себе волосы от злости и отчаяния и так перестарался, что у него остался всего один волосок.
Затем наступила тишина. И вдруг с другой стороны фронта, словно по команде, тоже раздался громкий и радостный перезвон:
– Дин! Дон! Дин! Дон!
Потому что, надо вам сказать, командующему наших врагов Смерть-генералу Бах-фон-Бабаху тоже пришло в голову отлить одну большую пушку из всех колоколов, что были в его стране.
– Дин! Дон! – гудела сверхпушка.
– До-он! – отвечало ей вражеское орудие.
Тут солдаты обеих армий выскочили из траншей и побежали друг другу навстречу. Они бросились обниматься, стали смеяться и танцевать от радости.
– Колокола! Колокола звонят! Праздник! Войне конец! Ура! Да здравствует мир!
Сверхгенерал Стреляй-мимо и Смерть-генерал Бах-фон-Бабах забрались в свои автомобили и пустились наутек! Они умчались так далеко, что у них даже кончился весь бензин, но колокольный звон еще долго преследовал их.
Фиалка на Северном полюсе
Однажды утром на Северном полюсе Белый Медведь почувствовал в воздухе какой-то необычный запах и сказал об этом Большой Медведице (а Малая Медведица – это его дочь):
– Разве снова приехала какая-нибудь экспедиция?
Но оказалось, дело было не в этом. Оказалось, медвежата нашли фиалку. Она была совсем маленькая, дрожала от холода, но продолжала источать свой аромат, потому что это было ее профессией, ее призванием.
– Папа! Мама! Идите сюда! – позвали медвежата родителей и показали им свою удивительную находку.
– Я сразу же сказал, что тут что-то не так, – заметил Белый Медведь. – По-моему, это не рыба.
– Я не уверена в этом, – ответила Большая Медведица, – но это даже не птица.
– Ты тоже права, – сказал Медведь, сначала порядком подумав.
К вечеру по всему Северному полюсу разнеслась новость: в необозримой ледяной пустыне появилось маленькое странное ароматное существо лилового цвета. Оно держалось только на одной-единственной ножке и не двигалось с места.
Посмотреть на фиалку собрались моржи и тюлени, прибыли олени из Сибири, мускусные быки – из Америки, а из совсем далеких краев прибежали белые лисицы, волки, прилетели морские сороки.
Все восхищались незнакомым цветком, его трепещущим стеблем, все с удовольствием вдыхали его аромат. И что самое странное: чудесного запаха хватало на всех – и для тех, кто все подходил и подходил. Его было столько же, сколько раньше.
– Раз она источает столько аромата, – сказал один морж, – значит, у нее подо льдом должен быть Целый запас его.
– Я же сразу сказал, тут что-то кроется! – воскликнул Белый Медведь.
Он сказал не совсем так, но этого никто не помнил.
Чайка, которую послали на юг разузнать что-нибудь про странное явление, вернулась и рассказала, что маленькое ароматное существо зовется фиалкой и что в некоторых странах растут миллионы таких фиалок.
– Ну, в этом нет ничего нового для меня! – заметил морж. – Вопрос в другом – как она попала сюда? Я скажу вам все, что думаю по этому поводу: я просто не знаю, какую рыбу хватать!
– Я не понял. Что он хотел сказать? – спросил Белый Медведь у своей жены.
– Он хотел сказать, что не знает, какую рыбу хватать. Другими словами – он в полном недоумении.
– Вот! – воскликнул Белый Медведь. – Это как раз то, что и я думаю по этому поводу!
В ту ночь над Северным полюсом стоял страшный грохот. Вечные льды дрожали и, как стекла, раскалывались на куски. Фиалка источала столько чудесного аромата и такого сильного, будто она решила сразу, за один день, растопить всю эту огромную ледяную пустыню, чтобы превратить ее в теплое лазурное море или в зеленый бархатный луг. Бедняжка так потрудилась, что силы ее иссякли. К рассвету она увяла, головка ее поникла, она потеряла свой цвет, а вместе с ним и жизнь.
Если перевести на наш язык то, что подумала она в последнюю минуту, это прозвучало бы примерно так: «Вот я умираю… Но это неважно. Важно, что кто-то начал борьбу… И в один прекрасный день здесь распустятся миллионы фиалок. Льды растают, и тут появятся острова, покрытые лугами и цветами, и по ним будут бегать дети…»
Про молодого рака
Один молодой рак подумал как-то: «Почему все мои сородичи ходят одинаково – все пятятся назад? А я вот возьму и научусь ходить наоборот – вперед. Как лягушка, например. И пусть у меня отвалится хвост, если я не добьюсь своего!».
Стал рак тренироваться среди камней в родном ручье. Поначалу это стоило ему огромного труда. Он все время на что-нибудь натыкался, ударялся панцирем, цеплялся одной клешней за другую. Но постепенно дела у него пошли лучше, потому что ведь всему на свете можно научиться, стоит только захотеть.
Когда рак почувствовал уверенность в себе, он явился к родным и сказал:
– Вот посмотрите! – И горделиво прошелся перед ними, но не пятясь, как все раки, назад, а двигаясь вперед.
– Сын мой! – заплакала мать. – Разве я не учила тебя уму-разуму?! Опомнись, милый! Ходи ты, родной, как все нормальные раки ходят!
А братья только хихикали. Отец же сурово посмотрел на молодого рака и сказал:
– Хватит! Хочешь жить вместе с нами, ходи, как ходят все нормальные раки. А если ты сам себе голова, то иди отсюда и не возвращайся: ручей большой, места всем хватит.
Храбрый рак очень любил родных, но он был слишком уверен в своей правоте, и сомнений у него не было. Он обнял мать, попрощался с отцом и братьями и отправился в дальние края – на "другой конец ручья.
Лягушки, что собрались посплетничать на большом листе кувшинки, увидев, как необычно движется молодой рак, были поражены и принялись оживленно обсуждать это событие:
– Боже! Ну и дела творятся на белом свете! Стоит посмотреть на этого рака – и страшно подумать, что станет с человечеством! – сказала одна лягушка.
– Да, ни капли уважения к старым традициям! – согласилась другая.
– Ох! Ох! – вздохнула третья.
Но молодой рак не стал обращать на них внимания и пошел дальше.
Вдруг он услышал, что кто-то зовет его. Он оглянулся и увидел старого, большого и очень грустного рака, который жил под камнем совершенным отшельником.
– Добрый день! – приветствовал его молодой рак. Старый рак долго смотрел на него, а потом сказал:
– Ты думаешь, что совершаешь геройский подвиг? Я тоже в молодости хотел научить всех раков двигаться вперед. И вот что стало со мной в результате: живу в одиночестве, и люди скорее прикусят себе язык, чем заговорят со мной. Послушай меня, пока не поздно, – успокойся и делай все, как все люди, увидишь, ты еще поблагодаришь меня за этот совет.
Молодой рак не знал, что ответить, и промолчал. Но про себя подумал: «А все-таки прав я!» Он попрощался со старым отшельником и упрямо пошел своей дорогой.
Далеко ли он уйдет? Найдет ли он свое счастье? Изменит ли он что-нибудь в жизни? Мы не знаем этого, потому что он пока еще мужественно и решительно идет своей дорогой. Мы можем только пожелать ему от всего сердца: доброго пути!
Волосы великана
Жили однажды четыре брата. Трое были очень маленького роста и ужасно хитрые, а четвертый был великаном, невероятным силачом и очень простодушным человеком, совсем не таким, как его братья.
Вся сила у него была в руках, а ум – в волосах. Понятно, что хитрые братья подстригали великана как можно короче, чтобы ума у него оставалось поменьше, и заставляли работать за четверых. Сами они только смотрели, как он работает, да потуже набивали свои
карманы деньгами.
Бедняге великану приходилось делать все за всех: пахать поле, колоть дрова, вертеть мельничное колесо, возить телегу вместо вола. А хитрые братья только понукали, сидя на козлах, да пощелкивали бичом. И еще они все время следили, чтобы у великана не отросли волосы.
– Тебе очень идет короткая стрижка! – говорил один.
– Да, истинная красота не в кудрях! – замечал другой.
– Смотрите, вот эта прядка у него слишком длинная, по-моему. Надо ее сегодня вечером подкоротить! – предлагал третий.
А сами пересмеивались и подталкивали друг друга в бок. На базаре они забирали себе всю выручку и отправлялись веселиться в тратторию, а брата-великана заставляли сторожить телегу.
Кормили они его, правда, неплохо – надо же, чтобы у него хватало сил работать. Пить они ему тоже давали всякий раз, как он попросит, но всегда это было вино только одного сорта – то, что бьет из фонтана.
Но вот однажды великан заболел, и братья в страхе, что он умрет и перестанет работать на них, позвали самых лучших докторов, накупили ему самых дорогих лекарств и даже стали подавать завтрак в постель.
Один брат поправлял подушки, другой – одеяло.
И все трое наперебой говорили:
– Видишь, как мы любим тебя! Смотри не вздумай умереть! Не выкинь с нами такую шутку!
Братья так были обеспокоены его болезнью, что совсем забыли про его прическу, и волосы у великана незаметно отросли – стали длинными-длинными. Вместе с ними прибавилось у великана и ума. Он стал больше думать, внимательнее присматриваться к братьям, примечать все, что делается вокруг, и понял наконец, какие это недобрые люди. Но поначалу он ничего не сказал им, подождал, пока наберется сил побольше, и однажды утром, когда братья еще спали, встал, переЕязал каждого, словно колбасу, веревкой и погрузил в телегу.
– Куда ты везешь нас? Куда везешь своих любящих братьев? – взмолились они.
– Сейчас узнаете, – ответил великан.
Он привез их на вокзал, посадил в поезд, так и не развязав веревок, и сказал напоследок:
– Уезжайте, и чтобы ноги вашей не было в этих краях! Вы достаточно поизмывались надо мной. Теперь я сам себе хозяин.
Паровоз засвистел, поезд тронулся. Трое хитрых братьев сидели тихохонько-тихохонько. И никто больше никогда не видел их.
Как убежал нос
Синьор Гоголь рассказал как-то историю об одном носе, который катался по Невскому проспекту в коляске и проделывал невероятные вещи.
Такой же нос проказничал однажды в Лавено, на озере Лаго Маджоре.
Однажды утром синьор, который жил напротив причала, встал и пошел в ванную комнату. Он собирался побриться, но, взглянув в зеркало, вдруг закричал не своим голосом:
– На помощь! Спасите! Мой нос!…
На лице у него не было носа. Вместо него осталось ровное, гладкое место. Синьор, в чем был, выбежал на балкон как раз вовремя, чтобы увидеть, что его нос выходит на улицу и быстро направляется к причалу.
– Стой! Стой! – закричал синьор. – Мой нос! Хватайте его! Держите его!
Люди смотрели на балкон и смеялись:
– Нос украли, а лысину забыли?! Нехорошо, ай, как нехорошо!
Синьору оставалось только одно – выбежать на улицу и пуститься в погоню за беглецом. К лицу он прижимал платок, словно у него был сильный насморк. К сожалению, на причал он примчался, когда паром уже отошел. Тогда синьор отважно бросился в воду и поплыл вдогонку за ним. А пассажиры и туристы кричали ему что было мочи:
– Давай! Давай! Жми!
Но паром уже набрал скорость, и у капитана не было ни малейшего желания возвращаться ради какого-то опоздавшего пассажира.
– Подожди следующего парома! – крикнул ему один моряк. – Он ходит каждые полчаса.
Синьор страшно огорчился и направился обратно к берегу, как вдруг увидел, что его нос плывет по озеру на своем плаще.
– Ах вот как?! Значит, ты только притворился, будто хочешь сесть на паром! – закричал синьор.
Нос невозмутимо продолжал смотреть вперед, словно старый морской волк, и даже ухом не повел. Плащ медленно, будто медуза, покачивался на волнах.
– Да куда же ты? – в отчаянии закричал синьор.
Нос не удостоил его ответом, и несчастному синьору пришлось вернуться на берег. Пробравшись сквозь толпу любопытных, он пошел домой. Поднявшись к себе, он заперся, велел служанке никого не пускать к нему, сел перед зеркалом и принялся рассматривать гладкое ровное место, которое осталось у него вместо носа.
А спустя несколько дней один рыбак из Ранко, выбирая свои сети, обнаружил в них беглеца, утонувшего посреди озера, потому что плащ его был слишком дырявым. Рыбак решил отнести нос на базар в Лавено.
Служанка синьора в тот день тоже отправилась на базар за рыбой. Там она и увидела хозяйский нос. Он гордо красовался среди линей и щук.
– Да ведь это же нос моего хозяина! – испугалась служанка, а потом сразу же сообразила: – Дайте мне его сюда, я отнесу домой!
– Чей это нос – меня не касается! – заявил рыбак. – Я его выловил, я его и продаю.
– За сколько?
– На вес золота, разумеется! Это ведь нос, не рыбешка какая-нибудь!
Служанка побежала домой и рассказала все хозяину.
– Дай ему все, что он попросит! Я хочу, чтобы мой нос вернулся на место! – в отчаянии закричал синьор.
Служанка быстро подсчитала, что нужно страшно много денег, потому что нос был довольно большой, надо было триста ужасных тысяч и тринадцать девя-тищ с половинкой. Чтобы собрать столько денег, ей пришлось даже продать свои сережки. Но она очень любила своего хозяина и поэтому без сожаления распрощалась с ними.
Служанка купила нос, завернула в платок и принесла хозяину. Нос спокойно позволил принести себя домой и даже нисколько не возмутился, когда хозяин осторожно взял его дрожащими руками за кончик.
– Отчего же ты убежал, глупенький? Что я тебе такого сделал? – спросил синьор.
Нос посмотрел на него искоса, недовольно поморщился и сказал:
– Знаешь, если хочешь, чтобы я оставался на месте, не ковыряй больше пальцем в носу. Или стриги, по крайней мере ногти!
Дорога, которая никуда не ведет
На окраине села улица разветвлялась на три дороги – одна вела к морю, другая – в город, а третья – никуда не вела. Мартино знал это, потому что у всех спрашивал про третью дорогу и все отвечали ему одно и то же, будто сговорились:
– Та дорога? Она никуда не ведет. Не стоит ходить по ней.
– Но все-таки куда-то она ведет?
– Нет, совсем никуда не ведет!
– Так зачем же ее построили?
– Никто и не строил ее. Она всегда там была!
– И никто никогда не ходил по ней?
– Ох, и упрямая ты голова!… Раз тебе говорят, что там ничего нет…
– А откуда вы знаете? Вы разве ходили по ней?
Мартино был такой настойчивый, что его так и прозвали – Мартино Упрямая Голова. Но он не обижался и продолжал думать о дороге, которая никуда не ведет.
Когда он подрос настолько, что смог переходить улицу, не держась за дедушку, он встал однажды рано утром, вышел из села и решительно зашагал по таинственной дороге, которая никуда не вела.
Дорога была вся в выбоинах, местами заросла травой, но, к счастью, дождя давно не было – не было и луж на дороге. Поначалу по обе стороны шла изгородь, но скоро она кончилась, и тогда дорога потянулась через лес. Ветви деревьев переплетались над ней, и получалась темная прохладная галерея, в которую лишь изредка, словно луч карманного фонарика, пробивался солнечный свет.
Шел Мартино, шел, а галерея все не кончалась, и дорога не кончалась тоже, У Мартино уже ноги заныли от усталости, и он стал подумывать, не вернуться ли назад. Вдруг откуда ни возьмись – собака!
– Где собака, там и жилье! – решил Мартино. – Или, во всяком случае, человек.
Собака бросилась навстречу Мартино, радостно виляя хвостом, и лизнула ему руку, а потом побежала вперед по дороге, все время оглядываясь, идет ли за ней Мартино.
– Иду, иду! – говорил Мартино, которого все эго очень заинтересовало.
Постепенно лес стал редеть, проглянуло небо, и дорога привела к большим железным воротам.
За оградой Мартино увидел дворец. Все окна его были гостеприимно распахнуты, из трубы шел дым, а на балконе стояла прекрасная синьора, приветливо махала Мартино рукой и звала:
– Сюда, сюда, Мартино Упрямая Голова!
– Э! – обрадовался Мартино. – Я и не представлял, куда приду, но вы, оказывается, хорошо знали, кто к вам придет!
Мартино открыл ворота, пересек парк и вошел во дворец как раз в тот момент, когда прекрасная синьора Еышла ему навстречу. Синьора была очень красива и одета куда лучше всяких фей и принцесс. И к тому же веселая-превеселая.
– Так ты не поверил? – засмеялась она. – Чему? – удивился Мартино.
– Не поверил, что эта дорога никуда не ведет?
– Еще бы! Слишком глупая история. По-моему, на свете гораздо больше просто еще не изведанных путей, чем нехоженых дорог.
– Разумеется. Нужно только не бояться неизвестных дорог. А теперь идем, я покажу тебе дворец.
Больше ста залов было во дворце, и все они были забиты сокровищами – совсем как в сказках про спящих красавиц или про чудовищ, оберегающих свои богатства. Тут были алмазы, драгоценные камни, золото, серебро. А прекрасная синьора все говорила Мартино:
– Бери, бери все, что захочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10