– Усталая женщина, раздавленная грузом проблем.
– У тебя, Ларри, странное чувство юмора, – ответила Хилари, не меняя позы. – Это происходит оттого, что твоя фотокамера давно заменила тебе голову.
– Ладно, Хил, не нужно переходить на личности. Поднимайся с кресла, и пойдем в зал заседаний, ты будешь там председателем правления.
– Председательшей, – шутливо поправила она, со стоном поднимаясь.
Остаток фотосессии прошел утомительно. Ларри не устраивало освещение, и он возился добрых полчаса, пока наконец не остался доволен. Проведя еще час под раскаленными лампами, Хилари чувствовала себя такой же свежей, как целый день пролежавший на солнце лист салата, и несказанно обрадовалась, когда Ларри объявил, что на сегодня работа окончена.
Выходя из здания, она поймала себя на том, что отыскивает взглядом спортивную фигуру Брета, и огорчилась, нигде его не увидев. И тут же ужасно рассердилась на себя. Она прошла пешком несколько кварталов, вдыхая свежий осенний воздух и пытаясь избавиться от эмоций, которые всколыхнул в ней высокий мужчина с жесткими серыми глазами. Это всего лишь физическое влечение чистой воды, рассуждала Хилари, засунув руки в карманы и позволив ногам нести себя все дальше и дальше по оживленному тротуару. Физическое влечение вспыхивает сплошь и рядом, оно пройдет, как проходит любое вирусное заболевание.
В конце концов Хилари решила, что ей необходимо отвлечься. Нужно что-то такое, что сможет вытеснить его из ее головы и направить мысли снова по пути, который она избрала для себя. Успех в профессии, независимость, защищенность – вот первоочередные задачи. Сейчас не до романтических глупостей. Когда придет время обзавестись семьей, она, конечно, выберет человека, ни в чем не похожего на Брета Бардофа, – безопасного, который не станет действовать ей на нервы и постоянно смущать. И кроме того, напомнила Хилари себе, несмотря на охватившее ее глубокое уныние, его интерес к ней абсолютно неромантический. Он явно отдает предпочтение пышнотелым и рыжеволосым девицам.
На следующее утро съемка возобновилась, и снова в редакции «Моды». Сегодня Хилари, одетой в темно-синий жакет и более светлую длинную юбку, предстояло изображать простую служащую. Сессия должна была состояться в приемной Брета, к большой радости его секретарши.
– Не могу выразить, до чего мне все это интересно, мисс Бакстер! Я просто чувствую себя ребенком, которого привели на цирковое представление.
Хилари улыбнулась девушке, глаза которой блестели от предвкушения.
– А я часто чувствую себя дрессированным слоном, и называйте меня просто Хилари.
– А я Джун. Но для вас все это – самое обычное дело. – Она покачала головой, отчего ее легкие каштановые волосы разлетелись во все стороны. – А для меня – настоящее волшебство! – Она перевела взгляд на Ларри, привычно поглощенного аппаратурой. – Мистер Ньюман настоящий ас, правда? Как он ловко управляется с объективами и лампами. Какой интересный мужчина. Он женат?
Хилари рассмеялась:
– Разве что на своем «никоне».
– Ой! – Джун улыбнулась, но тут же нахмурилась. – А как вы с ним… я хочу сказать… в каких вы отношениях?
– Хозяина и рабыни, – ответила Хилари, которая, кажется, впервые увидела в Ларри привлекательного мужчину, вполне пригодного для роли брачного партнера. Она оглянулась на умоляющее личико Джун и улыбнулась соображению, которое пришло ей на ум. – Знаете старинную присказку – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? Так вот вам мой совет. Путь к сердцу этого мужчины лежит через объектив. Спросите его про относительную апертуру или диафрагменное число.
В этот момент из своего кабинета вышел Брет и, увидев Хилари, лениво улыбнулся.
– А вот и лучшая подруга мужчины – исполнительная секретарша.
Не обращая внимания на тяжелые удары сердца, Хилари ответила как можно беспечнее:
– Сегодня никаких корпоративных резолюций. Меня понизили в должности.
– Таковы пути делового мира, – понимающе кивнул он. – Сегодня ты руководишь в роскошных апартаментах, завтра строчишь письма в машбюро. Закон джунглей, что поделаешь!
– Все готово, – объявил Ларри. – Где же Хилари? – Он оглянулся и увидел наблюдавшие за ним три пары глаз. – Здравствуйте, Брет. Привет, Хил. Начнем?
– Ваше желание закон для меня, о господин тридцать пятого миллиметра, – сказала Хилари, выходя вперед.
– Вы печатать-то можете, Хилари? – бодро осведомился Брет. – Я подкинул бы вам пару писем, чтобы убить сразу двух зайцев.
– Извините, мистер Бардоф, – ответила она, позволив себе полюбоваться его улыбкой, – но у нас с машинистками долговременное соглашение: я не посягаю на их территорию, а они на мою.
– Ничего, если я посмотрю немного, мистер Ньюман? – спросила Джун. – Я не помешаю. Меня очень увлекает фотография.
Ларри рассеянно кивнул, а Брет, удивленно взглянув на секретаршу, вернулся в свой кабинет, обронив на ходу:
– Джун, через полчаса вы мне понадобитесь. Захватите бруклинский контракт.
Сессия быстро завершилась – Ларри и Хилари работали споро и профессионально. Она следовала указаниям фотографа и часто угадывала нужный настрой еще до наставлений. Спустя некоторое время Джун тихонько исчезла за тяжелой дверью, ведущей в кабинет Брета. Ни Ларри, ни Хилари ее исчезновения даже не заметили.
Еще через какое-то время Ларри опустил фотокамеру и уставился в одну точку. Хилари выжидающе молчала, зная по опыту, что это еще не конец, а только пауза, во время которой в голове художника зреет новая идея.
– Я хочу закончить чем-то таким… – бормотал он, глядя сквозь Хилари, словно она была нематериальна. Но вот его лицо озарило вдохновение. Взгляд сфокусировался. – Знаю! Поменяй ленту в машинке.
– Ты шутишь? – Хилари с сомнением уставилась на свои ногти.
– Нет, будет здорово. Давай же.
– Ларри, – терпеливо возразила она, – я не имею ни малейшего представления, как это делается.
– Хотя бы сделай вид, – настаивал Ларри.
Хилари со вздохом села за стол и принялась разглядывать машинку.
– А ты когда-нибудь жал пшеницу? – пробормотала она, рассчитывая отсрочить выполнение приказа. – Увлекательное занятие, кстати.
– Хилари, – строго сдвинул он брови.
Еще раз горько вздохнув, она уступила артистическому темпераменту Ларри.
– Я правда не знаю, как она открывается. – Хилари наугад потыкала в клавиши. – Ведь она должна открываться?
– Там снизу должна быть такая кнопка или рычажок, – терпеливо наставлял Ларри. – У вас в Канзасе что – никогда не видели печатных машинок?
– Наверное, все-таки видели. Моя сестра, например… Ой! – вскрикнула она, просияв, как ребенок, сумевший сложить головоломку, когда рычажок наконец нащупался. Откинув крышку, Хилари сосредоточенно уставилась на внутреннее устройство. – Скальпель, – потребовала она, проводя пальцем по обнажившимся клавишам.
– Действуй дальше, Хил, – скомандовал Ларри. – Изобрази, что умеешь это делать.
Хилари уже увлеклась заданием и с энтузиазмом набросилась на черную ленту, пропущенную сквозь всевозможные направляющие детали. Сосредоточенно наморщив гладкий лоб, она забыла о фотоаппарате и полностью отдалась задаче извлечения ленты из машинки. Чем усерднее она крутила катушку, тем длиннее становилась лента, а потом и вовсе зажила собственной жизнью. Хилари рассеянно провела рукой по щеке, оставив на ней черную полосу. Под ее пальцами быстро рос сумбурный клубок. Уже догадавшись, что обречена на поражение, она с усмешкой выставила спутанную ленту напоказ для Ларри, давая ему сделать финальный снимок.
– Жуть, – ответил он на ее улыбку, опуская фотоаппарат. – Классический случай профнепригодности.
– Спасибо, друг, и, если ты напечатаешь эти снимки, я подам на тебя в суд.
Бросив клубок на машинку, она протяжно вздохнула:
– Только ты сам объяснишь Джун, как произошла катастрофа. Я совсем выдохлась.
– Это видно, – раздался сзади голос Брета, и Хилари, повернувшись в кресле, увидела, как он и Джун созерцают дело ее рук. – Если когда-нибудь раздумаете быть моделью, держитесь подальше от канцелярской работы. Вы просто стихийное бедствие.
Хилари хотела заспорить, но, бросив взгляд на беспорядок, который она сотворила, только беспомощно захихикала.
– Ларри, выручай. Нас застукали с поличным.
Брет мгновенно оказался рядом и осторожно поднял руку Хилари.
– Вот они – следы преступления. – Другой рукой он взял ее за подбородок и неожиданно приветливо улыбнулся, отчего сердце Хилари вынужденно совершило серию кульбитов. – И даже на прелестном личике мы находим улики.
Хилари стряхнула с себя томную слабость и уставилась на руки.
– Господи, и как меня угораздило? Они отмоются когда-нибудь? – спросила она Джун, которая тут же заверила ее, что вода с мылом прекрасно помогут ее горю. – Ну, тогда я поскорее смою все улики и поэтому оставляю тебя… – кивнула она Ларри, – искупать вину. – Используй все свое красноречие, старик, – шепнула она Ларри, а Джун одарила своей знаменитой улыбкой.
Брет шагнул вперед, чтобы открыть ей дверь, и несколько метров прошел рядом с ней по коридору.
– Устраиваете личную жизнь моей секретарши, Хилари?
– Кто знает, – ответила она загадочно. – Не все же Ларри общаться с пленками и объективами.
– А как насчет вас, Хилари? – Вопрос прозвучал мягко, и, так же мягко взяв Хилари за локоть, он развернул ее к себе лицом.
– Меня? У меня есть все, что мне нужно, – выговорила она, чувствуя себя бабочкой на булавке под его прицельным взглядом.
– Неужели все? – повторил он, удерживая ее взгляд. – Как жаль, что у меня срочная встреча, а то мы могли бы обсудить это более детально. – Он вдруг быстро притянул ее к себе, скользнул губами по ее губам и обворожительно улыбнулся. – Идите умойтесь – вы сейчас жуткая грязнуля. – И, отвернувшись, зашагал по коридору, а Хилари осталась стоять с чувством непонятного разочарования.
Вторая половина дня у нее была свободна, и Хилари посвятила его походу по магазинам – проверенный способ усмирить взвинченные нервы. Но в памяти снова и снова всплывали тот мимолетный поцелуй (хотя настоящим поцелуем его трудно было назвать) и улыбка в серых глазах. Ее губы все еще ощущали теплое дуновение, и чувства никак не могли успокоиться.
Холодный порыв ветра, ударивший в лицо, вернул Хилари к реальности. Обзывая себя несчастной фантазеркой, она поймала такси. Надо спешить – сегодня она договорилась поужинать с Лизой.
Только в начале шестого она добралась домой и свалила покупки на стул в спальне. Дверь она из-за Лизы не стала закрывать на щеколду и, пройдя в ванную, наполнила ванну горячей душистой водой, чтобы полежать в свое удовольствие минут двадцать. Едва она вылезла из ванны и завернулась в полотенце, как в дверь позвонили.
– Лиза, входи! Ты немного рано, или это я замешкалась. – Она обернула полотенце вокруг себя наподобие саронга и вышла из ванной, овеянная ароматом земляники. – Я буду готова через минуту, просто немного засиделась в ванне. Знаешь, у меня ступни… – И остановилась как вкопанная, потому что вместо маленькой белокурой Лизы перед ней стоял высокий худощавый Брет Бардоф.
– Откуда вы взялись? – выговорила Хилари, с трудом обретая дар речи.
– Сейчас или вообще? – спросил он, улыбаясь ее замешательству.
– Я подумала, что это пришла Лиза.
– Я так и понял.
– Что вы здесь делаете?
– Пришел вернуть вам это. – Он протянул ей тонкую золотую ручку. – Кажется, она ваша. Здесь выгравированы инициалы «X. Б.».
– Да, моя, – подтвердила, нахмурившись, Хилари. – Наверное, выпала из сумки. Но не стоило так беспокоиться. Я забрала бы ее завтра.
– Я подумал, что вы ее хватились. – Он скользнул взглядом по ее полуобнаженному телу, задержался на ногах, потом остановился на груди. – Тем более что мой труд окупился сторицей.
Хилари окинула себя взглядом и залилась краской, а его глаза заискрились сдерживаемым смехом.
– Я сейчас вернусь, – пробормотала она, выбегая из комнаты.
В спальне она впопыхах натянула шоколадные велюровые брюки и кремовый мохеровый свитер, быстро провела щеткой по волосам и проворно подкрасилась – самую малость.
Глубоко вздохнув, она вернулась в гостиную, стараясь сделать спокойное лицо, хотя от спокойствия была очень далека.
Брет удобно расположился на диване и курил с видом хозяина.
– Извините, что заставила вас ждать, – вежливо сказала Хилари, борясь с замешательством. – Вообще-то это мило, что вы сами решили вернуть мне ручку.
Он протянул ей ручку, и она положила ее на столик красного дерева.
– Можно мне… вы хотите… – Тут она с досадой закусила губу, сознавая, что быстро утрачивает самообладание. – Хотите выпить? Или, может быть, вы спешите?..
– Нет, я не спешу, – ответил он, словно не замечая, что при этих словах она слегка нахмурилась. – Мне, пожалуйста, чистого виски, без воды и соды. Если у вас найдется, конечно.
Хилари помрачнела.
– Может быть. Надо посмотреть.
Она вернулась в кухню, открыла шкафчики, где держала спиртное. Брет вошел следом за ней.
Обернувшись, Хилари отметила, что с его появлением ее маленькая кухня стала еще меньше. Его близость смущала и будоражила.
Хилари снова стала просматривать полки и словно видела затылком, как он небрежно прислонился к холодильнику, сунув руки в карманы.
– Вот! – Она наконец торжествующе потрясла бутылкой. – Шотландский!
– Сгодится.
– Я сейчас достану бокал. Лед положить? – Она откинула назад волосы. – Ах да, вы же сказали…
– Бармен из вас, однако, никакой. – Он взял у нее бокал и бутылку и сам налил себе виски.
– Я не особенно увлекаюсь алкоголем… – пробормотала Хилари.
– Как же, помню, ваш предел – две рюмки. Может быть, сядем? – Он с привычной раскованностью взял ее за руку, и слова протеста замерли у Хилари на губах. – Очень приятная квартирка, – проговорил он, когда они расположились на диване, – светлая, уютная, веселая. Говорят, квартира дает представление о хозяине.
– Говорят…
– Гостеприимство – хорошая черта, но все же не годится оставлять дверь незапертой. Это вам Нью-Йорк, а не Канзас.
– Я кое-кого ждала.
– А пришел нежданный гость. – Он заглянул ей в глаза. – Представьте, что могло случиться, если бы кто-то другой вошел и увидел вас, прикрытую одним только полотенцем?
Хилари опустила глаза, не в силах бороться с краской смущения.
– Дверь лучше держать на запоре. Не каждый мужчина оставил бы вас невредимой, как я.
– О, всемогущий император! – вырвалось у Хилари прежде, чем она успела прикусить язык, и его глаза зловеще сощурились. Он быстрым движением притянул ее к себе, но наказание, которое он ей готовил, пришлось отложить, потому что зазвонил телефон. С облегчением вскочив, Хилари поспешила схватить трубку.
– Лиза, привет! Ты где?
– Ой, извини, Хилари. – Ее подруга явно запыхалась. – Тут случилось такое… Ты не обидишься, если я сегодня не приду?
– Ну нет, конечно, но что именно случилось?
– Марк пригласил меня с ним поужинать!
– Так ты послушалась моего совета и сделала ему подножку?
– Что-то вроде того…
– Ой, Лиза! – воскликнула Хилари. – Ты не шутишь?
– Ну нет, – призналась она. – Мы просто оба несли книги и налетели друг на друга. Получился роскошный кавардак.
– Могу представить, – засмеялась Хилари. – Это более стильно, чем нападение в гараже.
– Так ты не обидишься?
– Неужели ты думаешь, что я ставлю пиццу выше истинной любви? – ответила Хилари. – Смелей вперед, и желаю хорошо провести время. Увидимся.
Она положила трубку и встретила любопытный взгляд Брета.
– Давно я не слышал такого интересного разговора.
Хилари с улыбкой поведала ему о любовных затруднениях подруги.
– И вы решили, что самое лучшее будет, если парень упадет ниц к ее ногам?
– Это все же заставило его обратить на нее внимание!
– Зато ваш ужин расстроился. Вы, кажется, сказали – пицца?
– Мой секрет раскрыт, – сказала Хилари, усаживаясь в кресло напротив него. – Надеюсь, вы никому не выдадите, но я – пиццеманка. Если я регулярно не получаю пиццу, у меня начинается ломка. Зрелище не из приятных.
– Нельзя допустить, чтобы вы изошли пеной! – Он быстрым движением поставил пустой бокал на столик. – Идите за пальто, я, так и быть, вас побалую.
– Ох, но это вовсе не обязательно, – испуганно пробормотала Хилари.
– Только, ради бога, не начинайте все заново! Берите пальто, и пошли, – скомандовал он, поднимая ее с кресла. – Я и сам не откажусь перекусить.
Она автоматически послушно надела замшевый плащ, а он – свое коричневое кожаное пальто.
– Ключи не забудьте, – напомнил он, поднимая щеколду и пропуская ее вперед.
Вскоре они сидели в маленьком итальянском ресторанчике, на который указала Хилари. Столик был накрыт традиционной клетчатой скатертью, а в винной бутылке горела свеча.
– Итак, Хилари, что вы будете?
– Пиццу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15