Он знал правду, и он не стал молчать.
И он действительно сказал правду, в ответ на язвительное замечание анонимного клеветника, назвав последнего "убийцей за столом".
В итоге репутация Кошута не только не пострадала, но и в глазах настоящих джентльменов стала более чистой, чем когда-либо.
Это было тем самым огорчением, которое подогревало мстительный характер Его Светлости, когда он курил свой "императорский" табак.
Влияние никотина постепенно успокоило лорда, и тень на его лице исчезла.
Тем более, что у него был повод компенсировать свою неудачу в другой области - благодаря триумфу, но не на ниве войны или дипломатии, а в области, где правит Купидон. Он вспоминал о многих мимолетных победах, которых он достиг, - утешая себя мыслью, что беспомощность старости компенсируют известность, деньги и власть.
Но более всего его мысль останавливалась на самой последней и самой свежей интрижке, романе с женой его протеже, Свинтона. Он имел все основания считать это успехом, и, приписывая победу своему личному обаянию - в которое странным образом верил, - он продолжал курить свою сигару в состоянии блаженства и удовлетворенности.
Это его состояние было грубо нарушено вторжением лакея, бесшумно проскользнувшего в комнату и передавшего в руку Его Светлости визитную карточку, на которой было написано "Свинтон".
- Где он? - последовал вопрос слуге.
- В приемной, Ваша Светлость.
- Вы не должны были впускать его туда, пока вы не убедились, что я расположен принять его.
- Прошу прощения, Ваша Светлость. Он вошел туда сразу и не спросясь, сказал, что ему нужно срочно переговорить с Вашей Светлостью.
- Тогда пригласите его сюда!
Лакей поклонился и вышел.
- Что нужно этому Свинтону именно теперь? У меня сегодня нет с ним никаких дел, и я мог бы по случаю избавиться от него. Вошел сразу и не спросясь! И желал срочно переговорить непременно со мной! Впрочем, какое мне дело!
Однако Его Светлость был далек от того, чтобы быть ко всему этому равнодушным. Совсем наоборот, внезапная бледность проступила на его щеках, а губы побелели как у человека, находящегося под влиянием некоего дурного предчувствия.
- Интересно, подозревает ли этот малый о чем-либо...
Эта фраза Его Светлости была прервана появлением "малого" собственной персоной.
ГЛАВА LXXVI
СКРОМНОЕ ТРЕБОВАНИЕ
Появление протеже, вошедшего в комнату, отнюдь не принесло успокоения шестидесятилетнему Дон Жуану.
Наоборот, щеки его еще более побледнели, а его губы стали еще более белыми. Что-то в глазах экс-гвардейца выдавало его как человека, затаившего обиду!
Более того, чувствовалась его решимость требовать компенсации за оскорбление. При этом Его Светлость не мог ошибаться: все эти чувства были направлены против него самого. Смелое, внушающее страх состояние посетителя, столь отличное от того, каким оно было до настоящего времени, показывало, что какими бы ни были его претензии, он намерен идти до конца.
- Что с вами, дорогой мой Свинтон? - спросил его испуганный патрон тоном притворного примирения. - Я могу быть вам чем-то полезен сегодня? У вас есть ко мне дело?
- Да, у меня есть дело, и довольно неприятное.
В таком ответе Его Светлость не мог не заметить довольно неучтивое опускание его титула.
- В самом деле! - воскликнул он, стараясь не замечать этого. Неприятное дело? К кому?
- Лично к вам, мой лорд.
- Ах! Вы меня удивляете - я не понимаю вас, мистер Свинтон.
- Ваша Светлость поймет, когда я упомяну один случай, который произошел в прошлую пятницу днем. Это было на улице в южной части Лейцестер Сквайр.
Этого было вполне достаточно для Его Светлости, и он едва не упал со стула.
Но даже если бы он и остался сидеть в неподвижности, весь вид его при произнесении названия места говорил о том, что ему очень хорошо известно об этом "одном случае"!
- Сэр - мистер Свинтон! Я не понимаю вас!
- Вы отлично меня понимаете! - ответил Свинтон, снова неучтиво опуская титул патрона. - Вы должны знать об этом, - продолжал он, - так как вы были на той самой улице именно в указанное время.
- Я там не был.
- Бесполезно отрицать это. Я был там, и я лично видел вас. И хотя Ваша Светлость скрывала свое лицо, нет никакой проблемы - ни для меня, ни для джентльмена, который оказался рядом со мной и который знает Вашу Светлость также как и меня, - поклясться, что он видел именно вас.
Хотя в этих словах и было уважительное упоминание титула, но с большой долей сарказма.
- И вы утверждаете, что я был на этой улице, в это время? - спросил обвиняемый с притворным вызовом.
- Да, но дело не только в этом. Ваша Светлость может свободно находиться на любой улице, как и любой другой человек. Чуть более свободный, чем вы, как я думаю. Но когда Ваша Светлость, как было замечено, выходит из некоторого дома, имеющего определенную репутацию, в сопровождении леди, которую я имею честь достаточно хорошо знать, - то у меня уже есть серьезное основание поклясться. Так же как и у моего друга, который был рядом со мной.
- Разве я не могу помочь леди после того, как вышел из здания? Это просто случайное совпадение.
- Но совсем не случаен ее вход вместе с вами - тем более, что Ваша Светлость оказал ей любезность и помог выйти из кэба, после того, как вы проехали с ней вместе по улице! Так что, мой лорд, нет смысла отрицать все это. Отговорки вам не помогут. Я был свидетелем собственного позора, вместе с некоторыми другими свидетелями. Я требую компенсации.
Если бы все троны Европы развалились перед его глазами, то этот прожженный конспиратор для коронованных особ не был бы так неприятно ошеломлен. Как и его прославленный прототип, он полагал, что после него хоть потоп, но потоп угрожал теперь именно ему - серьезное, убийственное наводнение, которое могло поглотить не только большую часть его состояния, но большую часть его славы!
Он был испуган тем более потому, что перед этим двое уже пострадали от подобного удара.
Он знал, что виновен и что это может быть доказано!
Он понимал, насколько жалкой будет попытка оправдаться. И теперь у него не было другого выбора, кроме как подчиниться требованиям Свинтона; он надеялся, что эти требования не будут слишком тяжелы, и их можно будет выполнить без особых проблем.
Возникшая пауза в беседе успокоила его. Это напоминало картину, когда стервятник, насытившись печенью, утолил свой голод и успокоился, - и когда Свинтон заговорил снова, тон его разговора предвещал компромисс.
- Мой лорд, - сказал он, - я чувствую себя опозоренным. Но я бедный человек, и я не могу позволить себе обратиться в суд против Вашей Светлости.
- Зачем вам обращаться в суд? - спросил лорд, поспешно ухватившись за соломинку, брошенную ему. - Я уверяю вас, что все это - ошибка. Вы были введены в заблуждение. У меня были причины иметь частную беседу с леди, которую вы подозреваете; и я в тот момент не подумал, что моя встреча с ней может быть истолкована превратно.
Это была жалкая отговорка, и Свинтон выслушал ее с насмешкой. Его Светлость и не рассчитывал на иную реакцию. Он сказал это только для того, чтобы дать своему опозоренному протеже шанс на то, чтобы как-то замять это дело.
- Вы такой человек, - продолжал он, - которому я совсем не желал бы доставлять неприятности. Я готов сделать что-либо, чтобы избежать этого, я готов исполнить любую вашу просьбу, только скажите. Вы хотели попросить меня о чем-то, что я смогу для вас сделать?
- Да, у меня есть просьба, мой лорд.
- Что бы вы хотели, чтоб я для вас сделал?
- Титул. Ваша Светлость может даровать мне его?
На сей раз лорд вскочил со стула и стоял, смотря на него широко раскрытыми глазами и с выражением лица ошеломленного таким требованием человека.
- Вы сошли с ума, мистер Свинтон!
- Я не сошел с ума, мой лорд! Я имею в виду именно то, о чем я говорю.
- Да, но поймите, сэр, что если обеспечить вам титул, это создаст такой скандал, который может стоит мне репутации. Даже не думайте об этом. Такие почести можно заслужить только в качестве награды!
- А также для тех, кто оказывает такие услуги, как я. Именно это, мой лорд, является отличной службой государству. Я полагаю, что вы и сами собирались это сказать. Такие услуги может оказать только человек не очень щепетильный, но для меня это неважно. Если бы заслуги учитывали средства их достижения, мы никогда бы не слышали о таких патентах благородства, как у лорда Б., графа С. и сэра Х. Н., и еще около шестидесяти прочих лиц я мог бы назвать. На каком основании, мой лорд, при полном отсутствии заслуг этих джентльменов, им были даны такие же права, как и Бурке? А если взять этого самого Бурке, ставшего "сэром Бернардом" только для того, чтобы увековечить свою геральдику? Прелестное, прелестное служение государству, что и говорить! Я уверен, что у меня есть не меньше прав на титул, чем у него.
- Я не отрицаю этого, мистер Свинтон. Но вы же знаете, что это вопрос не права, а целесообразности.
- Пусть будет так, мой лорд. У меня именно такой случай.
- Я говорю вам, что я не осмеливаюсь сделать это.
- А я говорю вам, что осмелитесь! Ваша Светлость может сделать почти все. Британская общественность полагает, что у вас есть и власть, и право, и вы можете принимать законы страны. Вы научили их думать так, и им неведомо что-то иное. Кроме того, в данный момент вы очень популярны. Они думают, что вы - совершенство!
- И все-таки, несмотря на это, - ответил Его Светлость, не замечая насмешки, - я не осмелюсь сделать то, о чем вы просите. Как! Дать вам титул! Я с таким же успехом мог бы говорить о смещении королевы и назначении вас королем в ее королевстве.
- Ха-ха! Я не рассчитываю на такую высокую честь. Мне этого не надо, Ваша Светлость. Короны, говорят, делают головы уязвимыми. Я - человек весьма умеренных устремлений. Я вполне удовлетворюсь диадемой.
- Это безумие, мистер Свинтон!
- Хорошо, если вы не можете сделать меня лордом, как и вы, вполне реально для меня ожидать титула баронета. Я даже буду вполне удовлетворен титулом простого рыцаря. Конечно, Ваша Светлость сумеет сделать это для меня?
- Это невозможно! - воскликнул патрон с досадой. - Может, у вас есть какое-то иное желание? Получить должность чиновника?
- Я не гожусь для этого. И я не хочу служить чиновником. Мне нужно только титул, мой лорд.
- Значит, вы хотите только титул? - спросил лорд после некоторой паузы, как будто ему внезапно пришла в голову некая идея, способная разрешить проблему. - Так вы говорите, что вам не нужен особый титул? Титул графа вас бы устроил?
- Как Ваша Светлость могла бы дать мне его? В Англии нет графов!
- Но они есть во Франции.
- Я знаю это, и знаю многих из них, большинство из которых имеют достаточно средств, чтобы обеспечить свой титул.
- Не думайте о средствах. Титул обеспечит их человеку таких талантов, как вы. Вы можете быть одним из них. Французский граф все же граф. Я полагаю, этот титул удовлетворит вас?
Свинтон, казалось, размышлял.
- Возможно. И как вы думаете получить этот титул для меня?
- Я уверен, что это возможно. Тот, кто имеет власть даровать такие почести - мой близкий друг, с которым я лично знаком. Мне не надо говорить вам, что это - правитель Франции.
- Я знаю это, мой лорд.
- Хорошо, мистер Свинтон, будем считать, что титул французского графа удовлетворит вас, и вы получите его в течение недели. Или еще раньше, если поедете в Париж сами.
- Мой лорд, я буду рад поехать туда.
- Тогда договорились. Приходите ко мне завтра. Мне тем временем подготовят письмо, которое не только представит вас императору Франции, но возведет вас в ранг благородного французского света. Приходите ровно в десять.
Нечего говорить, что Свинтон был пунктуален и прибыл в назначенное время; и в тот же день, с сердцем, полным радости, совершил поездку из Парк Лайн в Париж.
Не менее рад был и его патрон - тем, что сумел откупиться такой дешевой ценой, в то время как в ином случае это могло не только дорого стоить, но и повлечь за собой губительный скандал.
Менее чем через неделю с момента этого разговора Свинтон пересек границу Южного Банка вилл с патентом на графский титул в кармане.
ГЛАВА LXXVII
ГРАФ ДЕ ВАЛЬМИ
Если когда-либо в жизни миссис Гирдвуд и случались сюрпризы, так это было именно тогда, когда мистер Свинтон зашел в отель "Кларендон" и спросил, примет ли она и ее девочки приглашение на прием у лорда _____.
Прием должен состояться в резиденции лорда в Парк Лайне.
Вдова владельца магазина дала согласие, не проконсультировавшись с девочками, и ей было передано приглашение на прием, на листе тоновой окрашенной бумаги, с известным гербом.
Госпожа Гирдвуд отправилась на прием, и девочки вместе с нею; голова и плечи Джулии были украшены алмазами стоимостью в двадцать тысяч долларов.
Иными словами, она была украшена, как и любая английская леди, которая была представлена в гостиной Его Светлости; и среди них были самые благородные в стране.
Судя по тому, как их встретили, леди из Америки не имели никакого повода стыдиться за джентльмена, который их сопровождал. Что касается мистера Свинтона, миссис Гирдвуд была весьма неожиданно и приятно удивлена, когда благородный хозяин, подойдя к их группе, обратился к нему со словами "Мой дорогой граф" и попросил познакомить с его спутницами.
Это было сделано весьма изящно, и теперь впервые в своей жизни миссис Гирдвуд была вполне уверена, что ее окружают представители настоящей аристократии.
Не могло быть никакого обмана со стороны людей, имевших все звания, известные по "Книге пэров Бурке". И при этом уже не было никакого сомнения, что мистер Свинтон на самом деле имеет титул.
- Он граф, и это на самом деле так! - пробормотала миссис Гирдвуд. - Он не лорд, но он никогда не говорил, что он был лордом. Но титул графа - это то же самое, или где-то рядом.
- Кроме того, есть графы с очень большими состояниями - намного большими, чем у некоторых лордов. Разве мы не слышали об этом?
Вопрос был задан Джулией после того, как все трое были представлены августейшей особе.
Но тогда у Джулии не было возможности получить ответ на свой вопрос, ибо благородный хозяин, гостями которого они были, снизошел до беседы с нею, и продолжал болтать с ней так долго, что граф, казалось, начал ревновать к нему! Как будто заметив это, Его Светлость ушел, продолжив расточать подобную любезность двадцати другим молодым и красивым леди, украшавшим своим присутствием прием, - они после отъезда семейства Гирдвуд полностью завладели вниманием графа вплоть до завершения вечера.
Приемы длятся обычно не более чем два-три часа, начинаются в десять и завершаются примерно в двенадцать, с легкими закусками типа "званого чая", подаваемого весьма некстати вместо ужина.
В продолжении вечера граф де Вальми (таков был титул мистера Свинтона) пригласил леди на небольшой ужин, более существенный, в одном из уютных ресторанов, которые можно найти немного дальше, на Пикадилли. Там к ним присоединился другой граф, который уже находился за столом мистера Свинтона, сопровождаемый графиней, и они все вместе весьма приятно провели час-другой, как это обычно бывает за небольшим ужином.
И даже спокойная Корнелия наслаждалась, хотя и не благодаря компании двух графов. Она встретила на приеме джентльмена - человека достаточно старого, годящегося ей в отцы, - но той благородной природы, на которую сердце молодой доверчивой девушки с готовностью откликается. Они долго болтали друг с другом. Он сказал ей несколько слов, которые заставили ее позабыть о разнице в годах и вызвали желание беседовать с ним вновь и вновь. Она дала согласие на продолжение встреч с ним, и мысль об этом позволила ей считать себя не обделенной вниманием, даже когда граф де Вальми ограничил свой интерес исключительно ее кузиной, а женатый граф вовсю расточал любезности ее тете!
Шампанское и мозельвейн* были самого лучшего качества, и миссис Гирдвуд вынуждена была не ограничивать себя в их употреблении, так же как и ее дочь.
______________ * Сорт вина.
Оба графа были приятными компаньонами - но особенно тот, кто так долго проходил как мистер Свинтон, - он более не старался придерживаться своего инкогнито.
Оно завершилось и в сердце миссис Гирдвуд, которая привязалась к нему как мать к сыну, в то время как Джулия смягчила свое сердце по другой причине, поскольку отданное сердце обещало ей титул "графини".
- Что может быть лучше, что может быть приятнее? - думала она, повторив эти слова желающей то же самое матери. Элегантная графиня, с красивым графом в качестве мужа - роскошная одежда и алмазы, экипажи и деньги, чтобы еще раз подчеркнуть свой титул!
Что касается последнего, казалось, и сам граф имел их в избытке, но если нет, то мать дала обещание, что недостатка в деньгах не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
И он действительно сказал правду, в ответ на язвительное замечание анонимного клеветника, назвав последнего "убийцей за столом".
В итоге репутация Кошута не только не пострадала, но и в глазах настоящих джентльменов стала более чистой, чем когда-либо.
Это было тем самым огорчением, которое подогревало мстительный характер Его Светлости, когда он курил свой "императорский" табак.
Влияние никотина постепенно успокоило лорда, и тень на его лице исчезла.
Тем более, что у него был повод компенсировать свою неудачу в другой области - благодаря триумфу, но не на ниве войны или дипломатии, а в области, где правит Купидон. Он вспоминал о многих мимолетных победах, которых он достиг, - утешая себя мыслью, что беспомощность старости компенсируют известность, деньги и власть.
Но более всего его мысль останавливалась на самой последней и самой свежей интрижке, романе с женой его протеже, Свинтона. Он имел все основания считать это успехом, и, приписывая победу своему личному обаянию - в которое странным образом верил, - он продолжал курить свою сигару в состоянии блаженства и удовлетворенности.
Это его состояние было грубо нарушено вторжением лакея, бесшумно проскользнувшего в комнату и передавшего в руку Его Светлости визитную карточку, на которой было написано "Свинтон".
- Где он? - последовал вопрос слуге.
- В приемной, Ваша Светлость.
- Вы не должны были впускать его туда, пока вы не убедились, что я расположен принять его.
- Прошу прощения, Ваша Светлость. Он вошел туда сразу и не спросясь, сказал, что ему нужно срочно переговорить с Вашей Светлостью.
- Тогда пригласите его сюда!
Лакей поклонился и вышел.
- Что нужно этому Свинтону именно теперь? У меня сегодня нет с ним никаких дел, и я мог бы по случаю избавиться от него. Вошел сразу и не спросясь! И желал срочно переговорить непременно со мной! Впрочем, какое мне дело!
Однако Его Светлость был далек от того, чтобы быть ко всему этому равнодушным. Совсем наоборот, внезапная бледность проступила на его щеках, а губы побелели как у человека, находящегося под влиянием некоего дурного предчувствия.
- Интересно, подозревает ли этот малый о чем-либо...
Эта фраза Его Светлости была прервана появлением "малого" собственной персоной.
ГЛАВА LXXVI
СКРОМНОЕ ТРЕБОВАНИЕ
Появление протеже, вошедшего в комнату, отнюдь не принесло успокоения шестидесятилетнему Дон Жуану.
Наоборот, щеки его еще более побледнели, а его губы стали еще более белыми. Что-то в глазах экс-гвардейца выдавало его как человека, затаившего обиду!
Более того, чувствовалась его решимость требовать компенсации за оскорбление. При этом Его Светлость не мог ошибаться: все эти чувства были направлены против него самого. Смелое, внушающее страх состояние посетителя, столь отличное от того, каким оно было до настоящего времени, показывало, что какими бы ни были его претензии, он намерен идти до конца.
- Что с вами, дорогой мой Свинтон? - спросил его испуганный патрон тоном притворного примирения. - Я могу быть вам чем-то полезен сегодня? У вас есть ко мне дело?
- Да, у меня есть дело, и довольно неприятное.
В таком ответе Его Светлость не мог не заметить довольно неучтивое опускание его титула.
- В самом деле! - воскликнул он, стараясь не замечать этого. Неприятное дело? К кому?
- Лично к вам, мой лорд.
- Ах! Вы меня удивляете - я не понимаю вас, мистер Свинтон.
- Ваша Светлость поймет, когда я упомяну один случай, который произошел в прошлую пятницу днем. Это было на улице в южной части Лейцестер Сквайр.
Этого было вполне достаточно для Его Светлости, и он едва не упал со стула.
Но даже если бы он и остался сидеть в неподвижности, весь вид его при произнесении названия места говорил о том, что ему очень хорошо известно об этом "одном случае"!
- Сэр - мистер Свинтон! Я не понимаю вас!
- Вы отлично меня понимаете! - ответил Свинтон, снова неучтиво опуская титул патрона. - Вы должны знать об этом, - продолжал он, - так как вы были на той самой улице именно в указанное время.
- Я там не был.
- Бесполезно отрицать это. Я был там, и я лично видел вас. И хотя Ваша Светлость скрывала свое лицо, нет никакой проблемы - ни для меня, ни для джентльмена, который оказался рядом со мной и который знает Вашу Светлость также как и меня, - поклясться, что он видел именно вас.
Хотя в этих словах и было уважительное упоминание титула, но с большой долей сарказма.
- И вы утверждаете, что я был на этой улице, в это время? - спросил обвиняемый с притворным вызовом.
- Да, но дело не только в этом. Ваша Светлость может свободно находиться на любой улице, как и любой другой человек. Чуть более свободный, чем вы, как я думаю. Но когда Ваша Светлость, как было замечено, выходит из некоторого дома, имеющего определенную репутацию, в сопровождении леди, которую я имею честь достаточно хорошо знать, - то у меня уже есть серьезное основание поклясться. Так же как и у моего друга, который был рядом со мной.
- Разве я не могу помочь леди после того, как вышел из здания? Это просто случайное совпадение.
- Но совсем не случаен ее вход вместе с вами - тем более, что Ваша Светлость оказал ей любезность и помог выйти из кэба, после того, как вы проехали с ней вместе по улице! Так что, мой лорд, нет смысла отрицать все это. Отговорки вам не помогут. Я был свидетелем собственного позора, вместе с некоторыми другими свидетелями. Я требую компенсации.
Если бы все троны Европы развалились перед его глазами, то этот прожженный конспиратор для коронованных особ не был бы так неприятно ошеломлен. Как и его прославленный прототип, он полагал, что после него хоть потоп, но потоп угрожал теперь именно ему - серьезное, убийственное наводнение, которое могло поглотить не только большую часть его состояния, но большую часть его славы!
Он был испуган тем более потому, что перед этим двое уже пострадали от подобного удара.
Он знал, что виновен и что это может быть доказано!
Он понимал, насколько жалкой будет попытка оправдаться. И теперь у него не было другого выбора, кроме как подчиниться требованиям Свинтона; он надеялся, что эти требования не будут слишком тяжелы, и их можно будет выполнить без особых проблем.
Возникшая пауза в беседе успокоила его. Это напоминало картину, когда стервятник, насытившись печенью, утолил свой голод и успокоился, - и когда Свинтон заговорил снова, тон его разговора предвещал компромисс.
- Мой лорд, - сказал он, - я чувствую себя опозоренным. Но я бедный человек, и я не могу позволить себе обратиться в суд против Вашей Светлости.
- Зачем вам обращаться в суд? - спросил лорд, поспешно ухватившись за соломинку, брошенную ему. - Я уверяю вас, что все это - ошибка. Вы были введены в заблуждение. У меня были причины иметь частную беседу с леди, которую вы подозреваете; и я в тот момент не подумал, что моя встреча с ней может быть истолкована превратно.
Это была жалкая отговорка, и Свинтон выслушал ее с насмешкой. Его Светлость и не рассчитывал на иную реакцию. Он сказал это только для того, чтобы дать своему опозоренному протеже шанс на то, чтобы как-то замять это дело.
- Вы такой человек, - продолжал он, - которому я совсем не желал бы доставлять неприятности. Я готов сделать что-либо, чтобы избежать этого, я готов исполнить любую вашу просьбу, только скажите. Вы хотели попросить меня о чем-то, что я смогу для вас сделать?
- Да, у меня есть просьба, мой лорд.
- Что бы вы хотели, чтоб я для вас сделал?
- Титул. Ваша Светлость может даровать мне его?
На сей раз лорд вскочил со стула и стоял, смотря на него широко раскрытыми глазами и с выражением лица ошеломленного таким требованием человека.
- Вы сошли с ума, мистер Свинтон!
- Я не сошел с ума, мой лорд! Я имею в виду именно то, о чем я говорю.
- Да, но поймите, сэр, что если обеспечить вам титул, это создаст такой скандал, который может стоит мне репутации. Даже не думайте об этом. Такие почести можно заслужить только в качестве награды!
- А также для тех, кто оказывает такие услуги, как я. Именно это, мой лорд, является отличной службой государству. Я полагаю, что вы и сами собирались это сказать. Такие услуги может оказать только человек не очень щепетильный, но для меня это неважно. Если бы заслуги учитывали средства их достижения, мы никогда бы не слышали о таких патентах благородства, как у лорда Б., графа С. и сэра Х. Н., и еще около шестидесяти прочих лиц я мог бы назвать. На каком основании, мой лорд, при полном отсутствии заслуг этих джентльменов, им были даны такие же права, как и Бурке? А если взять этого самого Бурке, ставшего "сэром Бернардом" только для того, чтобы увековечить свою геральдику? Прелестное, прелестное служение государству, что и говорить! Я уверен, что у меня есть не меньше прав на титул, чем у него.
- Я не отрицаю этого, мистер Свинтон. Но вы же знаете, что это вопрос не права, а целесообразности.
- Пусть будет так, мой лорд. У меня именно такой случай.
- Я говорю вам, что я не осмеливаюсь сделать это.
- А я говорю вам, что осмелитесь! Ваша Светлость может сделать почти все. Британская общественность полагает, что у вас есть и власть, и право, и вы можете принимать законы страны. Вы научили их думать так, и им неведомо что-то иное. Кроме того, в данный момент вы очень популярны. Они думают, что вы - совершенство!
- И все-таки, несмотря на это, - ответил Его Светлость, не замечая насмешки, - я не осмелюсь сделать то, о чем вы просите. Как! Дать вам титул! Я с таким же успехом мог бы говорить о смещении королевы и назначении вас королем в ее королевстве.
- Ха-ха! Я не рассчитываю на такую высокую честь. Мне этого не надо, Ваша Светлость. Короны, говорят, делают головы уязвимыми. Я - человек весьма умеренных устремлений. Я вполне удовлетворюсь диадемой.
- Это безумие, мистер Свинтон!
- Хорошо, если вы не можете сделать меня лордом, как и вы, вполне реально для меня ожидать титула баронета. Я даже буду вполне удовлетворен титулом простого рыцаря. Конечно, Ваша Светлость сумеет сделать это для меня?
- Это невозможно! - воскликнул патрон с досадой. - Может, у вас есть какое-то иное желание? Получить должность чиновника?
- Я не гожусь для этого. И я не хочу служить чиновником. Мне нужно только титул, мой лорд.
- Значит, вы хотите только титул? - спросил лорд после некоторой паузы, как будто ему внезапно пришла в голову некая идея, способная разрешить проблему. - Так вы говорите, что вам не нужен особый титул? Титул графа вас бы устроил?
- Как Ваша Светлость могла бы дать мне его? В Англии нет графов!
- Но они есть во Франции.
- Я знаю это, и знаю многих из них, большинство из которых имеют достаточно средств, чтобы обеспечить свой титул.
- Не думайте о средствах. Титул обеспечит их человеку таких талантов, как вы. Вы можете быть одним из них. Французский граф все же граф. Я полагаю, этот титул удовлетворит вас?
Свинтон, казалось, размышлял.
- Возможно. И как вы думаете получить этот титул для меня?
- Я уверен, что это возможно. Тот, кто имеет власть даровать такие почести - мой близкий друг, с которым я лично знаком. Мне не надо говорить вам, что это - правитель Франции.
- Я знаю это, мой лорд.
- Хорошо, мистер Свинтон, будем считать, что титул французского графа удовлетворит вас, и вы получите его в течение недели. Или еще раньше, если поедете в Париж сами.
- Мой лорд, я буду рад поехать туда.
- Тогда договорились. Приходите ко мне завтра. Мне тем временем подготовят письмо, которое не только представит вас императору Франции, но возведет вас в ранг благородного французского света. Приходите ровно в десять.
Нечего говорить, что Свинтон был пунктуален и прибыл в назначенное время; и в тот же день, с сердцем, полным радости, совершил поездку из Парк Лайн в Париж.
Не менее рад был и его патрон - тем, что сумел откупиться такой дешевой ценой, в то время как в ином случае это могло не только дорого стоить, но и повлечь за собой губительный скандал.
Менее чем через неделю с момента этого разговора Свинтон пересек границу Южного Банка вилл с патентом на графский титул в кармане.
ГЛАВА LXXVII
ГРАФ ДЕ ВАЛЬМИ
Если когда-либо в жизни миссис Гирдвуд и случались сюрпризы, так это было именно тогда, когда мистер Свинтон зашел в отель "Кларендон" и спросил, примет ли она и ее девочки приглашение на прием у лорда _____.
Прием должен состояться в резиденции лорда в Парк Лайне.
Вдова владельца магазина дала согласие, не проконсультировавшись с девочками, и ей было передано приглашение на прием, на листе тоновой окрашенной бумаги, с известным гербом.
Госпожа Гирдвуд отправилась на прием, и девочки вместе с нею; голова и плечи Джулии были украшены алмазами стоимостью в двадцать тысяч долларов.
Иными словами, она была украшена, как и любая английская леди, которая была представлена в гостиной Его Светлости; и среди них были самые благородные в стране.
Судя по тому, как их встретили, леди из Америки не имели никакого повода стыдиться за джентльмена, который их сопровождал. Что касается мистера Свинтона, миссис Гирдвуд была весьма неожиданно и приятно удивлена, когда благородный хозяин, подойдя к их группе, обратился к нему со словами "Мой дорогой граф" и попросил познакомить с его спутницами.
Это было сделано весьма изящно, и теперь впервые в своей жизни миссис Гирдвуд была вполне уверена, что ее окружают представители настоящей аристократии.
Не могло быть никакого обмана со стороны людей, имевших все звания, известные по "Книге пэров Бурке". И при этом уже не было никакого сомнения, что мистер Свинтон на самом деле имеет титул.
- Он граф, и это на самом деле так! - пробормотала миссис Гирдвуд. - Он не лорд, но он никогда не говорил, что он был лордом. Но титул графа - это то же самое, или где-то рядом.
- Кроме того, есть графы с очень большими состояниями - намного большими, чем у некоторых лордов. Разве мы не слышали об этом?
Вопрос был задан Джулией после того, как все трое были представлены августейшей особе.
Но тогда у Джулии не было возможности получить ответ на свой вопрос, ибо благородный хозяин, гостями которого они были, снизошел до беседы с нею, и продолжал болтать с ней так долго, что граф, казалось, начал ревновать к нему! Как будто заметив это, Его Светлость ушел, продолжив расточать подобную любезность двадцати другим молодым и красивым леди, украшавшим своим присутствием прием, - они после отъезда семейства Гирдвуд полностью завладели вниманием графа вплоть до завершения вечера.
Приемы длятся обычно не более чем два-три часа, начинаются в десять и завершаются примерно в двенадцать, с легкими закусками типа "званого чая", подаваемого весьма некстати вместо ужина.
В продолжении вечера граф де Вальми (таков был титул мистера Свинтона) пригласил леди на небольшой ужин, более существенный, в одном из уютных ресторанов, которые можно найти немного дальше, на Пикадилли. Там к ним присоединился другой граф, который уже находился за столом мистера Свинтона, сопровождаемый графиней, и они все вместе весьма приятно провели час-другой, как это обычно бывает за небольшим ужином.
И даже спокойная Корнелия наслаждалась, хотя и не благодаря компании двух графов. Она встретила на приеме джентльмена - человека достаточно старого, годящегося ей в отцы, - но той благородной природы, на которую сердце молодой доверчивой девушки с готовностью откликается. Они долго болтали друг с другом. Он сказал ей несколько слов, которые заставили ее позабыть о разнице в годах и вызвали желание беседовать с ним вновь и вновь. Она дала согласие на продолжение встреч с ним, и мысль об этом позволила ей считать себя не обделенной вниманием, даже когда граф де Вальми ограничил свой интерес исключительно ее кузиной, а женатый граф вовсю расточал любезности ее тете!
Шампанское и мозельвейн* были самого лучшего качества, и миссис Гирдвуд вынуждена была не ограничивать себя в их употреблении, так же как и ее дочь.
______________ * Сорт вина.
Оба графа были приятными компаньонами - но особенно тот, кто так долго проходил как мистер Свинтон, - он более не старался придерживаться своего инкогнито.
Оно завершилось и в сердце миссис Гирдвуд, которая привязалась к нему как мать к сыну, в то время как Джулия смягчила свое сердце по другой причине, поскольку отданное сердце обещало ей титул "графини".
- Что может быть лучше, что может быть приятнее? - думала она, повторив эти слова желающей то же самое матери. Элегантная графиня, с красивым графом в качестве мужа - роскошная одежда и алмазы, экипажи и деньги, чтобы еще раз подчеркнуть свой титул!
Что касается последнего, казалось, и сам граф имел их в избытке, но если нет, то мать дала обещание, что недостатка в деньгах не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43