Как только они убедились, что судно их со всем имуществом погибло, первой их мыслью была мысль о том, как выпутаться из скверного положения.
В эту ночь они были беспомощны: нельзя было покинуть скалу, окруженную быстрым потоком; острые камни торчали из бурлившей вокруг них воды; в темноте невозможно было переправляться вплавь к невидимому берегу, борясь со стремительным течением - это было бы безумием. Не оставалось ничего другого, как дождаться утра, а потому они тесно уселись на скале и приготовились провести на ней ночь. Было слишком мало места, чтобы они могли лечь, и, истомленные, сидели они в полудреме, изредка перебрасываясь словами. Рев воды их оглушал, они зябли.
Правда, спасаясь из лодки, юноши не очень промокли, но они потеряли все верхнее платье, все одеяла и буйволовы кожи, которыми обыкновенно прикрывались, и хотя весна уже была на исходе, но в окрестностях озера Виннипег, даже и в это время года, ночи пронзительно холодны. Эта местность находится приблизительно под 50-м градусом широты, и если в Англии, лежащей на этой же параллели, весенние ночи не очень свежи, то не надо забывать, что линия равных средних температур - что на языке метеорологов зовется линией изотерм - лежит в Америке гораздо дальше от полюса, чем в Европе. При этом надо, кстати, заметить, что и на берегах Атлантического океана она под тою же широтою. Вообще климат западных побережий обоих континентов, то есть Старого и Нового Света, менее суров, чем климат стран на восточных их берегах.
Но обратимся к тому, что мы говорили о холоде в весеннее время на широтах озера Виннипег. Холодны только ночи, днем же там бывает так жарко, что можно вообразить себя в тропиках. Эти резкие перемены характерны для Америки, в особенности тех ее областей, которые удалены от западных берегов.
Наши путешественники прозябли до самых костей и были рады увидеть рассвет. Как только утренние лучи проникли к ним сквозь чащу окружавших реку деревьев, они стали соображать, как им добраться до этих деревьев. Хотя переплыть реку для каждого из них было пустяком, но тут дело осложнялось. Будь они на какой-нибудь отмели, им нетрудно было бы найти место, где течение не так сильно, но ведь вокруг скалы, на которой они приютились, ревел со всех сторон такой бурный, стремительный поток, что при попытке броситься вплавь человек мог быть унесен водой и разбиться о камни. Все это юноши поняли, когда сделалось совсем светло. Все их внимание, все умственные силы были сосредоточены на одной мысли: как добраться до берега?
Правый берег реки отстоял дальше, но достигнуть его казалось легче: течение было слабее и глубина как будто меньше на этой стороне реки. Базиль решил попытаться, но едва вошел в воду, как погрузился в глубину, вода его понесла, и он едва мог доплыть обратно до скалы. До правого берега было около ста ярдов, там и сям торчали из воды острые камни, и Люсьен заметил, что если бы у них была веревка, то, обернув ее вокруг скалы, они могли бы добраться до одного из этих камней, а от него до других с помощью той же веревки, и так далее, до самого берега. Мысль недурная, но откуда взять веревку? Все их веревки пропали, оставались только ремни и шнуры, на которых висели сумки, но они были ненадежны, да их бы и не хватило. Путешественники призадумались. Они глядели вопросительно друг на друга, не оставляя надежды изобрести что-нибудь. Базиль и Норман, по-видимому, нашли: оба разом, как будто сговорясь, расстегнули свои пояса и стали снимать с себя свои кожаные блузы и охотничьи рубашки. Другие два брата поняли их намерение и, ничего не говоря, последовали их примеру.
Все четверо взялись за работу: Люсьен и Франсуа держали блузы и рубашки в руках, а Базиль и Норман нарезали из них ножами узкие полосы. Через несколько минут ремни из козловой кожи шириною в два дюйма и около одного ярда длиной были накрепко связаны и образовали веревку около сорока футов длиной. На одном конце ее сделали отверстие и через него продели другой конец: получилась подвижная петля вроде индейского или мексиканского лассо. Теперь веревка была готова и отдана в распоряжение Базиля, когда-то упражнявшегося в обращении с лассо. Став на вершине скалы и взяв в правую руку петлю, а в левую свободный конец, он поднял самодельное лассо над головой. Товарищи его пригнулись, чтобы дать простор размаху веревки, которая после нескольких вращательных движений была удачно накинута на ближайший камень и обвила его. Громкое "ура" приветствовало этот успех.
Конец веревки прикрепили к скале таким образом, что она не могла сползти с нее, и теперь путешественники могли приступить к переправе. Каждый из них опоясался ремнем, пропустив через него длинную кожаную веревку, перекинутую между скалами, так что мог двигаться вдоль нее и в то же время свободно действовать руками. Базиль перебрался первым. Он был старше других и считал справедливым первым подвергнуться риску. Своеобразный кожаный мост действовал отлично, выдерживая тяжесть человека при всей силе течения. Действительно, течение относило смельчака, и веревка туго натягивалась, но, цепляясь за нее руками, Базилю удалось добраться до ближайшего камня и влезть на него. С боязливым вниманием следили за его усилиями товарищи и, как только он стал на ноги, радостно приветствовали его. Следующим переправился Люсьен, а за ним Франсуа, все время смеявшийся во время переправы, тогда как его братья не без опасения совершили ее. Вслед за ним был таким же способом переправлен Маренго. Последним переплыл Норман, и теперь все четверо со своей собакой стояли на камне, хотя едва помещались на нем.
Тут возникла новая трудность, о которой они до того не подумали: надо было переплывать вторую стремнину до следующего камня. Но как высвободить конец каната, прикрепленный к скале? Кто-нибудь из четверых мог бы переправиться обратно и отвязать конец, но как он снова вернется назад? Вот новая дилемма.
Надо сделать второй канат. Остались рубашка Франсуа и их сапоги, можно было их разрезать. Таково было мнение Франсуа и Нормана, и Люсьен, очевидно был с ними согласен.
Они уже хотели снимать сапоги, но возглас Базиля: "Стоп!" остановил их.
- В чем дело?
- Я думаю, что могу освободить тот конец. Во всяком случае, я попытаюсь это сделать.
- Каким образом?
- Потеснитесь-ка, вы! Освободите мне место - и увидите.
Став твердо на камне, Базиль взял в руки ружье, как бы намереваясь стрелять. Да это он и собирался сделать. Его братья не произнесли ни слова. Они сразу поняли его план и напряженно следили за находчивым юношей. Ремень представлял с той стороны, где стоял Базиль, удобную цель. Конечно, юноша не рассчитывал одним выстрелом порвать его, но надеялся это сделать хоть несколькими.
Раздался выстрел, и вслед за ним поднялась пыль в том месте скалы, куда целился Базиль.
Пока Базиль заряжал снова ружье, прицелился Норман, и хотя он не был таким стрелком, как Базиль - трудно было встретить второго такого же! - но тоже считался метким среди охотников, и его пуля также попала в цель. Ремень был более чем наполовину рассечен. Второй выстрел Базиля был также удачен, и едва он раздался, как ремень лопнул и упал в воду. Снова раздалось веселое "ура" Франсуа, и канат был вытянут на камень. Базиль, как в первый раз, перекинул петлю на следующий ближайший камень, ловко охватив его, и вторая переправа совершилась. Теперь уже больше не нужно было доставать конец каната. С этой скалы можно было достигнуть берега просто вплавь; оставив свой кожаный мост на месте, отважные, ловкие юноши бросились в воду и все четверо благополучно достигли берега.
Глава VIII
ОБМАНУТЫЕ КОЗЫ
Избавившись от опасности, путники устроились у реки, но положение их нельзя было считать приятным. Они находились в пустынной местности, и у них не было ни лодки, ни лошади, на которых они могли бы выбраться из нее. Они лишились всего имущества, кроме топора и ружей. На широте, где холодное время года иногда так затягивается, что даже захватывает летние месяцы, двоим из них пришлось пожертвовать своим платьем и дрожать от холода. У них не было даже пищи: ни мяса, ни хлеба, ничего такого, чем можно было бы насытиться. С этого момента им оставалось надеяться только на свои охотничьи принадлежности, оставшиеся после катастрофы, чтобы отыскивать себе пропитание. Найти его было первой их задачей. Голод сильно давал себя чувствовать. Выйдя на берег, юноши, точно сговорившись, начали внимательно смотреть на деревья в надежде увидеть между ветвями хоть какое-нибудь четвероногое или птицу, пригодных для завтрака. Но не всегда действительность соответствует надеждам: лес, который, судя по внешнему виду, должен был скрывать в своей чаще множество дичи, казался необитаемым, и глаза проголодавшихся юношей ничего не находили в нем. Между большими деревьями росло много ягодных кустов и всякие растения со съедобными корнями, и наши путешественники не сомневались, что поблизости должна была в изобилии водиться дичь. Было решено, что Люсьен и Франсуа останутся на месте и разложат костер, а Базиль и Норман отправятся в чащу на охоту.
Не прошло и часу, как последний вернулся, неся на плечах животное, в котором Франсуа и Люсьен узнали старую знакомую - антилопу с рогами, похожими на вилы. Норман называл ее козою, говоря, что так называют этих животных промышленники, тогда как между канадскими путешественниками они известны как кебри. Люсьен, однако, отлично знал это животное; знал, что таких коз не существует и что это настоящая антилопа особого вида, единственная, встречающаяся в Северной Америке. Они живут только в прериях и в настоящее время совершенно не встречаются на востоке, где кончается степь, и на севере, где холод для них невыносим. В прежнее время, однако, лет двести тому назад, они, по-видимому, доходили до берегов Атлантического океана, так как отец Геннепен в описании своего путешествия говорит о козах, убитых близ Ниагары; это, по всей вероятности, и были вилорогие антилопы. Дикие козы Америки, встречающиеся в Скалистых горах, -совершенно другая порода.
Убитое Норманом животное было именно антилопой, хотя цветом и бородой, растущей у нее под мордочкой, она действительно очень напоминает обыкновенную европейскую козу.
Самцы, кроме того, имеют характерный козлиный запах, исходящий из двух маленьких желез в углах рта, где расположены пятна черновато-бурого цвета.
Люсьену и Франсуа уже не в первый раз приходилось убивать антилоп. Они не раз заманивали их во время своего первого странствия по прериям и бывали свидетелями того, как волки применяли в своей охоте на них тот же способ. Индейцы тоже хитростью заманивают антилоп; эти животные настолько любопытны, что достаточно какой-нибудь ярко окрашенной тряпки или другого необыкновенного предмета, чтобы заставить их приблизиться на расстояние выстрела.
Норман сказал, однако, что индейцы редко охотятся на них: шкуры антилоп не имеют особенной ценности, мясо не считается вкусным, да и водятся они в местности, изобилующей другими, более интересными и ценными животными буйволами, лосями и оленями.
Поэтому антилоп преследуют и убивают только в крайнем случае, когда индейцы уж чересчур голодны и не имеют выбора.
Пока сдирали с антилопы шкуру, Норман рассказывал товарищам о том, как он ее убил. Ему удалось хитростью привлечь ее к себе. Пройдя с полмили по лесу, он вышел на большую поляну. Он находился, по-видимому, на опушке леса, тянувшегося по берегу реки, за которым начиналась степь с разбросанными кое-где группами деревьев. Действительно, местность, орошаемая Красной рекой, представляет собой прерию, простирающуюся вплоть до Скалистых гор и делимую лесами на отдельные поляны. Выйдя на открытое место, Норман увидел стадо антилоп, приблизительно штук десять или двенадцать. Конечно, он предпочел бы встретить лося или оленя, так как не более индейцев любил козлиное мясо, но голод давал себя знать, выбора не было - и он решил добыть хотя бы антилопу. Приблизиться к ним было нелегко: местность была ровная, без бугров или кочек, за которыми можно было бы спрятаться, и необходимо было придумать какую-нибудь хитрость. Он лег на спину и поднял вверх ноги. Маневр этот оказался как нельзя более удачным: антилопы скоро заметили их, любопытство их разгорелось, и они начали медленно, кругами приближаться к Норману; по-видимому, ужасно интересуясь необыкновенным предметом, они все же не решались подойти к нему вплотную. Круги все уменьшались, и стадо приближалось. Наконец один самец подошел так близко, что было немыслимо промахнуться. Норман быстро вскочил, прицелился и выстрелил. Животное упало мертвым, остальные разбежались во все стороны. Норман был так голоден, что не чувствовал в себе сил продолжать охоту; он взвалил убитую антилопу на плечи и быстро возвратился к ожидавшим его товарищам, даже не осмотрев внимательно свою добычу.
Тем временем Люсьен и Франсуа успели разложить костер и согревали около него свои мокрые ноги. Когда вернулся Норман, они вместе с ним принялись за приготовление завтрака. В один миг сняли они с антилопы шкуру, и тонкие куски мяса зашипели на огне. В воздухе пахло жареным мясом, костер весело пылал, все было как нельзя более привлекательно; недоставало только Базиля. Но тот все не являлся. Проголодавшиеся, как волки, мальчики не в состоянии были дольше ждать его, они сели вокруг костра и принялись за еду.
Братья совершенно не знали, где мог находиться Базиль; но было еще сравнительно рано, и, решив, что тот не хочет возвращаться с пустыми руками, они не беспокоились о нем.
Время, однако, шло, а Базиль все не возвращался, и его товарищи стали беспокоиться. Они совершенно не были знакомы с лесами, где находились, да и костюм Базиля был настолько легок, что нельзя было предположить, что он добровольно так долго отсутствует. Ими все более овладевала тревога.
Волнение их усиливалось и наконец сделалось совершенно невыносимым. Было решено отправиться на поиски. Они избрали разные направления, чтобы вернее найти брата. Норман отправился в лес, Люсьен и Франсуа пошли по берегу, предполагая с наступлением темноты возвратиться в лагерь.
Проблуждав несколько часов по лесу, Норман без всяких результатов вернулся обратно. Люсьен и Франсуа вернулись еще раньше. Удрученные, они решили, что Базиль неминуемо погиб: другого объяснения его долгого отсутствия они не находили. Он, должно быть, пал жертвой какого-нибудь хищного зверя, пантеры или медведя, или был схвачен индейцами и уведен в плен, может быть, убит на месте...
Наступила ночь. Все трое уселись вокруг костра и, понурив усталые головы, предались своим горестным мыслям. Несмотря на усталость, никому не приходило в голову лечь спать. Иногда они перекидывались несколькими словами относительно участи товарища, затем снова умолкали. Ночью нельзя было ничего предпринять, и они решили дождаться утра, чтобы с рассветом снова начать поиски.
Близилась полночь. Они молча сидели около костра, как вдруг Маренго поднялся и сердито зарычал. Из лесу раздался резкий свисток.
- Ура! - закричал Франсуа, вскакивая на ноги. - Это свисток Базиля, я среди тысяч других узнаю его, ура!
"Ура" Франсуа гулко пронеслось по лесу, и в ответ на него тотчас же прозвучало громкое приветствие Базиля:
- Удача, удача, друзья мои!
Через несколько мгновений показалась высокая фигура Базиля, освещаемая костром. Вся компания, возглавляемая Маренго, бросилась ему навстречу и с торжеством привела к костру. Базиль вернулся не с пустыми руками: в одной он держал мешок с тетеревами, или степными петухами, а на плече нес два больших буйволовых языка.
- Вот вам! - вскричал он, кидая мешок на землю. - Это на ужин, а это, продолжал он, указывая на языки, - лакомый кусочек, который вы долго будете помнить. Принимайтесь же за дело; я так голоден, что готов их есть сырыми!
Предложение Базиля было сейчас же принято. В костер подбросили дров, смастерили вертела и поджарили тетеревов и один из языков. Несмотря на то что Люсьен, Франсуа и Норман уже поужинали, они подсели полакомиться новым блюдом. Базиль, конечно, был более других голоден, так как очень устал и решительно ничего не ел до этой минуты, не желая терять времени на приготовление еды из убитых им буйволов и еще более усиливать беспокойство товарищей.
Именно эти буйволы и были причиной его долгого отсутствия. Все жаждали узнать о его похождениях. За едой он начал свое повествование.
Глава IX
ПЛЯСКА КУРОПАТОК
- Выйдя из лагеря, - начал Базиль, - я направился в лес по диагонали от реки. Я не прошел и трехсот ярдов, как услышал глухой шум, который принял сначала за отдаленный раскат грома. Но прислушавшись, я узнал в нем полет стаи тетеревов и, конечно, поспешил по направлению шума, но сделал, пожалуй, не меньше мили, прежде чем увидел птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
В эту ночь они были беспомощны: нельзя было покинуть скалу, окруженную быстрым потоком; острые камни торчали из бурлившей вокруг них воды; в темноте невозможно было переправляться вплавь к невидимому берегу, борясь со стремительным течением - это было бы безумием. Не оставалось ничего другого, как дождаться утра, а потому они тесно уселись на скале и приготовились провести на ней ночь. Было слишком мало места, чтобы они могли лечь, и, истомленные, сидели они в полудреме, изредка перебрасываясь словами. Рев воды их оглушал, они зябли.
Правда, спасаясь из лодки, юноши не очень промокли, но они потеряли все верхнее платье, все одеяла и буйволовы кожи, которыми обыкновенно прикрывались, и хотя весна уже была на исходе, но в окрестностях озера Виннипег, даже и в это время года, ночи пронзительно холодны. Эта местность находится приблизительно под 50-м градусом широты, и если в Англии, лежащей на этой же параллели, весенние ночи не очень свежи, то не надо забывать, что линия равных средних температур - что на языке метеорологов зовется линией изотерм - лежит в Америке гораздо дальше от полюса, чем в Европе. При этом надо, кстати, заметить, что и на берегах Атлантического океана она под тою же широтою. Вообще климат западных побережий обоих континентов, то есть Старого и Нового Света, менее суров, чем климат стран на восточных их берегах.
Но обратимся к тому, что мы говорили о холоде в весеннее время на широтах озера Виннипег. Холодны только ночи, днем же там бывает так жарко, что можно вообразить себя в тропиках. Эти резкие перемены характерны для Америки, в особенности тех ее областей, которые удалены от западных берегов.
Наши путешественники прозябли до самых костей и были рады увидеть рассвет. Как только утренние лучи проникли к ним сквозь чащу окружавших реку деревьев, они стали соображать, как им добраться до этих деревьев. Хотя переплыть реку для каждого из них было пустяком, но тут дело осложнялось. Будь они на какой-нибудь отмели, им нетрудно было бы найти место, где течение не так сильно, но ведь вокруг скалы, на которой они приютились, ревел со всех сторон такой бурный, стремительный поток, что при попытке броситься вплавь человек мог быть унесен водой и разбиться о камни. Все это юноши поняли, когда сделалось совсем светло. Все их внимание, все умственные силы были сосредоточены на одной мысли: как добраться до берега?
Правый берег реки отстоял дальше, но достигнуть его казалось легче: течение было слабее и глубина как будто меньше на этой стороне реки. Базиль решил попытаться, но едва вошел в воду, как погрузился в глубину, вода его понесла, и он едва мог доплыть обратно до скалы. До правого берега было около ста ярдов, там и сям торчали из воды острые камни, и Люсьен заметил, что если бы у них была веревка, то, обернув ее вокруг скалы, они могли бы добраться до одного из этих камней, а от него до других с помощью той же веревки, и так далее, до самого берега. Мысль недурная, но откуда взять веревку? Все их веревки пропали, оставались только ремни и шнуры, на которых висели сумки, но они были ненадежны, да их бы и не хватило. Путешественники призадумались. Они глядели вопросительно друг на друга, не оставляя надежды изобрести что-нибудь. Базиль и Норман, по-видимому, нашли: оба разом, как будто сговорясь, расстегнули свои пояса и стали снимать с себя свои кожаные блузы и охотничьи рубашки. Другие два брата поняли их намерение и, ничего не говоря, последовали их примеру.
Все четверо взялись за работу: Люсьен и Франсуа держали блузы и рубашки в руках, а Базиль и Норман нарезали из них ножами узкие полосы. Через несколько минут ремни из козловой кожи шириною в два дюйма и около одного ярда длиной были накрепко связаны и образовали веревку около сорока футов длиной. На одном конце ее сделали отверстие и через него продели другой конец: получилась подвижная петля вроде индейского или мексиканского лассо. Теперь веревка была готова и отдана в распоряжение Базиля, когда-то упражнявшегося в обращении с лассо. Став на вершине скалы и взяв в правую руку петлю, а в левую свободный конец, он поднял самодельное лассо над головой. Товарищи его пригнулись, чтобы дать простор размаху веревки, которая после нескольких вращательных движений была удачно накинута на ближайший камень и обвила его. Громкое "ура" приветствовало этот успех.
Конец веревки прикрепили к скале таким образом, что она не могла сползти с нее, и теперь путешественники могли приступить к переправе. Каждый из них опоясался ремнем, пропустив через него длинную кожаную веревку, перекинутую между скалами, так что мог двигаться вдоль нее и в то же время свободно действовать руками. Базиль перебрался первым. Он был старше других и считал справедливым первым подвергнуться риску. Своеобразный кожаный мост действовал отлично, выдерживая тяжесть человека при всей силе течения. Действительно, течение относило смельчака, и веревка туго натягивалась, но, цепляясь за нее руками, Базилю удалось добраться до ближайшего камня и влезть на него. С боязливым вниманием следили за его усилиями товарищи и, как только он стал на ноги, радостно приветствовали его. Следующим переправился Люсьен, а за ним Франсуа, все время смеявшийся во время переправы, тогда как его братья не без опасения совершили ее. Вслед за ним был таким же способом переправлен Маренго. Последним переплыл Норман, и теперь все четверо со своей собакой стояли на камне, хотя едва помещались на нем.
Тут возникла новая трудность, о которой они до того не подумали: надо было переплывать вторую стремнину до следующего камня. Но как высвободить конец каната, прикрепленный к скале? Кто-нибудь из четверых мог бы переправиться обратно и отвязать конец, но как он снова вернется назад? Вот новая дилемма.
Надо сделать второй канат. Остались рубашка Франсуа и их сапоги, можно было их разрезать. Таково было мнение Франсуа и Нормана, и Люсьен, очевидно был с ними согласен.
Они уже хотели снимать сапоги, но возглас Базиля: "Стоп!" остановил их.
- В чем дело?
- Я думаю, что могу освободить тот конец. Во всяком случае, я попытаюсь это сделать.
- Каким образом?
- Потеснитесь-ка, вы! Освободите мне место - и увидите.
Став твердо на камне, Базиль взял в руки ружье, как бы намереваясь стрелять. Да это он и собирался сделать. Его братья не произнесли ни слова. Они сразу поняли его план и напряженно следили за находчивым юношей. Ремень представлял с той стороны, где стоял Базиль, удобную цель. Конечно, юноша не рассчитывал одним выстрелом порвать его, но надеялся это сделать хоть несколькими.
Раздался выстрел, и вслед за ним поднялась пыль в том месте скалы, куда целился Базиль.
Пока Базиль заряжал снова ружье, прицелился Норман, и хотя он не был таким стрелком, как Базиль - трудно было встретить второго такого же! - но тоже считался метким среди охотников, и его пуля также попала в цель. Ремень был более чем наполовину рассечен. Второй выстрел Базиля был также удачен, и едва он раздался, как ремень лопнул и упал в воду. Снова раздалось веселое "ура" Франсуа, и канат был вытянут на камень. Базиль, как в первый раз, перекинул петлю на следующий ближайший камень, ловко охватив его, и вторая переправа совершилась. Теперь уже больше не нужно было доставать конец каната. С этой скалы можно было достигнуть берега просто вплавь; оставив свой кожаный мост на месте, отважные, ловкие юноши бросились в воду и все четверо благополучно достигли берега.
Глава VIII
ОБМАНУТЫЕ КОЗЫ
Избавившись от опасности, путники устроились у реки, но положение их нельзя было считать приятным. Они находились в пустынной местности, и у них не было ни лодки, ни лошади, на которых они могли бы выбраться из нее. Они лишились всего имущества, кроме топора и ружей. На широте, где холодное время года иногда так затягивается, что даже захватывает летние месяцы, двоим из них пришлось пожертвовать своим платьем и дрожать от холода. У них не было даже пищи: ни мяса, ни хлеба, ничего такого, чем можно было бы насытиться. С этого момента им оставалось надеяться только на свои охотничьи принадлежности, оставшиеся после катастрофы, чтобы отыскивать себе пропитание. Найти его было первой их задачей. Голод сильно давал себя чувствовать. Выйдя на берег, юноши, точно сговорившись, начали внимательно смотреть на деревья в надежде увидеть между ветвями хоть какое-нибудь четвероногое или птицу, пригодных для завтрака. Но не всегда действительность соответствует надеждам: лес, который, судя по внешнему виду, должен был скрывать в своей чаще множество дичи, казался необитаемым, и глаза проголодавшихся юношей ничего не находили в нем. Между большими деревьями росло много ягодных кустов и всякие растения со съедобными корнями, и наши путешественники не сомневались, что поблизости должна была в изобилии водиться дичь. Было решено, что Люсьен и Франсуа останутся на месте и разложат костер, а Базиль и Норман отправятся в чащу на охоту.
Не прошло и часу, как последний вернулся, неся на плечах животное, в котором Франсуа и Люсьен узнали старую знакомую - антилопу с рогами, похожими на вилы. Норман называл ее козою, говоря, что так называют этих животных промышленники, тогда как между канадскими путешественниками они известны как кебри. Люсьен, однако, отлично знал это животное; знал, что таких коз не существует и что это настоящая антилопа особого вида, единственная, встречающаяся в Северной Америке. Они живут только в прериях и в настоящее время совершенно не встречаются на востоке, где кончается степь, и на севере, где холод для них невыносим. В прежнее время, однако, лет двести тому назад, они, по-видимому, доходили до берегов Атлантического океана, так как отец Геннепен в описании своего путешествия говорит о козах, убитых близ Ниагары; это, по всей вероятности, и были вилорогие антилопы. Дикие козы Америки, встречающиеся в Скалистых горах, -совершенно другая порода.
Убитое Норманом животное было именно антилопой, хотя цветом и бородой, растущей у нее под мордочкой, она действительно очень напоминает обыкновенную европейскую козу.
Самцы, кроме того, имеют характерный козлиный запах, исходящий из двух маленьких желез в углах рта, где расположены пятна черновато-бурого цвета.
Люсьену и Франсуа уже не в первый раз приходилось убивать антилоп. Они не раз заманивали их во время своего первого странствия по прериям и бывали свидетелями того, как волки применяли в своей охоте на них тот же способ. Индейцы тоже хитростью заманивают антилоп; эти животные настолько любопытны, что достаточно какой-нибудь ярко окрашенной тряпки или другого необыкновенного предмета, чтобы заставить их приблизиться на расстояние выстрела.
Норман сказал, однако, что индейцы редко охотятся на них: шкуры антилоп не имеют особенной ценности, мясо не считается вкусным, да и водятся они в местности, изобилующей другими, более интересными и ценными животными буйволами, лосями и оленями.
Поэтому антилоп преследуют и убивают только в крайнем случае, когда индейцы уж чересчур голодны и не имеют выбора.
Пока сдирали с антилопы шкуру, Норман рассказывал товарищам о том, как он ее убил. Ему удалось хитростью привлечь ее к себе. Пройдя с полмили по лесу, он вышел на большую поляну. Он находился, по-видимому, на опушке леса, тянувшегося по берегу реки, за которым начиналась степь с разбросанными кое-где группами деревьев. Действительно, местность, орошаемая Красной рекой, представляет собой прерию, простирающуюся вплоть до Скалистых гор и делимую лесами на отдельные поляны. Выйдя на открытое место, Норман увидел стадо антилоп, приблизительно штук десять или двенадцать. Конечно, он предпочел бы встретить лося или оленя, так как не более индейцев любил козлиное мясо, но голод давал себя знать, выбора не было - и он решил добыть хотя бы антилопу. Приблизиться к ним было нелегко: местность была ровная, без бугров или кочек, за которыми можно было бы спрятаться, и необходимо было придумать какую-нибудь хитрость. Он лег на спину и поднял вверх ноги. Маневр этот оказался как нельзя более удачным: антилопы скоро заметили их, любопытство их разгорелось, и они начали медленно, кругами приближаться к Норману; по-видимому, ужасно интересуясь необыкновенным предметом, они все же не решались подойти к нему вплотную. Круги все уменьшались, и стадо приближалось. Наконец один самец подошел так близко, что было немыслимо промахнуться. Норман быстро вскочил, прицелился и выстрелил. Животное упало мертвым, остальные разбежались во все стороны. Норман был так голоден, что не чувствовал в себе сил продолжать охоту; он взвалил убитую антилопу на плечи и быстро возвратился к ожидавшим его товарищам, даже не осмотрев внимательно свою добычу.
Тем временем Люсьен и Франсуа успели разложить костер и согревали около него свои мокрые ноги. Когда вернулся Норман, они вместе с ним принялись за приготовление завтрака. В один миг сняли они с антилопы шкуру, и тонкие куски мяса зашипели на огне. В воздухе пахло жареным мясом, костер весело пылал, все было как нельзя более привлекательно; недоставало только Базиля. Но тот все не являлся. Проголодавшиеся, как волки, мальчики не в состоянии были дольше ждать его, они сели вокруг костра и принялись за еду.
Братья совершенно не знали, где мог находиться Базиль; но было еще сравнительно рано, и, решив, что тот не хочет возвращаться с пустыми руками, они не беспокоились о нем.
Время, однако, шло, а Базиль все не возвращался, и его товарищи стали беспокоиться. Они совершенно не были знакомы с лесами, где находились, да и костюм Базиля был настолько легок, что нельзя было предположить, что он добровольно так долго отсутствует. Ими все более овладевала тревога.
Волнение их усиливалось и наконец сделалось совершенно невыносимым. Было решено отправиться на поиски. Они избрали разные направления, чтобы вернее найти брата. Норман отправился в лес, Люсьен и Франсуа пошли по берегу, предполагая с наступлением темноты возвратиться в лагерь.
Проблуждав несколько часов по лесу, Норман без всяких результатов вернулся обратно. Люсьен и Франсуа вернулись еще раньше. Удрученные, они решили, что Базиль неминуемо погиб: другого объяснения его долгого отсутствия они не находили. Он, должно быть, пал жертвой какого-нибудь хищного зверя, пантеры или медведя, или был схвачен индейцами и уведен в плен, может быть, убит на месте...
Наступила ночь. Все трое уселись вокруг костра и, понурив усталые головы, предались своим горестным мыслям. Несмотря на усталость, никому не приходило в голову лечь спать. Иногда они перекидывались несколькими словами относительно участи товарища, затем снова умолкали. Ночью нельзя было ничего предпринять, и они решили дождаться утра, чтобы с рассветом снова начать поиски.
Близилась полночь. Они молча сидели около костра, как вдруг Маренго поднялся и сердито зарычал. Из лесу раздался резкий свисток.
- Ура! - закричал Франсуа, вскакивая на ноги. - Это свисток Базиля, я среди тысяч других узнаю его, ура!
"Ура" Франсуа гулко пронеслось по лесу, и в ответ на него тотчас же прозвучало громкое приветствие Базиля:
- Удача, удача, друзья мои!
Через несколько мгновений показалась высокая фигура Базиля, освещаемая костром. Вся компания, возглавляемая Маренго, бросилась ему навстречу и с торжеством привела к костру. Базиль вернулся не с пустыми руками: в одной он держал мешок с тетеревами, или степными петухами, а на плече нес два больших буйволовых языка.
- Вот вам! - вскричал он, кидая мешок на землю. - Это на ужин, а это, продолжал он, указывая на языки, - лакомый кусочек, который вы долго будете помнить. Принимайтесь же за дело; я так голоден, что готов их есть сырыми!
Предложение Базиля было сейчас же принято. В костер подбросили дров, смастерили вертела и поджарили тетеревов и один из языков. Несмотря на то что Люсьен, Франсуа и Норман уже поужинали, они подсели полакомиться новым блюдом. Базиль, конечно, был более других голоден, так как очень устал и решительно ничего не ел до этой минуты, не желая терять времени на приготовление еды из убитых им буйволов и еще более усиливать беспокойство товарищей.
Именно эти буйволы и были причиной его долгого отсутствия. Все жаждали узнать о его похождениях. За едой он начал свое повествование.
Глава IX
ПЛЯСКА КУРОПАТОК
- Выйдя из лагеря, - начал Базиль, - я направился в лес по диагонали от реки. Я не прошел и трехсот ярдов, как услышал глухой шум, который принял сначала за отдаленный раскат грома. Но прислушавшись, я узнал в нем полет стаи тетеревов и, конечно, поспешил по направлению шума, но сделал, пожалуй, не меньше мили, прежде чем увидел птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20