По ночам все опять слышали протяжные стоны малео и каждое утро отправлялись на поиски яиц. Однако хитрые птицы так и не показывались больше, найдя, видно, другое место для своего гнезда наверно, поближе к лесу, откуда им было удобней наблюдать за яйцами. Все же малаец, который прекрасно знал повадки этих птиц, не терял надежды найти их гнездо. А так как сингапурская устрица не попадалась, он отправился на разведку; с ним вместе пошли и остальные.
Путь их лежал вдоль берега моря и по сыпучим волнам дюн у самого леса. Если гнездо существовало, оно не могло находиться нигде больше. Сэлу рассказал своим спутникам, что не только разные стаи, но и одна и та же стая малео закапывает свои яйца сразу в нескольких местах. Мало того, эти интересные птицы, гнезда которых легко узнать по следам когтей на песке, руководствуясь инстинктом или хитростью, маскируют их, устраивая в различных местах изборожденные когтями площадки - точно такие же, как те, где находится гнездо. Вскоре малайцу представилась возможность подкрепить свои слова примером. Охотникам за яйцами попалось место, в точности похожее на первое найденное ими гнездо большеногов. Но, исследовав землю захваченным с собой багром, Сэлу объявил, что гнездо ложное. Если поразмыслить, такой способ маскировки не очень хитроумен. Найдя ложное гнездо, легко догадаться, что где-то поблизости есть и настоящее. В самом деле, очень скоро охотники за яйцами увидели еще одну изборожденную когтями птиц площадку и, воткнув багор в землю, почувствовали, как его железный наконечник с резким металлическим звуком ударился обо что-то твердое. Это были яйца. Когда осторожно разрыли веслом песок, взорам всех представились три дюжины красивых желтовато-розовых яиц. Их осторожно перенесли в лагерь и, оставив там прямо на земле, снова отправились на поиски. Капитану и его товарищам хотелось как можно больше запасти этой полезной и вкусной пищи.
Сегодня им положительно везло. Они отыскали еще один похожий на гнездо участок, и снова багор, когда его воткнули в песок, издал столь сладкую для слуха голодных людей музыку. Яйца! Эта партия яиц была, очевидно, свежее, потому что песок казался разрытым совсем недавно. А потому и решили начать с нее. Пробродив несколько часов кряду, охотники были теперь не менее голодны, чем в тот день, когда они впервые ступили на этот остров. И вот опять, как тогда, запылал костер, опять на него были положены створки гигантской раковины - одна в качестве кастрюли, другая - сковородки, - и вскоре поспел сытный обед из двух блюд: вареных яиц и яичницы.
На следующий день все вновь пошли разыскивать гнезда малео, желая иметь запас на тот случай, когда не удастся найти ничего съестного. Однако на сей раз, хотя им и встретились несколько исцарапанных птичьими когтями участков, все они оказались пустыми; очевидно, охотники опустошили уже все гнезда, какие были в этой части острова.
Между тем люди, окрепшие на хорошей пище, все время испытывали волчий аппетит; так что вскоре все свежие яйца оказались съеденными, и было решено приняться за яйца более давней "кладки".
Яйца лежали прямо под открытым небом на песке ярдах в двенадцати пятнадцати от лагеря. Со стороны охотников это было непростительной ошибкой: находясь целый день под палящими лучами солнца, яйца могли испортиться. Но так как они пролежали там очень недолго, никому и в голову не пришло, что это могло случиться.
Итак, наши герои собирались превратить яйца в пашоты26, яичницу и другие вкусные вещи. Сэлу и костер уже развел и приготовил импровизированные кастрюлю и сковороду, а Муртах направился к "кладовке", чтобы принести яйца в "кухню". Но увиденное там настолько поразило ирландца, что у него вырвался какой-то странный, ни с чем не сравнимый возглас изумления, на который поспешили все жители маленького лагеря.
Подбежав к "кладовке", они увидели, как одно из лежащих на земле яиц вдруг само собой перевернулось; а вслед за ним заворочались и остальные яйца одни чуть заметно, другие быстрее. От страха у бедняги ирландца волосы встали дыбом, он с ужасом глядел на это невиданное явление. Да и спутники его также были явно смущены. Все, кроме малайца, который с первого же взгляда понял, в чем дело.
- Маленькие мали! - крикнул он. - У нас нет больсе яйца, у нас есть сиплята. Надо подоздать минутка; вы увидеть - маленький мали вылезать из сколлупа плямо в пельях.
Сэлу сказал правду. Цыплята вылупились не голыми и беспомощными, а в полном оперении; во всяком случае, едва вылезши на белый свет, они могли уже летать. И по мере того как от ударов их клювиков одна за другой лопались скорлупки, из них, будто игрушечные человечки из ящичка с секретом, выскакивали прелестные, пушистые птенцы, которые тут же, расправив свои крошечные крылышки, начали перепархивать по песку. Зрители, наблюдавшие эту картину, были так поражены, что, если бы не Сэлу, все птенцы успели бы вылупиться и упорхнуть в лес; а они так бы всё стояли и глядели. Малаец, для которого это зрелище не представляло ничего нового, сохранил хладнокровие и невозмутимость. Подкрепленный тем и другим и вооружившись багром, он устроил настоящую охоту на птенцов, благодаря чему наши герои получили на обед не яйца, а вкусное цыплячье мясо.

Глава XIV
ИСКУСНЫЙ ДРЕВОЛАЗ

Цыплята, которыми полакомились наши герои вместо яиц, на какое-то время удовлетворили их аппетит. Но, зная, что скоро снова захочется есть, они все-таки не остались сидеть сложа руки. Необходимо было сделать запас какой-нибудь пищи, и, если удастся, такой, чтобы его хватило не только до начала задуманного путешествия, но и на первые дни пути.
На Борнео множество птиц, среди них встречаются и очень крупные; но их не так-то легко увидеть, а еще труднее поймать или подстрелить. Есть там и крупные четвероногие, такие, например, как яванский носорог и двухцветный тапир. И хотя мясо этих толстокожих животных жестковато, люди, у которых нет ничего лучшего, находят его довольно вкусным. У наших же героев не было и этого. Во время своих вылазок они не заметили никаких следов присутствия на острове тапиров или носорогов. А если бы им и попался носорог, они едва ли справились бы с ним. Не говоря уже о величине этого зверя, у него очень толстая кожа, сплошь покрытая твердыми шишкообразными наростами, защищающая не хуже рыцарских доспехов.
Двухцветный тапир, более сильный и крупный, чем южноамериканский, тоже достался бы им нелегко.
На Борнео водятся также два вида оленей; один из них, очень крупный, называется руза.
Капитан Редвуд, не теряя надежды встретить оленя, ежедневно ходил в лес со своей винтовкой; иногда его сопровождал Муртах с мушкетом.
Но каждый раз оба возвращались с пустыми руками и все более и более удрученные - им так и не удавалось подстрелить ни одного животного, мясо которого хоть мало-мальски напоминало бы оленину. Сэлу попробовал еще раз поискать сингапурскую устрицу или яиц, но и эта его попытка оказалась бесплодной. Видно, в той части острова не было больше ни гнезд малео, ни устриц, ни каких-либо моллюсков. Не попадались им и большеноги - исчезли и те птицы, гнезда которых они разорили.
Отложив яйца, большеноги уже не возвращаются к ним, предоставляя своим птенцам с первого же дня их рождения самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни; правильнее бы сказать - до рождения; ведь нельзя же считать их родившимися, пока они еще не вылупились из скорлупы. А им и тогда уже приходится трудиться - пробивать скорлупу. Иначе они задохлись бы, так и не взглянув на белый свет. Да что и говорить, птенцы большеногов Малайского архипелага - самые "скороспелые" птицы в мире!
После того как наши герои съели последнего цыпленка, им опять пришлось питаться одними дурианами, а это было хотя и очень вкусной, но отнюдь недостаточной для поддержания сил пищей.
Впрочем, добывать дурианы тоже было не так-то легко. На деревьях, куда удалось вскарабкаться Сэлу, не осталось уже ни одного плода, а дурианы, в изобилии росшие на ветвях дерева, под которым был разбит первый лагерь, не смог бы, наверно, достать ни один человек в мире. Колоссальная вышина этого дерева, достигающего почти сотни футов, и гладкий, как у сикомора27, ствол делали его неприступным. Редвуду удалось, правда, сбить немало плодов выстрелами по методу сцепленных ядер, но ему было жаль расходовать пули. Приходилось выдумывать какой-нибудь иной способ "собирания" дурианов. Сэлу и тут пришел на выручку.
К счастью, он оказался уроженцем Суматры, выросшим среди ее лесов, у которых много общего с лесами Борнео. Малаец прекрасно знал все породы деревьев, общие для обоих островов. И, пожалуй, из всех оставшихся в живых членов экипажа Редвуда самые ценные услуги оказывал капитану его темнокожий лоцман; особенно с тех пор, как они попали на остров Борнео.
Убедившись на опыте в пользе советов малайца, товарищи стали обращаться к нему при всяком затруднительном случае. Но, несмотря на то что они считали его способным найти выход из любого положения, их не только удивило, но они просто не поверили ему, когда он объявил, что взберется на большой дуриан. И, конечно, более других был склонен к недоверию Муртах.
- Черномазый просто смеется над нами! - воскликнул он. - Белка и та не вскарабкалась бы на это дерево. Да вы поглядите на ствол! Он такой же гладкий, как медная обшивка корабля, и ухватиться-то не за что. Говорю я вам, шутит малаец!
- Нету сутить Сэлу! Сколо, сколо Сэлу калабкаться дулиан. Мультах будет помогать.
- Уж насчет этого будь покоен - помогу! Лишь бы толк был. Но что ты задумал?
Ничего не ответив Муртаху, Сэлу взял топор и отправился к зарослям бамбука неподалеку от лагеря. Срубив пять-шесть самых толстых бамбуковых палок, толщиной в несколько дюймов, он велел Муртаху отнести их поближе к большому дуриану. Потом еще и еще, до тех пор, пока, по его мнению, палок набралось вполне достаточно. Тогда Сэлу вернулся к лагерю и стал рубить бамбук на равные части, дюймов по восемнадцати каждая. Немало помог ему в этом деле Муртах, бывший, как мы знаем, судовым плотником. Вскоре вся земля вокруг была завалена бамбуком. Каждый из отрезков расщепили вдоль на две части и заострили с одного конца. Получились колышки, какие обычно втыкают в землю.
Но Сэлу предназначал их совсем для другого.
Пока Муртах расщеплял и заострял колышки, он сбегал в лес и вернулся оттуда с целой охапкой чего-то очень похожего на грубые упаковочные веревки. Они были зеленоватого цвета; однако выступивший из них сок свидетельствовал о том, что это вовсе не веревки, а один из видов ползучих растений, паразитирующих на деревьях, или эпифиты, как их называют ботаники. Благодаря этим растениям, которыми изобилуют леса Борнео и других тропических стран, там совершенно отсутствует веревочное производство.
Бросив "веревки" на землю, Сэлу взял один из колышков и тыльной стороной небольшого топорика, плоской, как у молотка, вбил его несколькими дюймами выше своего роста в мягкую заболонь28 дуриана. Потом он отбросил топор и, ухватившись за колышек обеими руками, повис на нем всей своей тяжестью, испытывая прочность. Колышек выдержал, и Сэлу остался очень доволен.
После этого он еще раз сбегал в лес и, отыскав там более тонкий, но такой же высокий, как и первые найденные стебли, бамбук, срезал три-четыре палки. Установив одну из палок параллельно стволу дерева, а нижний конец ее врыв для устойчивости в землю, он вставил верхний конец палки в заранее просверленное на свободном конце вбитого в дерево колышка отверстие, а потом растительной веревкой накрепко связал концы палки и колышка замысловатым узлом, какие умеют делать только матросы и туземцы.
Капитан Редвуд и Муртах поняли наконец замысел малайца и принялись ревностно ему помогать; дети с интересом наблюдали за работающими.
Когда с палкой было покончено, Сэлу заткнул за пояс пучок колышков, взял топорик и приготовился к подъему. Муртах помог ему взобраться на первую ступеньку этой оригинальной лестницы; по мере подъема вбивая "ступеньки", Сэлу карабкался с обезьяньей ловкостью. Когда вышли все колышки и веревка, Сэлу спустился возобновить запас того и другого и, снова вскарабкавшись, продолжал свою работу.
Покончив с первой палкой, которая была не длиннее тридцати футов, малаец не стал даже спускаться, чтобы взять вторую: Муртах протянул ему ее прямо с земли. Сэлу соединил обе палки, наложив их концы один на другой и прочно связав лианой.
Через каких-нибудь двадцать минут отважный древолаз был уже на десять двенадцать футов выше первых ветвей дуриана - так высоко, что у смотревших на него снизу товарищей кружилась голова. В самом деле, вид хрупкой человеческой фигурки на высоте шестидесяти - семидесяти футов от земли представлял странное и несколько жуткое зрелище. На таком расстоянии она казалась не больше ребенка или карлика; и страх наблюдавших за нею людей усугублялся еще тем, что они не могли быть вполне уверены в надежности лестницы, на верхней ступеньке которой стоял Сэлу. Им все время так и казалось, что вот-вот одна из тонких перекладинок обломится и к их ногам упадет тело изуродованного товарища.
Вся эта сцена очень напоминала столь частую в промышленных городах картину: каменщик взбирается на огромную фабричную трубу, пострадавшую от грозы или взрыва; а вокруг толпа сбежавшихся отовсюду людей, которые не могут оторвать взгляда от смельчака, восхищаясь его отвагой и дрожа за его судьбу.
Точно такое же чувство испытывали и собравшиеся под дурианом спутники Сэлу.

Глава XV
ЧТО-ТО ОСТРОЕ

Как уже было сказано, малаец поднялся на десять - двенадцать футов над первыми ветвями дуриана и, продолжая вбивать колышки и удлинять вертикальную бамбуковую палку, взбирался все выше и выше. Но вдруг наблюдавшие за каждым его движением люди увидели, что он внезапно прервал работу, и до их слуха донеслось его негромкое, но, как им показалось, тревожное восклицание.
Все инстинктивно отбежали от дерева, боясь, как бы малаец не рухнул им на головы.
Но нет! Сэлу продолжал все так же твердо и уверенно стоять на последней вбитой ступеньке. В одной руке у него был топор, а другой он держался за вертикальную палку, служившую перилами. Он не кричал и не взывал о помощи, и все ясно видели, что взгляд его обращен не к ним, а устремлен вверх; он рассматривал что-то у себя над головой, и это "что-то" находилось, видимо, не среди ветвей дуриана, а на стволе. В наступившей вслед за возгласом тишине спутники Сэлу явственно расслышали какой-то свистящий звук, очень похожий на гусиное шипенье, издаваемое этой птицей, когда ее встревожит приход на птичий двор постороннего человека. Судя по тому, что странный звук был слышен на столь большом расстоянии, можно было заключить, что голос принадлежал отнюдь не столь безобидному существу, как гусь.
- Змея! - вырвалось у Муртаха.
То же самое подумали и капитан с детьми. Никто из них не мог представить себе, чтобы подобные свистящие звуки могло издавать какое-нибудь другое животное, кроме змеи.
- В чем дело, Сэлу? - крикнул капитан. - Что-нибудь опасное?
- Нет нисего опасный! Маленький удася! - послышался веселый голос малайца.
Все облегченно вздохнули.
- Какая удача? - удивился, недоумевая, Редвуд, что за счастье могло вдруг улыбнуться им с такой высоты.
- Сколо увидим, - ответил Сэлу.
Достав из-за пояса колышек, он спокойно принялся вбивать его в дерево. И все время, пока он его вколачивал, до слуха стоявших внизу людей в промежутках между ударами топора доносились странные свистящие звуки, которые вполне можно было принять за шипенье змеи, если бы они время от времени не прерывались каким-то хриплым карканьем, исходившим, очевидно, из горла того же самого существа. А продолжая внимательно следить за работой малайца, все заметили вскоре, что примерно в одном футе над его головой движется что-то живое. Это "что-то" имело белесоватый цвет и очень походило на заостренный бамбуковый колышек, вбиваемый малайцем. "Оно", это загадочное существо, то исчезало, то вновь появлялось и находилось, видимо, внутри дерева, в дупле, лишь время от времени высовываясь наружу. Теперь уже для всех стало ясно, что шипенье и карканье принадлежат именно этому существу, кем бы оно ни было: зверем, птицей или пресмыкающимся.
- Что это такое? - крикнул малайцу капитан, который сразу успокоился и теперь испытывал одно любопытство.
- Птица! Больсой птица! - ответил Сэлу.
- Птица? Какая птица?
- Носолог. Сталый самка. Он сидит на яйце. Улететь не может. Самец замазал гнездо глязью.
- А-а-а! Это птица-носорог! - повторил капитан в пояснение окружающим.
Вглядевшись пристальнее в то место, откуда выскакивал длинный с белым концом клюв птицы, все действительно заметили на стволе дерева неправильной формы грязноватое пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13