Будь что будет. Все равно уже нельзя ничего измен
ить. Если посадят, значит, так угодно судьбе, и с попыткой пробраться в Гер
манию покончено. Вечером меня, однако, выпустили и настойчиво посоветова
ли покинуть Швейцарию.
Я решил идти через Австрию. Границу там я немного знал, и она, конечно, охра
нялась не так, как немецкая. И почему вообще они должны были охранять зорк
о? Неужели кто-нибудь еще хотел туда? Правда, многие, наверно, желали выбра
ться оттуда.
Я поехал в Оберрит, чтобы попробовать перейти где-нибудь там. Лучше всего
, конечно, было бы сделать это в дождь, но дни стояли ясные.
Прошло два дня. На третью ночь я решился. Я не мог медлить, опасаясь привле
чь внимание.
Ночь был звездная и тихая. Мне казалось, я слышу слабый шелест растущей тр
авы. Вы знаете, как в минуту опасности меняется зрение, оно становится дру
гим, не таким собранным и острым, но более широким. Будто видишь не только
глазами, но и кожей, особенно ночью. Видишь даже шорохи. Все тело становитс
я чутким, оно слышит. И когда замираешь с приоткрытым ртом, кажется, что и р
от тоже слушает и всматривается в темноту.
Я никогда не забуду эту ночь. Нервы были напряжены до предела, но страха не
было. Мне казалось, будто я иду по высокому мосту от одного конца жизни к д
ругому. Я знал, что мост этот позади меня тает, превращаясь в серебристый д
ым, и что вернуться назад невозможно. Я уходил от разума и шел к чувству, от
безопасности к авантюре, из реальности в мечту. Я был один. Но на этот раз о
диночество не было мучительным. Оно было окружено великой тайной.
Я подошел к Рейну, который в этих местах еще молод и не очень широк. Я разде
лся и связал свои вещи в узел, чтоб держать их над головой. Странное чувств
о охватило меня, когда я вошел в воду. Она была черная, холодная, чужая, будт
о я погрузился в волны Леты, чтобы испить забвения. И то, что я был раздет, то
же казалось символом, словно я заранее все оставлял позади.
Я вышел на другой берег, вытерся, оделся и пошел дальше. Проходя мимо какой
-то деревни, я услышал лай собаки. Я не знал точно, где здесь проходит грани
ца, и поэтому шел, хоронясь, по краю дороги. Она вела через рощу. Никто не поп
адался мне навстречу. Я шел всю ночь. Выпала обильная роса. На опушке леса
я вдруг увидел косулю. Она стояла неподвижно.
Я все шел и шел и наконец услышал стук колес крестьянских телег. Я отошел о
т дороги и спрятался. Мне не хотелось возбуждать подозрения тем, что я так
рано оказался на дороге вблизи границы. Потом я увидел, как мимо на велоси
педах проехали два таможенника. Я узнал австрийскую форму. Я был в Австри
и. В то время Австрия уже год находилась в составе Германии.
Женщина в вечернем платье и ее спутник покинули террасу. У нее были загор
елые плечи, она была выше своего кавалера. Еще пара туристов медленно сош
ла вниз по лестнице. Все они шли походкой людей, за которыми никто никогда
не охотился. Они ни разу не обернулись.
Ц У меня были с собой бутерброды, Ц продолжал Шварц. Ц Я нашел ручей, по
ел и напился. В полдень двинулся дальше к местечку Фельдкирх. Я знал, что л
етом туда приезжают отдыхающие, и думал затеряться среди них. Там остана
вливались поезда. Я довольно быстро добрался до Фельдкирха. Мне повезло
Ц с первым же поездом я уехал от границы, стремясь поскорее выбраться из
опасной зоны.
Войдя в купе, я увидел двух штурмовиков. Только тут я понял, что моя тренир
овка в поведении с полицией других стран Европы не прошла даром, иначе я, п
ожалуй, спрыгнул бы с поезда. Я вошел и сел в углу рядом с человеком в куртк
е из непромокаемой ткани. В руках он держал ружье.
Впервые, после пяти лет, я столкнулся с тем, что вызывало у меня отвращение
. В прошедшие недели я часто старался представить себе, как это произойде
т. Но на деле все шло иначе. Теперь уже реагировала не голова, а тело. Мне пок
азалось, будто желудок у меня окаменел, а язык превратился в рашпиль.
Охотник и оба штурмовика вели разговор о какой-то вдовушке Пфунднер. Вид
но, это была веселая особа, потому что все трое перечисляли ее любовников
и хохотали. Потом они достали ветчину и принялись есть.
Ц А вы, сосед, куда едете? Ц спросил меня охотник.
Ц Обратно в Брегенц, Ц ответил я.
Ц Вы, видно, не здешний?
Ц Да, я приехал в отпуск.
Ц А откуда вы будете?
Я секунду помедлил. Если сказать, что я из Вены Ц то, что указано у меня в па
спорте, Ц могут, пожалуй, заметить, что у меня совсем не венский выговор.
Ц Из Ганновера, Ц сказал я. Ц Живу там уже больше тридцати лет.
Ц Из Ганновера? Однако далеко забрались!
Ц Не близко. Но ведь во время отпуска не хочется сидеть дома.
Охотник засмеялся.
Ц Точно. И вы как раз застали здесь хорошую погоду!
Я почувствовал, что обливаюсь потом. Рубашка липла к телу.
Ц Да, Ц сказал я. Ц Жара, как в середине лета.
Трое опять принялись перемывать косточки мадам Пфунднер. Через несколь
ко остановок они вышли.
Поезд теперь шел по красивейшим местам Европы, но я почти ничего не видел.
Меня вдруг охватили раскаяние и страх. Я был в отчаянии. Я просто не понима
л, как я мог отважиться перейти границу. Не шевелясь, сидел я в углу и смотр
ел в окно. Я сам захлопнул за собой ловушку. Несколько раз я порывался сойт
и, вернуться назад, чтобы в следующую же ночь попытаться перейти границу
и снова оказаться в Швейцарии.
Левую руку я держал в кармане, сжимая паспорт мертвого Шварца, словно он м
ог придать мне сил. Я говорил себе, что теперь уже все равно, сколько време
ни я провел вблизи границы, и что самое лучшее Ц оказаться как можно даль
ше внутри страны. Я решил всю ночь провести в вагоне. В поездах меньше инте
ресуются документами, чем в гостинице.
В панике человеку кажется, что на него направлены все прожекторы и весь м
ир только тем и живет, чтобы найти его. Все клетки тела словно хотят рассып
аться, ноги ходят ходуном и чувствуют себя самостоятельными, руки помышл
яют только о схватке, и даже губы, дрожа, еле удерживают бессвязный крик.
Я закрыл глаза. Соблазн поддаться панике усиливался еще оттого, что я был
в купе один. Но я знал, что каждый сантиметр, который я уступлю сейчас чувс
тву страха, превратится в метры, если я действительно окажусь в опасност
и. Я убеждал себя, что меня пока никто не ищет, что для властей я представля
ю такой же интерес, как куча песка в пустыне, что я никому еще не показался
подозрительным. Конечно, все это было просто удачей. Я почти не отличался
от людей вокруг. Белокурый ариец Ц это вообще нацистская легенда, не име
ющая ничего общего с фактами. Посмотрите только на Гитлера, Геббельса, Ге
сса и на других членов правительства Ц ведь они сами являются опроверже
нием их собственных иллюзий.
Впервые я вышел из-под покровительства железных дорог и вокзалов в Мюнх
ене. Я просто заставил себя часок побродить по улицам. Города я не знал и п
отому был спокоен Ц тут меня никто не мог узнать.
Я зашел в пивную францисканцев. Зал был полон. Я присел к столику. Через па
ру минут рядом опустился толстый, потный человек. Он заказал кружку пива,
бифштекс и принялся читать газету.
Только тут я опять ознакомился с немецкими газетами. Уже несколько лет я
не читал на родном языке и сразу не мог привыкнуть к тому, что вокруг меня
все говорят по-немецки.
Передовые газет были ужасны Ц лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир
за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Вых
одило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германи
ей. Обе газеты, что я купил, были когда-то уважаемыми изданиями с хорошей р
епутацией. Теперь изменилось не только содержание. Изменился и стиль. Он
стал совершенно невозможным.
Я принялся наблюдать за человеком, сидящим рядом со мной. Он ел, пил и с удо
вольствием поглощал содержание газет. Многие в пивной тоже читали газет
ы, и никто не проявлял ни малейших признаков отвращения. Это была их ежедн
евная духовная пища, привычная, как пиво.
Я продолжал читать. Среди мелких сообщений мне бросилось в глаза одно, ка
савшееся Оснабрюка. Оказывается, на Лоттерштрассе сгорел дом. Я сразу пр
едставил эту улицу. Если миновать городской вал и пройти к воротам Хегер
тор, начинается Лоттерштрассе, которая ведет из города. Я сложил газету. В
эту минуту я вдруг почувствовал себя более одиноким, чем когда-либо рань
ше вне Германии.
Медленно привыкал я к постоянной смене шока и апатии. Я уверял себя, что на
хожусь теперь в большей безопасности. Однако я понимал, что угроза сразу
возрастет, как только я окажусь вблизи Оснабрюка. Там были люди, которые з
нали меня.
Я купил себе чемодан, немного белья и разную мелочь, необходимую в дороге,
чтобы не возбуждать любопытства в гостиницах. Я еще не знал, как мне удаст
ся увидеться с женой, и каждый час менял свои планы. Надо было положиться н
а случай. Ведь я даже не знал Ц не примирилась ли-она теперь со своими род
ными, которые была ярыми сторонниками существующего режима. Может быть,
она вышла замуж за другого. Начитавшись газет, я упал духом: много ли надо,
чтобы поверить во все это, если читаешь одно и то же каждый день! А сравнив
ать было не с чем: иностранные газеты в Германии были под строгой цензуро
й.
В Мюнстере остановился в гостинице среднего пошиба. Не мог же я все ночи б
одрствовать и отсыпаться днем на скамейках. Рано или поздно пришлось бы
рискнуть и отдать в каком-нибудь немецком отеле паспорт для прописки. Вы
знаете Мюнстер?
Ц Немного, Ц ответил я. Ц Это не тот ли город с множеством церквей, где б
ыл заключен Вестфальский мир?
Шварц кивнул.
Ц В Мюнстере и Оснабрюке, после Тридцатилетней войны. Кто знает, сколько
продлится нынешняя!
Ц Если пойдет и дальше так, то недолго. Немцам потребовалось четыре неде
ли, чтобы завоевать Францию.
Подошел кельнер и объявил, что ресторан закрывается. Все посетители, кро
ме нас, уже ушли.
Ц Нет ли поблизости какого-нибудь другого заведения, которое еще откры
то? Ц спросил Шварц.
Кельнер сказал, что в Лиссабоне нет широкой ночной жизни. Когда Шварц дал
ему чаевые, он вспомнил, что есть одно заведение для избранных, русский но
чной клуб.
Ц Очень элегантный, Ц добавил он.
Ц Нас впустят туда? Ц спросил я.
Ц Конечно. Я просто хотел сказать, что там есть элегантные женщины. Всех
наций. Немки тоже.
Ц Долго ли бывает открыт клуб?
Ц Пока есть посетители. Теперь он всегда полон. Есть и немцы. Довольно мн
ого.
Ц Какие немцы?
Ц Просто немцы.
Ц С деньгами?
Ц Конечно, с деньгами, Ц кельнер засмеялся. Ц Ведь клуб не из дешевых. Н
о очень веселый. Скажите, что послал Мануэль, и вас больше ни о чем не спрос
ят.
Ц А разве вообще нужно что-нибудь говорить?
Ц Да, ничего! Просто портье запишет какое-нибудь вымышленное имя, и вы ст
анете членами клуба. Пустая формальность.
Ц Хорошо.
Шварц заплатил по счету.
Мы шли по улице с лестницами, которые вели вниз. Палевые дома спали, присло
нившись друг к другу. Из окон доносились вздохи, храп, дыхание людей, не зн
авших никаких забот о паспортах. Шаги отдавались яснее, чем днем.
Ц Электрический свет, Ц сказал Шварц. Ц Он вас тоже ошеломляет?
Ц Да. Трудно отвыкнуть от затемненной Европы. Все время думаешь, что кто-
то забыл повернуть выключатели и что вот-вот начнется воздушный налет.
Шварц остановился.
Ц Мы получили огонь в дар потому, что в нас было что-то от бога, Ц сказал о
н вдруг с силой. Ц И теперь мы прячем его, потому что убиваем в себе эту час
тицу бога.
Ц Насколько я помню, огонь не был подарен нам. Его украл Прометей, Ц возр
азил я. Ц За это боги наградили его неизлечимым циррозом печени. Мне каже
тся, это больше отвечает нашему характеру.
Шварц посмотрел на меня.
Ц Я уже давно не могу иронизировать, Ц сказал он. Ц И испытывать страх п
еред громкими словами. Когда человек иронизирует и боится, он стремится
принизить вещи.
Ц Может быть, Ц согласился я. Ц Но разве так уж необходимо, став перед н
есбыточным, повторять себе: оно невозможно? Не лучше ли постараться преу
меньшить его и тем самым оставить луч надежды?
Ц Вы правы. Простите меня, я забыл, что у вас впереди дорога. Разве тут есть
время думать о пропорциях вещей!
Ц А вы разве никуда не едете?
Шварц покачал головой:
Ц Теперь уже нет. Я снова возвращаюсь обратно.
Ц Куда? Ц спросил я удивленно.
Я не мог поверить, что он опять собирается в Германию.
Ц Назад, Ц сказал он. Ц Потом объясню.
3
Ночной клуб оказался типичным русским эмигрантским увеселительным зав
едением, каких после революции 1917 года множество возникло по всей Европе
Ц от Берлина до Лиссабона. Те же аристократы в качестве кельнеров, те же х
оры из бывших гвардейских офицеров, такие же высокие цены и та же меланхо
лия.
Как я и ожидал, там горели такие же, как и везде, матовые лампы. Немцы, о кото
рых говорил кельнер, конечно, не принадлежали к числу эмигрантов. Скорее
всего Ц шпионы, сотрудники германского посольства или представители н
емецких фирм.
Ц Русские успели устроиться лучше, чем мы, Ц сказал Шварц. Ц Правда, они
попали в эмиграцию на пятнадцать лет раньше нас. А пятнадцать лет несчас
тья Ц это кое-что значит. Можно набраться опыта.
Ц Это была первая волна эмиграции, Ц сказал я. Ц Им еще сочувствовали, д
авали разрешение на работу, снабжали бумагами, нансеновскими паспортам
и. Когда появились мы, сострадание мира было уже давно исчерпано. Мы были н
азойливы, как термиты, и не нашлось уже никого, кто поднял бы за нас голос. М
ы не имели права работать, существовать и к тому же не имели документов.
Очутившись здесь, я почувствовал себя не в своей тарелке. Причина заключ
алась, может быть, в том, что помещение было закрытым, а на окнах висели пор
тьеры. Ко всему тут было много немцев, и я сидел слишком далеко от дверей, ч
тобы ускользнуть, если понадобится. У меня уже давно выработалась привыч
ка всегда устраиваться возле выхода.
Я нервничал еще и потому, что больше не видел корабля. Кто знает, может быт
ь, он еще ночью поднимет якоря и уйдет раньше, чем указано, получив какое-н
ибудь предупреждение.
Шварц, казалось, почувствовал мое беспокойство. Он достал оба билета и по
дал их мне.
Ц Возьмите, Я не работорговец. Возьмите их и, если хотите, уходите.
Я смущенно посмотрел на него.
Ц Вы не так поняли. У меня есть время. Все время мира.
Шварц не ответил. Он ждал. Я взял билеты и спрятал.
Ц Я сел в поезд, который прибывал в Оснабрюк ранним вечером, Ц продолжа
л Шварц, словно ничего не случилось. Ц Мне вдруг показалось, что только т
еперь я перехожу границу. До этого была просто Германия. Теперь же со мной
заговорило каждое дерево. Я узнавал деревни, мимо которых шел поезд. Неко
гда, еще школьником, я с товарищами бродил по этим местам. Здесь я был с Еле
ной в первые недели нашего знакомства. Я любил все, что лежало вокруг, как
любил сам город, его дома и сады.
Раньше чувство отвращения и тоски сливалось во мне в какую-то тяжелую, да
вящую глыбу. Я словно окаменел. Все, что произошло, парализовало чувства и
мысли. Я даже не испытывал потребности анализировать прошлое. Я боялся э
того.
Теперь же заговорили вещи, которые стали частью ненавистного целого, хот
я не имели к нему никакого отношения.
Окрестности города не изменились. Все так же в сиянии спускающегося вече
ра стояли церковные колокольни, покрытые мягким зеленоватым налетом ст
арины. Как всегда, река отражала небо. Она сразу напомнила мне о тех времен
ах, когда я ловил здесь рыбу и грезил о приключениях в далеких странах. Мне
пришлось их потом пережить, но совершенно иначе, чем я некогда себе предс
тавлял. И луга с бабочками и стрекозами, и склоны холмов с деревьями и поле
выми цветами остались такими же. И юность моя лежала там погребенная или
Ц если хотите Ц увековеченная.
Я смотрел в окно поезда. Людей попадалось мало, а военных совсем не было ви
дно. Вечер медленно затоплял окрестные холмы. В крошечных садиках путевы
х обходчиков цвели розы, лилии и георгины. Они были такими же, как всегда,
Ц чума не уничтожила их. Они выглядывали из-за деревянных заборчиков та
к же, как во Франции. На лугах паслись коровы Ц так же, как они пасутся на шв
ейцарских лугах, Ц черные, белые, без знака свастики, с такими же кротким
и глазами, как всегда. Я увидел аиста на крыше крестьянского домика, он дел
овито щелкал клювом. И ласточки летали вокруг, как они летают везде. Тольк
о люди стали другими, я знал это.
Они вовсе не были перекроены все на один лад, как я представлял раньше. В к
упе входили, выходили и снова заходили люди. Чиновников было мало. Все бол
ьше простой люд Ц с обычными разговорами, которые я слышал и во Франции, и
в Швейцарии, Ц о погоде, об урожае, о повседневных делах, о страхе перед во
йной.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Ночь в Лиссабоне'
1 2 3 4
ить. Если посадят, значит, так угодно судьбе, и с попыткой пробраться в Гер
манию покончено. Вечером меня, однако, выпустили и настойчиво посоветова
ли покинуть Швейцарию.
Я решил идти через Австрию. Границу там я немного знал, и она, конечно, охра
нялась не так, как немецкая. И почему вообще они должны были охранять зорк
о? Неужели кто-нибудь еще хотел туда? Правда, многие, наверно, желали выбра
ться оттуда.
Я поехал в Оберрит, чтобы попробовать перейти где-нибудь там. Лучше всего
, конечно, было бы сделать это в дождь, но дни стояли ясные.
Прошло два дня. На третью ночь я решился. Я не мог медлить, опасаясь привле
чь внимание.
Ночь был звездная и тихая. Мне казалось, я слышу слабый шелест растущей тр
авы. Вы знаете, как в минуту опасности меняется зрение, оно становится дру
гим, не таким собранным и острым, но более широким. Будто видишь не только
глазами, но и кожей, особенно ночью. Видишь даже шорохи. Все тело становитс
я чутким, оно слышит. И когда замираешь с приоткрытым ртом, кажется, что и р
от тоже слушает и всматривается в темноту.
Я никогда не забуду эту ночь. Нервы были напряжены до предела, но страха не
было. Мне казалось, будто я иду по высокому мосту от одного конца жизни к д
ругому. Я знал, что мост этот позади меня тает, превращаясь в серебристый д
ым, и что вернуться назад невозможно. Я уходил от разума и шел к чувству, от
безопасности к авантюре, из реальности в мечту. Я был один. Но на этот раз о
диночество не было мучительным. Оно было окружено великой тайной.
Я подошел к Рейну, который в этих местах еще молод и не очень широк. Я разде
лся и связал свои вещи в узел, чтоб держать их над головой. Странное чувств
о охватило меня, когда я вошел в воду. Она была черная, холодная, чужая, будт
о я погрузился в волны Леты, чтобы испить забвения. И то, что я был раздет, то
же казалось символом, словно я заранее все оставлял позади.
Я вышел на другой берег, вытерся, оделся и пошел дальше. Проходя мимо какой
-то деревни, я услышал лай собаки. Я не знал точно, где здесь проходит грани
ца, и поэтому шел, хоронясь, по краю дороги. Она вела через рощу. Никто не поп
адался мне навстречу. Я шел всю ночь. Выпала обильная роса. На опушке леса
я вдруг увидел косулю. Она стояла неподвижно.
Я все шел и шел и наконец услышал стук колес крестьянских телег. Я отошел о
т дороги и спрятался. Мне не хотелось возбуждать подозрения тем, что я так
рано оказался на дороге вблизи границы. Потом я увидел, как мимо на велоси
педах проехали два таможенника. Я узнал австрийскую форму. Я был в Австри
и. В то время Австрия уже год находилась в составе Германии.
Женщина в вечернем платье и ее спутник покинули террасу. У нее были загор
елые плечи, она была выше своего кавалера. Еще пара туристов медленно сош
ла вниз по лестнице. Все они шли походкой людей, за которыми никто никогда
не охотился. Они ни разу не обернулись.
Ц У меня были с собой бутерброды, Ц продолжал Шварц. Ц Я нашел ручей, по
ел и напился. В полдень двинулся дальше к местечку Фельдкирх. Я знал, что л
етом туда приезжают отдыхающие, и думал затеряться среди них. Там остана
вливались поезда. Я довольно быстро добрался до Фельдкирха. Мне повезло
Ц с первым же поездом я уехал от границы, стремясь поскорее выбраться из
опасной зоны.
Войдя в купе, я увидел двух штурмовиков. Только тут я понял, что моя тренир
овка в поведении с полицией других стран Европы не прошла даром, иначе я, п
ожалуй, спрыгнул бы с поезда. Я вошел и сел в углу рядом с человеком в куртк
е из непромокаемой ткани. В руках он держал ружье.
Впервые, после пяти лет, я столкнулся с тем, что вызывало у меня отвращение
. В прошедшие недели я часто старался представить себе, как это произойде
т. Но на деле все шло иначе. Теперь уже реагировала не голова, а тело. Мне пок
азалось, будто желудок у меня окаменел, а язык превратился в рашпиль.
Охотник и оба штурмовика вели разговор о какой-то вдовушке Пфунднер. Вид
но, это была веселая особа, потому что все трое перечисляли ее любовников
и хохотали. Потом они достали ветчину и принялись есть.
Ц А вы, сосед, куда едете? Ц спросил меня охотник.
Ц Обратно в Брегенц, Ц ответил я.
Ц Вы, видно, не здешний?
Ц Да, я приехал в отпуск.
Ц А откуда вы будете?
Я секунду помедлил. Если сказать, что я из Вены Ц то, что указано у меня в па
спорте, Ц могут, пожалуй, заметить, что у меня совсем не венский выговор.
Ц Из Ганновера, Ц сказал я. Ц Живу там уже больше тридцати лет.
Ц Из Ганновера? Однако далеко забрались!
Ц Не близко. Но ведь во время отпуска не хочется сидеть дома.
Охотник засмеялся.
Ц Точно. И вы как раз застали здесь хорошую погоду!
Я почувствовал, что обливаюсь потом. Рубашка липла к телу.
Ц Да, Ц сказал я. Ц Жара, как в середине лета.
Трое опять принялись перемывать косточки мадам Пфунднер. Через несколь
ко остановок они вышли.
Поезд теперь шел по красивейшим местам Европы, но я почти ничего не видел.
Меня вдруг охватили раскаяние и страх. Я был в отчаянии. Я просто не понима
л, как я мог отважиться перейти границу. Не шевелясь, сидел я в углу и смотр
ел в окно. Я сам захлопнул за собой ловушку. Несколько раз я порывался сойт
и, вернуться назад, чтобы в следующую же ночь попытаться перейти границу
и снова оказаться в Швейцарии.
Левую руку я держал в кармане, сжимая паспорт мертвого Шварца, словно он м
ог придать мне сил. Я говорил себе, что теперь уже все равно, сколько време
ни я провел вблизи границы, и что самое лучшее Ц оказаться как можно даль
ше внутри страны. Я решил всю ночь провести в вагоне. В поездах меньше инте
ресуются документами, чем в гостинице.
В панике человеку кажется, что на него направлены все прожекторы и весь м
ир только тем и живет, чтобы найти его. Все клетки тела словно хотят рассып
аться, ноги ходят ходуном и чувствуют себя самостоятельными, руки помышл
яют только о схватке, и даже губы, дрожа, еле удерживают бессвязный крик.
Я закрыл глаза. Соблазн поддаться панике усиливался еще оттого, что я был
в купе один. Но я знал, что каждый сантиметр, который я уступлю сейчас чувс
тву страха, превратится в метры, если я действительно окажусь в опасност
и. Я убеждал себя, что меня пока никто не ищет, что для властей я представля
ю такой же интерес, как куча песка в пустыне, что я никому еще не показался
подозрительным. Конечно, все это было просто удачей. Я почти не отличался
от людей вокруг. Белокурый ариец Ц это вообще нацистская легенда, не име
ющая ничего общего с фактами. Посмотрите только на Гитлера, Геббельса, Ге
сса и на других членов правительства Ц ведь они сами являются опроверже
нием их собственных иллюзий.
Впервые я вышел из-под покровительства железных дорог и вокзалов в Мюнх
ене. Я просто заставил себя часок побродить по улицам. Города я не знал и п
отому был спокоен Ц тут меня никто не мог узнать.
Я зашел в пивную францисканцев. Зал был полон. Я присел к столику. Через па
ру минут рядом опустился толстый, потный человек. Он заказал кружку пива,
бифштекс и принялся читать газету.
Только тут я опять ознакомился с немецкими газетами. Уже несколько лет я
не читал на родном языке и сразу не мог привыкнуть к тому, что вокруг меня
все говорят по-немецки.
Передовые газет были ужасны Ц лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир
за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Вых
одило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германи
ей. Обе газеты, что я купил, были когда-то уважаемыми изданиями с хорошей р
епутацией. Теперь изменилось не только содержание. Изменился и стиль. Он
стал совершенно невозможным.
Я принялся наблюдать за человеком, сидящим рядом со мной. Он ел, пил и с удо
вольствием поглощал содержание газет. Многие в пивной тоже читали газет
ы, и никто не проявлял ни малейших признаков отвращения. Это была их ежедн
евная духовная пища, привычная, как пиво.
Я продолжал читать. Среди мелких сообщений мне бросилось в глаза одно, ка
савшееся Оснабрюка. Оказывается, на Лоттерштрассе сгорел дом. Я сразу пр
едставил эту улицу. Если миновать городской вал и пройти к воротам Хегер
тор, начинается Лоттерштрассе, которая ведет из города. Я сложил газету. В
эту минуту я вдруг почувствовал себя более одиноким, чем когда-либо рань
ше вне Германии.
Медленно привыкал я к постоянной смене шока и апатии. Я уверял себя, что на
хожусь теперь в большей безопасности. Однако я понимал, что угроза сразу
возрастет, как только я окажусь вблизи Оснабрюка. Там были люди, которые з
нали меня.
Я купил себе чемодан, немного белья и разную мелочь, необходимую в дороге,
чтобы не возбуждать любопытства в гостиницах. Я еще не знал, как мне удаст
ся увидеться с женой, и каждый час менял свои планы. Надо было положиться н
а случай. Ведь я даже не знал Ц не примирилась ли-она теперь со своими род
ными, которые была ярыми сторонниками существующего режима. Может быть,
она вышла замуж за другого. Начитавшись газет, я упал духом: много ли надо,
чтобы поверить во все это, если читаешь одно и то же каждый день! А сравнив
ать было не с чем: иностранные газеты в Германии были под строгой цензуро
й.
В Мюнстере остановился в гостинице среднего пошиба. Не мог же я все ночи б
одрствовать и отсыпаться днем на скамейках. Рано или поздно пришлось бы
рискнуть и отдать в каком-нибудь немецком отеле паспорт для прописки. Вы
знаете Мюнстер?
Ц Немного, Ц ответил я. Ц Это не тот ли город с множеством церквей, где б
ыл заключен Вестфальский мир?
Шварц кивнул.
Ц В Мюнстере и Оснабрюке, после Тридцатилетней войны. Кто знает, сколько
продлится нынешняя!
Ц Если пойдет и дальше так, то недолго. Немцам потребовалось четыре неде
ли, чтобы завоевать Францию.
Подошел кельнер и объявил, что ресторан закрывается. Все посетители, кро
ме нас, уже ушли.
Ц Нет ли поблизости какого-нибудь другого заведения, которое еще откры
то? Ц спросил Шварц.
Кельнер сказал, что в Лиссабоне нет широкой ночной жизни. Когда Шварц дал
ему чаевые, он вспомнил, что есть одно заведение для избранных, русский но
чной клуб.
Ц Очень элегантный, Ц добавил он.
Ц Нас впустят туда? Ц спросил я.
Ц Конечно. Я просто хотел сказать, что там есть элегантные женщины. Всех
наций. Немки тоже.
Ц Долго ли бывает открыт клуб?
Ц Пока есть посетители. Теперь он всегда полон. Есть и немцы. Довольно мн
ого.
Ц Какие немцы?
Ц Просто немцы.
Ц С деньгами?
Ц Конечно, с деньгами, Ц кельнер засмеялся. Ц Ведь клуб не из дешевых. Н
о очень веселый. Скажите, что послал Мануэль, и вас больше ни о чем не спрос
ят.
Ц А разве вообще нужно что-нибудь говорить?
Ц Да, ничего! Просто портье запишет какое-нибудь вымышленное имя, и вы ст
анете членами клуба. Пустая формальность.
Ц Хорошо.
Шварц заплатил по счету.
Мы шли по улице с лестницами, которые вели вниз. Палевые дома спали, присло
нившись друг к другу. Из окон доносились вздохи, храп, дыхание людей, не зн
авших никаких забот о паспортах. Шаги отдавались яснее, чем днем.
Ц Электрический свет, Ц сказал Шварц. Ц Он вас тоже ошеломляет?
Ц Да. Трудно отвыкнуть от затемненной Европы. Все время думаешь, что кто-
то забыл повернуть выключатели и что вот-вот начнется воздушный налет.
Шварц остановился.
Ц Мы получили огонь в дар потому, что в нас было что-то от бога, Ц сказал о
н вдруг с силой. Ц И теперь мы прячем его, потому что убиваем в себе эту час
тицу бога.
Ц Насколько я помню, огонь не был подарен нам. Его украл Прометей, Ц возр
азил я. Ц За это боги наградили его неизлечимым циррозом печени. Мне каже
тся, это больше отвечает нашему характеру.
Шварц посмотрел на меня.
Ц Я уже давно не могу иронизировать, Ц сказал он. Ц И испытывать страх п
еред громкими словами. Когда человек иронизирует и боится, он стремится
принизить вещи.
Ц Может быть, Ц согласился я. Ц Но разве так уж необходимо, став перед н
есбыточным, повторять себе: оно невозможно? Не лучше ли постараться преу
меньшить его и тем самым оставить луч надежды?
Ц Вы правы. Простите меня, я забыл, что у вас впереди дорога. Разве тут есть
время думать о пропорциях вещей!
Ц А вы разве никуда не едете?
Шварц покачал головой:
Ц Теперь уже нет. Я снова возвращаюсь обратно.
Ц Куда? Ц спросил я удивленно.
Я не мог поверить, что он опять собирается в Германию.
Ц Назад, Ц сказал он. Ц Потом объясню.
3
Ночной клуб оказался типичным русским эмигрантским увеселительным зав
едением, каких после революции 1917 года множество возникло по всей Европе
Ц от Берлина до Лиссабона. Те же аристократы в качестве кельнеров, те же х
оры из бывших гвардейских офицеров, такие же высокие цены и та же меланхо
лия.
Как я и ожидал, там горели такие же, как и везде, матовые лампы. Немцы, о кото
рых говорил кельнер, конечно, не принадлежали к числу эмигрантов. Скорее
всего Ц шпионы, сотрудники германского посольства или представители н
емецких фирм.
Ц Русские успели устроиться лучше, чем мы, Ц сказал Шварц. Ц Правда, они
попали в эмиграцию на пятнадцать лет раньше нас. А пятнадцать лет несчас
тья Ц это кое-что значит. Можно набраться опыта.
Ц Это была первая волна эмиграции, Ц сказал я. Ц Им еще сочувствовали, д
авали разрешение на работу, снабжали бумагами, нансеновскими паспортам
и. Когда появились мы, сострадание мира было уже давно исчерпано. Мы были н
азойливы, как термиты, и не нашлось уже никого, кто поднял бы за нас голос. М
ы не имели права работать, существовать и к тому же не имели документов.
Очутившись здесь, я почувствовал себя не в своей тарелке. Причина заключ
алась, может быть, в том, что помещение было закрытым, а на окнах висели пор
тьеры. Ко всему тут было много немцев, и я сидел слишком далеко от дверей, ч
тобы ускользнуть, если понадобится. У меня уже давно выработалась привыч
ка всегда устраиваться возле выхода.
Я нервничал еще и потому, что больше не видел корабля. Кто знает, может быт
ь, он еще ночью поднимет якоря и уйдет раньше, чем указано, получив какое-н
ибудь предупреждение.
Шварц, казалось, почувствовал мое беспокойство. Он достал оба билета и по
дал их мне.
Ц Возьмите, Я не работорговец. Возьмите их и, если хотите, уходите.
Я смущенно посмотрел на него.
Ц Вы не так поняли. У меня есть время. Все время мира.
Шварц не ответил. Он ждал. Я взял билеты и спрятал.
Ц Я сел в поезд, который прибывал в Оснабрюк ранним вечером, Ц продолжа
л Шварц, словно ничего не случилось. Ц Мне вдруг показалось, что только т
еперь я перехожу границу. До этого была просто Германия. Теперь же со мной
заговорило каждое дерево. Я узнавал деревни, мимо которых шел поезд. Неко
гда, еще школьником, я с товарищами бродил по этим местам. Здесь я был с Еле
ной в первые недели нашего знакомства. Я любил все, что лежало вокруг, как
любил сам город, его дома и сады.
Раньше чувство отвращения и тоски сливалось во мне в какую-то тяжелую, да
вящую глыбу. Я словно окаменел. Все, что произошло, парализовало чувства и
мысли. Я даже не испытывал потребности анализировать прошлое. Я боялся э
того.
Теперь же заговорили вещи, которые стали частью ненавистного целого, хот
я не имели к нему никакого отношения.
Окрестности города не изменились. Все так же в сиянии спускающегося вече
ра стояли церковные колокольни, покрытые мягким зеленоватым налетом ст
арины. Как всегда, река отражала небо. Она сразу напомнила мне о тех времен
ах, когда я ловил здесь рыбу и грезил о приключениях в далеких странах. Мне
пришлось их потом пережить, но совершенно иначе, чем я некогда себе предс
тавлял. И луга с бабочками и стрекозами, и склоны холмов с деревьями и поле
выми цветами остались такими же. И юность моя лежала там погребенная или
Ц если хотите Ц увековеченная.
Я смотрел в окно поезда. Людей попадалось мало, а военных совсем не было ви
дно. Вечер медленно затоплял окрестные холмы. В крошечных садиках путевы
х обходчиков цвели розы, лилии и георгины. Они были такими же, как всегда,
Ц чума не уничтожила их. Они выглядывали из-за деревянных заборчиков та
к же, как во Франции. На лугах паслись коровы Ц так же, как они пасутся на шв
ейцарских лугах, Ц черные, белые, без знака свастики, с такими же кротким
и глазами, как всегда. Я увидел аиста на крыше крестьянского домика, он дел
овито щелкал клювом. И ласточки летали вокруг, как они летают везде. Тольк
о люди стали другими, я знал это.
Они вовсе не были перекроены все на один лад, как я представлял раньше. В к
упе входили, выходили и снова заходили люди. Чиновников было мало. Все бол
ьше простой люд Ц с обычными разговорами, которые я слышал и во Франции, и
в Швейцарии, Ц о погоде, об урожае, о повседневных делах, о страхе перед во
йной.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Ночь в Лиссабоне'
1 2 3 4