Человек не был связан с кораблем тросом, он
пробирался, рискуя погибнуть, если хоть на мгновение потеряет контакт со
"Скайлэбом". И была бы эта смерть в одиночестве. Под картиной висела
медаль НАСА.
Напоминания о прошлом. И только о прошлом. Не было ни рисунков, ни
фотографий "Шаттла", запуск которого снова отложен. И не было никакого
упоминания о Пентагоне, нынешнем месте службы Джонни. Две фотографии детей
(на одной фотографии на заднем плане - Энн. Глядит со снимка с грустью и
недоумением).
В поле зрения показалась рука Джонни. Рука взяла было стакан, но тут
же забыл и о руке и о стакане. Маурин глядела ему в лицо, а он даже не
сознавал что на него смотрят. Джонни Бейкер видел только экран.
Параболические орбиты, пересекающие стабильные круговые орбиты
планет. Старые фотографии комет Галлея, Брукса, Каннингема и других,
завершающиеся фотографией расплывшейся точки - кометы Хамнера-Брауна. У
человека на экране, были большие, похожие на глаза насекомого очки.
Человек говорил яростно и напористо:
- О, когда-нибудь столкновение неизбежно. Но, вероятно, столкнемся мы
не с астероидом. Орбиты астероидов слишком близки к стабильным. Наверняка
существовали астероиды, орбиты которых пересекались с орбитой Земли. Но на
столкновения с такими астероидами было отведено четыре миллиарда лет, и,
очевидно, данные столкновения, в основном, уже произошли. Они в прошлом -
сказал человек на экране. - Они произошли так давно, что даже от кратеров
следа не осталось, они выветрились - если не считать самых больших и самых
недавних. Но взгляните, какие отметины астероиды оставили на Луне!
- Кометы - другое дело.
Указательный палец лектора провел вдоль нарисованной мелом параболы.
- За орбитой Плутона находятся определенные скопления веществ. Может
быть, там - еще не обнаруженная нами планета... Мы даже придумали для нее
имя. Персефона. В общем, какая-то масса возмущает орбиты вращающихся там
громадных снеговых скоплений - и они, в шлейфе кипящих химических
соединений, сваливаются прямо на наши головы. Ни одно из этих скоплений не
может столкнуться с Землей, пока не пройдет насквозь почти всю нашу
солнечную систему. Но когда-нибудь столкновение случиться. Мы будем знать
об этом заранее - примерно за год. Возможно, в нашем распоряжении будет и
больше времени - если нам удастся узнать достаточно много при изучении
Хамнера-Брауна.
Затем, на экране появилась антисептического вида девушка заявила, что
никак не могла выйти замуж: женихи, стоило им посетить ее дом, тут же
исчезали. А потом ей сказали, что изобретено новое дезинфицирующее
средство для мойки унитазов - "Мыло Кальва"... И Джонни Бейкер с улыбкой
вернулся на грешную землю. "Он четко гнет свою линию, не так ли?"
- Работает он хорошо. Я тебе говорила, что знакома с человеком, с
которого все началось? Я имею ввиду Тома Хамнера. Познакомилась с ним на
том же вечере, где был и Гарви Рэнделл. Хамнер - это не просто Маньяк. Он
как раз перед этим открыл свою комету, и не мог выждать ни секунды, чтобы
не поведать о ней - кому угодно.
Джонни Бейкер мелкими глотками потягивал из стакана. Затем, после
долгой паузы, сказал: - По Пентагону ходят странные слухи.
- То-есть?
- Звонил Гус. Из Дауни. Похоже, с "Аполлона" снова счищают ржавчину.
И при этом что-то вякают, о том, что титановый стартовый двигатель
"Большой птички" будет заменен чем-то другим. Тебе что-нибудь об этом
известно?
Она такими же мелкими глотками допила свое спиртное. И ощутила, как
ее захлестнула волна печали. Теперь она знала, почему вчера звонили Джонни
Бейкеру. Провести шесть недель в Пентагоне, шесть недель в Вашингтоне, не
пытаясь повидаться с ней, а затем...
И я собиралась удивить его. Удивить приятным подарком.
- Папа пытается заставить конгресс ассигновать деньги на посылку
экспедиции к комете, - сказала Маурин.
- Это правда? - спросил Джонни.
- Это правда.
- Но... - его руки тряслись. А ведь его руки никогда не тряслись.
Джон Бейкер водил истребители над Ханоем, и совершаемые им маневры были
всегда безупречны. Он не оставлял "МИГам" ни одного шанса. А однажды,
когда не было времени вызвать врача, Джонни собственными руками
выколупывал осколки из тела командира своего экипажа. Один осколок застрял
в груди командира, и Бейкер вытащил его ухитрившись не затронуть артерию,
и твердыми как сталь пальцами зажимал рану. А командир пронзительно
кричал, и все поле заполнил глухой гул боя пушек, и руки Джонни ни разу не
дрогнули.
Но сейчас эти руки тряслись.
- Конгресс не даст денег.
- Может быть даст. Русские планируют посылку такой же экспедиции.
Нельзя позволить им перегнать нас, - сказала Маурин. - Чтобы сохранить
мир, мы обязаны показать что у нас еще есть воля к соревнованию - в какой
бы области им ни захотелось обыграть нас. И что если мы вступаем в
соревнование, то выигрываем.
- Да. Меня бы меньше беспокоило, вступи мы в соревнования с
марсианами. Мне скоро надо уходить. Пора. - Он отпил из стакана. Руки его
вновь сделались твердыми.
Маурин зачарованным взглядом смотрела на него. Он приказа рукам
перестать трястись потому что у него появилась цель. И я знаю какая это
цель: я. С моей помощью попасть на этот корабль. Минуту назад, может быть,
он действительно любил меня. Сейчас - нет.
- Извини, - сказал он внезапно. - Мы не много времени провели вместе,
но... _э_т_о_ я прошу сделать тебя. Наведи здесь порядок. Моя голова
сейчас занята только одним. - Сделал большой глоток размешанного со льдом
виски. Глаза его вновь вернулись к экрану. А Маурин осталось только
удивляться какое богатое у нее воображение. И куда, кстати, делось
добродушие Джона Бейкера?
Благодарственно-коммерческая вставка закончилась. Камера рывком
переключилась на институт реактивных двигателей.

Ведя почтовый автомобиль одной рукой, Гарри Ньюкомб торопливо дожевал
последний бутерброд. Начальство выделяло ему время на обеденный перерыв,
но Гарри не тратил его на еду. Это время он тратил на что-либо полезное.
День уже клонился к вечеру, когда Гарри добрался до ранчо "Серебряной
долины". Как обычно у ворот он остановился. Здесь место, где открывается
просвет между холмами, и можно видеть все великолепие тянущейся к востоку
Хай-Сьерры. На вершинах гор блестел снег. К западу предгорья были выше,
невысоко над ними светило солнце. Наконец, Гарри вышел из машины, чтобы
открыть ворота. Проехав, он тщательно запер их снова. На приколоченный к
столбу за воротами почтовый ящик он не соизволил обратить внимания.
По дороге он остановился, чтобы насобирать себе гранатов. Гранатовая
роща началась с одного дерева и с тех пор, без всякого ухода сама собой
разрослась вдоль идущего к реке склона холма. Гарри увидел, насколько
увеличилась роща за те полгода, что его здесь не было. Ему стало ясно, что
гранатовые деревья будут захватывать все новые участки вниз по холму. Но -
там репейник. Кто кого сможет заглушить? Кто кого - Гарри и понятия не
имел. Он был городским парнем.
Гарри был экс-городским парнем. Ха-ха-ха! И он будет счастлив, если
больше никогда не увидит города.
Он ухмыльнулся, взвалил груз на плечо и, кренясь на сторону, пошел к
входной двери. Позвонил. Скинул сумку с плеча наземь.
Еле слышное завывание пылесоса стихло. Миссис Кокс открыла дверь и
улыбнулась, увидев раздувшуюся сумку у ног Гарри: "Снова к нам? Добрый
день, Гарри!"
- Ага. С праздником, миссис Кокс! С праздником Почтового Хлама!
- И вас с этим праздником, Гарри. Кофе?
- Не, не задерживайте меня. Не соблазняйте меня нарушать правила.
- Свежезаваренный кофе. С только что испеченными булочками.
- Ну ладно... Этому я противиться не могу, - Гарри полез в маленькую
сумку, висевшую у него не боку. - Письмо от вашей сестры, из Идаго. И еще
письмо от сенатора, - он передал ей письма, затем снова взвалил большую
сумку на плечо, пошатываясь вошел в дом. - Куда?
- На обеденном столе все поместится.
Гарри вывалил содержимое сумки на полированный стол. Казалось, что
стол сделан из одного куска дерева, и на вид ему было лет пятьдесят. Таких
столов больше не делают. Если такова мебель в жилище домоправительницы, то
какова же она в большом доме на вершине холма?
Почтовые отправления затопили полировку стола: просьбы о
пожертвованиях от благотворительных организаций, письма от различных
политических партий, письма из колледжей. Призывы участвовать во всяческих
лотереях. Для участия в лотереях нужно лишь купить: граммофонные
пластинки, ткани, книги. "ВЫ МОЖЕТЕ ВЫИГРАТЬ! ДОБАВОЧНЫЕ СТО ДОЛЛАРОВ В
НЕДЕЛЮ!" Религиозные трактаты. Политические лекции. Брошюры по налоговой
политике. Образчики мыла, зубной пасты, моющих средств, дезодорантов.
Алис Кокс внесла кофе. Ей было только одиннадцать, но ее уже смело
можно назвать прекрасной. Длинные светлые волосы. Голубые глаза.
Доверчивая девочка, в этом Гарри убедился, когда в свободное от служебных
обязанностей время присматривался к ней. Но она в праве быть доверчивой:
никто здесь не обидит ее. В автомобилях большинства мужчин, живущих в
Серебряной долине, покачиваются в ременных петлях винтовки. И эти мужчины
преотлично знают, как следует поступать со всяким, кто вздумает обидеть
одиннадцатилетнюю девочку.
И это - в частности - тоже нравилось Гарри (ему многое нравилось в
Серебряной долине). Нравилась не угроза насилия - Ибо Гарри ненавидел
насилие. Нет, ему нравилось, что это была _л_и_ш_ь _у_г_р_о_з_а_ насилия.
Винтовки вытаскивались из своих петель лишь для охоты на кабанов
(необязательно в охотничий сезон, закон нарушался, если жителям ранчо
хотелось свежего мяса или если кабаны вытаптывали посевы).
Миссис Кокс внесла булочки. Когда Гарри игнорировал правила и
доставлял почту прямо на дом, его очень часто пытались угостить кофе или
едой. Кофе у миссис Кокс не самый лучший, но уж чашки, безусловно,
прекраснейшие во всей долине: тонкий китайский фарфор. Такая чашка,
пожалуй, слишком хороша для почтальона - полухиппи. В первый раз, когда
Гарри посетил этот дом, он, стоя в дверях, выпил воды из оловянной кружки.
А теперь он сидит за превосходной работы столом и пьет кофе из китайского
фарфора. Добавочная причина радоваться тому, что он уже не городской
парень.
Он торопливо допил кофе. На свете существует еще одна девочка, -
блондинка - Но ей уже больше одиннадцати, с ней все законно, и в ее доме
тоже отмечаются праздники. Она - дома. Для Гарри Донна Адамс всегда дома.
"Почта здесь в основном для сенатора", - сказал Гарри.
- Да. Но он сейчас в Вашингтоне, - ответила миссис Кокс.
- Но он скоро вернется, - мелодично пропищала Алис.
- Хотелось бы, чтобы он там не задерживался, - сказала миссис Кокс. -
Это очень мило - когда сенатор находится здесь. Тогда нас все время
посещают люди - одни уходят, другие приходят. Очень важные люди. В большом
доме оставался на ночь сам президент. В тот раз была большая суматоха; все
ранчо было заполнено людьми из секретной службы, - она засмеялась, и Алис
тоже захихикала. Гарри посмотрел на них, не понимая. - Как будто
кто-нибудь в этой долине мог покуситься на президента Соединенных Штатов,
- пояснила миссис Кокс.
- А вот я думаю, что ваш сенатор Джеллисон - просто миф, - сказал
Гарри. - Я развожу почту по этому маршруту уже восемь месяцев, и еще ни
разу не видел его.
Миссис Кокс внимательно оглядела его - с ног до головы. Внешне вполне
милый паренек, но миссис Адамс утверждает, что ее дочь уделяет ему
чрезмерно много внимания. Волосы у Гарри длинные, вьющиеся темными
волнами, такие волосы хорошо бы подошли девушке. Еще у него очень красивая
борода. А усы - настоящее произведение искусства. Наверное, Гарри их
завивает и чем-то Умащивает: длинные усы его на концах закручивались
маленькими колечками.
Он может отращивать свои волосы сколько угодно, подумала миссис Кокс,
но он такой тощий и маленький. Он не такой крупный, как, например, я. И -
в который раз удивилась: что только нашла в нем Донна Адамс? Может быть
причина - в машине. У Гарри спортивный автомобиль, а все местные парни -
подобно их отцам - водят пикапы.
- Возможно, вы очень скоро повстречаетесь с сенатором, - сказала
миссис Кокс. Ее слова (хотя Гарри об этом и не подозревал) служили знаком
чрезвычайного благоволения: миссис Кокс весьма заботило, кто именно
встречается с сенатором. Алис начала рыться в возвышающейся на столе груде
разноцветных конвертов:
- Как их на этот раз много. Тут за сколько времени?
- За две недели, - сказал Гарри.
- Ну спасибо вам, Гарри, - сказала миссис Кокс.
- И от меня спасибо, - добавила Алис. - Если б вы их не доставили
прямо на дом, тащить все это пришлось бы мне.
Гарри вернулся к автомобилю. Поехал далее вдоль длинной улицы. Снова
остановился, чтобы полюбоваться Хай-Сьеррой. И поехал к другому ранчо -
добираться туда еще добрых пол мили. Сенатор - владелец обширного
поместья, хотя немалая часть его земли представляет собой лишь пустоши,
усеянные сусликовыми норками. Хорошие здесь места, но не хватает воды для
ирригации.
Возле ворот (ворота эти принадлежали Джорджу Кристоферу) росла
апельсиновая роща - и творилось там что-то невероятное, невообразимое.
Вероятно, Кристофер окуривает деревья, решил Гарри. Гарри открыл ворота, и
Кристофер тяжелой походкой направился ему навстречу. Кристофер был толст -
ростом с Гарри, зато раза в три объемистее. И шея у него была толстая. Он
был лыс (и лысина загорелая), хотя ему вряд ли было много за тридцать. На
нем были клетчатая фланелевая рубаха, темного цвета брюки и заляпанные
грязью ботинки.
Гарри вылез из автомобиля, вытащил сумку и поставил рядом с собой.
Кристофер нахмурился. "Снова праздник Почтового Хлама, Гарри?" Он оглядел
длинные волосы и экстравагантно оформленную бородку почтальона и
нахмурился еще пуще.
Гарри в ответ оскалил зубы в улыбке. "Ага. Праздник Почтового Хлама.
Через каждые две недели - как часы. Я занесу это в дом."
- Вы не обязаны этого делать.
- А мне нравится это делать. - Здесь не было миссис Кристофер, но у
Джорджа было сестра, примерно одного возраста, что и Алиса Кокс, и она
любила поболтать с Гарри. Очень красивая маленькая девочка, с которой
приятно беседовать. И всегда у нее полно новостей о том, что делается в
долине.
- Отлично. Не забудьте о собаке.
- Будьте уверены, - Гарри не боялся собак.
- Интересно весьма, что вкладывается в вашу голову наша рекламная
индустрия? - спросил Кристофер.
- А я устрою с ними обмен, тоже засыплю их. Вопросами, - сказал
Гарри. - Почему правительство снижает им налоги, так что у них появляется
все больше возможностей отнимать у них попусту время? И почему не снижает
ваши налоги?
Кристофер перестал хмуриться. Он уже почти улыбался.
- Задайте им эти вопросы, Гарри. На этом свете стоит сражаться только
за безнадежные дела. А дело налогоплательщика, считай, теперь почти
безнадежное. Я закрою за вами ворота.

Конец дня. Работа закончена. Гарри зашел в сортировочную - она
расположена в заднем конце здания почты. К столу Гарри была приколота
кнопкой записка.
"Гар... в смысле волосатик! Волчище желает тебя видеть. Джина!!!"
Джина стояла у длинного стола где сортировались письма. Она высокая,
черноволосая, широкая в кости, держится очень прямо. Единственная брюнетка
- насколько известно Гарри - на всю долину. Гарри подмигнул ей, затем
постучал в дверь управляющему.
Когда он вошел, мистер Волк холодного уставился на него.
- Поздравляю с Праздником Почтового Хлама, Гарри, - сказал наконец
мистер Волк.
Бемц! Но Гарри улыбнулся:
- Спасибо. И вас с Праздником Почтового Хлама, сэр.
- Не смешно, Гарри. Зачем вы это делаете? Для чего вы отбираете
коммерческую почту и храните ее - чтобы разом развести ее в один день...
через каждые две недели?
Гарри пожал плечами. Он бы мог дать объяснение: сортировка того, что
он называл "почтовым хламом" занимала так много времени, что не оставалось
никакой возможности поболтать с клиентами. Вот поэтому он и начал
сваливать "хлам" в одну кучу. Все началось именно таким образом, но
адресатам эта шутка понравилась.
- Всем это нравится, - извиняющимся голосом сказал Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15