— И что? Отойдем подальше — и пускай приземляется где хочет.— Аркканцлер, вы, вероятно, не до конца меня поняли. Малейшее усиление шумового коэффициента при чудотворном переносе на неопределенное расстояние, помноженное на вращение Диска вокруг собственной оси, чревато тем, что переносимый объект практически наверняка… усреднится на площади по меньшей мере в пару тысяч квадратных футов.— Усреднится?Думминг набрал в грудь побольше воздуха.— Упомянутый мной круг — это вовсе не разброс его приземления. Кругом станет сам Ринсвинд.— А. Вряд ли после этого от него будет какой-то толк в библиотеке.— Разве что мы поместим его туда в качестве очень большой закладки.— Гм, похоже, проблема переходит в чисто географическую плоскость. Кто-нибудь из присутствующих разбирается в географии?
Горняки лезли из ствола, как муравьи из горящего муравейника. Внизу что-то бухало, земля содрогалась. В какой-то момент Нисебефига подбросило в небеса. Несколько раз крутнувшись, он улетел обратно в шахту.Сначала его встретила тишина. Потом поверхность камня, словно яичная скорлупа, раскололась, и из дыры показалось загадочное существо…Оно огляделось по сторонам.Горняки, наблюдавшие из своих укрытий, готовы были поклясться, что оно именно огляделось, несмотря на очевидное отсутствие глаз.Затем существо неловко повернулось. Сотни ножек двигались так, словно после долгого заключения под землей слегка занемели.Потом, покачиваясь, существо двинулось прочь.
А где-то далеко, посреди раскаленной от жара пустыни, человечек в остроконечной шляпе наконец выбрался из ямы. Обеими руками он сжимал выдолбленную из коры чашку. В чашке содержались… масса витаминов, ценный белок и незаменимые жиры. Заметьте, мы даже словом не обмолвились, будто там что-то извивалось.Неподалеку тлел костерок. Осторожно установив чашку на огонь, человек поднял большую палку. Постояв немного, он вдруг принялся прыгать вокруг костра, ударяя палкой оземь и выкрикивая «Ха!». Некоторое время спустя, несколько утолив свою ярость на ландшафт, он набросился на кусты так, словно те нанесли ему личную обиду. Потом досталось и невысоким деревцам.Так продолжалось, пока ему не подвернулись два больших плоских камня. Человечек поднял один из них, возвел к небу глаза, крикнул «Ха!» и изо всех сил швырнул каменюку о землю. Со вторым камнем повторилась та же процедура.Наконец, должным образом усмирив окружающую местность, человек принялся за трапезу, пока та окончательно не разбежалась.На вкус ужин очень напоминал цыпленка. Впрочем, когда вы голодны, курятиной кажется практически все.Из ближайшего водоема за человеком следили. Глаза эти принадлежали не жучкам и не головастикам, из-за которых следовало внимательнейшим образом изучать каждую пригоршню воды, прежде чем отправить ее в столь капризный человеческий желудок. О нет, данные глаза были куда древнее. И в данный момент они были совершенно лишены физической формы.Странный человечек, питающийся сейчас у костра, умел находить воду лишь одним способом: щупая собственные ноги и проверяя, не промокли ли они, — и в этой сожженной дотла земле он выжил лишь потому, что с завидной регулярностью падал в местные лужи-водоемы. А еще он всегда считал пауков милыми безвредными букашками. Да, он заработал пару неприятных потрясений, но на самом деле его руки уже должны были бы превратиться в светящиеся по ночам пивные бочата. А однажды он вышел к морю и, купаясь, вдруг заметил очень интересную голубую медузу — и тут же поплыл к ней полюбопытствовать. Только заботами наблюдателя человечек получил самый легкий поверхностный ожог, который перестал причинять мучительную боль всего-навсего через каких-то три-четыре дня.Водоем вдруг забурлил. Земля затряслась. Казалось, хоть небо и безоблачно, где-то бушует буря.
Было три часа утра. Но ради дела Чудакулли готов был мириться с недосыпанием — когда недосыпали другие.По своим размерам Незримый Университет внутри существенно превышал себя же снаружи. Тысячелетия в качестве ведущего мирового центра практической магии, где наличие того или иного измерения определяется главным образом случайностью, сделали свое дело: здание выпячивалось там, где просто нечему было выпячиваться. И наоборот. Посетитель мог попасть в комнату с комнатой же внутри, а стоило ему зайти в последнюю, как обнаруживалось, что он снова в той же комнате, с которой начал, — ситуация весьма проблематичная, в особенности если танцевать в тот момент широко известный танец змеи.И благодаря своим масштабам Университет мог позволить себе содержать почти неограниченное число служащих. Сроки контрактов продлевались автоматически, а точнее, их и вовсе не было. Все, что требовалось, это найти пустующую комнату, занять ее и вовремя являться на обеды. Никто никого ни о чем не расспрашивал, разве что, если особенно не везло, приставали студенты.При достаточно настойчивом поиске в дальних уголках Университета можно было найти специалиста по чему угодно. В том числе специалиста по нахождению специалистов.Профессора условной архитектуры и оригами-карт разбудили ни свет ни заря и представили аркканцлеру, который даже не подозревал, что в подведомственном ему учреждении обитает нечто подобное. Профессор явился с картой Университета, походившей на взорвавшуюся хризантему и претендовавшей на то, чтобы на ближайшие несколько дней считаться более-менее точной.То и дело сверяясь с картой, после долгих блужданий волшебники наконец добрались до двери с заветной медной табличкой. Аркканцлер вперился в табличку таким свирепым взглядом, как будто пытался переглядеть ее.— «Ширако Известный И Висьма Знаменитый Прохвессор Жестокой И Ниобычной Геаграфии», — прочел он. — Похоже, мы попали куда надо.— Мы прошли мили. — Задыхаясь, декан прислонился к стенке. — Здесь все совершенно незнакомое.Чудакулли огляделся. Стены были каменные, но в то же время окрашенные в тот особый учрежденческо-зеленый цвет, который получается, если на пару-другую недель оставить на столе недопитый кофе. Имелась также доска объявлений, обитая облезлым фетром — тоже зеленым, но более темного оттенка. К ней кнопкой крепилась бумажка с оптимистичной надписью «Абъявления». Однако, судя по виду доски, объявлений на ней никогда не было и не будет. Пахло застарелыми ужинами.Пожав плечами, Чудакулли постучал в дверь.— Я такого профессора и не помню даже, — заметил профессор современного руносложения.— А я припоминаю, — ответил декан. — Не слишком многообещающий был юноша. Хотя умел слушать. Впрочем, должен признать, за последние годы я его ни разу не встречал. Помнится, он всегда был очень загорелый. Для наших мест это довольно необычно.— Он член профессорско-преподавательского состава и специалист по географии. То есть как раз тот, кто нам нужен.С этими словами Чудакулли постучал снова.— Может, он вышел? — предположил декан. — Ведь, чтобы все время быть в курсе географии, нужно находиться где-нибудь рядом с ней, то есть снаружи.Чудакулли указал на небольшое приспособление, которое, как правило, крепилось возле двери каждого преподавателя и представляло собой деревянную рамку со скользящей панелькой. В настоящий момент открытым было слово «ПРИСУТСТВУЕТ», а скрытым, предположительно, «ОТСУТСТВУЕТ». Хотя, когда идет речь о волшебниках, ни в чем нельзя быть уверенным наверняка note 8 Note8
К примеру, завкафедрой творческой неопределенности имел наглость заявлять, что лично он всегда пребывает в состоянии присутствия и отсутствия одновременно — до тех самых пор, пока к нему в дверь кто-нибудь не постучит. Следовательно, до момента стука он не отсутствует, но и не присутствует. Логика — замечательная штука, однако против человеческого мышления она бессильна
.Декан предпринял попытку подвигать панельку. Двигаться она наотрез отказывалась.— Но ИНОГДА он ведь должен выходить, — заметил главный философ. — Хотя в три часа ночи все нормальные люди спят.— Да уж, — многозначительно поддакнул декан.Чудакулли что было сил заколотил в дверь.— Открывай немедленно! — крикнул он. — Я глава этого Университета!Под его ударами дверь слегка подалась. Тогда волшебники дружно налегли на нее, и после нескольких минут пихания и толкотни выяснилось, что дверь приперта изнутри гигантской бумажной кипой. Декан поднял пожелтевший листок.— Циркуляр, в котором сообщается о моем назначении деканом! — воскликнул он. — Сколько лет назад это было!— Но иногда он ведь должен выхо… — Главный философ осекся на полуслове. — О боги…Другим волшебникам пришла в голову та же мысль.— А помните беднягу Уолли Слуввера? — с трепетом оглядываясь по сторонам, чуть слышно произнес завкафедрой беспредметных изысканий. — Три года ПОСМЕРТНОГО преподавания…— Студенты, однако, сигнализировали, что слишком уж тихо он себя ведет, — ответил Чудакулли и принюхался. — Но ЗДЕСЬ ничем таким не пахнет. Я бы даже сказал, напротив, пахнет очень даже приятно. Приятный соленый аромат. Ага…Из-под двери в противоположном конце заваленной бумагами и пыльной комнаты блеснул свет. За дверью кто-то негромко плескался.— Принимаем ванну. Это хорошо, — заметил Чудакулли. — Что ж, не стоит его беспокоить.Он принялся читать названия заполонивших комнату книг.— Бьюсь об заклад, здесь наверняка найдется масса сведений про ИксИксИксИкс, — добавил он, наугад вытягивая один том. — Подключайтесь. Один человек — одна книга.— Может, хотя бы за завтраком пошлем? — пробурчал недовольный декан.— Рано завтракать.— Тогда за ужином.— А ужинать поздно.Заведующий кафедрой беспредметных изысканий огляделся. По стене прошмыгнула ящерица и исчезла.— Ну и беспорядок! — Завкафедрой недовольно рассматривал место, где только что была ящерица. — Кругом пыль. А в этих ящиках что?— На крышке написано «Абразцы Парод», — ответил декан. — Разумно. Хочешь изучать внешний мир — изучай его там, где тепло и мухи не кусают.— Но что здесь делают рыбацкие сети и кокосовые орехи?Обоснованность данного замечания декан не мог не признать. Даже по чрезвычайно растяжимым волшебным стандартам в кабинете географа царил настоящий хаос. Валяющиеся повсюду книги перемежались пыльными булыжниками с наклеенными на них разнообразными этикетками вроде «Пароды С Самого Низа», «Другие Пароды», «Любопытные Пароды» и «Скорее Всего Не Пароды». На остальных ящиках, к вящему интересу Думминга, красовались совсем уж загадочные этикетки: «Выдаюсчиеся Кости», «Кости» и «Неинтересные Кости».— Думается мне, он из любителей совать нос куда не следует, — фыркнул профессор современного руносложения.Фыркнув еще раз, он взглянул на книгу, которую только что наугад вытащил.— Коллекция сушеных кальмаров, — сообщил он.— И как она, в хорошем состоянии? — оживился Думминг. — Я в детстве собирал морские звезды.Захлопнув книгу, профессор современного руносложения сердито посмотрел на своего молодого коллегу.— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался он. — И всякие окаменелости ты, наверное, тоже собирал?— Лично я всегда считал, что ископаемые окаменелости могут многое нам поведать, — сказал Думминг. — Впрочем, возможно, я ошибался, — мрачно заключил он.— А вот лично я никогда не верил в эти камни, которые на самом деле якобы мертвые животные, — отозвался профессор современного руносложения. — Это противоречит здравому смыслу. Ну зачем животным превращаться в камни?— Как же в таком случае ты объяснишь существование ископаемых? — поинтересовался Думминг.— А я и не намерен ничего объяснять. — Профессор современного руносложения победоносно улыбнулся. — Чем сэкономлю себе массу времени. Вот ты, к примеру, господин Тупс, можешь объяснить, как сохраняют свою форму сосиски, когда с них снимешь шкурку?— Что? О чем это ты? И с какой стати мне это знать?— Вот-вот. Не зная даже такой мелочи, ты притязаешь на понимание устройства вселенной. К тому же зачем вообще ОБЪЯСНЯТЬ ископаемые? Они есть, и довольно. К чему превращать все в тайну тайн? Если без конца задаваться вопросами, то ВООБЩЕ ничего не успеешь.— Но… для чего мы здесь? Почему? И…— Ну вот, опять ты за свое, — профессор современного руносложения покачал головой.— Тут говорится, он опоясывается морем, — раздался голос главного философа.Его взгляд встретился с ошарашенными взглядами остальных.— Континент ИксИксИксИкс, — добавил он, указывая на страницу. — Тут сказано: «Об Икс-ИксИксИксе известно лишь, что он опоясывается морем».— Приятно видеть, что хотя бы кто-то занят делом, — съязвил Чудакулли. — Вы двое можете брать с философа пример. Итак, главный философ… как ты сказал? «Опоясывается морем»?— Так тут написано.— Что ж… по-моему, это очень даже логично. Что-нибудь еще?— Была у меня одна знакомая, так ее частенько опоясывали. Но не моря всякие, а ее папаня, — подал голос казначей.После пережитого в библиотеке ужаса разум казначея, и без того функционирующий достаточно случайным образом, наконец обрел временный покой в хорошо знакомых розовых облаках.— Гм… Сведений слишком много. — Главный философ принялся листать страницы. — Сэр Родерик Пурдай, посвятивший долгие годы поискам мнимого континента, в итоге пришел к заключению — и впоследствии яростно его отстаивал, — что никакого ИксИксИксИкса не существует.— Как опояшет, так опояшет. Она потом неделю, сидеть не могла. Веселая девчонка была. Гертрудой Плюшер звали. Лицо у нее, правда, было кирпичом…— Н-да… Но про сэра Родерика известно и другое: однажды он умудрился заблудиться в собственной спальне, — сказал декан, отрываясь от изучения другой книги. — В конце концов его нашли в платяном шкафу.— Интересно, а за что наказывают ИксИксИксИкс? — гнул свое казначей.— За дело, казначей, наверняка за дело, — отозвался Чудакулли. Он кивком указал на него остальным волшебникам. — Ни в коем случае не позволяйте ему есть конфеты и фрукты.На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды за дверью, шелестом переворачиваемых страниц да бессвязным бормотанием казначея.— Как утверждает Уоспорт в «Жызнях Незамечательных Людей»… — Главный философ прищурился, разбирая крошечный шрифт. — Так вот, однажды он встретил старого рыбака, который утверждал, будто на том континенте зимой с деревьев опадает кора, а листья остаются.— Это все выдумки, — возразил Чудакулли. — Призванные поддержать интерес читателя. Кто станет тебя читать, если все, что ты можешь сообщить по возвращении из экспедиции, это что ты потерпел кораблекрушение и целых два года жрал всяких морских гадов? Нет, надо обязательно сдобрить рукопись рассказами о людях, которые ходят на одной большой ноге, о Стране Большой Сливы и прочим из серии бабушкиных сказок.— Нет, вы только послушайте! — воскликнул профессор современного руносложения. До сих пор он молчал на своем конце стола, погруженный в изучение большого тома. — Здесь говорится, что жители острова Слякки всегда ходят голыми и что женщины у них несравненной красоты.— Должно быть, кошмарное местечко, — чопорно поджал губы заведующий кафедрой беспредметных изысканий.— Здесь есть несколько гравюр.— Вряд ли кто из нас заинтересован в их изучении. — Чудакулли обвел взглядом присутствующих и, уже громче, повторил: — Я СКАЗАЛ, что НИКОМУ из нас это НЕ ИНТЕРЕСНО. Декан! Вернись на свое место и подними уроненный тобой стул!— ИксИксИксИкс упоминается в «Змеях Всех Времен и Нородов» Вренчера, — сообщил завкафедрой беспредметных изысканий. — Тут говорится, что на этом континенте очень мало ядовитых змей… О, здесь еще сноска. — Его палец скользнул по странице. — «Их практически уничтожили пауки». Как странно…— Ого! — снова изумился профессор современного руносложения. — А вот я еще прочитал. «Абитатили острава Пердю так же прибывают в первосбитном састоянии… — с трудом продираясь, сквозь древний текст, продекламировал он. — Ани атличны добрым здравьем и статностью и ивляют сабой пример… самых стаячих дикарей».— Дай-ка взглянуть, — нахмурился Чудакулли. Книгу по цепочке передали ему. — Тут пара букв затерлась. «Настаячих», то бишь «настоящих». По-моему, эти гравюры со Слякки дурно на тебя повлияли, руновед.— А на гравюре с Пердю этот дикарь выглядит… очень даже стоячим.— Руновед, это у него посох, — покачал головой Чудакулли. — Может, тебе казначеевых пилюль дать?— А он довольно ДОЛГО принимает ванну, вам не кажется? — через некоторое время нарушил молчание декан. — Я и сам люблю потереться мочалкой, но мы ведь здесь не шутки собрались шутить.— Да уж, что-то он расплескался… — заметил главный философ.— Пляж, волны плещут… — безмятежно улыбнулся казначей.— Кстати… в этих звуках определенно присутствует некий чаячий компонент.Чудакулли поднялся, приблизился к двери в ванную и уже приготовился было постучать.
1 2 3 4 5 6
Горняки лезли из ствола, как муравьи из горящего муравейника. Внизу что-то бухало, земля содрогалась. В какой-то момент Нисебефига подбросило в небеса. Несколько раз крутнувшись, он улетел обратно в шахту.Сначала его встретила тишина. Потом поверхность камня, словно яичная скорлупа, раскололась, и из дыры показалось загадочное существо…Оно огляделось по сторонам.Горняки, наблюдавшие из своих укрытий, готовы были поклясться, что оно именно огляделось, несмотря на очевидное отсутствие глаз.Затем существо неловко повернулось. Сотни ножек двигались так, словно после долгого заключения под землей слегка занемели.Потом, покачиваясь, существо двинулось прочь.
А где-то далеко, посреди раскаленной от жара пустыни, человечек в остроконечной шляпе наконец выбрался из ямы. Обеими руками он сжимал выдолбленную из коры чашку. В чашке содержались… масса витаминов, ценный белок и незаменимые жиры. Заметьте, мы даже словом не обмолвились, будто там что-то извивалось.Неподалеку тлел костерок. Осторожно установив чашку на огонь, человек поднял большую палку. Постояв немного, он вдруг принялся прыгать вокруг костра, ударяя палкой оземь и выкрикивая «Ха!». Некоторое время спустя, несколько утолив свою ярость на ландшафт, он набросился на кусты так, словно те нанесли ему личную обиду. Потом досталось и невысоким деревцам.Так продолжалось, пока ему не подвернулись два больших плоских камня. Человечек поднял один из них, возвел к небу глаза, крикнул «Ха!» и изо всех сил швырнул каменюку о землю. Со вторым камнем повторилась та же процедура.Наконец, должным образом усмирив окружающую местность, человек принялся за трапезу, пока та окончательно не разбежалась.На вкус ужин очень напоминал цыпленка. Впрочем, когда вы голодны, курятиной кажется практически все.Из ближайшего водоема за человеком следили. Глаза эти принадлежали не жучкам и не головастикам, из-за которых следовало внимательнейшим образом изучать каждую пригоршню воды, прежде чем отправить ее в столь капризный человеческий желудок. О нет, данные глаза были куда древнее. И в данный момент они были совершенно лишены физической формы.Странный человечек, питающийся сейчас у костра, умел находить воду лишь одним способом: щупая собственные ноги и проверяя, не промокли ли они, — и в этой сожженной дотла земле он выжил лишь потому, что с завидной регулярностью падал в местные лужи-водоемы. А еще он всегда считал пауков милыми безвредными букашками. Да, он заработал пару неприятных потрясений, но на самом деле его руки уже должны были бы превратиться в светящиеся по ночам пивные бочата. А однажды он вышел к морю и, купаясь, вдруг заметил очень интересную голубую медузу — и тут же поплыл к ней полюбопытствовать. Только заботами наблюдателя человечек получил самый легкий поверхностный ожог, который перестал причинять мучительную боль всего-навсего через каких-то три-четыре дня.Водоем вдруг забурлил. Земля затряслась. Казалось, хоть небо и безоблачно, где-то бушует буря.
Было три часа утра. Но ради дела Чудакулли готов был мириться с недосыпанием — когда недосыпали другие.По своим размерам Незримый Университет внутри существенно превышал себя же снаружи. Тысячелетия в качестве ведущего мирового центра практической магии, где наличие того или иного измерения определяется главным образом случайностью, сделали свое дело: здание выпячивалось там, где просто нечему было выпячиваться. И наоборот. Посетитель мог попасть в комнату с комнатой же внутри, а стоило ему зайти в последнюю, как обнаруживалось, что он снова в той же комнате, с которой начал, — ситуация весьма проблематичная, в особенности если танцевать в тот момент широко известный танец змеи.И благодаря своим масштабам Университет мог позволить себе содержать почти неограниченное число служащих. Сроки контрактов продлевались автоматически, а точнее, их и вовсе не было. Все, что требовалось, это найти пустующую комнату, занять ее и вовремя являться на обеды. Никто никого ни о чем не расспрашивал, разве что, если особенно не везло, приставали студенты.При достаточно настойчивом поиске в дальних уголках Университета можно было найти специалиста по чему угодно. В том числе специалиста по нахождению специалистов.Профессора условной архитектуры и оригами-карт разбудили ни свет ни заря и представили аркканцлеру, который даже не подозревал, что в подведомственном ему учреждении обитает нечто подобное. Профессор явился с картой Университета, походившей на взорвавшуюся хризантему и претендовавшей на то, чтобы на ближайшие несколько дней считаться более-менее точной.То и дело сверяясь с картой, после долгих блужданий волшебники наконец добрались до двери с заветной медной табличкой. Аркканцлер вперился в табличку таким свирепым взглядом, как будто пытался переглядеть ее.— «Ширако Известный И Висьма Знаменитый Прохвессор Жестокой И Ниобычной Геаграфии», — прочел он. — Похоже, мы попали куда надо.— Мы прошли мили. — Задыхаясь, декан прислонился к стенке. — Здесь все совершенно незнакомое.Чудакулли огляделся. Стены были каменные, но в то же время окрашенные в тот особый учрежденческо-зеленый цвет, который получается, если на пару-другую недель оставить на столе недопитый кофе. Имелась также доска объявлений, обитая облезлым фетром — тоже зеленым, но более темного оттенка. К ней кнопкой крепилась бумажка с оптимистичной надписью «Абъявления». Однако, судя по виду доски, объявлений на ней никогда не было и не будет. Пахло застарелыми ужинами.Пожав плечами, Чудакулли постучал в дверь.— Я такого профессора и не помню даже, — заметил профессор современного руносложения.— А я припоминаю, — ответил декан. — Не слишком многообещающий был юноша. Хотя умел слушать. Впрочем, должен признать, за последние годы я его ни разу не встречал. Помнится, он всегда был очень загорелый. Для наших мест это довольно необычно.— Он член профессорско-преподавательского состава и специалист по географии. То есть как раз тот, кто нам нужен.С этими словами Чудакулли постучал снова.— Может, он вышел? — предположил декан. — Ведь, чтобы все время быть в курсе географии, нужно находиться где-нибудь рядом с ней, то есть снаружи.Чудакулли указал на небольшое приспособление, которое, как правило, крепилось возле двери каждого преподавателя и представляло собой деревянную рамку со скользящей панелькой. В настоящий момент открытым было слово «ПРИСУТСТВУЕТ», а скрытым, предположительно, «ОТСУТСТВУЕТ». Хотя, когда идет речь о волшебниках, ни в чем нельзя быть уверенным наверняка note 8 Note8
К примеру, завкафедрой творческой неопределенности имел наглость заявлять, что лично он всегда пребывает в состоянии присутствия и отсутствия одновременно — до тех самых пор, пока к нему в дверь кто-нибудь не постучит. Следовательно, до момента стука он не отсутствует, но и не присутствует. Логика — замечательная штука, однако против человеческого мышления она бессильна
.Декан предпринял попытку подвигать панельку. Двигаться она наотрез отказывалась.— Но ИНОГДА он ведь должен выходить, — заметил главный философ. — Хотя в три часа ночи все нормальные люди спят.— Да уж, — многозначительно поддакнул декан.Чудакулли что было сил заколотил в дверь.— Открывай немедленно! — крикнул он. — Я глава этого Университета!Под его ударами дверь слегка подалась. Тогда волшебники дружно налегли на нее, и после нескольких минут пихания и толкотни выяснилось, что дверь приперта изнутри гигантской бумажной кипой. Декан поднял пожелтевший листок.— Циркуляр, в котором сообщается о моем назначении деканом! — воскликнул он. — Сколько лет назад это было!— Но иногда он ведь должен выхо… — Главный философ осекся на полуслове. — О боги…Другим волшебникам пришла в голову та же мысль.— А помните беднягу Уолли Слуввера? — с трепетом оглядываясь по сторонам, чуть слышно произнес завкафедрой беспредметных изысканий. — Три года ПОСМЕРТНОГО преподавания…— Студенты, однако, сигнализировали, что слишком уж тихо он себя ведет, — ответил Чудакулли и принюхался. — Но ЗДЕСЬ ничем таким не пахнет. Я бы даже сказал, напротив, пахнет очень даже приятно. Приятный соленый аромат. Ага…Из-под двери в противоположном конце заваленной бумагами и пыльной комнаты блеснул свет. За дверью кто-то негромко плескался.— Принимаем ванну. Это хорошо, — заметил Чудакулли. — Что ж, не стоит его беспокоить.Он принялся читать названия заполонивших комнату книг.— Бьюсь об заклад, здесь наверняка найдется масса сведений про ИксИксИксИкс, — добавил он, наугад вытягивая один том. — Подключайтесь. Один человек — одна книга.— Может, хотя бы за завтраком пошлем? — пробурчал недовольный декан.— Рано завтракать.— Тогда за ужином.— А ужинать поздно.Заведующий кафедрой беспредметных изысканий огляделся. По стене прошмыгнула ящерица и исчезла.— Ну и беспорядок! — Завкафедрой недовольно рассматривал место, где только что была ящерица. — Кругом пыль. А в этих ящиках что?— На крышке написано «Абразцы Парод», — ответил декан. — Разумно. Хочешь изучать внешний мир — изучай его там, где тепло и мухи не кусают.— Но что здесь делают рыбацкие сети и кокосовые орехи?Обоснованность данного замечания декан не мог не признать. Даже по чрезвычайно растяжимым волшебным стандартам в кабинете географа царил настоящий хаос. Валяющиеся повсюду книги перемежались пыльными булыжниками с наклеенными на них разнообразными этикетками вроде «Пароды С Самого Низа», «Другие Пароды», «Любопытные Пароды» и «Скорее Всего Не Пароды». На остальных ящиках, к вящему интересу Думминга, красовались совсем уж загадочные этикетки: «Выдаюсчиеся Кости», «Кости» и «Неинтересные Кости».— Думается мне, он из любителей совать нос куда не следует, — фыркнул профессор современного руносложения.Фыркнув еще раз, он взглянул на книгу, которую только что наугад вытащил.— Коллекция сушеных кальмаров, — сообщил он.— И как она, в хорошем состоянии? — оживился Думминг. — Я в детстве собирал морские звезды.Захлопнув книгу, профессор современного руносложения сердито посмотрел на своего молодого коллегу.— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался он. — И всякие окаменелости ты, наверное, тоже собирал?— Лично я всегда считал, что ископаемые окаменелости могут многое нам поведать, — сказал Думминг. — Впрочем, возможно, я ошибался, — мрачно заключил он.— А вот лично я никогда не верил в эти камни, которые на самом деле якобы мертвые животные, — отозвался профессор современного руносложения. — Это противоречит здравому смыслу. Ну зачем животным превращаться в камни?— Как же в таком случае ты объяснишь существование ископаемых? — поинтересовался Думминг.— А я и не намерен ничего объяснять. — Профессор современного руносложения победоносно улыбнулся. — Чем сэкономлю себе массу времени. Вот ты, к примеру, господин Тупс, можешь объяснить, как сохраняют свою форму сосиски, когда с них снимешь шкурку?— Что? О чем это ты? И с какой стати мне это знать?— Вот-вот. Не зная даже такой мелочи, ты притязаешь на понимание устройства вселенной. К тому же зачем вообще ОБЪЯСНЯТЬ ископаемые? Они есть, и довольно. К чему превращать все в тайну тайн? Если без конца задаваться вопросами, то ВООБЩЕ ничего не успеешь.— Но… для чего мы здесь? Почему? И…— Ну вот, опять ты за свое, — профессор современного руносложения покачал головой.— Тут говорится, он опоясывается морем, — раздался голос главного философа.Его взгляд встретился с ошарашенными взглядами остальных.— Континент ИксИксИксИкс, — добавил он, указывая на страницу. — Тут сказано: «Об Икс-ИксИксИксе известно лишь, что он опоясывается морем».— Приятно видеть, что хотя бы кто-то занят делом, — съязвил Чудакулли. — Вы двое можете брать с философа пример. Итак, главный философ… как ты сказал? «Опоясывается морем»?— Так тут написано.— Что ж… по-моему, это очень даже логично. Что-нибудь еще?— Была у меня одна знакомая, так ее частенько опоясывали. Но не моря всякие, а ее папаня, — подал голос казначей.После пережитого в библиотеке ужаса разум казначея, и без того функционирующий достаточно случайным образом, наконец обрел временный покой в хорошо знакомых розовых облаках.— Гм… Сведений слишком много. — Главный философ принялся листать страницы. — Сэр Родерик Пурдай, посвятивший долгие годы поискам мнимого континента, в итоге пришел к заключению — и впоследствии яростно его отстаивал, — что никакого ИксИксИксИкса не существует.— Как опояшет, так опояшет. Она потом неделю, сидеть не могла. Веселая девчонка была. Гертрудой Плюшер звали. Лицо у нее, правда, было кирпичом…— Н-да… Но про сэра Родерика известно и другое: однажды он умудрился заблудиться в собственной спальне, — сказал декан, отрываясь от изучения другой книги. — В конце концов его нашли в платяном шкафу.— Интересно, а за что наказывают ИксИксИксИкс? — гнул свое казначей.— За дело, казначей, наверняка за дело, — отозвался Чудакулли. Он кивком указал на него остальным волшебникам. — Ни в коем случае не позволяйте ему есть конфеты и фрукты.На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды за дверью, шелестом переворачиваемых страниц да бессвязным бормотанием казначея.— Как утверждает Уоспорт в «Жызнях Незамечательных Людей»… — Главный философ прищурился, разбирая крошечный шрифт. — Так вот, однажды он встретил старого рыбака, который утверждал, будто на том континенте зимой с деревьев опадает кора, а листья остаются.— Это все выдумки, — возразил Чудакулли. — Призванные поддержать интерес читателя. Кто станет тебя читать, если все, что ты можешь сообщить по возвращении из экспедиции, это что ты потерпел кораблекрушение и целых два года жрал всяких морских гадов? Нет, надо обязательно сдобрить рукопись рассказами о людях, которые ходят на одной большой ноге, о Стране Большой Сливы и прочим из серии бабушкиных сказок.— Нет, вы только послушайте! — воскликнул профессор современного руносложения. До сих пор он молчал на своем конце стола, погруженный в изучение большого тома. — Здесь говорится, что жители острова Слякки всегда ходят голыми и что женщины у них несравненной красоты.— Должно быть, кошмарное местечко, — чопорно поджал губы заведующий кафедрой беспредметных изысканий.— Здесь есть несколько гравюр.— Вряд ли кто из нас заинтересован в их изучении. — Чудакулли обвел взглядом присутствующих и, уже громче, повторил: — Я СКАЗАЛ, что НИКОМУ из нас это НЕ ИНТЕРЕСНО. Декан! Вернись на свое место и подними уроненный тобой стул!— ИксИксИксИкс упоминается в «Змеях Всех Времен и Нородов» Вренчера, — сообщил завкафедрой беспредметных изысканий. — Тут говорится, что на этом континенте очень мало ядовитых змей… О, здесь еще сноска. — Его палец скользнул по странице. — «Их практически уничтожили пауки». Как странно…— Ого! — снова изумился профессор современного руносложения. — А вот я еще прочитал. «Абитатили острава Пердю так же прибывают в первосбитном састоянии… — с трудом продираясь, сквозь древний текст, продекламировал он. — Ани атличны добрым здравьем и статностью и ивляют сабой пример… самых стаячих дикарей».— Дай-ка взглянуть, — нахмурился Чудакулли. Книгу по цепочке передали ему. — Тут пара букв затерлась. «Настаячих», то бишь «настоящих». По-моему, эти гравюры со Слякки дурно на тебя повлияли, руновед.— А на гравюре с Пердю этот дикарь выглядит… очень даже стоячим.— Руновед, это у него посох, — покачал головой Чудакулли. — Может, тебе казначеевых пилюль дать?— А он довольно ДОЛГО принимает ванну, вам не кажется? — через некоторое время нарушил молчание декан. — Я и сам люблю потереться мочалкой, но мы ведь здесь не шутки собрались шутить.— Да уж, что-то он расплескался… — заметил главный философ.— Пляж, волны плещут… — безмятежно улыбнулся казначей.— Кстати… в этих звуках определенно присутствует некий чаячий компонент.Чудакулли поднялся, приблизился к двери в ванную и уже приготовился было постучать.
1 2 3 4 5 6