..
На этот раз пауза затянулась надолго. Прошло не меньше часа, прежде чем седой смертоносен, передал от шерифа новое сообщение:
— Он спрашивает, захватил ли ты княжну Ямиссу, дочь князя Граничного?
— Да,— кивнул Найл.
— Он говорит, что готов сдаться на твою милость, если ты отпустишь всех остальных воинов с оружием в земли князя.
— Передай ему, Дравиг,— устало вздохнул Посланник,— пусть тот, кто желает остаться жить, снимает с себя все оружие и доспехи, и выходит к нам по крайнему стволу. Остальные могут ждать ночи.
И опять ответа пришлось ждать около часа.
— Шериф спрашивает, Посланник, даешь ли ты клятву в том, что всем воинам будет сохранена жизнь, а членам их семей честь и свобода?
— Что означает «честь и свобода»?
— Они просят, чтобы их жен и детей не продавали в рабство и не отдавали никому в услужение.
— Хорошо,— кивнул Найл.— Я обещаю жизнь воинам, а членам их семей честь и свободу.
— Они сдаются тебе, Посланник,— подвел итог переговоров паук.— Сейчас они разденутся и будут выходить по одному.
— Тогда расставь смертоносцев по окружности возле крайнего ствола и пусть пауки будут готовы немедленно нанести парализующий удар.— Правитель озабоченно покачал головой.— Что-то больно легко они отдались на нашу милость. Это при их-то кровавых нравах...
Поначалу Найл подозревал за шерифом некую хитрую ловушку, тайный план, с помощью которого северяне попытаются если не победить, то по крайней мере вырваться на волю и скрыться. Он стоял рядом со спущенной с крайнего дерева паутиной и тщательно прощупывал сознание каждого выходящего воина, которому пауки немедленно склеивали руки за спиной. Вскоре правитель понял, что никакого тайного плана нет.
Все пленники оказались опытными бойцами, прекрасно понимающими безнадежность своего положения — остаться без стрел против огромного количества восьмилапых врагов. Конечно, они могли с честью погибнуть — но при этом на милость победителя оставались их семьи, их дети, жены, матери. По обычаям северных народов их вполне могли продать куда-то в чужие земли, превратить в бессловесный скот или просто зарезать за ненадобностью. Договорившись о сдаче в плен, воины не столько спасали свои жизни, сколько обеспечивали безопасность своим близким.
Разумеется, побежденных могли и обмануть — но в подобных обстоятельствах вырванная у более сильного врага клятва приносила больше пользы, нежели бессмысленная смерть.
Немного успокоившись, Посланник оставил свой пост у белой стены и направился к Нефтис.
— Вот видишь, никуда я от тебя не ушел,— улыбнулся он, и указал на пораненную руку: — Не везет тебе со мной. В метро бедро разбила, в Серых горах ногу сломала, в Приозерье руку перебила. Не хочешь поселиться в тихом спокойном месте?
— Только вместе с вами, мой господин,— парировала телохранительница.
— Тогда ложись,— приказал правитель.
К счастью, Кавина не успела прилепить раненную руку к панцирю. Нефтис опустилась на мягкую лесную подстилку, отвела поврежденную конечность в сторону и отвернулась. Найл встал рядом на колени, положил ладони на еще чистую повязку и закрыл глаза, успокаивая дыхание. Спустя пятнадцать минут он устало откинулся на спину, и тяжело перевел дыхание.
— Все, можешь снимать. И найди, пожалуйста, мне чего-нибудь поесть.
— У меня остался кусок вареного мяса,— предложила внимательно наблюдавшая за процессом излечения Кавина.— Скажи, Посланник, а как ты это делаешь?
Стражница отодрала край наложенной на руку паутины и чулком стянула ее с руки. На месте недавней раны розовела глянцевая молодая кожа. Нефтис несколько раз сжала и разжала пальцы, и грустно причмокнула:
— Жалко, шрама не останется.
— Почему жалко? — удивился правитель.
— На память,— пожала плечами женщина.
— Посланник,— опять обратила на себя внимание Кавина.— Как ты это делаешь? Научи меня.
— Научить? — Найл удивленно приподнял брови.
— Да,— кивнула Кавина.— Помнишь, как ты в Комплексе Мага целый месяц раненых лечил? Здесь тоже пострадавших много. Исцелять вдвоем бы было намного легче и быстрее.
— Не знаю,— зачесал голову Найл.— Мне как-то в голову не приходило, что можно кого-то этому научить. Попробуем. Давай мясо.
Излечение раненых или больных происходило быстро, но отнимало огромное количество сил, и Найл испытывал зверский голод. Пожалуй, ему приходилось потреблять столько же пищи, сколько съел бы раненый за все то время, пока выздоравливал сам.
Расправившись с вареным мясом, Посланник вместе с Кавиной отправился в импровизированный лазарет, организованный братьями на небольшой полянке, окруженной раскидистым орешником.
Как с облегчением понял Найл, тяжело раненых не оказалось вовсе. Упавшие на излете стрелы хотя и пробили хитиновые покровы пауков, но войти глубоко в тело не смогли. Толстые древки арбалетных болтов торчали из спин, лап, из брюшек смертоносцев, причиняя боль, но сами пострадавшие не проявляли беспокойства и терпеливо грелись на солнышке. Среди них, привалившись спина к спине, сидели две девушки, одной из которых стрела вошла в мясистую часть бедра и, похоже, уперлась в кость; у другой древко торчало рядом с шеей, ухитрившись впиться точно в вырез панциря.
— Начнем с пауков,— сказал правитель,— с ними проще.
Тела смертоносцев заключены в жесткий наружный скелет, из которого выступают хелицеры, восемь подвижных лап и мягкое брюшко. Внутренние органы раз и навсегда закреплены на своих местах. Застрявшие внутри стрелы, причинив вред однажды, в дальнейшем не причиняли никакого беспокойства. Найл обычно их даже не выдергивал, чтобы не причинять лишнего вреда. С людьми все иначе. Их тела гибки, мышцы, кости, внутренние органы постоянно перемещаются относительно друг друга, и любой посторонний предмет постоянно причиняет боль. Из человеческого тела стрелы или наконечники копий приходится выдергивать или вырезать, причиняя лишние муки пострадавшему.
— Вот, смотри,— Посланник указал на спину ближнего паука, из самого центра которой выглядывала деревяшка размером с большой палец руки. Рана медленно сочилась синеватой слизью.— Я вылечу этого, а ты возьмись за соседнего.
Соседний смертоносец тоже имел рану в спине, только ближе к голове.
— Подойди к нему как можно ближе,— Найл протиснулся между лап к самому телу паука,— положи руки на рану. Теперь закрой глаза. Дыши. Правильно дышать — это самое главное. С каждым вдохом в нас приходит новая, чистая энергия. С каждым выдохом ее часть нас покидает. Почувствуй, как она входит в тебя, как сматывается чуть ниже груди в сверкающий серебряный клубок. Вдох — и еще немного нити намоталось в твоем животе. Выдох — клубок немного размотался. Вдох — он стал чуть-чуть побольше. Выдох — поменьше. Ты должна ощутить движение нити, только тогда ты сможешь подчинить ее себе, направить туда, куда пожелаешь. Заставь ее выходить не через ноздри, а через руки, позволь ей стекать через них, как прохладному ручейку. Пусть она тихонько струится в рану, заполняет ее, оживляет эту часть тела... Вот! Посланник вскинул руки. Древко стрелы прочно вросло в ворсистый хитиновый панцирь, и только влажный след от слизи доказывал, что совсем недавно здесь была открытая рана.
— Торчащий кончик можно потом срезать. А можно оставить, как есть. Ну как?
— Не получилось,— вздохнула Кавина.
— Интересно, куда Нефтис пропала? — оглянулся Найл.— Есть хочется...
У следующего восьмилапого стрела торчала из верхнего сустава ноги. Здесь она могла ему помешать.
— Зашорь сознание,— приказал правитель, взялся за стрелу и сильным рывков выдернул ее. Смертоносец болезненно дернул лапой.— Уже все, все позади...
Закончив исцеление паука, Найл просто-напросто заснул от усталости прямо на траве, куда присел чуть-чуть отдохнуть. В себя его привел запах жаркого. Солнце уже почти касалось горных вершин на западе, подкрашивая в розовый цвет бока набежавших на небо облаков.
Кавина упрямо продолжала колдовать над раненым пауком — смертоносец покорно ждал результата. Посреди полянки пылал костер, рядом с ним сидела на корточках Нефтис и жарила над огнем крупную муху.
— Сейчас будет готово, мой господин,— предупредила она, заметив движение правителя.— Совсем немного. Северяне все вышли, Дравиг их вдоль стены посадил. Наши девушки ушли за теми смертоносцами, что вчера погибли. Обещали скоро вернуться.
Подкрепив свои силы мушиной грудкой, Найл довольно быстро избавил от мелких ран двух пауков, потом вернулся и доел не успевшее остыть, слегка подгоревшее над огнем брюшко, когда вдруг послышался истошный вопль Кавины:
— Получилось!!!
— Что? — едва не подавился Найл и кинулся к ней.
— Получилось! Я залечила ему рану! — указала девушка на вросшую в спину паука стрелу.— Я смогла!
— Молодец. Давай тогда попробуем вылечить двух последних.
— Угу.— Кавина мгновенно приобрела серьезность и даже прикусила губу.— Сейчас попробуем.
На этот раз произвести исцеление она смогла почти так же быстро как и правитель, вот только восторга на этот раз девушка не выражала, тяжело дыша и покачиваясь от усталости.
— Пару часов отдохнем,— предложил Найл, хорошо понимая ее состояние.— К тому же, лечить людей легче в темноте.
Они разделили пополам еще одну крупную черную муху, неторопливо поели, прилегли под охраной Нефтис на мягкий слой сухой листвы и выцветших сосновых иголок, и мгновенно утонули в глубоком сне. Найлу показалось, что прошло всего лишь несколько мгновений, как Кавина начала толкать его в бок:
— Посланник, Посланник, уже стемнело. Ребята костры единения разжигают. Мы не успеем.
— Успеем,— правитель стряхнул дремоту и решительно поднялся на ноги.— Пойдем.
Раненые девушки, увидев что пришла и их очередь, облегченно зашевелились, морщась от боли.
— Посмотри на них, Кавина. Что ты видишь?
— Ну, Тритию вижу. И Каллу.
— Не туда смотришь,— вздохнул правитель.— Понимаешь, тело человека, как и тело смертоносца, тоже заключено в панцирь. Только у паука этот панцирь хитиновый, а у нас — энергетический.
— То есть, у восьмилапых этого энергетического панциря нет вообще?
— Да.
— А почему?
— Ты никогда не замечала, Кавина,— покачал головой Найл,— что пауки потребляют примерно в пятьдесят раз меньше пищи, чем люди? Разумеется, когда мы находимся в походе и тратим одинаковое количество сил, то и еды нам нужно примерно одинаково. Но когда мы отдыхаем на стоянке, то двуногим воинам нужно есть каждый день, а восьмилапые могут безболезненно голодать почти целый год. Разница как раз в том, что люди постоянно поддерживают у себя этот самый энергетический щит, а смертоносцы обходятся без него. Теперь давай не отвлекаться, а заниматься учением.
— А зачем нужен этот энергетический панцирь?
— Честно говоря, не знаю,— пожал плечами Посланник.— Возможно раньше, когда люди много пользовались электричеством, теле-и радиоприемниками и передатчиками, телефонами, компьютерами этот энергетический кокон защищал их от вредных излучений. А может быть, для чего-то еще. Наверное, пока мы просто не сталкивались с теми опасностями, от которых он может нас спасти. Перестань отвлекаться. Сейчас для тебя главное не узнать, для чего нужен энергетический щит, а увидеть его. Вообще-то энергетический кокон вокруг человеческого тела виден всегда, но мы настолько привыкли не обращать на него внимания, что просто не замечаем. Постарайся переступить через привычное «незамечание» и увидеть ауру Каллы.
Кавина мужественно вперилась девушке в ногу и так напряглась, словно собиралась взглядом поднять подругу в воздух. Даже дышать от натуги перестала...
— Не получается!
— А тут сила не нужна,— покачал головой Найл.— Ты должна почувствовать ауру, только тогда ее можно различить.
— Но как?
— Попробуй руками. Это видеть нам удается только глазами, а чувствовать может любая клеточка тела.
Кавина растопырила пальцы и повернула ладони в сторону раненной.
— Нет,— тяжело вздохнул Найл.— Все это делается иначе. Для начала постарайся осознать энергетический клубок внутри себя, вспомни это ощущение. Теперь согрей ладони... Ну, потри их хорошенько друг о друга, чтобы стали горячими. А теперь пропусти немного энергии через обе руки, выпусти ее наружу между ладонями... Ты чувствуешь? Ты чувствуешь ее присутствие? Небольшой, мягкий энергетический шарик?
— Да,— прошептала девушка.
— Это она. Та самая энергия, которую не желают замечать твои глаза. Запомни свои ощущения. Теперь перейди к Калле, медленно опускай руки ей на живот, пока не ощутишь энергетический кокон. Попробуй.
Кавина вскинула руки на высоту чуть ли не в полметра над своей пострадавшей соратницей и стала их медленно опускать. Остановились ладони примерно в пяти сантиметрах над телом.
— Я чувствую,— Кавина облизнула почему-то пересохшие губы.
— Теперь следи за состоянием ауры и веди руками к ноге.
Руки девушки медленно двинулись вниз. Рядом с раной они остановились.
— Она пропадает! — испуганно повернула голову Кавина.
— Так и должно быть,— кивнул Найл.— Стрела ранила не только тело, но и разорвала энергетический щит. Когда лечишь человека, мало залить энергией рану. Ты должна восстановить ауру, заровнять ее, добиться оживления в ней энергетических потоков. Понятно? Сосредоточься, подумай. Не выдергивай стрелу, пока не будешь готова действовать. Итак, во имя Великой Богини, давай.
Кавина несколько минут не шевелилась, потом взялась за торчащее из ноги древко, с совершенно ненужной силой вырвала его, заставив раненую громко вскрикнуть, и вознесла ладони над раной, откинув голову назад, зажмурившись и крепко стиснув зубы.
Судя по тому, что кровь из раны не потекла, лечение началось успешно. Найл кивнул и повернулся к Тритии.
— Потерпи,— кивнул он, берясь за древко стрелы.— Сейчас будет немного больно, зато потом ты выздоровеешь.
К удивлению правителя, Кавина справилась со своей больной даже раньше, нежели он сам. Удачное излечение подруги наполнило ее такой радостью, что далее аура заметно пожелтела. Однако к тому моменту, когда Найл освободился, она уже успела справиться с детским восторгом по поводу своего мастерства и напустила серьезный, сосредоточенный вид:
— А вот скажи, Посланник,— демонстрируя наблюдательность, поинтересовалась она, — почему это человеческая кровь красная, а кровь смертоносцев — голубая?
— Потому, что... — Найл запнулся. Безусловно, он мог сообщить, что основой кислородного обмена в человеческом организме являются атомы железа, а в паучьем — атомы меди. Но что поймет из этого маленькая дикарка, которая знала железо только в виде ножа и меча, а медь — только в виде тонких чеканных тарелок. И как ей объяснить, что такое кислород? Поэтому Посланник закончил фразу совсем не так, как собирался:
— Потому, что мы разные. Но ты знаешь, в истории человечества есть забавный момент.
Раньше, в те времена, когда на земле не существовало никаких разумных тварей кроме людей, двуногие были абсолютно уверены, что рано или поздно ими начнут править существа с голубой кровью. Они даже приписывали этот цвет крови своим королям и дворянам.
— Ты хочешь сказать, Посланник,— забеспокоилась девушка,— рано или поздно восьмилапые станут нашими правителями?
— В мире нет ничего постоянного, Кавина. В древности этими землями правили люди. В недавнем прошлом на ней царили пауки. Теперь, когда мы стали братьями, она принадлежит нам всем. Пойдем к кострам. Мне кажется, там ждут только нас.
Война за Приозерье закончилась. Северяне со связанными за спиной руками сидели вдоль белой паутинной стены, в их городе стоял гарнизон под руководством Навула. Ущелье, ведущее во владения князя Граничного, отныне оказалось надежно перекрыто. Чтобы признать битву законченной, недоставало последнего, самого печального — выполнить свой долг перед павшими.
Подданные Магини унесли погибших друзей подальше в сторонку, залили их рты водой и теперь негромко пели монотонные молитвы, тщательно перевязывая павшим руки и ноги. Братья с опаской поглядывали на подобное надругательство над воинами, но в чужие обычаи не вмешивались. Сейчас их внимание занимали друзья, ушедшие в Счастливый Край.
Братья по плоти никогда не позволяли сжигать своих товарищей, как никчемный мусор, как это нередко практиковалось во времена Смертоносца-Повелителя. Они никогда не закапывали павших в землю, словно кухонные отбросы, как всегда поступали дикари пустыни. Они не выбрасывали мертвых гнить в озеро, подобно подпорченным объедкам, как это делали обитатели подземного города Дира.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мир пауков 16. Пленница'
1 2 3 4 5
На этот раз пауза затянулась надолго. Прошло не меньше часа, прежде чем седой смертоносен, передал от шерифа новое сообщение:
— Он спрашивает, захватил ли ты княжну Ямиссу, дочь князя Граничного?
— Да,— кивнул Найл.
— Он говорит, что готов сдаться на твою милость, если ты отпустишь всех остальных воинов с оружием в земли князя.
— Передай ему, Дравиг,— устало вздохнул Посланник,— пусть тот, кто желает остаться жить, снимает с себя все оружие и доспехи, и выходит к нам по крайнему стволу. Остальные могут ждать ночи.
И опять ответа пришлось ждать около часа.
— Шериф спрашивает, Посланник, даешь ли ты клятву в том, что всем воинам будет сохранена жизнь, а членам их семей честь и свобода?
— Что означает «честь и свобода»?
— Они просят, чтобы их жен и детей не продавали в рабство и не отдавали никому в услужение.
— Хорошо,— кивнул Найл.— Я обещаю жизнь воинам, а членам их семей честь и свободу.
— Они сдаются тебе, Посланник,— подвел итог переговоров паук.— Сейчас они разденутся и будут выходить по одному.
— Тогда расставь смертоносцев по окружности возле крайнего ствола и пусть пауки будут готовы немедленно нанести парализующий удар.— Правитель озабоченно покачал головой.— Что-то больно легко они отдались на нашу милость. Это при их-то кровавых нравах...
Поначалу Найл подозревал за шерифом некую хитрую ловушку, тайный план, с помощью которого северяне попытаются если не победить, то по крайней мере вырваться на волю и скрыться. Он стоял рядом со спущенной с крайнего дерева паутиной и тщательно прощупывал сознание каждого выходящего воина, которому пауки немедленно склеивали руки за спиной. Вскоре правитель понял, что никакого тайного плана нет.
Все пленники оказались опытными бойцами, прекрасно понимающими безнадежность своего положения — остаться без стрел против огромного количества восьмилапых врагов. Конечно, они могли с честью погибнуть — но при этом на милость победителя оставались их семьи, их дети, жены, матери. По обычаям северных народов их вполне могли продать куда-то в чужие земли, превратить в бессловесный скот или просто зарезать за ненадобностью. Договорившись о сдаче в плен, воины не столько спасали свои жизни, сколько обеспечивали безопасность своим близким.
Разумеется, побежденных могли и обмануть — но в подобных обстоятельствах вырванная у более сильного врага клятва приносила больше пользы, нежели бессмысленная смерть.
Немного успокоившись, Посланник оставил свой пост у белой стены и направился к Нефтис.
— Вот видишь, никуда я от тебя не ушел,— улыбнулся он, и указал на пораненную руку: — Не везет тебе со мной. В метро бедро разбила, в Серых горах ногу сломала, в Приозерье руку перебила. Не хочешь поселиться в тихом спокойном месте?
— Только вместе с вами, мой господин,— парировала телохранительница.
— Тогда ложись,— приказал правитель.
К счастью, Кавина не успела прилепить раненную руку к панцирю. Нефтис опустилась на мягкую лесную подстилку, отвела поврежденную конечность в сторону и отвернулась. Найл встал рядом на колени, положил ладони на еще чистую повязку и закрыл глаза, успокаивая дыхание. Спустя пятнадцать минут он устало откинулся на спину, и тяжело перевел дыхание.
— Все, можешь снимать. И найди, пожалуйста, мне чего-нибудь поесть.
— У меня остался кусок вареного мяса,— предложила внимательно наблюдавшая за процессом излечения Кавина.— Скажи, Посланник, а как ты это делаешь?
Стражница отодрала край наложенной на руку паутины и чулком стянула ее с руки. На месте недавней раны розовела глянцевая молодая кожа. Нефтис несколько раз сжала и разжала пальцы, и грустно причмокнула:
— Жалко, шрама не останется.
— Почему жалко? — удивился правитель.
— На память,— пожала плечами женщина.
— Посланник,— опять обратила на себя внимание Кавина.— Как ты это делаешь? Научи меня.
— Научить? — Найл удивленно приподнял брови.
— Да,— кивнула Кавина.— Помнишь, как ты в Комплексе Мага целый месяц раненых лечил? Здесь тоже пострадавших много. Исцелять вдвоем бы было намного легче и быстрее.
— Не знаю,— зачесал голову Найл.— Мне как-то в голову не приходило, что можно кого-то этому научить. Попробуем. Давай мясо.
Излечение раненых или больных происходило быстро, но отнимало огромное количество сил, и Найл испытывал зверский голод. Пожалуй, ему приходилось потреблять столько же пищи, сколько съел бы раненый за все то время, пока выздоравливал сам.
Расправившись с вареным мясом, Посланник вместе с Кавиной отправился в импровизированный лазарет, организованный братьями на небольшой полянке, окруженной раскидистым орешником.
Как с облегчением понял Найл, тяжело раненых не оказалось вовсе. Упавшие на излете стрелы хотя и пробили хитиновые покровы пауков, но войти глубоко в тело не смогли. Толстые древки арбалетных болтов торчали из спин, лап, из брюшек смертоносцев, причиняя боль, но сами пострадавшие не проявляли беспокойства и терпеливо грелись на солнышке. Среди них, привалившись спина к спине, сидели две девушки, одной из которых стрела вошла в мясистую часть бедра и, похоже, уперлась в кость; у другой древко торчало рядом с шеей, ухитрившись впиться точно в вырез панциря.
— Начнем с пауков,— сказал правитель,— с ними проще.
Тела смертоносцев заключены в жесткий наружный скелет, из которого выступают хелицеры, восемь подвижных лап и мягкое брюшко. Внутренние органы раз и навсегда закреплены на своих местах. Застрявшие внутри стрелы, причинив вред однажды, в дальнейшем не причиняли никакого беспокойства. Найл обычно их даже не выдергивал, чтобы не причинять лишнего вреда. С людьми все иначе. Их тела гибки, мышцы, кости, внутренние органы постоянно перемещаются относительно друг друга, и любой посторонний предмет постоянно причиняет боль. Из человеческого тела стрелы или наконечники копий приходится выдергивать или вырезать, причиняя лишние муки пострадавшему.
— Вот, смотри,— Посланник указал на спину ближнего паука, из самого центра которой выглядывала деревяшка размером с большой палец руки. Рана медленно сочилась синеватой слизью.— Я вылечу этого, а ты возьмись за соседнего.
Соседний смертоносец тоже имел рану в спине, только ближе к голове.
— Подойди к нему как можно ближе,— Найл протиснулся между лап к самому телу паука,— положи руки на рану. Теперь закрой глаза. Дыши. Правильно дышать — это самое главное. С каждым вдохом в нас приходит новая, чистая энергия. С каждым выдохом ее часть нас покидает. Почувствуй, как она входит в тебя, как сматывается чуть ниже груди в сверкающий серебряный клубок. Вдох — и еще немного нити намоталось в твоем животе. Выдох — клубок немного размотался. Вдох — он стал чуть-чуть побольше. Выдох — поменьше. Ты должна ощутить движение нити, только тогда ты сможешь подчинить ее себе, направить туда, куда пожелаешь. Заставь ее выходить не через ноздри, а через руки, позволь ей стекать через них, как прохладному ручейку. Пусть она тихонько струится в рану, заполняет ее, оживляет эту часть тела... Вот! Посланник вскинул руки. Древко стрелы прочно вросло в ворсистый хитиновый панцирь, и только влажный след от слизи доказывал, что совсем недавно здесь была открытая рана.
— Торчащий кончик можно потом срезать. А можно оставить, как есть. Ну как?
— Не получилось,— вздохнула Кавина.
— Интересно, куда Нефтис пропала? — оглянулся Найл.— Есть хочется...
У следующего восьмилапого стрела торчала из верхнего сустава ноги. Здесь она могла ему помешать.
— Зашорь сознание,— приказал правитель, взялся за стрелу и сильным рывков выдернул ее. Смертоносец болезненно дернул лапой.— Уже все, все позади...
Закончив исцеление паука, Найл просто-напросто заснул от усталости прямо на траве, куда присел чуть-чуть отдохнуть. В себя его привел запах жаркого. Солнце уже почти касалось горных вершин на западе, подкрашивая в розовый цвет бока набежавших на небо облаков.
Кавина упрямо продолжала колдовать над раненым пауком — смертоносец покорно ждал результата. Посреди полянки пылал костер, рядом с ним сидела на корточках Нефтис и жарила над огнем крупную муху.
— Сейчас будет готово, мой господин,— предупредила она, заметив движение правителя.— Совсем немного. Северяне все вышли, Дравиг их вдоль стены посадил. Наши девушки ушли за теми смертоносцами, что вчера погибли. Обещали скоро вернуться.
Подкрепив свои силы мушиной грудкой, Найл довольно быстро избавил от мелких ран двух пауков, потом вернулся и доел не успевшее остыть, слегка подгоревшее над огнем брюшко, когда вдруг послышался истошный вопль Кавины:
— Получилось!!!
— Что? — едва не подавился Найл и кинулся к ней.
— Получилось! Я залечила ему рану! — указала девушка на вросшую в спину паука стрелу.— Я смогла!
— Молодец. Давай тогда попробуем вылечить двух последних.
— Угу.— Кавина мгновенно приобрела серьезность и даже прикусила губу.— Сейчас попробуем.
На этот раз произвести исцеление она смогла почти так же быстро как и правитель, вот только восторга на этот раз девушка не выражала, тяжело дыша и покачиваясь от усталости.
— Пару часов отдохнем,— предложил Найл, хорошо понимая ее состояние.— К тому же, лечить людей легче в темноте.
Они разделили пополам еще одну крупную черную муху, неторопливо поели, прилегли под охраной Нефтис на мягкий слой сухой листвы и выцветших сосновых иголок, и мгновенно утонули в глубоком сне. Найлу показалось, что прошло всего лишь несколько мгновений, как Кавина начала толкать его в бок:
— Посланник, Посланник, уже стемнело. Ребята костры единения разжигают. Мы не успеем.
— Успеем,— правитель стряхнул дремоту и решительно поднялся на ноги.— Пойдем.
Раненые девушки, увидев что пришла и их очередь, облегченно зашевелились, морщась от боли.
— Посмотри на них, Кавина. Что ты видишь?
— Ну, Тритию вижу. И Каллу.
— Не туда смотришь,— вздохнул правитель.— Понимаешь, тело человека, как и тело смертоносца, тоже заключено в панцирь. Только у паука этот панцирь хитиновый, а у нас — энергетический.
— То есть, у восьмилапых этого энергетического панциря нет вообще?
— Да.
— А почему?
— Ты никогда не замечала, Кавина,— покачал головой Найл,— что пауки потребляют примерно в пятьдесят раз меньше пищи, чем люди? Разумеется, когда мы находимся в походе и тратим одинаковое количество сил, то и еды нам нужно примерно одинаково. Но когда мы отдыхаем на стоянке, то двуногим воинам нужно есть каждый день, а восьмилапые могут безболезненно голодать почти целый год. Разница как раз в том, что люди постоянно поддерживают у себя этот самый энергетический щит, а смертоносцы обходятся без него. Теперь давай не отвлекаться, а заниматься учением.
— А зачем нужен этот энергетический панцирь?
— Честно говоря, не знаю,— пожал плечами Посланник.— Возможно раньше, когда люди много пользовались электричеством, теле-и радиоприемниками и передатчиками, телефонами, компьютерами этот энергетический кокон защищал их от вредных излучений. А может быть, для чего-то еще. Наверное, пока мы просто не сталкивались с теми опасностями, от которых он может нас спасти. Перестань отвлекаться. Сейчас для тебя главное не узнать, для чего нужен энергетический щит, а увидеть его. Вообще-то энергетический кокон вокруг человеческого тела виден всегда, но мы настолько привыкли не обращать на него внимания, что просто не замечаем. Постарайся переступить через привычное «незамечание» и увидеть ауру Каллы.
Кавина мужественно вперилась девушке в ногу и так напряглась, словно собиралась взглядом поднять подругу в воздух. Даже дышать от натуги перестала...
— Не получается!
— А тут сила не нужна,— покачал головой Найл.— Ты должна почувствовать ауру, только тогда ее можно различить.
— Но как?
— Попробуй руками. Это видеть нам удается только глазами, а чувствовать может любая клеточка тела.
Кавина растопырила пальцы и повернула ладони в сторону раненной.
— Нет,— тяжело вздохнул Найл.— Все это делается иначе. Для начала постарайся осознать энергетический клубок внутри себя, вспомни это ощущение. Теперь согрей ладони... Ну, потри их хорошенько друг о друга, чтобы стали горячими. А теперь пропусти немного энергии через обе руки, выпусти ее наружу между ладонями... Ты чувствуешь? Ты чувствуешь ее присутствие? Небольшой, мягкий энергетический шарик?
— Да,— прошептала девушка.
— Это она. Та самая энергия, которую не желают замечать твои глаза. Запомни свои ощущения. Теперь перейди к Калле, медленно опускай руки ей на живот, пока не ощутишь энергетический кокон. Попробуй.
Кавина вскинула руки на высоту чуть ли не в полметра над своей пострадавшей соратницей и стала их медленно опускать. Остановились ладони примерно в пяти сантиметрах над телом.
— Я чувствую,— Кавина облизнула почему-то пересохшие губы.
— Теперь следи за состоянием ауры и веди руками к ноге.
Руки девушки медленно двинулись вниз. Рядом с раной они остановились.
— Она пропадает! — испуганно повернула голову Кавина.
— Так и должно быть,— кивнул Найл.— Стрела ранила не только тело, но и разорвала энергетический щит. Когда лечишь человека, мало залить энергией рану. Ты должна восстановить ауру, заровнять ее, добиться оживления в ней энергетических потоков. Понятно? Сосредоточься, подумай. Не выдергивай стрелу, пока не будешь готова действовать. Итак, во имя Великой Богини, давай.
Кавина несколько минут не шевелилась, потом взялась за торчащее из ноги древко, с совершенно ненужной силой вырвала его, заставив раненую громко вскрикнуть, и вознесла ладони над раной, откинув голову назад, зажмурившись и крепко стиснув зубы.
Судя по тому, что кровь из раны не потекла, лечение началось успешно. Найл кивнул и повернулся к Тритии.
— Потерпи,— кивнул он, берясь за древко стрелы.— Сейчас будет немного больно, зато потом ты выздоровеешь.
К удивлению правителя, Кавина справилась со своей больной даже раньше, нежели он сам. Удачное излечение подруги наполнило ее такой радостью, что далее аура заметно пожелтела. Однако к тому моменту, когда Найл освободился, она уже успела справиться с детским восторгом по поводу своего мастерства и напустила серьезный, сосредоточенный вид:
— А вот скажи, Посланник,— демонстрируя наблюдательность, поинтересовалась она, — почему это человеческая кровь красная, а кровь смертоносцев — голубая?
— Потому, что... — Найл запнулся. Безусловно, он мог сообщить, что основой кислородного обмена в человеческом организме являются атомы железа, а в паучьем — атомы меди. Но что поймет из этого маленькая дикарка, которая знала железо только в виде ножа и меча, а медь — только в виде тонких чеканных тарелок. И как ей объяснить, что такое кислород? Поэтому Посланник закончил фразу совсем не так, как собирался:
— Потому, что мы разные. Но ты знаешь, в истории человечества есть забавный момент.
Раньше, в те времена, когда на земле не существовало никаких разумных тварей кроме людей, двуногие были абсолютно уверены, что рано или поздно ими начнут править существа с голубой кровью. Они даже приписывали этот цвет крови своим королям и дворянам.
— Ты хочешь сказать, Посланник,— забеспокоилась девушка,— рано или поздно восьмилапые станут нашими правителями?
— В мире нет ничего постоянного, Кавина. В древности этими землями правили люди. В недавнем прошлом на ней царили пауки. Теперь, когда мы стали братьями, она принадлежит нам всем. Пойдем к кострам. Мне кажется, там ждут только нас.
Война за Приозерье закончилась. Северяне со связанными за спиной руками сидели вдоль белой паутинной стены, в их городе стоял гарнизон под руководством Навула. Ущелье, ведущее во владения князя Граничного, отныне оказалось надежно перекрыто. Чтобы признать битву законченной, недоставало последнего, самого печального — выполнить свой долг перед павшими.
Подданные Магини унесли погибших друзей подальше в сторонку, залили их рты водой и теперь негромко пели монотонные молитвы, тщательно перевязывая павшим руки и ноги. Братья с опаской поглядывали на подобное надругательство над воинами, но в чужие обычаи не вмешивались. Сейчас их внимание занимали друзья, ушедшие в Счастливый Край.
Братья по плоти никогда не позволяли сжигать своих товарищей, как никчемный мусор, как это нередко практиковалось во времена Смертоносца-Повелителя. Они никогда не закапывали павших в землю, словно кухонные отбросы, как всегда поступали дикари пустыни. Они не выбрасывали мертвых гнить в озеро, подобно подпорченным объедкам, как это делали обитатели подземного города Дира.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мир пауков 16. Пленница'
1 2 3 4 5