Мощные плечи, огромный рост, мало чем уступающий Конану, могучие длинные руки – киммерийцу довелось в ночной час встретить достойного противника!
Они кружили по освещенной площадке, слегка согнувшись, пугая друг друга ложными выпадами и отражая неожиданные удары. Первые мгновения нервозности прошли, и с каждым ударом варвар чувствовал себя все более уверенно.
Он не мог пока разглядеть лица неожиданного противника, потому что в лунном свете оно выглядело сплошным черным пятном, на фоне которого ярко блестели светлые белки глаз. Черный враг тяжело дышал и хрипел, как дикий голодный зверь, дрожащий от ненависти, – он сделал мощный выпад, и Конан почувствовал кожей, как смертоносный клинок прошел на расстоянии волоса от его груди, но в ответ он коротко всадил в нападавшего острие кинжала и, когда ощутил, что сталь достигла цели, мгновенно вложил всю силу в удар.
Мертвецы так не реагируют на удар – это варвар знал совершенно точно. Можно отрубить такому созданию руку или ногу, можно снести напрочь плечо, он все равно будет неумолимо надвигаться до тех пор, пока не вцепится холодными сухими пальцами в горло или пока не будет разрублен на части.
Упал на гравий клинок, которым враг пытался поразить его, из разверстой гортани вырвался предсмертный вопль. Киммериец понимал, что насаженное на забарский кинжал тело слабеет с каждым мгновением, поэтому еще сильнее загнал его внутрь, а потом резким движением руки вытащил обратно.
С тяжелым шумом тело рухнуло наземь. Пальцы Конана, ощупывающие клинок, ощутили теплоту крови. Ни у одного мертвеца кровь не обладает такой божественной теплотой, поэтому теперь варвар был совершенно уверен, что напавший на него незнакомец был обыкновенным человеком.
Но что заставило его броситься на него с оружием? Внимательно глядя по сторонам, киммериец осторожно присел и в лучах лунного света рассмотрел убитого. То, что он сначала принял за устрашающую черную маску, оказалось черной кожей. Нападавший был, судя по всему, родом откуда-то из Черных Королевств, а может быть, Куша или Дарфара. Немало таких молодцов можно было встретить на Невольничьем рынке Херриды, их привозили сюда в основном для работы на плантациях Междуречья, но порой чернокожие сбегали от своих хозяев, превращаясь в ночных хищников.
Кем был этот темнокожий? Падким до свежего мяса людоедом вроде тех обжор, что поедали ничего не подозревающих постояльцев Арама Бакша в Замбуле? Если так, то почему он сидел в засаде рядом со склепом? Нормальные люди в это время стараются не посещать могильники, а собираются в тавернах.
Размышляя над этим, Конан решил оттащить безжизненное тело в сторону и спрятать в соседнем склепе, положить его рядом с каким-нибудь важным зингарским нобилем, чтобы скрасить тому тусклое существование. Это оказалось не так-то просто, порой ему казалось, что по дорожке он волочет тушу молодого бычка, – так тяжел оказался убитый им темнокожий. Невнятные голоса, мучительные глухие стоны то затихали, то внезапно снова доносились из склепа семьи Фредегара. Когда варвар отволок тело, то вернулся сюда и стал медленно приближаться к странному месту.
Вдруг он снова заметил какое-то движение в темноте и выхватил оружие.
– Киммериец! Беда! – раздался голос Астриса. – Мальчики пропали, я нигде не могу найти близнецов!
* * *
Хлодвиг и Хундинг сидели и наблюдали за Склепом Четырех Фонтанов, пока солнце на начало клониться к горизонту. За это время дверь усыпальницы, где скрылся теннетор Храма Небесного Льва со своим чернокожим слугой, ни разу не шелохнулась. Братья успели изучить все трещины, расщелины и борозды в стенах близлежащих древних гробниц, смогли сосчитать все камни, белеющие рядом с небольшой площадкой с фонтанами, но, кроме этого, ничего увидеть так и не смогли.
Порой они начинали сомневаться, не привиделось ли им все. Стояла дневная жара, обоих сильно мучила жажда, и несколько раз братья спрашивали друг друга: не были ли фигуры Оровеза и его темнокожего прислужника сотканы из колеблющегося марева раскаленного воздуха?
Но они оба прекрасно видели, как теннетор с гигантом цвета черного мрамора исчезли за величественной кованой дверью. Не могут же болезненные видения посещать одновременно двух людей!
Час Туберозы уже наверняка давно закончился, сменившись Часом Шафрана, но все оставалось по-прежнему. Братья начали совещаться, что им нужно делать дальше.
– Давай вернемся… – шептал осторожный и рассудительный Хундинг. – Может быть, наставник уже ищет нас на галерее.
– Ерунда, – отмахивался Хлодвиг. – Он вернется не раньше, чем наступит Час Лилии. Наоборот, он будет ругать нас за то, что мы не смогли ничего выяснить. Прошло еще немало времени. Поднялся суровый ветер, принявшийся по-свойски расправляться с листвой. Клубы пыли начали метаться по всему кладбищу от одной усыпальницы к другой, и небо стремительно чернело от надвигающихся грозовых туч.
– Пора возвращаться! – нервно прокричал Хундинг. – Хло, поверь мне, так будет лучше!
– Ерунда!
Извилистая линия молнии пронзила свинцовое небо одновременно с оглушающим раскатом грома, и на братьев обрушились потоки ливня.
– Я же говорил тебе! Нужно было возвращаться… – страдал Хундинг, пытаясь укрыться за небольшим навесом древней гробницы.
– Ерунда… Мы посмотрим сейчас, что там происходит, – перекрикивая шум ливня, решил Хлод-виг.
Глаза его радостно горели, и он, казалось, нисколько не беспокоился из-за бушующей грозы.
– О чем ты? – в ужасе вскричал его брат. – Заклинаю тебя всеми Благами Всемогущего Митры! Остановись!
Но Хлодвиг уже выскочил из своего укрытия. Всего несколько шагов, и он оказался около склепа Фредегара, по которому с крыши струились обильные дождевые потоки. Стоило сидеть столько времени на солнцепеке, чтобы потом просто взять и подобраться поближе, думал он, обходя один из четырех фонтанов.
У угла он коротко обернулся и нисколько не удивился, обнаружив за своей спиной Хундинга. С детства они могли делать что-нибудь только вдвоем, поэтому в глубине души Хлодвиг не сомневался, что брат все-таки преодолеет робость и присоединится к нему.
Указательный палец Хлодвига вертикально застыл, прижавшись к губам, – знак молчания и осторожности в это мгновение был совершенно излишним, потому что опасливый Хундинг и не собирался ничего говорить, зябко вжимая голову в плечи от хлещущих ему за шиворот дождевых струй. Хлодвиг приник глазом к щели, открывавшей вид в залу гробницы, и сосредоточенно замер.
– Что там? – не выдержал его брат, стоящий сзади и беспокойно озирающийся по сторонам. – Что ты видишь?
Но, к его ужасу, Хлодвиг внезапно отворил пошире дверь и проник внутрь!
Это произошло так быстро, что брат не успел никак ему помешать. Хундинг почувствовал, как от страха и холодных струй дождя у него по ногам пробежала дрожь. В отчаянии он несколько раз посмотрел по сторонам, словно пытаясь там найти ответ на вопрос: что делать? Но брат словно не собирался возвращаться обратно из усыпальницы, поэтому Хундинг решился и проскользнул туда следом.
Тусклый мрачный свет пробивался через полуоткрытую дверь и несколько узких высоких окон, забранных витражами из тонких пластин горного хрусталя и кварца.
Зала гробницы напоминала обеденное помещение в каком-нибудь особняке или вилле: вдоль дальней стены протянулся длинный каменный стол из черного мрамора, рядом с которым виднелась резная скамья. Симметричные арки, поддерживаемые витыми колоннами с пышными капителями, венчались золотоликим изображением Всемогущего Митры.
Взгляд Хундинга скользнул по торжественному внутреннему убранству и, к ужасу, остановился на свинцовых гробах, расположенных рядом друг с другом, как роскошные кровати в большой спальной зале. Хлодвиг, стоящий рядом с дверью, прошептал:
– Там и столетней давности мертвецы лежат, наверное, и двухсотлетней!
Братья обменялись выразительными взглядами, потому что одновременно подумали о местонахождении Оровеза и его чернокожего слуги. Зала гробницы была достаточно просторной, но нигде не было видно двух людей, за которыми столько времени напрасно следили близнецы.
– Смотри… – едва слышно заметил Хлодвиг и указал на правый угол.
Свинцовые гробы стояли на одинаковом расстоянии друг от друга и образовывали ровную линию. Но последний был отодвинут в сторону вокруг своей оси, и на его месте открывался темный прямоугольник.
– Подземный ход! – шепотом воскликнул Хлодвиг. – Они скрылись там!
Хундинг в очередной раз за сегодняшний день почувствовал, как неприятно начинает сосать у него под ложечкой, когда он увидел, что брат решительно двинулся в ту сторону, шагая на носках и осторожно перенося вес тела с ноги на ногу. Нужно было оставаться на галере, подумал он, однако направился вслед за Хлодвигом. Они осторожно приблизились к подземному ходу и почувствовали неприятный запах земли и плесени.
– Мы только посмотрим и вернемся… – прошептал Хлодвиг. – Зато представь, сколько мы сможем рассказать наставнику…
Они только успели наклониться над черным провалом, как хриплый смех, раздавшийся за их спинами, заставил братьев резко обернуться. Через мгновение оба задрожали, потому что входная кованая дверь с шумом захлопнулась, загрохотал засов, и из тьмы возникли две большие фигуры.
– Жалкие мокрые цыплята… вы больше никогда не сможете рассказывать что-нибудь своему Астрису, – раздался скрипучий голос Оровеза из Междуречья. – Он больше не увидит вас, мелких пакостников, потому что наступил ваш последний вечер.
Близнецы невольно прижались друг к другу, и каждый ощущал, как нервная дрожь сотрясает брата.
– Мы случайно зашли сюда, – пролепетал Хлодвиг. – Начался ливень, и мы искали, где можно укрыться…
В ответ снова раздался хриплый язвительный смех.
– Это вы можете рассказать своему гнусному наставнику на Серых Равнинах, когда он появится там вслед за вами обоими, – злорадно заметил теннетор. – А я очень рад, что вы зашли сюда. Сегодня последний день, когда Владыка Подземелья захочет отведать человеческого сердца, и мне приятно, что удалось приготовить для него достойный подарок. Не правда ли, Гида?
Стоявший рядом с Оровезом ужасный чернокожий истукан поспешно кивнул и тоже злобно засмеялся.
– Брось их вниз! Пусть Владыка насытится и уснет, а мы спустимся потом за всем золотом Валузии! Бросай их, Гида!
С криками отчаяния братья бросились в разные стороны, но чернокожий с удивительной ловкостью схватил сначала одного, а потом другого. Он сгреб их в охапку и без всякого усилия понес к зловонному провалу.
– Держись за меня, Хун! – со слезами закричал Хлодвиг, когда мощные руки подтащили их к отверстию и сбросили в черный провал.
Сначала Хлодвиг уцепился обеими руками, но потом оба они рухнули вниз.
Близнецы летели так долго, что Хундинг начал задыхаться от напряжения. Будь внизу камни, они, конечно, переломали бы все кости и не смогли бы сдвинуться с места. Но они, несколько раз зацепляясь за что-то мягкое, повалились в рыхлую пуховую землю и только больно стукнулись лбами, как это неоднократно случалось с ними и прежде.
Хлодвиг ухитрился упасть на четвереньки, его не застало врасплох дно подземного хода, а Хундинг вскрикнул от неожиданности и в первые мгновения оставался лежать неподвижно. Потом он пошевелился и слабо спросил:
– Хло, мы живы?
– Хвала Всемогущему Митре и Ласковой Иштар, – простонал в ответ брат. – Мы живы, но у меня было такое ощущение, что в животе что-то оборвалось, когда мы брякнулись сверху.
Первое время они лежали в темноте и ощупывали свои руки и ноги.
– Как я хотел бы сейчас проснуться в своей кровати и обнаружить, что мы с тобой все это время находились в Немедии… – со слезами в голосе признался Хундинг. – Зачем только мы пошли сюда! Что теперь с нами будет? Что? Мы в полной темноте, где-то под могилами, и наставник даже не подозревает о том, что с нами произошло…
– Перестань! – отозвался брат. – Наставник знает все. Он выручит нас, не сомневайся!
В голосе Хлодвига тоже слышались подступающие к горлу слезы, хотя он изо всех сил старался говорить уверенно и спокойно.
– О каком таком Владыке говорил Оровез? – с дрожью продолжил Хундинг. – Ты понял, что он там говорил о сердцах? Чьи сердца захочет отведать Владыка Подземелья?
– Давай лучше попробуем встать и выбраться отсюда…
– Хло, мне страшно… Нужно сидеть и читать лауды… Всемогущий Митра не может оставить нас в такой тьме… Давай прочтем слова молитвы!
– Да вставай же, плакса! Мы должны что-то делать. Вставай!
Внезапно в вышине над их головами раздался злорадный смех Оровеза, и теннетор храма прокричал:
– Передайте привет Владыке Подземелья! Я постараюсь встретиться с ним ровно через тысячу лет!
Слова его звучали глухо, потому что тонули в толще рыхлой земли. Но вслед за этим наверху послышались тяжелый скрип и металлический лязг.
– Что это? Что произошло? – встрепенулся Хундинг.
– Кажется, они задвинул плиту со свинцовым гробом. Теперь подземный ход, видимо, закрыт…
Тяжелый запах, неприятно поразивший близнецов еще наверху, в усыпальнице, внизу усилился и стал совершенно невыносимым.
Ни один луч света не проникал сверху, и близнецы осторожно передвигались, наугад выставив вперед руки.
– Как ты думаешь, где мы… – спросил Хундинг и, не успев закончить вопрос, почувствовал, как почва уходит куда-то из-под ног и он опять валится вниз.
Он успел только пронзительно вскрикнуть и провалился.
– Хун! Где ты? – прошептал Хлодвиг, и сам понял, что летит вслед за братом.
На этот раз они оказались в небольшом покатом земляном туннеле, поэтому пришлось пережить несколько неприятных мгновений, кубарем слетая по наклонной плоскости, но дело обошлось без падений и болезненных ушибов. Братья оказались в странном месте. Хотя по-прежнему сверху не проникал свет, они, оглядываясь по сторонам, могли разбирать очертания необычной залы с гладкими сводами, сходящимися наверху в центре наподобие вершины пирамиды.
Близнецы влетели сюда через узкий проем, напоминавший, скорее, окно, и в первый момент были так ошеломлены, что не могли вымолвить и слова. Казалось, сами стены излучали неясный мерцающий свет, он брезжил, и глаза братьев могли различать даже свои фигуры, лица и выражение глаз.
– Что это? – еле слышно спросил Хундинг, вытирая платком лицо от земли. – Куда мы попали? О, Митра Всевидящий! Помоги нам выбраться отсюда!
– Я ничего не понимаю… откуда проникает свет… и что это такое…
Они часто и прерывисто дышали, потому что воздуха все время не хватало. Воздух был влажный, спертый, насыщенный испарениями, от которых слегка кружилась голова, так что Хундинг прижал к носу свой платок, чтобы хоть как-то облегчить дыхание.
Хлодвиг, казалось, не замечал ядовитых миазмов и больше был обеспокоен тем, что он видит. Если брат его оставался на месте, боясь даже пошевелиться, то Хлодвиг постоянно перемещался по зале, разглядывая стены вблизи. Он словно измерял шагами темницу, не обращая внимания на предостережения Хундинга.
– Смотри! Здесь, кажется, стол! – приглушенно воскликнул Хлодвиг. – Огромный стол из камня!
– Заклинаю, тебя всеми Дарами Митры! – испуганно отозвался брат. – Давай попробуем выбраться наверх через то окно! Я не могу здесь больше оставаться, мне нечем дышать…
– Иди сюда… давай посмотрим… здесь на стене висит нечто… очень похожее на зеркало!
– Хло! Давай скорее выбираться отсюда! Мне страшно!
Несмотря на свой испуг, Хундинг приблизился к брату, передвигая негнущиеся ноги, и действительно смог различить во мгле едва светящиеся очертания стола, над которым виднелось нечто вроде настенного зеркала в крупной овальной раме.
Внезапно близнецы вздрогнули – в противоположной стороне залы раздался некий загадочный звук! Они невольно прижались друг к другу и услышали глухой голос…
Судорожно сглотнув, Хлодвиг поддержал брата, настолько сильно испугавшегося, что ноги почти отказывались его держать. Но через мгновение увиденное чуть не повергло его самого в обморок, ибо перед братьями возникло бесплотное существо, стоящее в углу и простирающее руки в их сторону.
Все плыло перед глазами Хлодвига, он лишился дара речи и не мог даже пошевелиться, хотя существо неумолимо приближалось к ним. Дрожащие губы юноши пытались выговорить слова молитвы, обращенной к Митре, но ни один слог не смог бы разобрать Всемогущий в этом жалком лепете.
Звук голоса раздался снова, на этот раз ближе, и вдруг Хлодвиг узнал в приближающейся светящейся фигуре рыжеволосую Адальджизу! Сердце юноши заледенело, когда он смог вблизи увидеть убитую на кладбище жрицу. Она была, как и в ту ночь, в тесном каласирисе, с распущенными густыми волосами, но лик девушки на этот раз выглядел жутко и безобразно, правая щека была разъедена, точно открытой язвой, каким-то пятном, напоминавшим безжалостное клеймо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Они кружили по освещенной площадке, слегка согнувшись, пугая друг друга ложными выпадами и отражая неожиданные удары. Первые мгновения нервозности прошли, и с каждым ударом варвар чувствовал себя все более уверенно.
Он не мог пока разглядеть лица неожиданного противника, потому что в лунном свете оно выглядело сплошным черным пятном, на фоне которого ярко блестели светлые белки глаз. Черный враг тяжело дышал и хрипел, как дикий голодный зверь, дрожащий от ненависти, – он сделал мощный выпад, и Конан почувствовал кожей, как смертоносный клинок прошел на расстоянии волоса от его груди, но в ответ он коротко всадил в нападавшего острие кинжала и, когда ощутил, что сталь достигла цели, мгновенно вложил всю силу в удар.
Мертвецы так не реагируют на удар – это варвар знал совершенно точно. Можно отрубить такому созданию руку или ногу, можно снести напрочь плечо, он все равно будет неумолимо надвигаться до тех пор, пока не вцепится холодными сухими пальцами в горло или пока не будет разрублен на части.
Упал на гравий клинок, которым враг пытался поразить его, из разверстой гортани вырвался предсмертный вопль. Киммериец понимал, что насаженное на забарский кинжал тело слабеет с каждым мгновением, поэтому еще сильнее загнал его внутрь, а потом резким движением руки вытащил обратно.
С тяжелым шумом тело рухнуло наземь. Пальцы Конана, ощупывающие клинок, ощутили теплоту крови. Ни у одного мертвеца кровь не обладает такой божественной теплотой, поэтому теперь варвар был совершенно уверен, что напавший на него незнакомец был обыкновенным человеком.
Но что заставило его броситься на него с оружием? Внимательно глядя по сторонам, киммериец осторожно присел и в лучах лунного света рассмотрел убитого. То, что он сначала принял за устрашающую черную маску, оказалось черной кожей. Нападавший был, судя по всему, родом откуда-то из Черных Королевств, а может быть, Куша или Дарфара. Немало таких молодцов можно было встретить на Невольничьем рынке Херриды, их привозили сюда в основном для работы на плантациях Междуречья, но порой чернокожие сбегали от своих хозяев, превращаясь в ночных хищников.
Кем был этот темнокожий? Падким до свежего мяса людоедом вроде тех обжор, что поедали ничего не подозревающих постояльцев Арама Бакша в Замбуле? Если так, то почему он сидел в засаде рядом со склепом? Нормальные люди в это время стараются не посещать могильники, а собираются в тавернах.
Размышляя над этим, Конан решил оттащить безжизненное тело в сторону и спрятать в соседнем склепе, положить его рядом с каким-нибудь важным зингарским нобилем, чтобы скрасить тому тусклое существование. Это оказалось не так-то просто, порой ему казалось, что по дорожке он волочет тушу молодого бычка, – так тяжел оказался убитый им темнокожий. Невнятные голоса, мучительные глухие стоны то затихали, то внезапно снова доносились из склепа семьи Фредегара. Когда варвар отволок тело, то вернулся сюда и стал медленно приближаться к странному месту.
Вдруг он снова заметил какое-то движение в темноте и выхватил оружие.
– Киммериец! Беда! – раздался голос Астриса. – Мальчики пропали, я нигде не могу найти близнецов!
* * *
Хлодвиг и Хундинг сидели и наблюдали за Склепом Четырех Фонтанов, пока солнце на начало клониться к горизонту. За это время дверь усыпальницы, где скрылся теннетор Храма Небесного Льва со своим чернокожим слугой, ни разу не шелохнулась. Братья успели изучить все трещины, расщелины и борозды в стенах близлежащих древних гробниц, смогли сосчитать все камни, белеющие рядом с небольшой площадкой с фонтанами, но, кроме этого, ничего увидеть так и не смогли.
Порой они начинали сомневаться, не привиделось ли им все. Стояла дневная жара, обоих сильно мучила жажда, и несколько раз братья спрашивали друг друга: не были ли фигуры Оровеза и его темнокожего прислужника сотканы из колеблющегося марева раскаленного воздуха?
Но они оба прекрасно видели, как теннетор с гигантом цвета черного мрамора исчезли за величественной кованой дверью. Не могут же болезненные видения посещать одновременно двух людей!
Час Туберозы уже наверняка давно закончился, сменившись Часом Шафрана, но все оставалось по-прежнему. Братья начали совещаться, что им нужно делать дальше.
– Давай вернемся… – шептал осторожный и рассудительный Хундинг. – Может быть, наставник уже ищет нас на галерее.
– Ерунда, – отмахивался Хлодвиг. – Он вернется не раньше, чем наступит Час Лилии. Наоборот, он будет ругать нас за то, что мы не смогли ничего выяснить. Прошло еще немало времени. Поднялся суровый ветер, принявшийся по-свойски расправляться с листвой. Клубы пыли начали метаться по всему кладбищу от одной усыпальницы к другой, и небо стремительно чернело от надвигающихся грозовых туч.
– Пора возвращаться! – нервно прокричал Хундинг. – Хло, поверь мне, так будет лучше!
– Ерунда!
Извилистая линия молнии пронзила свинцовое небо одновременно с оглушающим раскатом грома, и на братьев обрушились потоки ливня.
– Я же говорил тебе! Нужно было возвращаться… – страдал Хундинг, пытаясь укрыться за небольшим навесом древней гробницы.
– Ерунда… Мы посмотрим сейчас, что там происходит, – перекрикивая шум ливня, решил Хлод-виг.
Глаза его радостно горели, и он, казалось, нисколько не беспокоился из-за бушующей грозы.
– О чем ты? – в ужасе вскричал его брат. – Заклинаю тебя всеми Благами Всемогущего Митры! Остановись!
Но Хлодвиг уже выскочил из своего укрытия. Всего несколько шагов, и он оказался около склепа Фредегара, по которому с крыши струились обильные дождевые потоки. Стоило сидеть столько времени на солнцепеке, чтобы потом просто взять и подобраться поближе, думал он, обходя один из четырех фонтанов.
У угла он коротко обернулся и нисколько не удивился, обнаружив за своей спиной Хундинга. С детства они могли делать что-нибудь только вдвоем, поэтому в глубине души Хлодвиг не сомневался, что брат все-таки преодолеет робость и присоединится к нему.
Указательный палец Хлодвига вертикально застыл, прижавшись к губам, – знак молчания и осторожности в это мгновение был совершенно излишним, потому что опасливый Хундинг и не собирался ничего говорить, зябко вжимая голову в плечи от хлещущих ему за шиворот дождевых струй. Хлодвиг приник глазом к щели, открывавшей вид в залу гробницы, и сосредоточенно замер.
– Что там? – не выдержал его брат, стоящий сзади и беспокойно озирающийся по сторонам. – Что ты видишь?
Но, к его ужасу, Хлодвиг внезапно отворил пошире дверь и проник внутрь!
Это произошло так быстро, что брат не успел никак ему помешать. Хундинг почувствовал, как от страха и холодных струй дождя у него по ногам пробежала дрожь. В отчаянии он несколько раз посмотрел по сторонам, словно пытаясь там найти ответ на вопрос: что делать? Но брат словно не собирался возвращаться обратно из усыпальницы, поэтому Хундинг решился и проскользнул туда следом.
Тусклый мрачный свет пробивался через полуоткрытую дверь и несколько узких высоких окон, забранных витражами из тонких пластин горного хрусталя и кварца.
Зала гробницы напоминала обеденное помещение в каком-нибудь особняке или вилле: вдоль дальней стены протянулся длинный каменный стол из черного мрамора, рядом с которым виднелась резная скамья. Симметричные арки, поддерживаемые витыми колоннами с пышными капителями, венчались золотоликим изображением Всемогущего Митры.
Взгляд Хундинга скользнул по торжественному внутреннему убранству и, к ужасу, остановился на свинцовых гробах, расположенных рядом друг с другом, как роскошные кровати в большой спальной зале. Хлодвиг, стоящий рядом с дверью, прошептал:
– Там и столетней давности мертвецы лежат, наверное, и двухсотлетней!
Братья обменялись выразительными взглядами, потому что одновременно подумали о местонахождении Оровеза и его чернокожего слуги. Зала гробницы была достаточно просторной, но нигде не было видно двух людей, за которыми столько времени напрасно следили близнецы.
– Смотри… – едва слышно заметил Хлодвиг и указал на правый угол.
Свинцовые гробы стояли на одинаковом расстоянии друг от друга и образовывали ровную линию. Но последний был отодвинут в сторону вокруг своей оси, и на его месте открывался темный прямоугольник.
– Подземный ход! – шепотом воскликнул Хлодвиг. – Они скрылись там!
Хундинг в очередной раз за сегодняшний день почувствовал, как неприятно начинает сосать у него под ложечкой, когда он увидел, что брат решительно двинулся в ту сторону, шагая на носках и осторожно перенося вес тела с ноги на ногу. Нужно было оставаться на галере, подумал он, однако направился вслед за Хлодвигом. Они осторожно приблизились к подземному ходу и почувствовали неприятный запах земли и плесени.
– Мы только посмотрим и вернемся… – прошептал Хлодвиг. – Зато представь, сколько мы сможем рассказать наставнику…
Они только успели наклониться над черным провалом, как хриплый смех, раздавшийся за их спинами, заставил братьев резко обернуться. Через мгновение оба задрожали, потому что входная кованая дверь с шумом захлопнулась, загрохотал засов, и из тьмы возникли две большие фигуры.
– Жалкие мокрые цыплята… вы больше никогда не сможете рассказывать что-нибудь своему Астрису, – раздался скрипучий голос Оровеза из Междуречья. – Он больше не увидит вас, мелких пакостников, потому что наступил ваш последний вечер.
Близнецы невольно прижались друг к другу, и каждый ощущал, как нервная дрожь сотрясает брата.
– Мы случайно зашли сюда, – пролепетал Хлодвиг. – Начался ливень, и мы искали, где можно укрыться…
В ответ снова раздался хриплый язвительный смех.
– Это вы можете рассказать своему гнусному наставнику на Серых Равнинах, когда он появится там вслед за вами обоими, – злорадно заметил теннетор. – А я очень рад, что вы зашли сюда. Сегодня последний день, когда Владыка Подземелья захочет отведать человеческого сердца, и мне приятно, что удалось приготовить для него достойный подарок. Не правда ли, Гида?
Стоявший рядом с Оровезом ужасный чернокожий истукан поспешно кивнул и тоже злобно засмеялся.
– Брось их вниз! Пусть Владыка насытится и уснет, а мы спустимся потом за всем золотом Валузии! Бросай их, Гида!
С криками отчаяния братья бросились в разные стороны, но чернокожий с удивительной ловкостью схватил сначала одного, а потом другого. Он сгреб их в охапку и без всякого усилия понес к зловонному провалу.
– Держись за меня, Хун! – со слезами закричал Хлодвиг, когда мощные руки подтащили их к отверстию и сбросили в черный провал.
Сначала Хлодвиг уцепился обеими руками, но потом оба они рухнули вниз.
Близнецы летели так долго, что Хундинг начал задыхаться от напряжения. Будь внизу камни, они, конечно, переломали бы все кости и не смогли бы сдвинуться с места. Но они, несколько раз зацепляясь за что-то мягкое, повалились в рыхлую пуховую землю и только больно стукнулись лбами, как это неоднократно случалось с ними и прежде.
Хлодвиг ухитрился упасть на четвереньки, его не застало врасплох дно подземного хода, а Хундинг вскрикнул от неожиданности и в первые мгновения оставался лежать неподвижно. Потом он пошевелился и слабо спросил:
– Хло, мы живы?
– Хвала Всемогущему Митре и Ласковой Иштар, – простонал в ответ брат. – Мы живы, но у меня было такое ощущение, что в животе что-то оборвалось, когда мы брякнулись сверху.
Первое время они лежали в темноте и ощупывали свои руки и ноги.
– Как я хотел бы сейчас проснуться в своей кровати и обнаружить, что мы с тобой все это время находились в Немедии… – со слезами в голосе признался Хундинг. – Зачем только мы пошли сюда! Что теперь с нами будет? Что? Мы в полной темноте, где-то под могилами, и наставник даже не подозревает о том, что с нами произошло…
– Перестань! – отозвался брат. – Наставник знает все. Он выручит нас, не сомневайся!
В голосе Хлодвига тоже слышались подступающие к горлу слезы, хотя он изо всех сил старался говорить уверенно и спокойно.
– О каком таком Владыке говорил Оровез? – с дрожью продолжил Хундинг. – Ты понял, что он там говорил о сердцах? Чьи сердца захочет отведать Владыка Подземелья?
– Давай лучше попробуем встать и выбраться отсюда…
– Хло, мне страшно… Нужно сидеть и читать лауды… Всемогущий Митра не может оставить нас в такой тьме… Давай прочтем слова молитвы!
– Да вставай же, плакса! Мы должны что-то делать. Вставай!
Внезапно в вышине над их головами раздался злорадный смех Оровеза, и теннетор храма прокричал:
– Передайте привет Владыке Подземелья! Я постараюсь встретиться с ним ровно через тысячу лет!
Слова его звучали глухо, потому что тонули в толще рыхлой земли. Но вслед за этим наверху послышались тяжелый скрип и металлический лязг.
– Что это? Что произошло? – встрепенулся Хундинг.
– Кажется, они задвинул плиту со свинцовым гробом. Теперь подземный ход, видимо, закрыт…
Тяжелый запах, неприятно поразивший близнецов еще наверху, в усыпальнице, внизу усилился и стал совершенно невыносимым.
Ни один луч света не проникал сверху, и близнецы осторожно передвигались, наугад выставив вперед руки.
– Как ты думаешь, где мы… – спросил Хундинг и, не успев закончить вопрос, почувствовал, как почва уходит куда-то из-под ног и он опять валится вниз.
Он успел только пронзительно вскрикнуть и провалился.
– Хун! Где ты? – прошептал Хлодвиг, и сам понял, что летит вслед за братом.
На этот раз они оказались в небольшом покатом земляном туннеле, поэтому пришлось пережить несколько неприятных мгновений, кубарем слетая по наклонной плоскости, но дело обошлось без падений и болезненных ушибов. Братья оказались в странном месте. Хотя по-прежнему сверху не проникал свет, они, оглядываясь по сторонам, могли разбирать очертания необычной залы с гладкими сводами, сходящимися наверху в центре наподобие вершины пирамиды.
Близнецы влетели сюда через узкий проем, напоминавший, скорее, окно, и в первый момент были так ошеломлены, что не могли вымолвить и слова. Казалось, сами стены излучали неясный мерцающий свет, он брезжил, и глаза братьев могли различать даже свои фигуры, лица и выражение глаз.
– Что это? – еле слышно спросил Хундинг, вытирая платком лицо от земли. – Куда мы попали? О, Митра Всевидящий! Помоги нам выбраться отсюда!
– Я ничего не понимаю… откуда проникает свет… и что это такое…
Они часто и прерывисто дышали, потому что воздуха все время не хватало. Воздух был влажный, спертый, насыщенный испарениями, от которых слегка кружилась голова, так что Хундинг прижал к носу свой платок, чтобы хоть как-то облегчить дыхание.
Хлодвиг, казалось, не замечал ядовитых миазмов и больше был обеспокоен тем, что он видит. Если брат его оставался на месте, боясь даже пошевелиться, то Хлодвиг постоянно перемещался по зале, разглядывая стены вблизи. Он словно измерял шагами темницу, не обращая внимания на предостережения Хундинга.
– Смотри! Здесь, кажется, стол! – приглушенно воскликнул Хлодвиг. – Огромный стол из камня!
– Заклинаю, тебя всеми Дарами Митры! – испуганно отозвался брат. – Давай попробуем выбраться наверх через то окно! Я не могу здесь больше оставаться, мне нечем дышать…
– Иди сюда… давай посмотрим… здесь на стене висит нечто… очень похожее на зеркало!
– Хло! Давай скорее выбираться отсюда! Мне страшно!
Несмотря на свой испуг, Хундинг приблизился к брату, передвигая негнущиеся ноги, и действительно смог различить во мгле едва светящиеся очертания стола, над которым виднелось нечто вроде настенного зеркала в крупной овальной раме.
Внезапно близнецы вздрогнули – в противоположной стороне залы раздался некий загадочный звук! Они невольно прижались друг к другу и услышали глухой голос…
Судорожно сглотнув, Хлодвиг поддержал брата, настолько сильно испугавшегося, что ноги почти отказывались его держать. Но через мгновение увиденное чуть не повергло его самого в обморок, ибо перед братьями возникло бесплотное существо, стоящее в углу и простирающее руки в их сторону.
Все плыло перед глазами Хлодвига, он лишился дара речи и не мог даже пошевелиться, хотя существо неумолимо приближалось к ним. Дрожащие губы юноши пытались выговорить слова молитвы, обращенной к Митре, но ни один слог не смог бы разобрать Всемогущий в этом жалком лепете.
Звук голоса раздался снова, на этот раз ближе, и вдруг Хлодвиг узнал в приближающейся светящейся фигуре рыжеволосую Адальджизу! Сердце юноши заледенело, когда он смог вблизи увидеть убитую на кладбище жрицу. Она была, как и в ту ночь, в тесном каласирисе, с распущенными густыми волосами, но лик девушки на этот раз выглядел жутко и безобразно, правая щека была разъедена, точно открытой язвой, каким-то пятном, напоминавшим безжалостное клеймо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30