Для твоего сценария. На мой вкус, это очень удачный финал.
Матье не успевает выразить свое изумление. Дэвид открывает глаза и слегка приподнимается.
Дэвид (шепотом, к Матье). Вы видите, что тогда это еще был не предел!
Матье открывает рот, но входит Николя.
Николя. Шприца нет ни на площадке, ни в лифте!
Дэвид (вскакивая на ноги). Откуда ему быть!
Николя. Дэвид!..
Матье. Вы ничего с собой не делали?
Дэвид. Нет. Очень сожалею, Матье, но вы напрасно переволновались.
Николя. А след укола?
Дэвид. Утром мне делали анализ крови…
Роксана (возвращаясь из кухни). Прекрасно разыграно! Вы превзошли самого себя!
Дэвид. Вы тоже! Но я думаю, мы можем еще блеснуть!
Роксана. Что касается меня, то я готова, и сию минуту.
Дэвид. Сию минуту?
Роксана. Николя, ты на мотоцикле?
Николя. Да.
Роксана. Прекрасно. Поехали.
Николя. Куда?
Роксана. Скажу по дороге. Иди заводи. Я спускаюсь.
Николя уходит.
Матье. Роксана, куда ты?
Роксана. Куда глаза глядят, лишь бы его не видеть.
Матье. Но мы же не можем так вдруг расстаться!
Роксана. Именно вдруг! Ты должен остаться и его удержать, иначе он бросится следом.
Дэвид. Верно.
Матье. А вы тут при чем?
Роксана. Пока, Матье! Желаю удачи со сценарием! (Быстро выходит.)
Матье. Ну, чего вы добились?
Дэвид. Успокойтесь, Матье. Я это предвидел. Мой шофер внизу, и ему приказано следовать за ней. Она еще до вечера будет здесь.
Матье. Тогда почему вы не помешали ей уйти?
Дэвид. Чтобы поделиться с вами одной идеей, которая пришла мне в голову.
Матье. Еще одной?!
Дэвид. Не бойтесь, речь идет о деле. О вашем сценарии.
Матье. Каком?
Дэвид. Том, где говорится о Роксане и обо мне.
Матье. События развиваются в таком темпе, что он скоро будет готов.
Дэвид. Вот именно! Меня беспокоит финал. Пусть это вам не покажется смешным, но я хотел бы, чтобы на пленке конец был более благополучный.
Матье. О! Да я только этого и хочу. Так, как все сейчас обернулось, мне совсем не по вкусу. И вне логики. Сладость отказа – куда ни шло! Но есть же границы! Наступает момент, когда, по логике, вы перестаете воспринимать эту сладость и стремитесь только к одному – пробудить ответную любовь.
Дэвид. Конечно, это было бы прекрасно, но после моего самоубийства, вернее, после ее реакции…
Матье. Это невозможно! Это не в характере персонажа, а он должен быть неизменным. Она вас не любит и никогда не полюбит. В этом ее совершенство и законченность.
Дэвид. А вы не боитесь, что все слишком затянулось, что полное безразличие героини лишает ее привлекательности?
Матье (неискренне). Нет. Этому есть основание: молодой человек ей не нравится и надоел.
Дэвид. Но тогда это нужно получше обосновать. Почему он ей так не нравится? Аргумент, который она приводит, – на мой взгляд, несерьезен.
Матье. Возможно, вы и правы. Здесь не все четко. Мотивировка должна быть другая.
Дэвид. Мне тоже кажется.
Матье. Но какая?
Дэвид. Может быть, она любит другого?
Матье. Да, конечно, это прежде всего приходит на ум… Но кого? В моем сценарии она живет одна, никем не интересуясь…
Дэвид. У нее нет друзей, соседей?…
Матье. Нет. Я ей сочинил сестру-сообщницу? с которой она все обсуждает.
Дэвид. А вы не могли бы заменить сестру… например, другом, давним другом, которого она любит, а он об этом не подозревает?
Матье. Да, могу, это нетрудно.
Дэвид. Мне тоже так кажется, но, вы знаете, я не писатель, Может быть, вы…
Матье. Постойте, постойте!.. Мне пришла одна идея!.. Ах! Вот это был бы ход!
Дэвид. Что?
Матье. Может быть, это она сама, наша героиня, подстроила всю эту историю с влюбленным, жаждущим безответной любви?
Дэвид. Как так?
Матье. Постойте! Мне самому еще не все ясно. Мне только сейчас это пришло в голову… Если тот…
Дэвид. Кто – тот?
Матье. Молодой человек…
Дэвид. Ах, да…
Матье. Назовем его Дэвид, для простоты!
Дэвид. Хорошо.
Матье. Если в действительности Дэвид по ее просьбе согласится стать ее сообщником… из любви к азарту, например?
Дэвид. Да, или из благодарности…
Матье. Если вас это больше устраивает.
Дэвид. И, по вашему мнению, она обратилась к Дэвиду за помощью исключительно для того, чтобы вызвать ревность друга, которого она втайне страстно любит?
Матье. Нет, это слишком банально. Женщина ее уровня не прибегнет к такой уловке…
Дэвид. Согласен с вами. Но тогда зачем ей надо было разыгрывать всю эту комедию?
Матье. Не знаю, может быть, чтобы другой…
Дэвид. Кто – другой?
Матье. Ну, друг…
Дэвид. А! Тогда назовем его Юлиус, для простоты!
Матье. Хорошо. Значит, она все это сделала, чтобы потрясти его своим воображением!
Дэвид. Да! Совсем неглупо. При том условии, если вначале показать, что Юлиус особенно высоко ценит в людях именно воображение. Это ведь свойственно не всем мужчинам.
Матье. Разумеется, но если сделать его…
Дэвид. Писателем?
Матье. Блестяще! В высшей степени подходит, ибо эта посылка позволяет думать, что поступки женщины продиктованы желанием вызвать его вдохновение и помочь ему в его творчестве.
Дэвид. И она своего добивается.
Матье. Разумеется. Но постойте! Этот дурак Юлиус витает в облаках и садится за книгу, даже не подозревая, что она водит его пером.
Дэвид. Но в финале он это заметит!
Матье. Иначе быть не может. Сочиняя концовку! Ему бросится в глаза, что настоящая история любви не та, где герой – Дэвид, а где герой – он сам!
Дэвид. И, разумеется, он снова полюбит ее?
Матье. Разумеется! Но почему «снова»?
Дэвид. Потому что, как я себе представляю, этот кретин Юлиус любил же ее четырнадцать лет тому назад…
Матье (понимая наконец истину). Черт возьми! Черт возьми! Черт возьми!
Дэвид. А, наконец! Долго же вам надо было разжевывать!
Матье. Черт возьми!
Дэвид. Диалог не должен быть таким однообразным.
Матье (в замешательстве). Но если это правда?…
Дэвид. Значит, вы с ней все еще мыслите одинаково. С небольшим разрывом во времени, поскольку вы немножко заржавели. Ничего! Скоро войдете в форму.
Матье. Поразительно!
Дэвид. Это она – поразительна!
Матье. Неужели все это она одна придумала?
Дэвид. Да. Я только привел ей мою приятельницу Сандру, которая – как вы справедливо заметили – не лишена актерских способностей!
Матье. Вы тоже!
Дэвид. Я играл самого себя.
Матье. Ах, так вы на самом деле существуете?
Дэвид. Уж за это меня великодушно простите. Я действительно сын вашего старого друга Грэга. И действительно славился идиотскими пари, которые довели меня до полного отвращения к людям, так что Роксана в самом деле спасла мне жизнь.
Матье. И вы в самом деле ее любите?
Дэвид. Всем сердцем. Настолько, что даже люблю ее любовь к вам и сам предложил ей как угодно воспользоваться мною, чтобы вас соединить.
Матье. И вы вправду счастливы, что она вам не отвечает взаимностью?
Дэвид. Вначале она мне это внушила, рассчитывая, что эта идея вас вдохновит.
Матье. Она угадала.
Дэвид. В отношении меня тоже. Потому что, по мере того как я импровизировал, я замечал, что вымысел становится реальностью. По крайней мере в настоящий момент.
Матье. Так вы думаете, что потом будете несчастны?
Дэвид. Может быть, но мне наплевать. Я столько выстрадал оттого, что не страдал… Я предпочитаю страдать от любви, а не от отвращения к людям.
Матье. Только бы вы не переменились!
Дэвид. Если так случится, я снова приду к ней.
Матье. Между нами, я не так уж этого хочу.
Дэвид. О!.. Вы ничего не должны бояться. Ни за что на свете я не захочу утратить той веры в людей, которую она во мне пробудила.
Матье. Но, раскрыв мне вашу игру, разве вы ее не продали?
Дэвид. Нет. Я точно следовал ее указаниям.
Матье. Она хотела, чтобы вы открыли мне правду?
Дэвид. Ни в коем случае. Только чтобы я помог вам самому ее открыть.
Матье. А если бы я не догадался?
Дэвид. В этом случае она категорически приказала мне оставить вас прозябать дальше.
Матье. Она так сказала?
Дэвид. Буквально. Она была так уверена в вас!
Матье. Какую же веру надо было иметь, чтобы за эти годы ее не утратить!
Дэвид. Как она была бы рада слышать эти слова!
Матье (указывая на люк). А вы уверены, что она меня до сих пор не слушала?
Дэвид (улыбаясь) . Вот вы и начали мыслить на нужной волне. Я вам больше не нужен. Моя роль окончена.
Матье. Надо думать.
Дэвид. О! Последнее слово…
Матье. Да?
Дэвид (в дверях). Если ваш фильм будет иметь успех… Я согласен на продолжение.
Матье. Дорого бы мне надо было заплатить…
Дэвид. Сколько? (Выходит.)
Матье подходит к люку, хочет поднять крышку, но передумывает. Берет Двойничка, надевает его на руку и пристраивает его у люка в позе ожидания. Люк открывается, и появляется кукла, изображающая Роксану; она держит на палке синий прямоугольник.
Двойничок смотрит на него в недоумении, затем достает из кармана мел и пишет на нем букву «П». Кукла Роксана одобрительно качает головой и пишет на другом конце прямоугольника букву «С». И обе куклы очень быстро по очереди дописывают слово «Пикпюс». Как только слово дописано, куклы бросаются в объятия друг друга.
Матье. Моя самая-самая!
Роксана. Я так боялась, что твои первые слова будут другие!
Матье (снимает куклу и усаживает ее в кресло). Не бойся. Мое затмение прошло. И так слишком долго оно затянулось.
Роксана (усаживая свою куклу рядом с куклой Матье). Почти столько же, сколько и мое, и без Дэвида оно, возможно, еще бы и не кончилось.
Матье. При чем тут Дэвид?
Роксана. Он заставил меня признать, что в каждом мужском лице я видела и вижу только твои очертания.
Матье. Так же, как и я всегда искал только тебя.
Роксана. Правда?
Матье. Как будто ты этого не знала.
Роксана. Эти семь лет – нет.
Матье. Я тоже. Хотя время от времени у меня мелькало подозрение…
Роксана. У меня тоже. Но я не решалась сказать тебе об этом.
Матье. Я тоже. Я так боялся обмануться.
Роксана. Я тоже. Я боялась, ты подумаешь, что я навязываюсь.
Матье. Я тоже, и потом, я хотел, чтобы ты сама догадалась.
Роксана. Я тоже. Но ты ничего не понимал.
Матье. Ты тоже. Ты включала первую программу, когда я хотел смотреть вторую…
Роксана. Ты тоже. Тебе уже не нравилось то, что нравилось мне.
Матье. Ты тоже – засыпала, когда мне совсем не хотелось спать.
Роксана. Ты тоже…
Матье и Роксана (вместе). И хуже всего то, что… (Удивленно и радостно смотрят друг на друга.) Что?
Поскольку ни один из них не хочет начать первым, они считают на пальцах – «один», «два», «три» и вместе произносят: «Кьянти!»
Матье. Ты мне больше не предлагала выпить, когда мне хотелось!
Роксана. Ты тоже!
Матье. Ты забывала ставить бутылку на обычное место!
Роксана. Ты тоже!
Матье. Я – и ты тоже! Ты – и я тоже! Как мы были близки друг другу, когда думали, что далеки!
Роксана. Однако сколько мне пришлось всего придумать, чтобы преодолеть это расстояние!
Матье. Ты могла бы выбрать и более прямую дорогу!
Роксана. Но благодаря этому ты, возможно, проложил на карте любви новую маленькую тропинку.
Матье. Она новая только потому, что ведет к тебе. Иначе она походила бы на тропинки всех тех людей, которые хоть и любят друг друга, но не могут себе в этом признаться – из гордости или из застенчивости…
Роксана. Или из упрямства.
Матье. Узкая, извилистая тропинка, пробирающаяся сквозь густые заросли, огибающая клумбы искусственных цветов иронии и дружбы и внезапно выводящая на залитую солнцем поляну вновь обретенной любви! Нет, без тебя ничего нет особенного в тропинке к Пикпюсу! А с тобой – все удивительно!
Роксана. А знаешь – это не так уж плохо!
Матье. О! Я смогу написать и лучше!
Роксана. Нет! Я думала о заглавии для твоего сценария. «Тропинка к станции метро». Тебе не нравится?
Матье. У меня есть другое, лучше.
Роксана. Какое?
Матье (жестом подтверждая очевидность слов). «Самая-самая»!
Они нежно улыбаются друг другу, в то время как опускается занавес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Матье не успевает выразить свое изумление. Дэвид открывает глаза и слегка приподнимается.
Дэвид (шепотом, к Матье). Вы видите, что тогда это еще был не предел!
Матье открывает рот, но входит Николя.
Николя. Шприца нет ни на площадке, ни в лифте!
Дэвид (вскакивая на ноги). Откуда ему быть!
Николя. Дэвид!..
Матье. Вы ничего с собой не делали?
Дэвид. Нет. Очень сожалею, Матье, но вы напрасно переволновались.
Николя. А след укола?
Дэвид. Утром мне делали анализ крови…
Роксана (возвращаясь из кухни). Прекрасно разыграно! Вы превзошли самого себя!
Дэвид. Вы тоже! Но я думаю, мы можем еще блеснуть!
Роксана. Что касается меня, то я готова, и сию минуту.
Дэвид. Сию минуту?
Роксана. Николя, ты на мотоцикле?
Николя. Да.
Роксана. Прекрасно. Поехали.
Николя. Куда?
Роксана. Скажу по дороге. Иди заводи. Я спускаюсь.
Николя уходит.
Матье. Роксана, куда ты?
Роксана. Куда глаза глядят, лишь бы его не видеть.
Матье. Но мы же не можем так вдруг расстаться!
Роксана. Именно вдруг! Ты должен остаться и его удержать, иначе он бросится следом.
Дэвид. Верно.
Матье. А вы тут при чем?
Роксана. Пока, Матье! Желаю удачи со сценарием! (Быстро выходит.)
Матье. Ну, чего вы добились?
Дэвид. Успокойтесь, Матье. Я это предвидел. Мой шофер внизу, и ему приказано следовать за ней. Она еще до вечера будет здесь.
Матье. Тогда почему вы не помешали ей уйти?
Дэвид. Чтобы поделиться с вами одной идеей, которая пришла мне в голову.
Матье. Еще одной?!
Дэвид. Не бойтесь, речь идет о деле. О вашем сценарии.
Матье. Каком?
Дэвид. Том, где говорится о Роксане и обо мне.
Матье. События развиваются в таком темпе, что он скоро будет готов.
Дэвид. Вот именно! Меня беспокоит финал. Пусть это вам не покажется смешным, но я хотел бы, чтобы на пленке конец был более благополучный.
Матье. О! Да я только этого и хочу. Так, как все сейчас обернулось, мне совсем не по вкусу. И вне логики. Сладость отказа – куда ни шло! Но есть же границы! Наступает момент, когда, по логике, вы перестаете воспринимать эту сладость и стремитесь только к одному – пробудить ответную любовь.
Дэвид. Конечно, это было бы прекрасно, но после моего самоубийства, вернее, после ее реакции…
Матье. Это невозможно! Это не в характере персонажа, а он должен быть неизменным. Она вас не любит и никогда не полюбит. В этом ее совершенство и законченность.
Дэвид. А вы не боитесь, что все слишком затянулось, что полное безразличие героини лишает ее привлекательности?
Матье (неискренне). Нет. Этому есть основание: молодой человек ей не нравится и надоел.
Дэвид. Но тогда это нужно получше обосновать. Почему он ей так не нравится? Аргумент, который она приводит, – на мой взгляд, несерьезен.
Матье. Возможно, вы и правы. Здесь не все четко. Мотивировка должна быть другая.
Дэвид. Мне тоже кажется.
Матье. Но какая?
Дэвид. Может быть, она любит другого?
Матье. Да, конечно, это прежде всего приходит на ум… Но кого? В моем сценарии она живет одна, никем не интересуясь…
Дэвид. У нее нет друзей, соседей?…
Матье. Нет. Я ей сочинил сестру-сообщницу? с которой она все обсуждает.
Дэвид. А вы не могли бы заменить сестру… например, другом, давним другом, которого она любит, а он об этом не подозревает?
Матье. Да, могу, это нетрудно.
Дэвид. Мне тоже так кажется, но, вы знаете, я не писатель, Может быть, вы…
Матье. Постойте, постойте!.. Мне пришла одна идея!.. Ах! Вот это был бы ход!
Дэвид. Что?
Матье. Может быть, это она сама, наша героиня, подстроила всю эту историю с влюбленным, жаждущим безответной любви?
Дэвид. Как так?
Матье. Постойте! Мне самому еще не все ясно. Мне только сейчас это пришло в голову… Если тот…
Дэвид. Кто – тот?
Матье. Молодой человек…
Дэвид. Ах, да…
Матье. Назовем его Дэвид, для простоты!
Дэвид. Хорошо.
Матье. Если в действительности Дэвид по ее просьбе согласится стать ее сообщником… из любви к азарту, например?
Дэвид. Да, или из благодарности…
Матье. Если вас это больше устраивает.
Дэвид. И, по вашему мнению, она обратилась к Дэвиду за помощью исключительно для того, чтобы вызвать ревность друга, которого она втайне страстно любит?
Матье. Нет, это слишком банально. Женщина ее уровня не прибегнет к такой уловке…
Дэвид. Согласен с вами. Но тогда зачем ей надо было разыгрывать всю эту комедию?
Матье. Не знаю, может быть, чтобы другой…
Дэвид. Кто – другой?
Матье. Ну, друг…
Дэвид. А! Тогда назовем его Юлиус, для простоты!
Матье. Хорошо. Значит, она все это сделала, чтобы потрясти его своим воображением!
Дэвид. Да! Совсем неглупо. При том условии, если вначале показать, что Юлиус особенно высоко ценит в людях именно воображение. Это ведь свойственно не всем мужчинам.
Матье. Разумеется, но если сделать его…
Дэвид. Писателем?
Матье. Блестяще! В высшей степени подходит, ибо эта посылка позволяет думать, что поступки женщины продиктованы желанием вызвать его вдохновение и помочь ему в его творчестве.
Дэвид. И она своего добивается.
Матье. Разумеется. Но постойте! Этот дурак Юлиус витает в облаках и садится за книгу, даже не подозревая, что она водит его пером.
Дэвид. Но в финале он это заметит!
Матье. Иначе быть не может. Сочиняя концовку! Ему бросится в глаза, что настоящая история любви не та, где герой – Дэвид, а где герой – он сам!
Дэвид. И, разумеется, он снова полюбит ее?
Матье. Разумеется! Но почему «снова»?
Дэвид. Потому что, как я себе представляю, этот кретин Юлиус любил же ее четырнадцать лет тому назад…
Матье (понимая наконец истину). Черт возьми! Черт возьми! Черт возьми!
Дэвид. А, наконец! Долго же вам надо было разжевывать!
Матье. Черт возьми!
Дэвид. Диалог не должен быть таким однообразным.
Матье (в замешательстве). Но если это правда?…
Дэвид. Значит, вы с ней все еще мыслите одинаково. С небольшим разрывом во времени, поскольку вы немножко заржавели. Ничего! Скоро войдете в форму.
Матье. Поразительно!
Дэвид. Это она – поразительна!
Матье. Неужели все это она одна придумала?
Дэвид. Да. Я только привел ей мою приятельницу Сандру, которая – как вы справедливо заметили – не лишена актерских способностей!
Матье. Вы тоже!
Дэвид. Я играл самого себя.
Матье. Ах, так вы на самом деле существуете?
Дэвид. Уж за это меня великодушно простите. Я действительно сын вашего старого друга Грэга. И действительно славился идиотскими пари, которые довели меня до полного отвращения к людям, так что Роксана в самом деле спасла мне жизнь.
Матье. И вы в самом деле ее любите?
Дэвид. Всем сердцем. Настолько, что даже люблю ее любовь к вам и сам предложил ей как угодно воспользоваться мною, чтобы вас соединить.
Матье. И вы вправду счастливы, что она вам не отвечает взаимностью?
Дэвид. Вначале она мне это внушила, рассчитывая, что эта идея вас вдохновит.
Матье. Она угадала.
Дэвид. В отношении меня тоже. Потому что, по мере того как я импровизировал, я замечал, что вымысел становится реальностью. По крайней мере в настоящий момент.
Матье. Так вы думаете, что потом будете несчастны?
Дэвид. Может быть, но мне наплевать. Я столько выстрадал оттого, что не страдал… Я предпочитаю страдать от любви, а не от отвращения к людям.
Матье. Только бы вы не переменились!
Дэвид. Если так случится, я снова приду к ней.
Матье. Между нами, я не так уж этого хочу.
Дэвид. О!.. Вы ничего не должны бояться. Ни за что на свете я не захочу утратить той веры в людей, которую она во мне пробудила.
Матье. Но, раскрыв мне вашу игру, разве вы ее не продали?
Дэвид. Нет. Я точно следовал ее указаниям.
Матье. Она хотела, чтобы вы открыли мне правду?
Дэвид. Ни в коем случае. Только чтобы я помог вам самому ее открыть.
Матье. А если бы я не догадался?
Дэвид. В этом случае она категорически приказала мне оставить вас прозябать дальше.
Матье. Она так сказала?
Дэвид. Буквально. Она была так уверена в вас!
Матье. Какую же веру надо было иметь, чтобы за эти годы ее не утратить!
Дэвид. Как она была бы рада слышать эти слова!
Матье (указывая на люк). А вы уверены, что она меня до сих пор не слушала?
Дэвид (улыбаясь) . Вот вы и начали мыслить на нужной волне. Я вам больше не нужен. Моя роль окончена.
Матье. Надо думать.
Дэвид. О! Последнее слово…
Матье. Да?
Дэвид (в дверях). Если ваш фильм будет иметь успех… Я согласен на продолжение.
Матье. Дорого бы мне надо было заплатить…
Дэвид. Сколько? (Выходит.)
Матье подходит к люку, хочет поднять крышку, но передумывает. Берет Двойничка, надевает его на руку и пристраивает его у люка в позе ожидания. Люк открывается, и появляется кукла, изображающая Роксану; она держит на палке синий прямоугольник.
Двойничок смотрит на него в недоумении, затем достает из кармана мел и пишет на нем букву «П». Кукла Роксана одобрительно качает головой и пишет на другом конце прямоугольника букву «С». И обе куклы очень быстро по очереди дописывают слово «Пикпюс». Как только слово дописано, куклы бросаются в объятия друг друга.
Матье. Моя самая-самая!
Роксана. Я так боялась, что твои первые слова будут другие!
Матье (снимает куклу и усаживает ее в кресло). Не бойся. Мое затмение прошло. И так слишком долго оно затянулось.
Роксана (усаживая свою куклу рядом с куклой Матье). Почти столько же, сколько и мое, и без Дэвида оно, возможно, еще бы и не кончилось.
Матье. При чем тут Дэвид?
Роксана. Он заставил меня признать, что в каждом мужском лице я видела и вижу только твои очертания.
Матье. Так же, как и я всегда искал только тебя.
Роксана. Правда?
Матье. Как будто ты этого не знала.
Роксана. Эти семь лет – нет.
Матье. Я тоже. Хотя время от времени у меня мелькало подозрение…
Роксана. У меня тоже. Но я не решалась сказать тебе об этом.
Матье. Я тоже. Я так боялся обмануться.
Роксана. Я тоже. Я боялась, ты подумаешь, что я навязываюсь.
Матье. Я тоже, и потом, я хотел, чтобы ты сама догадалась.
Роксана. Я тоже. Но ты ничего не понимал.
Матье. Ты тоже. Ты включала первую программу, когда я хотел смотреть вторую…
Роксана. Ты тоже. Тебе уже не нравилось то, что нравилось мне.
Матье. Ты тоже – засыпала, когда мне совсем не хотелось спать.
Роксана. Ты тоже…
Матье и Роксана (вместе). И хуже всего то, что… (Удивленно и радостно смотрят друг на друга.) Что?
Поскольку ни один из них не хочет начать первым, они считают на пальцах – «один», «два», «три» и вместе произносят: «Кьянти!»
Матье. Ты мне больше не предлагала выпить, когда мне хотелось!
Роксана. Ты тоже!
Матье. Ты забывала ставить бутылку на обычное место!
Роксана. Ты тоже!
Матье. Я – и ты тоже! Ты – и я тоже! Как мы были близки друг другу, когда думали, что далеки!
Роксана. Однако сколько мне пришлось всего придумать, чтобы преодолеть это расстояние!
Матье. Ты могла бы выбрать и более прямую дорогу!
Роксана. Но благодаря этому ты, возможно, проложил на карте любви новую маленькую тропинку.
Матье. Она новая только потому, что ведет к тебе. Иначе она походила бы на тропинки всех тех людей, которые хоть и любят друг друга, но не могут себе в этом признаться – из гордости или из застенчивости…
Роксана. Или из упрямства.
Матье. Узкая, извилистая тропинка, пробирающаяся сквозь густые заросли, огибающая клумбы искусственных цветов иронии и дружбы и внезапно выводящая на залитую солнцем поляну вновь обретенной любви! Нет, без тебя ничего нет особенного в тропинке к Пикпюсу! А с тобой – все удивительно!
Роксана. А знаешь – это не так уж плохо!
Матье. О! Я смогу написать и лучше!
Роксана. Нет! Я думала о заглавии для твоего сценария. «Тропинка к станции метро». Тебе не нравится?
Матье. У меня есть другое, лучше.
Роксана. Какое?
Матье (жестом подтверждая очевидность слов). «Самая-самая»!
Они нежно улыбаются друг другу, в то время как опускается занавес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9