Они горели зеленым огнем, словно цифры будильника. Оно бежало, роняя с ног сверкающие зеленые капли. Потом вдалеке они начали исчезать, хотя звук бегущих шагов был еще слышен.
– Бежим! – завопил Вуди.
И они припустили изо всех сил. Падали, поднимались, в темноте натыкаясь на стены, и снова падали. Томми пополз на четвереньках и стукнулся головой о стену. Он встал, перебирая руками по шершавой поверхности, и, не отрывая от нее ладони, медленно побрел вперед. Он слышал, как бегут и падают Вуди и Джилл, но эхо было так обманчиво, что он не мог понять, откуда оно доносится. Внезапно его пальцы скользнули за угол. Он в нерешительности остановился.
– Окно? Дверь? Согнутыми пальцами Томми провел вверх, насколько хватило руки, потом вниз, пока не коснулся пола. Зубы у него стучали от страха. Ведь когда они шли от вентиляционного отверстия, ни одного бокового туннеля им не встретилось. Значит, он идет в неверном направлении. Повернувшись, он пошел назад. И тут сообразил, что уже давно перестал слышать Вуди и Джилл. Он остановился и позвал их. Ему ответило эхо: «Джиллджиллджилл!..» – и стихло. И больше ничего.
Томми побрел дальше. Довольно скоро он наткнулся на еще один боковой туннель. Он высунул голову за угол и на всякий случай позвал:
– Джилл? Вуди?
Его голос прозвучал глухо. Эхо не откликнулось. Значит, это вход в небольшое помещение. Томми выпрямился, прислушиваясь, а потом вошел в проем и вытянутой рукой коснулся косяка. Убедившись, что стоит лицом к комнате, он шагнул вперед. Помня, что в штольнях бывают спуски на нижние уровни, Томми продвигался очень осторожно. Всего через несколько шагов он уперся в глухую стену и свернул по ней влево. Под ногой что-то треснуло, словно сухая ветка. Томми опустился на колени и пошарил руками. Невысокая куча веток и листьев, какую мог соорудить бобр. Потом он нащупал на ней одеяло и понял, что это чья-то постель.
«Постель, скорее всего, должна быть в углу», – логично решил он. И действительно, продвинувшись вперед совсем немного, он наткнулся на поперечную стену. Томми пошарил на полу, надеясь найти фонарик. Ведь даже индеец не смог бы жить в таком темном туннеле без света. Фонарика он не обнаружил, но его пальцы сомкнулись на свече. Рядом он нащупал спичечный коробок и чиркнул спичкой. Она с шипением вспыхнула и осветила красную свечу, прилепленную к крышке консервной банки. Этой же спичкой Томми зажег свечу, сел на постель и огляделся.
Он находился в замусоренной комнатушке. Постель представляла собой кучу неочищенных веток и одеяла. Рядом валялось несколько комиксов, а чуть поодаль аккуратным рядком лежали запасные огарки. У стены он увидел бутылку из-под оранжада и вощеный пакет для бутербродов.
Томми слегка улыбнулся: ну прямо гнездо древесной крысы. Здесь скопилось все, что было унесено с пляжа. Старые блесны, ржавые болты, сломанный кухонный нож, желтый спасательный жилет и пакеты из-под молока. Телефонный справочник, старый автомобильный номер и семь пляжных сандалий всех цветов и размеров. И даже маска для подводного плавания но без стекла. И ни единой вещи, которая стоила бы того, чтобы ее украсть. Не было также ни лука со стрелами, ни ножа – ничего из снаряжения мальчика-индейца. Один только хлам, который собирал Парикмахер Смит…
Взяв два свечных огарка, Томми направился с зажженной свечой к выходу. На бетонной стене он увидел надпись краской: «Батарея II», а под ней стрелка налево. Другая стрелка указывала направо и сообщала: «Штаб».
Томми, решив, что «Батарея II» должна находиться над пляжем, пошел в этом направлении и скоро уперся в боковой туннель. И опять увидел стрелки, указывающие направление к батареям. Больше всего его заинтересовал опрокинутый бидон в луже воды у стены. Это он тогда упал. И Томми сообразил, что вентиляционный колодец уже близко. Действительно, почти сразу он разглядел вдалеке слабый свет в глубине туннеля и пустился туда бегом.
ЗАГАДКА МОРСКОГО КОНЬКА
Когда Томми выбрался наружу, к нему из кустов бросились Вуди и Джилл. Томми рассказал, что с ним произошло, и показал огарки. Обсуждать они ничего не стали. Им больше всего хотелось поскорее вернуться на пляж, собрать вещи и убраться оттуда подальше.
Спускаясь по склону, Томми различил у плоского камня две фигуры. Лиц на таком расстоянии узнать было невозможно, но он решил, что это Бурый и Седой. На этот раз на них были черные костюмы аквалангистов. Держа в руках гарпуны, они смотрели в сторону океана. Джилл тоже их увидела.
– Опять эти парни! – сказала она. – Может, все подстроили и не они.
– Во всяком случае, в туннеле их не было, – заметил Вуди. – Так быстро они спуститься не могли.
Томми совсем запутался. Он же был совершенно уверен, что рыбу в бидон подложили эти двое. Но бутерброды воровали не они. Вором, несомненно, был индейский мальчик. И, может, он тогда пробрался к грузовичку и подбросил гарибальди.
На пляже ребята быстро забрались на плоский камень. Томми заметил, что Бурый и Седой наблюдают за ними. Он сел к ним спиной, и они собрались поделить оставшиеся бутерброды.
– Ну прямо как тогда! – сказал Вуди. – Трое деток, два бутерброда. – Он засмеялся. Видимо, здесь, на теплом солнечном пляже, к нему вернулись смелость и хорошее настроение.
– Ну и какой бутерброд он утащил? – спросил Томми.
Джилл взглянула на бутерброды.
– С мылом, – ответила она.
– Маленькая скво очень умная, – сказал Вуди.
– А я разве спорю, – отпарировала Джилл. Томми заметил, что и она ободрилась. Но его не покидало воспоминание о тесной комнатушке без света и настоящей постели.
– Лучше бы он взял хороший, – медленно сказал Томми. – Наверное, ягоды – вот и вся его еда. И крадет он только потому, что голоден.
– А рыбок он подбросил тоже поэтому? – с вызовом спросил Вуди.
– Может, это не он, – сказал Томми.
– Рыбки! – воскликнула Джилл, вскакивая. – Надо подлить воды морскому коньку, а то он… – Она не договорила и, упершись руками в бока, оглядела камень. – Где же он? – спросила она.
Пока они искали банку, подошли аквалангисты и, остановившись, стали наблюдать за ними.
– Что-нибудь потеряли? – серьезно спросил Седой.
– Нет, – ответила Джилл.
– А-а. Нам показалось, будто вы что-то ищете. Как сегодня вода?
– Что ты имеешь в виду? Очень ли холодная?
– Нет, очень ли мутная. Красный прилив как будто приблизился. Вы, мы видели, ныряли в масках. Если вода мутная, мы не полезем в нее.
– Мутновата, – невозмутимо ответил Вуди.
– Спасибо, – сказал Седой и подмигнул Бурому. – Так вы точно ничего не потеряли? – снова спросил он.
Ответил Томми:
– Да, у нас пропала банка с морским коньком. Она была там, где вы сейчас стоите.
– Морской конек! Ты шутишь?
– Нет, – сказала Джилл. – Настоящий морской конек.
– Может, это был настоящий конь… не морской, – заметил Бурый. – Пришел сюда искупаться.
– «Эй, Морской Конек!.. Но-о-о!» – крикнул он.
– Ну, что бы это ни было, а взяли его вы! – отрезала Джилл.
– А зачем бы нам это, мэм? – произнес Бурый на ковбойский манер. – Кем же это вы нас считаете? Конокрадами, что ли?
– Мы вас считаем браконьерами и хулиганами! Это же вы подбросили в бидон мальков?
– Мы?! – невинно спросил Седой. – Только не мы, мэм. Мы в этот вечер ловили морских мустангов.
– Но ведь вы про это знали? – сказал Томми. – А откуда вы могли узнать, если сами не подложили их?
Седой с усмешкой посмотрел на Бурого.
– Слухами земля полнится, а, Буренький?
– Еще как. Говорят, наконец изловили Майка Уоррена, он же гроза Бухты Контрабандистов. Самый ловкий похититель рыб на побережье.
Захохотав, они ушли.
Джилл задумчиво пожевала кончики косичек.
– Наверное, морского конька они стащили просто из вредности, – сказала она. – Но про папу теперь уже знают все. И значит, если им известно про гарибальди, это ничего не доказывает. – Она вздохнула. – Уж лучше бы в бухте опять завелись контрабандисты. Пошли домой, пока у нас не угнали велосипеды.
Они быстро собрали вещи и ушли с пляжа.
Когда Джилл и Томми вернулись домой, дядя Майк работал в лаборатории. (С Вуди они попрощались у его дома.) Наклонившись над раковиной, он капал что-то из пипетки в эмалированный поддон.
– Папа? – позвала Джилл.
Дядя Майк вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– А… вы уже вернулись. Каков улов?
– Я поймал морского конька! – выпалил Томми.
Дядя Майк покачал головой.
– Отлично. Привяжи его к дереву, чтобы он не убежал. Я занят, так что не приставай ко мне с вашими глупостями. Морской конек, скажет тоже! – Он вздохнул про себя.
Дети занялись своей добычей. Им очень хотелось рассказать обо всем дяде Майку, но они побаивались, как он к этому отнесется. Джилл приготовила предметные стекла, поддоны и пузырьки с консервантом. Дядя Майк поставил банку в машинку для консервирования и повернул ручку. Банка слетела на пол. Вода разлилась и забрызгала ему туфли.
– Черт бы тебя побрал! – буркнул он. Потом поднял банку, прозрачный мешочек с животными и, покачав головой, сел на табурет.
– Тише едешь – дальше будешь, – сказал он. – У меня заказов выше головы. Если я буду работать с такой скоростью, эдак к декабрю у нас кончится материал. Но у меня нет времени ходить на пляж, даже если бы адвокат и позволил. Ну, что вы нашли? – спросил он.
– Морского конька, – сказал Томми.
– Ну да, ты уже говорил! Интересно, он прискакал сюда из Калифорнийского залива через горы или проплыл две тысячи миль?
– Дядя Майк, их там было много! – настаивал Томми.
Дядя Майк внимательно на него посмотрел. Затем повернулся к полке с банками, нашел нужную и, показав Томми, спросил:
– Он был вот такой?
Томми посмотрел на неподвижную рыбку в банке. Она была раза в два больше той, что поймал он, но выглядела точно так же. К бутылке была прикреплена табличка: «Hippocampus с выводковой сумкой».
– Да, – сказал он. – Только мой был меньше.
Дядя Майк прищурился.
– Послушай, Томми. Я не знаю, что ты видел, но я знаю, чего ты не видел – морского конька. Они обитают в воде с температурой не ниже двадцати пяти градусов. Здесь же температура редко поднимается выше двадцати градусов.
– Папа, он действительно поймал морского конька! – крикнула Джилл. – Мы посадили его в банку, но ее украли.
– Украли?
– Да, сэр, – сказал Томми и решил, что пора рассказать ему все. – Пока мы были в том туннеле… где живет индейский мальчик… – начал он.
Дядя Майк опустился на табурет и молча слушал. Сначала он все больше хмурился. Потом на его лице появилось недоумение. Когда Томми и Джилл наконец замолчали, он сердито посмотрел на них, сжав руки на коленях.
– Джилл, разве я не говорил тебе, чтобы ты не смела забираться в туннели? – спросил он.
– Да нет, папочка. Ты… ты только говорил, что там опасно.
– Вы могли там погибнуть! Свалиться в шахту.
Томми и Джилл понурили головы.
Дядя Майк сердито помолчал.
– Ну, раз уж вы забрались в туннели, – сказал он наконец, – и раз нашли там все это, то нам есть над чем подумать. Миска настоящая. Но, боюсь, про мальчика-индейца этого не скажешь. И хотя морские коньки в здешних водах не водятся, вы, кажется-таки, поймали одного. Ну, а следы? Вы когда-нибудь видели, чтобы отпечатки ног светились в темноте?
– Нет, сэр, – сказал Томми. – Но эти светились.
Дядя Майк наморщил лоб.
– Почему ты так уверен, что там живет мальчик, а не Парикмахер Смит?
– Я вовсе не уверен, – сказал Томми, – но в туннеле мы нашли обертку с бутербродов, а в комнате бутылку из-под оранжада.
– Тогда в первую очередь нужно разыскать мальчика. Либо он сбежал откуда-нибудь, либо местный озорник. Я узнаю в полиции, не объявлен ли розыск на какого-нибудь мальчишку. А пока отправляйтесь помогать на кухне.
За стол они сели в сумерках. Дядя Майк положил возле их тарелок блокнот и карандаш.
– Нарисуйте-ка мне, как добраться до вентиляционного колодца, – сказал он.
Джилл взяла карандаш и набросала план. Вентиляционный колодец был недалеко от тропы, так что это было нетрудно. Дядя Майк внимательно его рассмотрел.
– Сегодня ночью я навещу обитателя туннеля, – сказал он. – Его уже два раза напугали, и, наверное, скоро он уйдет в другое место, если уже не ушел.
– А что, если это Парикмахер Смит? – спросил Томми. – У него может быть пистолет.
– Но по ночам он, наверное, спит, – ответил дядя Майк. – Вот почему лучше всего отправиться туда сейчас.
Он ушел в половине девятого, когда было уже темно. Тетя Луиза позволила детям посмотреть телевизор, но выключила его, когда в половине десятого Майк еще не вернулся.
– Отправляйтесь спать, – сказала она. – Раньше половины одиннадцатого папа не вернется, а вы уснете прямо в креслах.
Но когда Томми и Джилл поднимались по лестнице, зазвонил телефон, и они кинулись к отводной трубке в спальне, а тетя Луиза побежала на кухню. Дети схватили трубку и сдвинули головы, чтобы слушать вместе.
– …Он говорит, его зовут Быстрый, – со смешком сказал дядя Майк. – Быстрый гамбургер. Симпатичный малыш, на вид лет десять. Я звоню с бензоколонки.
Тетя Луиза засмеялась.
– Ты шутишь! По-моему, это название придорожного ресторанчика! «Быстрый гамбургер»!
– Вот именно. Вероятно, он не хочет называть своего настоящего имени и назвал первое попавшееся из телефонной книги, которая валяется у его постели. Постели ему на полу в комнате Томми. Сегодня он переночует у нас, а завтра разберемся.
ИНДЕЙСКИЙ МАЛЬЧИК
Томми открыл глаза. Уютно свернувшись под одеялом, он сонно посмотрел на малька гарибальди в аквариуме. На листьях дерева за окном играли блики света. Пели птицы. Внезапно он сел на кровати. Мальчик-индеец!
Тут он увидел спальный мешок на полу у двери. Из него торчали пропыленные черные волосы. Вдруг дверь начала медленно открываться и уперлась в мешок, который начал судорожно подпрыгивать, словно в него запихнули кота. В комнату проскользнула Дижлл, а Томми прямо-таки слетел с постели. Как завороженные, они наблюдали за мешком. Из него, изумленно озираясь, появился маленький мальчик в очень грязной майке и сел. Томми и Джилл уставились на мальчика, мальчик уставился на них.
– Все хорошо, Быстрый, – сказал Томми. – Мы твои друзья.
– Белые дети пришли с миром, – сказала Джилл.
Мальчик вытаращил глаза.
– Чего-чего?
– Ты разве не индеец? – спросил Томми.
Мальчик мотнул головой.
– Мексиканец?
– Угу, – сказал мальчик.
– А как тебя зовут по-настоящему? – спросил Томми. – Меня зовут… – Он замялся. – Я Томми, – наконец сказал он.
– Меня зовут Рамон, – сказал мальчик.
– А где твоя мама, Рамон? – спросила Джилл.
– У меня нет мамы.
– Мамы есть у всех, – возразила Джилл. – Она служит у кого-то здесь, да?
Томми заметил, что мальчик отвел глаза, и понял, что Джилл попала в точку.
– В Сан-Диего у многих работают мексиканцы, – сказала Джилл.
– Там, где работает мама, для меня не было места, – сказал Рамон.
– А давно ты живешь в туннеле?
– Две недели. Маме сказали, что я не могу остаться с ней, и она посадила меня на автобус, чтобы я вернулся в Мексику. В Мехикале у меня живет тетя. Но я сошел с автобуса в Сан-Диего и вернулся.
– А твоя мама про это знает?
– Нет.
Дверь приотворилась, и в комнату заглянула тетя Луиза. Увидев, что дети разговаривают, она улыбнулась и сказала:
– Умывайтесь, завтрак через десять минут.
Рамон сказал Джилл и Томми:
– Извините меня за бутерброды. Мне очень есть хотелось.
– Ничего, – ответила Джилл. – А за мыло в последнем бутерброде прости. Ты его съел?
– Хлеб съел, а мылом умылся. Я ему очень обрадовался. Спасибо.
Джилл виновато покосилась на Томми. Неловко, когда ты устроил человеку пакость, а тебя благодарят.
– Пожалуйста, – пробормотала она.
Рамон ел, потом отвечал на вопросы, потом снова ел. Казалось, он никогда не наестся. Всякий раз, как тетя Луиза приносила новую порцию, он тихо произносил: «Mil, gracias, senora», что означает: тысяча благодарностей.
– Тебе не было страшно в туннеле? – спросил дядя Майк.
Рамон кивнул. Он уже рассказал, что его мама работает у доктора Хилла, профессора колледжа и специалиста по индейской культуре. И миску он нашел у профессора в гараже. Заодно прихватил армейское одеяло, свечные огарки и ложку.
– Рамон, а зачем ты подложил нам в бидон рыбок? – спросил дядя Майк.
Рамон взглянул на него с удивлением.
– C?mo?
– Разве это не ты подбросил рыбок в бидон в тот день, когда в первый раз стащил у нас бутерброды?
– Нет! Но… я видел… – Он замялся, заметив, что все перестали есть и слушают. – Я видел, как два парня положили красную рыбу вам в бидон, – закончил он.
– И все?
– Да, сеньор. Тут я спрятался в туннеле.
– А в туннеле кто-нибудь бывает?
– Да. Я каждую ночь кого-нибудь слышу, а то, может, двоих или троих.
Дядя Майк нахмурился и наклонился вперед.
– Подумай хорошенько, Рамон. Ты хоть раз слышал, чтобы кто-нибудь разговаривал? Вот тогда мы знали бы, что в туннель забрались по крайней мере два человека.
1 2 3 4 5 6 7 8
– Бежим! – завопил Вуди.
И они припустили изо всех сил. Падали, поднимались, в темноте натыкаясь на стены, и снова падали. Томми пополз на четвереньках и стукнулся головой о стену. Он встал, перебирая руками по шершавой поверхности, и, не отрывая от нее ладони, медленно побрел вперед. Он слышал, как бегут и падают Вуди и Джилл, но эхо было так обманчиво, что он не мог понять, откуда оно доносится. Внезапно его пальцы скользнули за угол. Он в нерешительности остановился.
– Окно? Дверь? Согнутыми пальцами Томми провел вверх, насколько хватило руки, потом вниз, пока не коснулся пола. Зубы у него стучали от страха. Ведь когда они шли от вентиляционного отверстия, ни одного бокового туннеля им не встретилось. Значит, он идет в неверном направлении. Повернувшись, он пошел назад. И тут сообразил, что уже давно перестал слышать Вуди и Джилл. Он остановился и позвал их. Ему ответило эхо: «Джиллджиллджилл!..» – и стихло. И больше ничего.
Томми побрел дальше. Довольно скоро он наткнулся на еще один боковой туннель. Он высунул голову за угол и на всякий случай позвал:
– Джилл? Вуди?
Его голос прозвучал глухо. Эхо не откликнулось. Значит, это вход в небольшое помещение. Томми выпрямился, прислушиваясь, а потом вошел в проем и вытянутой рукой коснулся косяка. Убедившись, что стоит лицом к комнате, он шагнул вперед. Помня, что в штольнях бывают спуски на нижние уровни, Томми продвигался очень осторожно. Всего через несколько шагов он уперся в глухую стену и свернул по ней влево. Под ногой что-то треснуло, словно сухая ветка. Томми опустился на колени и пошарил руками. Невысокая куча веток и листьев, какую мог соорудить бобр. Потом он нащупал на ней одеяло и понял, что это чья-то постель.
«Постель, скорее всего, должна быть в углу», – логично решил он. И действительно, продвинувшись вперед совсем немного, он наткнулся на поперечную стену. Томми пошарил на полу, надеясь найти фонарик. Ведь даже индеец не смог бы жить в таком темном туннеле без света. Фонарика он не обнаружил, но его пальцы сомкнулись на свече. Рядом он нащупал спичечный коробок и чиркнул спичкой. Она с шипением вспыхнула и осветила красную свечу, прилепленную к крышке консервной банки. Этой же спичкой Томми зажег свечу, сел на постель и огляделся.
Он находился в замусоренной комнатушке. Постель представляла собой кучу неочищенных веток и одеяла. Рядом валялось несколько комиксов, а чуть поодаль аккуратным рядком лежали запасные огарки. У стены он увидел бутылку из-под оранжада и вощеный пакет для бутербродов.
Томми слегка улыбнулся: ну прямо гнездо древесной крысы. Здесь скопилось все, что было унесено с пляжа. Старые блесны, ржавые болты, сломанный кухонный нож, желтый спасательный жилет и пакеты из-под молока. Телефонный справочник, старый автомобильный номер и семь пляжных сандалий всех цветов и размеров. И даже маска для подводного плавания но без стекла. И ни единой вещи, которая стоила бы того, чтобы ее украсть. Не было также ни лука со стрелами, ни ножа – ничего из снаряжения мальчика-индейца. Один только хлам, который собирал Парикмахер Смит…
Взяв два свечных огарка, Томми направился с зажженной свечой к выходу. На бетонной стене он увидел надпись краской: «Батарея II», а под ней стрелка налево. Другая стрелка указывала направо и сообщала: «Штаб».
Томми, решив, что «Батарея II» должна находиться над пляжем, пошел в этом направлении и скоро уперся в боковой туннель. И опять увидел стрелки, указывающие направление к батареям. Больше всего его заинтересовал опрокинутый бидон в луже воды у стены. Это он тогда упал. И Томми сообразил, что вентиляционный колодец уже близко. Действительно, почти сразу он разглядел вдалеке слабый свет в глубине туннеля и пустился туда бегом.
ЗАГАДКА МОРСКОГО КОНЬКА
Когда Томми выбрался наружу, к нему из кустов бросились Вуди и Джилл. Томми рассказал, что с ним произошло, и показал огарки. Обсуждать они ничего не стали. Им больше всего хотелось поскорее вернуться на пляж, собрать вещи и убраться оттуда подальше.
Спускаясь по склону, Томми различил у плоского камня две фигуры. Лиц на таком расстоянии узнать было невозможно, но он решил, что это Бурый и Седой. На этот раз на них были черные костюмы аквалангистов. Держа в руках гарпуны, они смотрели в сторону океана. Джилл тоже их увидела.
– Опять эти парни! – сказала она. – Может, все подстроили и не они.
– Во всяком случае, в туннеле их не было, – заметил Вуди. – Так быстро они спуститься не могли.
Томми совсем запутался. Он же был совершенно уверен, что рыбу в бидон подложили эти двое. Но бутерброды воровали не они. Вором, несомненно, был индейский мальчик. И, может, он тогда пробрался к грузовичку и подбросил гарибальди.
На пляже ребята быстро забрались на плоский камень. Томми заметил, что Бурый и Седой наблюдают за ними. Он сел к ним спиной, и они собрались поделить оставшиеся бутерброды.
– Ну прямо как тогда! – сказал Вуди. – Трое деток, два бутерброда. – Он засмеялся. Видимо, здесь, на теплом солнечном пляже, к нему вернулись смелость и хорошее настроение.
– Ну и какой бутерброд он утащил? – спросил Томми.
Джилл взглянула на бутерброды.
– С мылом, – ответила она.
– Маленькая скво очень умная, – сказал Вуди.
– А я разве спорю, – отпарировала Джилл. Томми заметил, что и она ободрилась. Но его не покидало воспоминание о тесной комнатушке без света и настоящей постели.
– Лучше бы он взял хороший, – медленно сказал Томми. – Наверное, ягоды – вот и вся его еда. И крадет он только потому, что голоден.
– А рыбок он подбросил тоже поэтому? – с вызовом спросил Вуди.
– Может, это не он, – сказал Томми.
– Рыбки! – воскликнула Джилл, вскакивая. – Надо подлить воды морскому коньку, а то он… – Она не договорила и, упершись руками в бока, оглядела камень. – Где же он? – спросила она.
Пока они искали банку, подошли аквалангисты и, остановившись, стали наблюдать за ними.
– Что-нибудь потеряли? – серьезно спросил Седой.
– Нет, – ответила Джилл.
– А-а. Нам показалось, будто вы что-то ищете. Как сегодня вода?
– Что ты имеешь в виду? Очень ли холодная?
– Нет, очень ли мутная. Красный прилив как будто приблизился. Вы, мы видели, ныряли в масках. Если вода мутная, мы не полезем в нее.
– Мутновата, – невозмутимо ответил Вуди.
– Спасибо, – сказал Седой и подмигнул Бурому. – Так вы точно ничего не потеряли? – снова спросил он.
Ответил Томми:
– Да, у нас пропала банка с морским коньком. Она была там, где вы сейчас стоите.
– Морской конек! Ты шутишь?
– Нет, – сказала Джилл. – Настоящий морской конек.
– Может, это был настоящий конь… не морской, – заметил Бурый. – Пришел сюда искупаться.
– «Эй, Морской Конек!.. Но-о-о!» – крикнул он.
– Ну, что бы это ни было, а взяли его вы! – отрезала Джилл.
– А зачем бы нам это, мэм? – произнес Бурый на ковбойский манер. – Кем же это вы нас считаете? Конокрадами, что ли?
– Мы вас считаем браконьерами и хулиганами! Это же вы подбросили в бидон мальков?
– Мы?! – невинно спросил Седой. – Только не мы, мэм. Мы в этот вечер ловили морских мустангов.
– Но ведь вы про это знали? – сказал Томми. – А откуда вы могли узнать, если сами не подложили их?
Седой с усмешкой посмотрел на Бурого.
– Слухами земля полнится, а, Буренький?
– Еще как. Говорят, наконец изловили Майка Уоррена, он же гроза Бухты Контрабандистов. Самый ловкий похититель рыб на побережье.
Захохотав, они ушли.
Джилл задумчиво пожевала кончики косичек.
– Наверное, морского конька они стащили просто из вредности, – сказала она. – Но про папу теперь уже знают все. И значит, если им известно про гарибальди, это ничего не доказывает. – Она вздохнула. – Уж лучше бы в бухте опять завелись контрабандисты. Пошли домой, пока у нас не угнали велосипеды.
Они быстро собрали вещи и ушли с пляжа.
Когда Джилл и Томми вернулись домой, дядя Майк работал в лаборатории. (С Вуди они попрощались у его дома.) Наклонившись над раковиной, он капал что-то из пипетки в эмалированный поддон.
– Папа? – позвала Джилл.
Дядя Майк вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– А… вы уже вернулись. Каков улов?
– Я поймал морского конька! – выпалил Томми.
Дядя Майк покачал головой.
– Отлично. Привяжи его к дереву, чтобы он не убежал. Я занят, так что не приставай ко мне с вашими глупостями. Морской конек, скажет тоже! – Он вздохнул про себя.
Дети занялись своей добычей. Им очень хотелось рассказать обо всем дяде Майку, но они побаивались, как он к этому отнесется. Джилл приготовила предметные стекла, поддоны и пузырьки с консервантом. Дядя Майк поставил банку в машинку для консервирования и повернул ручку. Банка слетела на пол. Вода разлилась и забрызгала ему туфли.
– Черт бы тебя побрал! – буркнул он. Потом поднял банку, прозрачный мешочек с животными и, покачав головой, сел на табурет.
– Тише едешь – дальше будешь, – сказал он. – У меня заказов выше головы. Если я буду работать с такой скоростью, эдак к декабрю у нас кончится материал. Но у меня нет времени ходить на пляж, даже если бы адвокат и позволил. Ну, что вы нашли? – спросил он.
– Морского конька, – сказал Томми.
– Ну да, ты уже говорил! Интересно, он прискакал сюда из Калифорнийского залива через горы или проплыл две тысячи миль?
– Дядя Майк, их там было много! – настаивал Томми.
Дядя Майк внимательно на него посмотрел. Затем повернулся к полке с банками, нашел нужную и, показав Томми, спросил:
– Он был вот такой?
Томми посмотрел на неподвижную рыбку в банке. Она была раза в два больше той, что поймал он, но выглядела точно так же. К бутылке была прикреплена табличка: «Hippocampus с выводковой сумкой».
– Да, – сказал он. – Только мой был меньше.
Дядя Майк прищурился.
– Послушай, Томми. Я не знаю, что ты видел, но я знаю, чего ты не видел – морского конька. Они обитают в воде с температурой не ниже двадцати пяти градусов. Здесь же температура редко поднимается выше двадцати градусов.
– Папа, он действительно поймал морского конька! – крикнула Джилл. – Мы посадили его в банку, но ее украли.
– Украли?
– Да, сэр, – сказал Томми и решил, что пора рассказать ему все. – Пока мы были в том туннеле… где живет индейский мальчик… – начал он.
Дядя Майк опустился на табурет и молча слушал. Сначала он все больше хмурился. Потом на его лице появилось недоумение. Когда Томми и Джилл наконец замолчали, он сердито посмотрел на них, сжав руки на коленях.
– Джилл, разве я не говорил тебе, чтобы ты не смела забираться в туннели? – спросил он.
– Да нет, папочка. Ты… ты только говорил, что там опасно.
– Вы могли там погибнуть! Свалиться в шахту.
Томми и Джилл понурили головы.
Дядя Майк сердито помолчал.
– Ну, раз уж вы забрались в туннели, – сказал он наконец, – и раз нашли там все это, то нам есть над чем подумать. Миска настоящая. Но, боюсь, про мальчика-индейца этого не скажешь. И хотя морские коньки в здешних водах не водятся, вы, кажется-таки, поймали одного. Ну, а следы? Вы когда-нибудь видели, чтобы отпечатки ног светились в темноте?
– Нет, сэр, – сказал Томми. – Но эти светились.
Дядя Майк наморщил лоб.
– Почему ты так уверен, что там живет мальчик, а не Парикмахер Смит?
– Я вовсе не уверен, – сказал Томми, – но в туннеле мы нашли обертку с бутербродов, а в комнате бутылку из-под оранжада.
– Тогда в первую очередь нужно разыскать мальчика. Либо он сбежал откуда-нибудь, либо местный озорник. Я узнаю в полиции, не объявлен ли розыск на какого-нибудь мальчишку. А пока отправляйтесь помогать на кухне.
За стол они сели в сумерках. Дядя Майк положил возле их тарелок блокнот и карандаш.
– Нарисуйте-ка мне, как добраться до вентиляционного колодца, – сказал он.
Джилл взяла карандаш и набросала план. Вентиляционный колодец был недалеко от тропы, так что это было нетрудно. Дядя Майк внимательно его рассмотрел.
– Сегодня ночью я навещу обитателя туннеля, – сказал он. – Его уже два раза напугали, и, наверное, скоро он уйдет в другое место, если уже не ушел.
– А что, если это Парикмахер Смит? – спросил Томми. – У него может быть пистолет.
– Но по ночам он, наверное, спит, – ответил дядя Майк. – Вот почему лучше всего отправиться туда сейчас.
Он ушел в половине девятого, когда было уже темно. Тетя Луиза позволила детям посмотреть телевизор, но выключила его, когда в половине десятого Майк еще не вернулся.
– Отправляйтесь спать, – сказала она. – Раньше половины одиннадцатого папа не вернется, а вы уснете прямо в креслах.
Но когда Томми и Джилл поднимались по лестнице, зазвонил телефон, и они кинулись к отводной трубке в спальне, а тетя Луиза побежала на кухню. Дети схватили трубку и сдвинули головы, чтобы слушать вместе.
– …Он говорит, его зовут Быстрый, – со смешком сказал дядя Майк. – Быстрый гамбургер. Симпатичный малыш, на вид лет десять. Я звоню с бензоколонки.
Тетя Луиза засмеялась.
– Ты шутишь! По-моему, это название придорожного ресторанчика! «Быстрый гамбургер»!
– Вот именно. Вероятно, он не хочет называть своего настоящего имени и назвал первое попавшееся из телефонной книги, которая валяется у его постели. Постели ему на полу в комнате Томми. Сегодня он переночует у нас, а завтра разберемся.
ИНДЕЙСКИЙ МАЛЬЧИК
Томми открыл глаза. Уютно свернувшись под одеялом, он сонно посмотрел на малька гарибальди в аквариуме. На листьях дерева за окном играли блики света. Пели птицы. Внезапно он сел на кровати. Мальчик-индеец!
Тут он увидел спальный мешок на полу у двери. Из него торчали пропыленные черные волосы. Вдруг дверь начала медленно открываться и уперлась в мешок, который начал судорожно подпрыгивать, словно в него запихнули кота. В комнату проскользнула Дижлл, а Томми прямо-таки слетел с постели. Как завороженные, они наблюдали за мешком. Из него, изумленно озираясь, появился маленький мальчик в очень грязной майке и сел. Томми и Джилл уставились на мальчика, мальчик уставился на них.
– Все хорошо, Быстрый, – сказал Томми. – Мы твои друзья.
– Белые дети пришли с миром, – сказала Джилл.
Мальчик вытаращил глаза.
– Чего-чего?
– Ты разве не индеец? – спросил Томми.
Мальчик мотнул головой.
– Мексиканец?
– Угу, – сказал мальчик.
– А как тебя зовут по-настоящему? – спросил Томми. – Меня зовут… – Он замялся. – Я Томми, – наконец сказал он.
– Меня зовут Рамон, – сказал мальчик.
– А где твоя мама, Рамон? – спросила Джилл.
– У меня нет мамы.
– Мамы есть у всех, – возразила Джилл. – Она служит у кого-то здесь, да?
Томми заметил, что мальчик отвел глаза, и понял, что Джилл попала в точку.
– В Сан-Диего у многих работают мексиканцы, – сказала Джилл.
– Там, где работает мама, для меня не было места, – сказал Рамон.
– А давно ты живешь в туннеле?
– Две недели. Маме сказали, что я не могу остаться с ней, и она посадила меня на автобус, чтобы я вернулся в Мексику. В Мехикале у меня живет тетя. Но я сошел с автобуса в Сан-Диего и вернулся.
– А твоя мама про это знает?
– Нет.
Дверь приотворилась, и в комнату заглянула тетя Луиза. Увидев, что дети разговаривают, она улыбнулась и сказала:
– Умывайтесь, завтрак через десять минут.
Рамон сказал Джилл и Томми:
– Извините меня за бутерброды. Мне очень есть хотелось.
– Ничего, – ответила Джилл. – А за мыло в последнем бутерброде прости. Ты его съел?
– Хлеб съел, а мылом умылся. Я ему очень обрадовался. Спасибо.
Джилл виновато покосилась на Томми. Неловко, когда ты устроил человеку пакость, а тебя благодарят.
– Пожалуйста, – пробормотала она.
Рамон ел, потом отвечал на вопросы, потом снова ел. Казалось, он никогда не наестся. Всякий раз, как тетя Луиза приносила новую порцию, он тихо произносил: «Mil, gracias, senora», что означает: тысяча благодарностей.
– Тебе не было страшно в туннеле? – спросил дядя Майк.
Рамон кивнул. Он уже рассказал, что его мама работает у доктора Хилла, профессора колледжа и специалиста по индейской культуре. И миску он нашел у профессора в гараже. Заодно прихватил армейское одеяло, свечные огарки и ложку.
– Рамон, а зачем ты подложил нам в бидон рыбок? – спросил дядя Майк.
Рамон взглянул на него с удивлением.
– C?mo?
– Разве это не ты подбросил рыбок в бидон в тот день, когда в первый раз стащил у нас бутерброды?
– Нет! Но… я видел… – Он замялся, заметив, что все перестали есть и слушают. – Я видел, как два парня положили красную рыбу вам в бидон, – закончил он.
– И все?
– Да, сеньор. Тут я спрятался в туннеле.
– А в туннеле кто-нибудь бывает?
– Да. Я каждую ночь кого-нибудь слышу, а то, может, двоих или троих.
Дядя Майк нахмурился и наклонился вперед.
– Подумай хорошенько, Рамон. Ты хоть раз слышал, чтобы кто-нибудь разговаривал? Вот тогда мы знали бы, что в туннель забрались по крайней мере два человека.
1 2 3 4 5 6 7 8