– Но я же вам сказал, что никого не видел! – пробормотал тот.
И обратился к трем неподвижно сидящим клиентам:
– Вы можете им подтвердить, что здесь никого не было?
Те что-то пробурчали в ответ. Гю заметил их бегающие взгляды.
– А я только что пришел, – сказал он, – и уже собирался уходить. Но за то время, что я здесь, никого не видел, могу поклясться.
– Твоя жена здесь? – спросил второй жандарм.
– Сейчас придет, – ответил хозяин. – Но я уверен, что она тоже никого не видела.
– Тогда закрывай лавочку, а с ней мы поговорим после.
Жандарм объявил ему эту неприятную новость спокойным тоном, как будто спрашивал, который час.
Хозяин оперся обеими руками в стойку. У него был затравленный вид. Он посмотрел на Гю.
– Но послушайте…
Гю инстинктивно чувствовал, что тот сейчас скажет.
– Мы думали, ты будешь вести себя разумно, – заметил жандарм. – Если твой шурин наделал глупостей, ты-то тут ни при чем.
Он обратился к Гю и остальным:
– Вы заплатили?
Они отрицательно покачали головой.
– Тогда расплачивайтесь и освободите помещение.
Они вышли и, поскольку всех их грубо выставили, они почувствовали себя друзьями по несчастью. Гю спросил у новых знакомых, где автобусная остановка.
Все трое оказались лесорубами. Они предложили Гю наняться к ним. Он задумался. Ему не было известно, какие меры приняты для его поимки. Автобус, на который он собирался сесть, может быть остановлен полицейским кордоном. А если провести пару недель в лесу, ситуация может нормализоваться.
– Я никогда не работал лесорубом, – наконец ответил он.
Это их удивило: весь район был покрыт лесами.
– Ничего страшного, – растягивая слова, произнес самый высокий.
Гю думал о двух только что встреченных легавых. Скоро в их бригаду поступит сообщение о побеге заключенных, и они вспомнят о нем, а также о трех сидевших в кафе мужиках, а хозяин, в котором из всего мужского остались только усы, все им выложит.
– Спасибо, – поблагодарил Гю, – но меня ждут.
– Счастливого пути, – пожелал высокий.
И все трое в знак прощания подняли правые руки.
Автобусная остановка располагалась перед домом, в котором находились бар, табачный ларек, бакалейная лавка, гостиница и сапожная мастерская. Там же продавались и газеты.
Гю сказали, что автобус на Сен-Понс должен подойти через полчаса. Он поблагодарил за информацию и перешел площадь перед церковью, направившись к соседнему с ней зданию повеселее, перед которым стояла наверняка принадлежащая местному доктору старая машина-развалюха. Двое мальчишек, забыв обо всем, спорили, пытаясь отнять друг у друга кожаную ленту.
Гю прошел вверх по идущей мимо церкви улице. В стене храма была маленькая черная дверь. Он отодвинул засов и открыл ее. В церкви было темно, в воздухе витал запах воска и старой бумаги. Глаза Гю привыкли к полумраку. Он стоял возле алтаря, ничего не слыша и никого не видя. Подойдя затем к центральной двери, он выбрал самый темный угол и сел прямо на пол. Гю чувствовал, как на его плечи наваливается огромная, невыносимая усталость. Он прикинул оставшийся до убежища путь и спросил себя, хватит ли у него сил добраться до цели.
Достав из кармана булочку с изюмом, беглец начал медленно жевать ее, чтобы хоть чем-нибудь заняться.
* * *
Цыганка подняла глаза и встретилась со взглядом Жака, который чувствовал, что все сильнее любит эту сорокалетнюю женщину. Пройдя через весь зал выдержанного в американском стиле бара, мимо целого ряда высоких стульев, Жак подошел к кассе.
Цыганка не хотела, чтобы между ними возникло сильное чувство. После смерти Поля она постоянно ощущала тревогу. Она понимала, что должна быть одна, что всякий, кто находится с ней рядом, смертельно рискует, однако она не выносила одиночества. Первый же мужчина, заменивший Поля, увидел смерть так близко, что смылся, даже не сообщив ей об этом.
Уже когда появился Жак, пошли разговоры о том, что нужна немалая смелость, чтобы быть любовником Цыганки, а лучше всего – держаться от нее подальше. Жака звали Нотариусом в память о том, что тот когда-то учился на юридическом. Он был хорошо воспитан и у него было больше ума, чем у тех блатных, среди которых он вращался. Жак положил ладонь на руку Цыганки.
– Ты сегодня надолго задержишься?
Он переехал на континент совсем молодым, поэтому говорил без корсиканского акцента.
– Сам видишь, – ответила она, оглядывая зал.
Бар был полон. Дверь из кованого железа вела в переоборудованный под клуб обеденный зал. Заведение обслуживало легкомысленную публику, живущую кражами. Большинство из посетителей знали Поля и уважали Цыганку.
– А потом, – добавила Цыганка, – ты же знаешь, что Жижи болеет.
Жижи было имя кассирши.
– Возьми кого-нибудь ей на замену, – посоветовал Жак. – В конце концов, ты хозяйка…
Цыганка вздохнула. Все они одинаковы – ни один не способен вести дело.
– Можно подумать, что ты не знаешь здешнюю публику, – пожаловалась она. – За два дня новенькую в курс не введешь. А через неделю выйдет Жижи.
Жак улыбнулся. Когда он улыбался, его глаза были не такими черными.
Из бара ему подали знак. Он слегка сжал плечо любовницы и отошел. Она увидела, что Жак разговаривает с двумя южанами, один из которых был в легком светлом костюме. Они вместе выпили, и Жак вернулся к кассе.
– Мне показалось, что это был Фрэд, – заметила Цыганка.
– Да. Он позвал меня потому, что не хотел подходить к тебе, чтобы не привлекать внимания.
– Ко мне? – удивилась Цыганка.
– Именно, – подтвердил Жак и сообщил: – стало известно, что Гю сбежал.
Цыганка поднесла руку к груди, и Жаку показалось, что она бледнеет.
– Может, выйдем? – предложил он.
Цыганка отрицательно покачала головой. К ним подошел старший бармен, причем явно не потому, что это требовалось ему по работе.
– Альбан, – сказал Жак, – налей-ка нам два коньяка.
Альбан принес две рюмки и бутылку «Энко». Он с поразительной ловкостью управлялся с шейкером и напитками, но еще лучше у него получались «фокусы» с «парабеллумом»: старший бармен с тридцати метров перешибал ручку метлы. При жизни Поля Альбан «подрабатывал» водилой, а сейчас – телохранителем Цыганки.
Жак протянул любовнице одну рюмку. Она медленно выпила. Ее зеленые глаза смотрели в пустоту.
– Невероятно, – прошептала она.
– Думаешь, его поймают? – спросил Жак.
Гю принадлежал к другому поколению и в представлении Жака являлся каким-то доисторическим существом.
– Десять лет назад мы пытались ему помочь, – Цыганка словно разговаривала сама с собой, – но он нам ответил, что хочет, чтобы ему дали спокойно издохнуть. Мы даже думали, что он покончит с собой.
– Такого сломать непросто, – сказал Жак. – Двенадцать лет назад мне показали его в Марселе, в «Максиме». Я был разочарован: он напоминал банковского клерка, который по воскресеньям удит рыбу.
Жак никогда не видел Цыганку такой возбужденной.
– Бедняга Поль помер бы от радости, – заявила Цыганка.
– Стало быть, он друг семьи, – заметил Жак странным тоном.
– Компаньон, – отрезала Цыганка. – Гю был в большом авторитете.
Она быстро подсчитала и сказала:
– Сейчас ему за пятьдесят. Где он?
– Откуда мне знать?
– А откуда ты узнал о его побеге? Фрэд разговаривал с тобой или с папой римским?
Жак плеснул себе коньяку и добавил немного воды.
– Не суетись, – посоветовал он. – На тебя смотрят. Я сказал тебе все, что узнал от Фрэда. Гю бежал, и это все.
Выпитый коньяк и неожиданное известие подействовали на рыжеволосую красавицу Цыганку очень возбуждающе. Ее лицо раскраснелось, глаза радостно заблестели.
– Альбан, – позвала она.
Высокий бармен наклонился к ней.
– Гю сбежал.
Сообщив новость старому другу, она почувствовала себя не такой одинокой, ощутила, что восстанавливает связь с прошлым. Альбан в ответ даже не моргнул, хотя Цыганка знала, что бармен потрясен ее сообщением не меньше, чем она сама.
– Надо к нему съездить, – сказал он с сильным корсиканским акцентом.
– Я съежу, – перебил Жак. – Как только узнаем обо всем этом побольше.
У Жака были большие возможности. Он знал множество людей, мог достать фальшивые документы, машину и многое другое. Взволнованный Альбан механически поглаживал свою голову. Он почти облысел и обычно старался не касаться лысины.
– Поедем вместе, – решил он.
Ходили слухи, что Альбан сидел за рулем и в последнем деле Гю.
– Был бы жив патрон… – добавил он.
Любовники Цыганки не заменили в глазах Альбана Поля. Цыганке они тоже казались временными, судя по тому, как она с ними обращалась. Шло время. Бар пустел, народ переходил в ресторан. Жак ушел, потом вернулся.
– Шарль хочет купить мой «бьюик», – сообщил он. – Я его продам, потому что собираюсь взять «астон». Знаешь, такая низкая спортивная машина?
– Мыльница, – ответила Цыганка.
– И мы могли бы поехать в путешествие, – продолжал Жак. – Ты как на Рождество? Дело Гю к тому времени уладится. Тебе не надоела эта обстановка?
Она посмотрела на своего красавчика и подумала, что после Поля уже не сможет жить ни с каким другим каидом, потому что привыкла командовать сама. Она положила руку на руку Жака.
– Хорошая мысль. Это нас развлечет.
В бар вошел хорошо одетый мужчина и, еле ворочая языком, так, что бармен его не понимал, начал что-то говорить. Жак подошел к нему.
– Чего вы хотите? – спросил он.
Посетитель не был похож на блатного, хотя сейчас внешний вид обманчив. Он схватил Жака за лацканы пиджака. Голова Нотариуса отодвинулась на несколько сантиметров, нанесла удар, и мужчина, словно перезревший фрукт, упал на пол у стойки. Из рассеченных брови и переносицы у него выступила кровь.
Альбан обошел стойку и они вдвоем с Жаком вынесли обмякшее тело. Перенесли через бульвар Монтень и положили его у дерева. Швейцар даже не пошевелился.
– Пьяница, – пояснил Жак. – Ты посматривай. В принципе он должен отвалить. Если не уйдет, позовешь меня.
Альбан вернулся за стойку. Ему было необходимо поговорить с Цыганкой о Гю. Жак остался возле двери. В глубине зала, в нише справа, в почти полной темноте тихо разговаривали двое мужчин.
Ворвавшихся в бар было четверо. Шляпы их были надвинуты на глаза, воротники пальто подняты. Они сразу открыли огонь по Жаку. Тот на секунду замер, и, медленно повернувшись, сполз на пол.
Альбан одной рукой столкнул Цыганку с табурета, а другой схватил пистолет и несколько раз выстрелил в нападавших, прежде чем исчезнуть за стойкой. Убийцы убежали, поддерживая одного из своих, который прижимал руку к животу. Одному из клиентов, сидевших в глубине зала показалось, что у самого низкого из четырех нападавших задето плечо.
Обеденный зал опустел, как по волшебству. Люди пронеслись мимо Цыганки, склонившейся над телом Жака. Наконец она встала, опираясь на руку Альбана.
– За что? – прошептала она. – За что же?
Альбан посмотрел на Жака. Зрелище было малопривлекательным. Он получил несколько пуль прямо в лицо. Бармен развернул большой платок, похожий скорее на полотенце, и накрыл им голову убитого, после чего довел Цыганку до ближайшего кресла. В зале не осталось ни одного клиента. Персонал заведения столпился на пороге кованой металлической двери. Метрдотель был недавно взят на замену.
– Что же это такое? Что же это такое? – без конца повторял он.
– Ты что-нибудь видел? – спросил Альбан.
– Нет, – пробормотал тот. – Нет, ничего…
– Тогда закрой пасть! Мы все в одинаковом положении.
Он подошел к электрическому грузовому лифту.
– Эй, внизу!
Альбан знал, что все сгрудились возле шахты.
– Все здесь, – ответили ему.
– До завтра, – сказал бармен.
– С мадам все в порядке?
Альбан узнал голос шеф-повара. Старик отмотал в молодости срок.
– Жак убит. Сделай так, чтоб через пять минут там никого не было.
– Понял. Чао.
И захлопнул люк, опускавшийся как нож гильотины.
Швейцар вбежал внутрь. Цыганка сидела неподвижно, закрыв лицо руками. Людей и предметы окутывала полнейшая тишина. Альбан зашел за стойку, нагнулся. Снаружи послышались хлопки автомобильных дверей и звук неторопливых шагов по асфальту.
Вошедшие в бар полицейские стали шнырять по всем углам. Альбан никого не знал из этой бригады. Самый старший грозил всех забрать.
– Этого не трогайте! – вопил он, указывая на тело Жака. – Кто стрелял? Она?
Он показал на Цыганку, по-прежнему сидевшую в полной прострации.
– Нет. Она хозяйка, – ответил Альбан, не сдвинувшись с места.
– А вас не спрашивают. Будете говорить, когда я разрешу, – отрезал полицейский.
Альбан слегка улыбнулся.
– Не думаю, что он тебе многое скажет, – раздался голос сзади.
Все посмотрели на изысканно одетого мужчину лет сорока, который стоял, прислонившись к дверному косяку.
– А, здравствуйте, – сказал полицейский. – Мы как раз…
– Здравствуй, Цыганка, – сказал «барин», подходя.
– Здравствуйте, комиссар, – прошептала Цыганка. – Видели?
Она показала пальцем на Жака.
Комиссар Бло в свое время занимался бандой Пьеро Чокнутого и теперь с интересом следил за новой вспышкой разборок. Он поднял платок, закрывавший лицо убитого.
– Жак Рибальди по кличке Нотариус, – объявил комиссар окружавшим его людям, посмотрев на тело. – Всего изрешетили.
Он вытащил «кольт» Жака и осмотрел его. Магазин был полон, патрон в стволе. Бло протянул пистолет своему помощнику.
– Он не успел им воспользоваться. Их было минимум четверо.
Бло поднял взгляд на Альбана.
– Может, ты стоял на удобном месте.
– Все шутите, комиссар, – укоризненно сказал Альбан. – Вы же знаете, я человек мирный…
– …а все, кто имел на тебя зуб, мертвы, – договорил Бло тем же тоном.
– Как вы можете говорить такие вещи, комиссар! – вздохнул Альбан.
– Только не хлопнись в обморок, – сказал Бло. – К тому же, раз с Цыганкой ничего не случилось, на остальное тебе наплевать, так? Заседание продолжается. Подойдите. (Он жестом подозвал персонал обеденного зала.) Встаньте вокруг. Я не зову клиентов. Полагаю, сегодня вечером их не было.
Он улыбнулся Цыганке.
– Господа, – обратился комиссар к своим людям, – остатки еды, которые мы видим на столиках, свидетельствуют о поспешном бегстве. Одни покинули помещение, отведав лишь закуски, другие – не доев основное блюдо. Все совершенно естественно. Предположим, на авеню Монтень ловила тачку английская королева – зрелище, на которое стоит взглянуть. В остальном, господа, вот Альбан, который абсолютно ничего не видел. Когда произошел инцидент, он нагнулся за стойкой и ловил мух, а когда поднялся, нападавшие, эти негодяи, непонятно почему забредшие сюда, уже исчезли. Альбан даже не мог бы сказать, был ли это один человек или племя туарегов. Правда, Альбан?
– Примерно так, комиссар.
– Я же говорил, – продолжил Бло. – Вот Цыганка. Злые языки скажут, что Жак Нотариус был к ней неравнодушен. Но где тут связь, спрашиваю я вас? Давайте постараемся предположить, что Жак умер от смеха. Цыганка ничего не видела – сидела за кассой, уткнувшись носом в счета. Вот второй бармен, если мне не изменяет память – Марсель, по кличке Стефануа. (Он посмотрел на Марселя. Тот утвердительно кивнул.) Он так испугался, увидев вошедшего неизвестного с отталкивающей физиономией, что не может его описать. Марсель – человек боязливый, он сразу же спрятался за стойкой, а потому ничего не видел. Правда, Марсель?
– Это… того…
– Не торопись, старина, – посоветовал Бло.
Марсель проглотил слюну.
– Вы великолепны, вот что я хотел сказать. Как будто присутствовали здесь.
– Оцените сами, господа, добрую волю свидетелей, – продолжал Бло. – Представляю вам швейцара, почтенного человека, чье имя я запамятовал. Он видел, как вошли клиенты, не более того. Но ничего не слышал из-за сильного шума отвратительных тяжелых грузовиков и поездов. Затем он увидел выходящих клиентов – опять-таки привычное зрелище – а потом ему сообщили о смерти человека, и он до сих пор не может прийти в себя. Вы в состоянии говорить, мой мальчик? – обратился Бло к швейцару.
– У меня, правда, был сильный шок! Если б я мог предположить… – пробормотал тот.
– Короче, – перебил Бло. – Я не мучитель. Присаживайтесь. (Он пригласил жестом сесть весь персонал ресторана.) Даже деревенскому юродивому понятно, что эти люди ничего не видели. А что касается исчезновения клиентов – им не платят за поиски мотива подобных действий. Не у каждого же воображение превышает средний уровень. Господа, я закончил.
Один из полицейских наклонился и что-то шепнул на ухо начальнику.
– Не имеет смысла, – громко ответил Бло. – Они наверняка уже ушли. Правда, Альбан? Повара разошлись по домам?
– А чего без толку держать людей? – ответил Альбан.
– Спасибо, – поблагодарил Бло, кланяясь, и обратился к Цыганке: – Не могли бы вы оказать мне ту же услугу, что два года назад?
Она подошла к кассе, открыла ящик и достала тетрадь в зеленой кожаной обложке.
– Вот, комиссар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19