Положив произведения своего кулинарного искусства на тарелку, она залюбовалась ими и даже голову набок склонила, как будто так удобнее было оценивать результат. Разумеется, он показался ей очень неплохим.
Так, глядишь, постепенно и готовить научусь, подумала Тереза.
В этот момент зазвонил домофон, и она вздрогнула, сообразив, что кто-то пришел. Но кто? Синтия? Она не могла так быстро доехать сюда. Брюс? Как правило, он предварительно предупреждает о визите по телефону, но так как обстоятельства сейчас не совсем обычны, то… Да, наверняка это Брюс. Возможно, задумал лично разбудить меня, чтобы я заранее приготовилась к пресс-конференции.
Сейчас он поднимется сюда, а я в таком виде! – охнула Тереза, бросаясь в холл, чтобы хотя бы причесаться.
Но на полпути она повернула обратно, схватила трубку висящего на стене домофона и крикнула в нее:
– Одну минутку, миссис Фадж! – после чего оставила трубку болтаться на шнуре.
Подскочив к зеркалу в прихожей, Тереза схватила щетку и принялась поспешно расчесывать волосы. Но, так как локоны у нее были длинные и густые, быстро сделать это не удавалось. К тому же щетка запуталась в шелковистых прядях, будто нарочно стараясь вывести Терезу из себя. Бормоча сквозь зубы ругательства, она принялась вытаскивать ее.
А миссис Фадж ждала. Не говоря уже о Брюсе.
Наконец, кое-как причесавшись и потратив на это едва ли не вдвое больше времени, чем обычно, Тереза вернулась на кухню.
– Прошу прощения, миссис Фадж, – сказала она в трубку домофона. – У меня тут вышла небольшая заминка, но сейчас все в порядке.
– Вот и замечательно, – ответила консьержка. – Потому что я взяла на себя смелость разрешить ему подняться к вам без спроса.
– Да? – Не успела Тереза произнести это, как во входную дверь позвонили. Бросив трубку на аппарат, Тереза метнулась в холл и нажала на кнопку замка. – Прости, я заставила тебя ждать… – произнесла она, распахивая дверь.
– Ничего, мисс Уэйн, не беспокойтесь. – На пороге стоял все тот же паренек-посыльный. В руках он держал очередной букет.
– Что? Опять?! – изумленно и одновременно обескураженно, потому что надеялась увидеть совсем другого человека, воскликнула Тереза.
Посыльный пожал плечами: мол, ничего не могу поделать, приказано – доставил. На этот раз букет был поменьше, но гораздо изысканнее, если можно так сказать, зная, какими шикарными были два предыдущих. Состоял он из орхидей. Богатство их красок было таково, что, казалось, это не цветы, а экзотические бабочки сидят на стеблях.
– В гостиную? – деловито осведомился паренек.
Тереза с ошеломленным видом кивнула. Брюс продолжал удивлять ее. Она думала об этом, плетясь за уверенно шагающим в гостиную посыльным. Когда тот направился к стоящим на полу первым двум букетам, Тереза встрепенулась.
– Нет! Думаю, орхидеи будут лучше смотреться здесь. – Она указала на украшенный резьбой кофейный столик из красного дерева.
Паренек поставил корзину, куда было велено, и Тереза тут же немного повернула ее, чтобы цветы смотрели не на окно, а в сторону двери. Теперь, входя в гостиную, их можно будет лицезреть во всей красе.
Затем они с посыльным проделали обратный путь. Однако на пороге квартиры тот слегка замялся.
– А можно мне… – он поспешно извлек из внутреннего кармана куртки нечто, в чем Тереза сразу узнала обложку своего последнего альбома, названного «Росток надежды», – автограф?
Тереза улыбнулась. Так и есть, поклонник, интуиция ее не обманула.
– Конечно. Только чем же мне… – Она бросила взгляд на полку перед зеркалом, ища ручку или нечто в этом роде.
– Ох, простите! – воскликнул паренек, поспешно вынимая из другого кармана фломастер и снимая колпачок. – Вот.
– Как тебя зовут? – спросила Тереза.
Он скромно опустил взгляд.
– Тим Колберт.
Кивнув, Тереза прижала обложку компакт-диска к стене и написала: «Тиму Колберту с наилучшими пожеланиями». Затем расписалась и протянула обложку и фломастер посыльному. Прочтя написанное, он просиял.
– Большое спасибо, мисс Уэйн! – Он бережно спрятал обложку в карман. – До свидания!
Тереза вновь кивнула и закрыла за ним дверь. Ее саму интересовало содержание алой карточки, которую она заметила среди цветов.
Вернувшись в гостиную – действие, в последние дни успевшее стать с утра привычным, – Тереза извлекла из букета открытку. Однако, завороженная красотой орхидей, сразу не прочла, а сначала долго разглядывала пестрые, крапчатые, множества оттенков лепестки. Впрочем, Тереза не только любовалась цветами, но и подсознательно оттягивала приятный момент прочтения другого автографа – того, что написал Брюс. Что послание будет приятным, она не сомневалась.
В конце концов Тереза оторвалась от орхидей и развернула сложенную вдвое карточку. Начертанная уверенным почерком записка гласила: «Скучаю. Брюс».
– Скучаю… – прошептала Тереза, подняв лицо и машинально прижав открытку к груди.
Неожиданно ей пришла в голову мысль как будто очевидная, но до сих пор почему-то не появлявшаяся: ведь в момент близости Брюс испытал те же сказочные ощущения, что и она сама!
Подумав об этом, Тереза почувствовала, как запылали ее щеки. До сих пор она была так погружена в собственные переживания, что совсем забыла об ощущениях Брюса.
Сейчас, стоило Терезе представить, что в заветный миг он испытал такое же наслаждение, что и она сама, как ее сразу объял чувственный трепет.
В ту минуту мы были словно единым целым, подумала она, воспринимая эту мысль как некое откровение.
Впрочем, таковым оно для нее и являлось, ведь до сих пор ничего подобного в ее жизни не было.
Тереза вновь открыла карточку и замерла, будто впитывая взглядом два коротких слова «скучаю» и «Брюс», которые наполнились для нее особым смыслом.
Выходит, скучаю не только я одна, вертелось в ее голове. Как это… неожиданно!
Она задумчиво побрела в спальню, чтобы присоединить третью карточку к первым двум, стоящим на трюмо, потом отправилась на кухню, где ее дожидались собственноручно приготовленные сандвичи.
Примерно в то время, когда Тереза наконец села завтракать, возвращающийся по Шафтсбери-авеню обратно в контору паренек-посыльный вынул из кармана джинсов мобильник и набрал какой-то номер.
– Мистер Харрингтон? – произнес он, дождавшись ответа. – Это Тим, посыльный. Я доставил мисс Уэйн цветы, как вы велели.
– А она что? – прозвучал в трубке голос Брюса.
– Сказала «что, опять?».
– То есть была недовольна?
– Нет-нет, напротив, изумилась и обрадовалась!
– Точно обрадовалась? – переспросил Брюс.
– Абсолютно. Даже не сомневайтесь. По ней было очень заметно.
– Интересно, из чего ты это заключил?
Парень на миг задумался.
– Ну, у нее как-то сразу просветлело лицо, она заулыбалась, ну и вообще…
– Понятно, – сказал Брюс. – Благодарю.
На этом связь прекратилась.
9
Вскоре приехала Синтия. Своим появлением она не вызвала такого переполоха, как ранее посыльный, потому что миссис Фадж хорошо ее знала.
– Чаю хочешь? – спросила Тереза, пока Синтия снимала в холле куртку.
– Нет, спасибо.
– Может, кофе сварить?
Но Синтия отказалась и от кофе. Пристально взглянув на Терезу, она заметила:
– Чудесно выглядишь. Но все равно к интервью нужно подготовиться.
– Для того я тебя и звала, – кивнула Тереза. – И благодарю за комплимент.
Синтия усмехнулась, вновь окидывая Терезу внимательным взглядом.
– Да я не в смысле, чтобы тебе польстить. У тебя и впрямь цветущий вид. Будто ты провела ночку с горячим парнем.
Тереза замерла.
Разве так заметно? – пронеслось в ее голове. Тем временем Синтия еще внимательнее присмотрелась к ней и недоверчиво протянула:
– Неужели угадала?
Расплывшись в глуповато-счастливой улыбке, Тереза молча развела руками.
– Правда, что ли? – по-прежнему сомневаясь, произнесла Синтия.
Тереза пожала плечами.
– Не понимаю, чему ты так удивляешься?
– Как же! – вскинула Синтия бровь. – За все время, что мы знакомы, я никогда не замечала, чтобы ты приняла чьи-то ухаживания. И песни у тебя… как бы это сказать… не игривые. Я думала, после всех своих переживаний ты на парней и смотреть не хочешь.
Загадочно улыбнувшись, Тереза сказала:
– Между нами говоря, я сама еще ни в чем не разобралась. – Потом посмотрела на Синтию и добавила: – А сама ты как поступаешь? О мужчинах отзываешься, мягко говоря, нелестно, но интрижки с ними заводишь.
Казалось, Синтия задумалась, но через минуту усмехнулась.
– Так то я! А ты совсем другое дело.
– Почему? – немного даже обиженно спросила Тереза. – Разве я не женщина?
Синтия покачала головой.
– Я не то имела в виду. Просто все считают тебя недотрогой.
– Вот оно что! – рассмеялась Тереза. – В каком-то смысле это правда. Но я тоже живой человек.
– Вижу, – хохотнула Синтия. – Ну что, приступим к делу?
– Да. Идем в гостиную, там удобнее.
Синтия наклонилась за объемистой сумкой, в которой носила разнообразную косметику, а также инструменты и приспособления, отдаленно напоминающие хирургические, назначение которых было известно ей одной.
– Идем. Только потом я еще схожу на кухню, мне понадобится кипяток для салфеток.
– Это сколько угодно, – на ходу обронила Тереза.
– Да, удивила ты меня, – продолжила Синтия, по-видимому сгорая от любопытства. – А кто он… не знаю, как сказать… ну, парень, с которым ты… ну в общем, сама понимаешь? Если не секрет, конечно. Кто-то из знакомых?
– Для тебя не секрет, – усмехнулась Тереза, первой перешагивая порог гостиной. – Но только для тебя одной, понятно? Не хочу, чтобы в прессу просочились слухи. А «парень», как ты его называешь, тебе прекрасно… – Договорить ей не удалось.
– Боже милостивый! Какая красота! – раздалось за ее спиной.
Сразу сообразив, что вызвало столь бурный восторг, Тереза с лукавой улыбкой обернулась.
– Нравится?
– Ох! – только и сказала Синтия, прижав ладонь к обтянутой тонким шерстяным свитером могучей груди. Несколько мгновений она стояла, не сводя глаз со стоящих у стены в корзинах огромных букетов роз и хризантем, затем медленно выговорила: – Не то слово!
– Подойди поближе, не стесняйся, – предложила Тереза.
– Да? Можно? – зачарованно произнесла Синтия.
– Почему же нет? – рассмеялась Тереза. – Какая ты странная!
Синтия поставила сумку на ковер и приблизилась к букетам.
– Обожаю цветы! А таких шикарных, наверное, никогда не видала. Пахнут-то как… Откуда они? Не сама же ты их купила, верно?
– Нет, конечно, – фыркнула Тереза. Затем добавила, с деланной скромностью опустив ресницы. – У меня есть поклонники.
Синтия закивала, все так же не в силах оторвать взгляд от цветов, но спустя некоторое время возразила:
– На моей памяти таких красивых букетов поклонники тебе не дарили. Здесь чувствуется не только вкус, но и душа. Постой, кажется, я догадываюсь, кто преподнес тебе эту прелесть. Он? Тот, с кем ты… э-э…
– Да, – ответила Тереза. Очень тихо, потому что в этот миг перед ее внутренним взором вспыхнул образ идущего к постели, залитого падающим с улицы светом обнаженного Брюса.
– Блеск! – восхищенно произнесла Синтия. – Вот это я понимаю мужчина…
Тереза задумчиво посмотрела на нее.
– Такие тебе нравятся?
В свою очередь Синтия взглянула на нее удивленно.
– Еще бы! Настоящий мужик. Не то что некоторые. – Она нахмурилась и сердито засопела, очевидно тоже вспомнив что-то. Затем вздохнула. – Жаль, мне такие не попадаются. Все больше какая-то мелюзга, в прямом и переносном смысле. Ни душевной широты, ни романтики… – После небольшой паузы Синтия мечтательно улыбнулась. – Эх, если бы мне подвернулся настоящий парень, я бы… я бы… – Она запнулась, не находя слов, потом выпалила: – На руках его носила!
Не ожидавшая подобного окончания фразы, Тереза вскинула ресницы, потом вдруг представила себе Синтию с мужчиной на руках и хихикнула. С другой стороны, комплекция той вполне позволяла осуществить подобное намерение.
Усмешка сползла с губ Терезы.
– Ты обязательно встретишь такого человека, какой тебе нужен, – уверенно произнесла она. – Вот увидишь!
– Хорошо бы, – вздохнула Синтия. – А тебе, похоже, повезло. Такие букеты просто так не дарят.
– Ты еще не все видела, – не удержалась Тереза.
– Да-а? – протянула Синтия. – И что же это за диковина такая?
Тереза плавным жестом указала вправо, на резной кофейный столик.
– Вот.
Синтия посмотрела в указанном направлении, и рот ее приоткрылся сам собой.
– Это… орхидеи? – Она двинулась к экзотическому букету. – Просто очаровательно! Боже правый, сколько же их здесь! – Спустя некоторое время, детально рассмотрев едва ли не каждый цветок, Синтия повернулась к Терезе и уверенно произнесла: – Парень в тебя влюблен. Таково, если хочешь знать, мое мнение. Тереза рассмеялась, но как-то неуверенно.
– Так уж сразу и влюблен!
– Помяни мое слово, – кивнула Синтия. Затем в ее синих глазах мелькнула какая-то мысль. – Кажется, ты начала рассказывать про него?
Она взглянула на Терезу, ожидая ответа, но та молчала, глядя в одну точку. Ее мысли витали где-то вдалеке.
– Тереза?
Та словно очнулась от сна.
– Что?
– Говорю, ты начала рассказывать про того, кто тебе это подарил, – кивнула Синтия на орхидеи.
– А… да.
– Ну и? – Глаза Синтии блестели.
– Хорошо, скажу, только обещай не распространять эту информацию.
Синтия ничего не ответила, но всем своим видом показала, что она – могила.
– Перед тем как ты начала восхищаться цветами, я собиралась сказать, что мой «парень» тебе прекрасно известен, – улыбнулась Тереза.
У Синтии вырвался звук, похожий на недовольное кошачье урчание.
– Не томи! Умираю, так хочу знать, кто это. Говори скорей!
Однако Тереза выдержала небольшую паузу, прежде чем ответить:
– Брюс.
Брови Синтии изумленно взлетели.
– Кто-о? Брюс Харрингтон?
Тереза кивнула, и при этом на ее лице сами собой возникла счастливая улыбка.
– Удивительно, – протянула Синтия.
– Почему?
– Ну… вы ведь столько времени знакомы, но между вами ничего такого не было… Или я ошибаюсь?
– Нет, – сказала Тереза. Потом, подумав, добавила: – Во всяком случае, с моей стороны. – Затем она бросила взгляд на часы. – Мы не опоздаем?
– Да-да, – спохватилась Синтия. – Начнем!
Открыв свою объемистую сумку, она вынула оттуда клеенку, которой застелила край большого овального стола. Затем принялась выкладывать все, что было необходимо для предстоящей процедуры.
– Сначала я сделаю тебе горячий компресс, потом пластический массаж и наложу маску. Ну а затем макияж и все такое. Ложись сюда, на диван, вот я тебе подушку подложу… Расслабься и полежи пять минут, пока я за кипятком схожу.
Синтия ушла на кухню и включила там электрический чайник. А Тереза, оставшись в одиночестве, принялась размышлять над тем, была ли затеянная Брюсом в минувшую субботу эротическая игра спонтанной или он давно уже задумал нечто подобное. «Помяни мое слово, парень в тебя влюблен», вертелась в ее мозгу фраза Синтии.
А вдруг это правда? – думала она. Вдруг я действительно небезразлична Брюсу, однако до сих пор он ловко скрывал это? Но почему?
Потому что все считают тебя недотрогой, – подсказало подсознание. Вспомни, что говорила на этот счет Синтия.
Но Брюс знает меня лучше остальных, мысленно возразила Тереза.
Вот именно, тут же парировал насмешливый голос. Ему прекрасно известно, как ты нянчишься со своей прежней неразделенной любовью, лелеешь воспоминания о драгоценном Патрике и шарахаешься от всех, кто так или иначе дает понять, что хотел бы вступить с тобой в более близкие отношения! На этом фоне заигрывать с тобой – себе дороже. И не только себе. Сама прекрасно знаешь, сколько людей зависит от тебя с Брюсом. Если вы разругаетесь, что с ними будет?
Это правда, подумала Тереза.
Разумеется! Вот Брюс и таил свои чувства, боясь, что тебе попадет вожжа под хвост и ты пойдешь вразнос, не думая ни о ком, кроме себя.
Почему же тогда в прошлую субботу он сделал столь решительный шаг? – спросила себя Тереза.
Ответ не заставил себя долго ждать.
Как минимум по двум причинам: во-первых, Брюс мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, а во-вторых, шила в мешке не утаишь. Рано или поздно он все равно бы открылся.
Но о любви не было сказано ни слова, мелькнуло в голове Терезы.
Наберись терпения. И потом, зачем тебе любовь? Ты ведь ее боишься.
Я? – удивилась она.
Кто ж еще? Подумай как следует, и сама поймешь…
– Приступаем, – услышала Тереза голос Синтии. Та вошла, неся фарфоровую миску, над которой вился парок.
Далее начались привычные действия. Сначала Тереза несколько минут лежала под смоченной в горячей воде и отжатой салфеткой – для смягчения кожи. Потом последовал так называемый пластический массаж, который потребовал немалых усилий от Синтии, потому что ей пришлось сотни раз нажать кончиками пальцев на разные участки лица Терезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15