Показали ей его истинное лицо. Для ее же блага, хотя для нее это был тогда большой удар.
— Если не задумываться о причинах, все так и выглядело, пожал плечами Ник. — Жаклин — моя сестра. И я очень ее люблю. Мне бы не хотелось, чтобы она знала, из-за чего Баркер отказался жениться на ней. Это знание причинило бы ей лишнюю боль.
— Но так вы убедили ее, что это вы разрушили ее счастье, всю ее жизнь, — посочувствовал ему Джордан. Теперь у него был исчерпывающий ответ на вопрос, почему Стейси уехала из Америки. И почему так зла на Ника.
— Когда она успокоится, то поймет, что на самом деле произошло. Стейси совсем не глупа. Просто чертовски упряма!
Нужно очень любить сестру, чтобы принять ее злость, только бы не усугублять ее боли правдой, подумал Джордан. Сумел бы он сам проявить подобное благородство?..
— А теперь скажи мне, — спросил Ник уже значительно веселее, — что ты намерен делать дальше?
На лице Джордана появилось болезненное выражение.
— Я надеялся, что вы посоветуете мне, что делать!
Ник усмехнулся, видя явное его смущение.
— Мне говорили, что иногда помогает вовремя посланный букет цветов. Хотя со Стейси вряд ли пройдет такой простой трюк. Ты еще не пробовал просто сказать, что любишь ее?
Джордан обдумал это предложение. Сказать, что любит ее? Нет, он еще никогда не говорил этого ни одной женщине. Потому что до сего дня никогда еще не любил…
— Я могу не понравиться ее старшему брату. Он попытался обратить все в шутку.
Ник посмотрел на него несколько секунд не мигая, прежде чем ответить:
— Я так не думаю.
Губы Джордана дрогнули в ироничной улыбке.
— Но одобрение семьи это еще не все. Надо все-таки, чтобы она сама была согласна. А в данный момент она скорее захлопнет дверь перед моим носом.
Особенно после того, что случилось в выходные. Стейси была готова отдаться ему, а он отверг ее. Уж этого он не мог рассказать никому.
— Вы уже спали вместе?
Джордан удивленно поглядел на Ника. Но тот пребывал во все той же расслабленной позе. Впрочем, впечатление было обманчивым. Ник внимательно следил за ним. Только что ему почти удалось прочесть его мысли.
— Нет, пока нет, — спокойно ответил Джордан. — Хотя это не ваше дело. — Он бестрепетно встретил заинтересованный взгляд Ника.
Наконец тот едва заметно кивнул.
— Ты подходишь, Джордан. Сейчас нам надо только приложить немного усилий, чтобы убедить в этом Стейси! — добавил он с улыбкой.
Немного усилий? Да это все равно что вскарабкаться на Эверест! Если бы Джордана спросили,
он сказал бы, что покорение Эвереста имеет даже больше шансов на успех!
Он чувствовал себя как школьник. Нашкодивший мальчишка перед дверью директорского кабинета. А ведь он всего лишь стоял перед дверью Стейси и ждал, откроет она на его звонок или нет.
Успокойся, Джордан, сказал он себе в который раз. Господи Боже, ему ведь уже тридцать пять. Что она может сделать? Сказать ему, чтобы убирался?
— Убирайся, — сказала Стейси, когда наконец открыла дверь. На ней все еще было то черное шелковое платье, которое так ему понравилось…
Но по крайней мере она не захлопнула дверь у него перед носом. Могла бы и вовсе не открывать, если действительно не хотела его видеть. Только он мог воспользоваться внутренним звонком.
Стейси плакала. Слезы оставили мокрые дорожки на ее щеках. Темные пушистые ресницы были все еще влажные. О Боже, он не мог вынести мысли о том, что она плакала из-за него!
— Чего ты хочешь? — всхлипнула она. — Еще одной шутки, над которой вы с кузеном могли бы весело посмеяться? Тогда иди отсюда и смейся, сколько тебе влезет, Джордан. Потому что я решила вернуться назад в Штаты с Ником!
Джордан неслышно простонал.
— Я никогда не смеялся над тобой, Стейси, — сказал он с нажимом. Ему хотелось протянуть к ней руки и обнять. Но он боялся, что тогда она уж точно захлопнет дверь. — Ни с Гейбом, ни с кем-либо еще. Честно говоря, я хотел только показать тебе, что не так уж далек от твоего мира, как ты, наверное, думаешь.
Как глупо все получилось! Казавшаяся удачной затея обернулась дурной и жестокой шуткой.
— Моего мира? — откликнулась она озадаченно. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты из творческой семьи. Вы все связаны с кино и…
— Но этот мир нереален, Джордан, — возразила она, всхлипнув. — Реально только то, что я смогла создать сама, своими руками. Например, все это. — Она обвела рукой комнату позади нее.
— Тогда почему же ты собралась возвращаться с Ником в Америку?
Она глубоко вздохнула:
— Потому что я нужна ему. — В ее глазах снова заблестели слезы. — Было большой ошибкой уезжать в Англию. Мне здесь не место…
— Кто тебе это сказал? — спросил он сурово. Она слабо улыбнулась.
— Я сама это знаю.
Что можно сказать ей такого, отчего ее мнение измениться? Что он любит ее? Хочет, чтобы она осталась? И что потом? Мысль о женитьбе все еще пугала его до смерти. А Стейси не заслуживала меньшего.
Так что он выбрал самое надежное и безопасное средство.
— А как насчет той работы, которую ты здесь начала? Моя квартира? Спальня Чарли? Ты уже пообещала Эбби поработать над ней.
Господи, что за чушь я несу? — удивился Джордан. Стейси ни с кем не подписывала никаких соглашений или контрактов. Неужели он не в силах придумать что-то более действенное? Только чтобы не пришлось идти на компромисс с самим собой.
— Не беспокойся, Джордан, — улыбнулась Стейси. — Когда я говорю, что вернусь в Америку, я не собираюсь делать это немедленно. И уж тем более исчезать сегодня же в полночь. Если я скажу Нику, что скоро вернусь, он удовлетворится и этим. Мне надо закончить здесь свою работу.
Но ее голос звучал так, словно поехать домой для нее будет так же трудно, как ему отпустить ее.
Джордан вздохнул с облегчением. Пока он не мог ничего больше ей сказать. Просто не был готов. А когда ты будешь готов? — задал он себе вопрос. Скорее всего, когда Стейси уже уедет, понял Джордан с тоской.
Трус, сказал он себе. Что из того, что у тебя было не слишком счастливое детство? Что твоя мать оказалась стервой? Что она бросила вас, когда тебе было четырнадцать? Значит ли это, что ты должен провести остаток жизни, избегая любви?
Пока ему это удавалось. Но кем он будет себя чувствовать, когда ее не будет рядом?
— Стейси…
— О Боже! Я забыла сказать, что завтра приедут рабочие и увезут твою мебель! — воскликнула она внезапно, прижав руку к губам.
— Мою мебель? — Джордан нахмурился, стараясь понять, о чем она говорит.
— Видишь ли, я решила поменять обивку, не обговаривая это с тобой, — произнесла она виновато.
Значит, не все еще потеряно. Стейси никуда не уезжает. По крайней мере до тех пор, пока работает над его гостиной.
— А на чем я буду сидеть все это время? — проворчал Джордан в шутку, немного взбодрившись.
Она оглядела комнату, ища решение возникшей проблемы.
— Я могу одолжить тебе несколько пуфиков…
— Спасибо конечно, но лучше не стоит! На них я чувствую себя как-то неуверенно. Каждый раз кажется, что не смогу с них встать на ноги.
Стейси мягко рассмеялась.
— Ты начал говорить в точности как Ник.
— Святые небеса! — ужаснулся он. — Только не это. Хотя я гораздо ближе ему по возрасту, чем тебе, — понял он только сейчас.
Интересно, сколько лет Стиву? Наверняка тот гораздо моложе его. Черт, если бы он сел и выписал на листочек все минусы, которые может увидеть в нем Стейси, список получился бы бесконечным…
— Ник родился старым, — отмахнулась Стейси, очевидно не заметив подтекста его слов.
Может быть, для нее не так уж и важно, что он намного старше? Или что он циник? Или что у него было множество женщин? Или что его кузен — Гейб Хантер?
Что в нем есть такого, что могло бы привлекать Стейси?
— Ты уже ужинала? — спросил он довольно неожиданно. — Я знаю, что нет. После нашего фиаско…
— Твой кузен — очень несчастный человек. Я поняла это только сегодня, — честно призналась Стейси.
Джордан не мог сказать, что когда-либо думал так о Гейбе. Но сейчас ему пришло в голову, что Стейси права. Странно, но Джордану всегда казалось, что Габриэль Хантер живет захватывающе интересной жизнью. А ведь и правда — Гейб очень несчастен и жалок…
— Может быть, Венди еще простит его и вернется, — сказал он с искренней надеждой.
— А может быть, у нее хватит здравого смысла, чтобы не возвращаться — ответила Стейси. — У меня в холодильнике есть пицца, и я могу приготовить ужин, если ты согласен разделить со мной трапезу, — бодро предложила она.
Еще спрашивает!
— Тебе не кажется, что мы с тобой как-то неподходяще одеты, чтобы есть пиццу? — шутливо заметил Джордан. Оба еще были облачены в вечерние костюмы.
— Только так и можно есть пиццу, — заверила его Стейси, жестом приглашая его войти и мягко прикрывая за ним дверь. — Ты зажги свечи, а я поставлю пиццу в духовку.
Это было так необычно и так прекрасно! Самый лучший ужин, который у Джордана был в жизни!
Стейси даже заставила его сесть на один из ее любимых пуфиков. Они сидели в окружении горящих свечей и ели пиццу. Им было так весело! Или, может быть, ему просто нравилось быть со Стейси? И неважно, чем именно они занимались… Что же ему все-таки делать со своей любовью?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Она понятия не имела, что скажет ему, когда он придет. И по удивлению в его голосе поняла, что он тоже не знает, зачем его пригласили. Но она очень тщательно все продумала перед тем, как позвонить. И решила, что ей следует поступить именно так. Что на этот раз надо положить конец всякой лжи и недомолвкам. Лучше это сделать у нее дома. Как известно, дома и стены помогают.
Кроме того, она предупредила охрану внизу. Охрана прибудет к дверям ее квартиры по первому сигналу. И все же с каждой уходящей минутой напряжение ее росло. Что она ему скажет? И как сказать? И надо ли?
Все равно это ничего не изменит. Никому не принесет никакой выгоды. Зато тогда все будет кончено раз и навсегда.
Она замерла на месте, когда зазвонил дверной звонок. Провела влажными от волнения ладонями по обтянутым джинсами бедрам, зная, что ее лицо сейчас белее мела.
Тебе придется пройти через это, Стейси, сказала она себе строго, подошла к двери, глубоко вздохнула и открыла ее.
На пороге стоял Бенджамин Тревис. Высокий и красивый. С седыми волосами и презрительно-голубыми глазами. Очевидно, он был заинтригован — в его глазах читался вопрос.
— Добрый вечер, Стейси, — поздоровался он вежливо. — Ты попросила меня о встрече, и вот я здесь.
— Бен, — кивнула Стейси, открывая дверь шире. — Пожалуйста, входите.
— Красивая у тебя квартира. — Он огляделся с восхищением. — Неудивительно, что Джордан доверил тебе отделку своих апартаментов. Твой звонок означает, что ты приняла мое предложение насчет нашего нового дома, верно? Мерилин была бы очень рада.
Ее губы поджались.
— Обычно я не прошу клиентов, даже самых перспективных, приходить ко мне домой. Пожалуйста, присаживайтесь.
Стейси указала на одно из кресел.
Джордан. Как бы ей хотелось, чтобы он был здесь. Но смог бы он понять? Да и вообще смог бы кто-нибудь понять, зачем она делает это? И сможет ли Бен?
— Ты знаешь, мне придется рассказать Мерилин про этот визит, — сказал ей Бен шутливо, устраиваясь в большом кресле. — Между помолвленными людьми принято рассказывать друг другу о визитах к молоденьким девушкам. Это предусмотрено в графе «честность».
Стейси кивнула:
— Вы можете говорить Мерилин все, что сочтете нужным. Я оставляю это на ваше усмотрение.
Бен удивленно приподнял брови:
— Звучит загадочно.
Но она не улыбнулась в ответ.
— Отнюдь.
— А ты, конечно, расскажешь Джордану о нашей встрече? — спросил он осторожно.
Стейси пожала плечами.
— Нет, не вижу причин, по которым мне следовало бы поставить его в известность.
— Жаль, — пробормотал Бен. — Джордан — очень славный молодой человек. Любые родители гордились бы тем, что имеют такого зятя. А твои родители живут в Америке?
Он решил поменять направление беседы, увидев, как она поморщилась от его предположения.
— Нет, — ответила она кратко. — А у вас есть дети, Бен?
Их беседа становилась невероятно чопорной, но о чем еще могли говорить два совершенно незнакомых человека?
— Нет, — ответил он так же кратко. — Мы что, встретились, чтобы поговорить о жизни, Стейси? — спросил он без малейшего раздражения. — Если так, то тебе лучше тоже присесть. Потому что рассказ о моей жизни может затянуться!
И снова она не улыбнулась и не стала садиться.
— Но я думала… кто-то, кажется, говорил мне, что у вас есть сын? — Она настороженно посмотрела на него.
— Правда? — мягко ответил он. — Кто бы вам об этом ни сказал, он прав. У меня действительно был сын. Но он умер.
Теперь Стейси села, потому что у нее внезапно подогнулись колени. Сэм умер? Но когда? Как?
— Стейси, я понятия не имею, к чему ты клонишь, — голос Бена стал гораздо жестче, — но лучше перейти прямо к делу.
Сейчас она больше не могла думать о деле. Ее переполняло ужасное ощущение потери, которое в данных обстоятельствах было более чем странным.
— Когда умер Сэм? — с трудом спросила она.
— Пятнадцать лет назад, — мрачно сказал Бен. — Его сбила машина. Насмерть.
Стейси с трудом сглотнула, борясь с головокружением и тошнотой. Она не чувствовала к Бену Тревису ничего, кроме злости, но Сэм — совсем другое дело. Она не могла поверить, что он погиб.
— Стейси, — мягко проговорил Бен, — пятнадцать лет назад тебе было шесть или семь? Шесть, — повторил он, когда она пробормотала ответ. — Откуда ты могла знать Сэма? И, пожалуйста, не пытайся сказать мне, что не знала его. Вон как побледнела вся… Стейси, у тебя есть бренди или виски? Тебе необходимо выпить. — Он встал с кресла.
Стейси покачала головой:
— Не надо, я в порядке.
— Ладно, — медленно сказал Бен. — Начнем сначала. Откуда ты знаешь, что моего сына звали Сэм?
Он же сам это сказал… или нет? Нет. Нет, не говорил, поняла она. Но…
— Вино, — произнесла она почти спокойно. — У меня есть бутылка вина на кухне. Красного. Или, может быть, белого.
Сейчас ей было трудно думать.
— И бокалы тоже там. Я пойду и…
— Ты никуда не пойдешь, — твердо сказал Бен. — Я вернусь через минуту.
Стейси не пыталась с ним спорить, решив использовать минутную паузу, чтобы собраться с мыслями. Она очень долго копила злость на Бена, но смерть Сэма что-то изменила в ее отношении к нему. У Бена тоже было большое горе. Трудно представить, что чувствует человек, потерявший сына. Единственного сына…
— Выпей, — приказал Бен, вернувшись с двумя стаканами красного вина. — У меня такое чувство, что и мне тоже не помешает. Ты все еще не объяснила мне, откуда ты знаешь моего сына Сэма.
Она глубоко вздохнула. Настал момент истины. И ей придется взять на себя полную ответственность за то, что она спровоцировала этот разговор. Можно было оставить все как есть, но выбор сделан.
С трудом сглотнув, она подняла на Бена глаза.
— Я не знала его. Никогда не встречала. И уже больше не встречу, — произнесла она медленно. — Но Сэм был моим братом, — объявила она спокойно.
Бен смотрел на нее, растерянно моргая.
— Сэм был моим братом, — повторила Стейси громче.
Бен с шумом перевел дыхание.
— Ты — дочь Барбары? — наконец пробормотал он. Стейси удивленно взглянула на него:
— А кто такая Барбара?
— Мать Сэма. Она… она оставила нас, когда ему было три года. Я думал… — Он озадаченно покачал головой. — Но если ты не дочь Барбары, тогда…
— Тогда я ваша дочь, — закончила за него Стейси, глядя ему прямо в глаза. Такие же пронзительно-голубые. — Скажите мне, Бен, — продолжила она мягко, — прежде чем ваши волосы стали седыми, какого цвета они были?
Он медленно перевел взгляд на ее огненную гриву, потом снова на ее лицо. Заглянул в голубые глаза, оглядел веснушки на носу, полные губы, упрямый подбородок.
— Кто ты, Стейси Уолкер? — наконец выдохнул он хрипло.
— Еще до того, как мне исполнилось восемнадцать, моя мать заболела и умерла. До этих пор я верила, что меня зовут Жаклин Принц. Но перед смертью моя мать… — продолжила она, заметив, как при упоминании фамилии Принц Бен вздрогнул и лицо его исказилось, — рассказала мне правду. Мои старшие братья знали все с самого начала, — добавила она, снова переживая боль того момента. — Демьен Принц, их отец, умер за два года до того, как я родилась, так что я никак не могла быть его дочерью!
Воспоминания о том времени были для нее вдвойне болезненными. Она тогда потеряла не только мать, но и саму себя. Она уже не была Жаклин Принц, дочерью Джейн и Демьена Принц. Оказалось, что ее отец — некий англичанин, которого зовут Бенджамин Тревис. Ее мать встретила его во время поездки в Англию после смерти своего мужа. У них был мимолетный роман, от которого у Джейн появилась она, Жаклин.
Бен смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.
— У Джейн была дочь, моя дочь?
— Нет, не ваша дочь! — Глаза Стейси зло блеснули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
— Если не задумываться о причинах, все так и выглядело, пожал плечами Ник. — Жаклин — моя сестра. И я очень ее люблю. Мне бы не хотелось, чтобы она знала, из-за чего Баркер отказался жениться на ней. Это знание причинило бы ей лишнюю боль.
— Но так вы убедили ее, что это вы разрушили ее счастье, всю ее жизнь, — посочувствовал ему Джордан. Теперь у него был исчерпывающий ответ на вопрос, почему Стейси уехала из Америки. И почему так зла на Ника.
— Когда она успокоится, то поймет, что на самом деле произошло. Стейси совсем не глупа. Просто чертовски упряма!
Нужно очень любить сестру, чтобы принять ее злость, только бы не усугублять ее боли правдой, подумал Джордан. Сумел бы он сам проявить подобное благородство?..
— А теперь скажи мне, — спросил Ник уже значительно веселее, — что ты намерен делать дальше?
На лице Джордана появилось болезненное выражение.
— Я надеялся, что вы посоветуете мне, что делать!
Ник усмехнулся, видя явное его смущение.
— Мне говорили, что иногда помогает вовремя посланный букет цветов. Хотя со Стейси вряд ли пройдет такой простой трюк. Ты еще не пробовал просто сказать, что любишь ее?
Джордан обдумал это предложение. Сказать, что любит ее? Нет, он еще никогда не говорил этого ни одной женщине. Потому что до сего дня никогда еще не любил…
— Я могу не понравиться ее старшему брату. Он попытался обратить все в шутку.
Ник посмотрел на него несколько секунд не мигая, прежде чем ответить:
— Я так не думаю.
Губы Джордана дрогнули в ироничной улыбке.
— Но одобрение семьи это еще не все. Надо все-таки, чтобы она сама была согласна. А в данный момент она скорее захлопнет дверь перед моим носом.
Особенно после того, что случилось в выходные. Стейси была готова отдаться ему, а он отверг ее. Уж этого он не мог рассказать никому.
— Вы уже спали вместе?
Джордан удивленно поглядел на Ника. Но тот пребывал во все той же расслабленной позе. Впрочем, впечатление было обманчивым. Ник внимательно следил за ним. Только что ему почти удалось прочесть его мысли.
— Нет, пока нет, — спокойно ответил Джордан. — Хотя это не ваше дело. — Он бестрепетно встретил заинтересованный взгляд Ника.
Наконец тот едва заметно кивнул.
— Ты подходишь, Джордан. Сейчас нам надо только приложить немного усилий, чтобы убедить в этом Стейси! — добавил он с улыбкой.
Немного усилий? Да это все равно что вскарабкаться на Эверест! Если бы Джордана спросили,
он сказал бы, что покорение Эвереста имеет даже больше шансов на успех!
Он чувствовал себя как школьник. Нашкодивший мальчишка перед дверью директорского кабинета. А ведь он всего лишь стоял перед дверью Стейси и ждал, откроет она на его звонок или нет.
Успокойся, Джордан, сказал он себе в который раз. Господи Боже, ему ведь уже тридцать пять. Что она может сделать? Сказать ему, чтобы убирался?
— Убирайся, — сказала Стейси, когда наконец открыла дверь. На ней все еще было то черное шелковое платье, которое так ему понравилось…
Но по крайней мере она не захлопнула дверь у него перед носом. Могла бы и вовсе не открывать, если действительно не хотела его видеть. Только он мог воспользоваться внутренним звонком.
Стейси плакала. Слезы оставили мокрые дорожки на ее щеках. Темные пушистые ресницы были все еще влажные. О Боже, он не мог вынести мысли о том, что она плакала из-за него!
— Чего ты хочешь? — всхлипнула она. — Еще одной шутки, над которой вы с кузеном могли бы весело посмеяться? Тогда иди отсюда и смейся, сколько тебе влезет, Джордан. Потому что я решила вернуться назад в Штаты с Ником!
Джордан неслышно простонал.
— Я никогда не смеялся над тобой, Стейси, — сказал он с нажимом. Ему хотелось протянуть к ней руки и обнять. Но он боялся, что тогда она уж точно захлопнет дверь. — Ни с Гейбом, ни с кем-либо еще. Честно говоря, я хотел только показать тебе, что не так уж далек от твоего мира, как ты, наверное, думаешь.
Как глупо все получилось! Казавшаяся удачной затея обернулась дурной и жестокой шуткой.
— Моего мира? — откликнулась она озадаченно. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты из творческой семьи. Вы все связаны с кино и…
— Но этот мир нереален, Джордан, — возразила она, всхлипнув. — Реально только то, что я смогла создать сама, своими руками. Например, все это. — Она обвела рукой комнату позади нее.
— Тогда почему же ты собралась возвращаться с Ником в Америку?
Она глубоко вздохнула:
— Потому что я нужна ему. — В ее глазах снова заблестели слезы. — Было большой ошибкой уезжать в Англию. Мне здесь не место…
— Кто тебе это сказал? — спросил он сурово. Она слабо улыбнулась.
— Я сама это знаю.
Что можно сказать ей такого, отчего ее мнение измениться? Что он любит ее? Хочет, чтобы она осталась? И что потом? Мысль о женитьбе все еще пугала его до смерти. А Стейси не заслуживала меньшего.
Так что он выбрал самое надежное и безопасное средство.
— А как насчет той работы, которую ты здесь начала? Моя квартира? Спальня Чарли? Ты уже пообещала Эбби поработать над ней.
Господи, что за чушь я несу? — удивился Джордан. Стейси ни с кем не подписывала никаких соглашений или контрактов. Неужели он не в силах придумать что-то более действенное? Только чтобы не пришлось идти на компромисс с самим собой.
— Не беспокойся, Джордан, — улыбнулась Стейси. — Когда я говорю, что вернусь в Америку, я не собираюсь делать это немедленно. И уж тем более исчезать сегодня же в полночь. Если я скажу Нику, что скоро вернусь, он удовлетворится и этим. Мне надо закончить здесь свою работу.
Но ее голос звучал так, словно поехать домой для нее будет так же трудно, как ему отпустить ее.
Джордан вздохнул с облегчением. Пока он не мог ничего больше ей сказать. Просто не был готов. А когда ты будешь готов? — задал он себе вопрос. Скорее всего, когда Стейси уже уедет, понял Джордан с тоской.
Трус, сказал он себе. Что из того, что у тебя было не слишком счастливое детство? Что твоя мать оказалась стервой? Что она бросила вас, когда тебе было четырнадцать? Значит ли это, что ты должен провести остаток жизни, избегая любви?
Пока ему это удавалось. Но кем он будет себя чувствовать, когда ее не будет рядом?
— Стейси…
— О Боже! Я забыла сказать, что завтра приедут рабочие и увезут твою мебель! — воскликнула она внезапно, прижав руку к губам.
— Мою мебель? — Джордан нахмурился, стараясь понять, о чем она говорит.
— Видишь ли, я решила поменять обивку, не обговаривая это с тобой, — произнесла она виновато.
Значит, не все еще потеряно. Стейси никуда не уезжает. По крайней мере до тех пор, пока работает над его гостиной.
— А на чем я буду сидеть все это время? — проворчал Джордан в шутку, немного взбодрившись.
Она оглядела комнату, ища решение возникшей проблемы.
— Я могу одолжить тебе несколько пуфиков…
— Спасибо конечно, но лучше не стоит! На них я чувствую себя как-то неуверенно. Каждый раз кажется, что не смогу с них встать на ноги.
Стейси мягко рассмеялась.
— Ты начал говорить в точности как Ник.
— Святые небеса! — ужаснулся он. — Только не это. Хотя я гораздо ближе ему по возрасту, чем тебе, — понял он только сейчас.
Интересно, сколько лет Стиву? Наверняка тот гораздо моложе его. Черт, если бы он сел и выписал на листочек все минусы, которые может увидеть в нем Стейси, список получился бы бесконечным…
— Ник родился старым, — отмахнулась Стейси, очевидно не заметив подтекста его слов.
Может быть, для нее не так уж и важно, что он намного старше? Или что он циник? Или что у него было множество женщин? Или что его кузен — Гейб Хантер?
Что в нем есть такого, что могло бы привлекать Стейси?
— Ты уже ужинала? — спросил он довольно неожиданно. — Я знаю, что нет. После нашего фиаско…
— Твой кузен — очень несчастный человек. Я поняла это только сегодня, — честно призналась Стейси.
Джордан не мог сказать, что когда-либо думал так о Гейбе. Но сейчас ему пришло в голову, что Стейси права. Странно, но Джордану всегда казалось, что Габриэль Хантер живет захватывающе интересной жизнью. А ведь и правда — Гейб очень несчастен и жалок…
— Может быть, Венди еще простит его и вернется, — сказал он с искренней надеждой.
— А может быть, у нее хватит здравого смысла, чтобы не возвращаться — ответила Стейси. — У меня в холодильнике есть пицца, и я могу приготовить ужин, если ты согласен разделить со мной трапезу, — бодро предложила она.
Еще спрашивает!
— Тебе не кажется, что мы с тобой как-то неподходяще одеты, чтобы есть пиццу? — шутливо заметил Джордан. Оба еще были облачены в вечерние костюмы.
— Только так и можно есть пиццу, — заверила его Стейси, жестом приглашая его войти и мягко прикрывая за ним дверь. — Ты зажги свечи, а я поставлю пиццу в духовку.
Это было так необычно и так прекрасно! Самый лучший ужин, который у Джордана был в жизни!
Стейси даже заставила его сесть на один из ее любимых пуфиков. Они сидели в окружении горящих свечей и ели пиццу. Им было так весело! Или, может быть, ему просто нравилось быть со Стейси? И неважно, чем именно они занимались… Что же ему все-таки делать со своей любовью?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Она понятия не имела, что скажет ему, когда он придет. И по удивлению в его голосе поняла, что он тоже не знает, зачем его пригласили. Но она очень тщательно все продумала перед тем, как позвонить. И решила, что ей следует поступить именно так. Что на этот раз надо положить конец всякой лжи и недомолвкам. Лучше это сделать у нее дома. Как известно, дома и стены помогают.
Кроме того, она предупредила охрану внизу. Охрана прибудет к дверям ее квартиры по первому сигналу. И все же с каждой уходящей минутой напряжение ее росло. Что она ему скажет? И как сказать? И надо ли?
Все равно это ничего не изменит. Никому не принесет никакой выгоды. Зато тогда все будет кончено раз и навсегда.
Она замерла на месте, когда зазвонил дверной звонок. Провела влажными от волнения ладонями по обтянутым джинсами бедрам, зная, что ее лицо сейчас белее мела.
Тебе придется пройти через это, Стейси, сказала она себе строго, подошла к двери, глубоко вздохнула и открыла ее.
На пороге стоял Бенджамин Тревис. Высокий и красивый. С седыми волосами и презрительно-голубыми глазами. Очевидно, он был заинтригован — в его глазах читался вопрос.
— Добрый вечер, Стейси, — поздоровался он вежливо. — Ты попросила меня о встрече, и вот я здесь.
— Бен, — кивнула Стейси, открывая дверь шире. — Пожалуйста, входите.
— Красивая у тебя квартира. — Он огляделся с восхищением. — Неудивительно, что Джордан доверил тебе отделку своих апартаментов. Твой звонок означает, что ты приняла мое предложение насчет нашего нового дома, верно? Мерилин была бы очень рада.
Ее губы поджались.
— Обычно я не прошу клиентов, даже самых перспективных, приходить ко мне домой. Пожалуйста, присаживайтесь.
Стейси указала на одно из кресел.
Джордан. Как бы ей хотелось, чтобы он был здесь. Но смог бы он понять? Да и вообще смог бы кто-нибудь понять, зачем она делает это? И сможет ли Бен?
— Ты знаешь, мне придется рассказать Мерилин про этот визит, — сказал ей Бен шутливо, устраиваясь в большом кресле. — Между помолвленными людьми принято рассказывать друг другу о визитах к молоденьким девушкам. Это предусмотрено в графе «честность».
Стейси кивнула:
— Вы можете говорить Мерилин все, что сочтете нужным. Я оставляю это на ваше усмотрение.
Бен удивленно приподнял брови:
— Звучит загадочно.
Но она не улыбнулась в ответ.
— Отнюдь.
— А ты, конечно, расскажешь Джордану о нашей встрече? — спросил он осторожно.
Стейси пожала плечами.
— Нет, не вижу причин, по которым мне следовало бы поставить его в известность.
— Жаль, — пробормотал Бен. — Джордан — очень славный молодой человек. Любые родители гордились бы тем, что имеют такого зятя. А твои родители живут в Америке?
Он решил поменять направление беседы, увидев, как она поморщилась от его предположения.
— Нет, — ответила она кратко. — А у вас есть дети, Бен?
Их беседа становилась невероятно чопорной, но о чем еще могли говорить два совершенно незнакомых человека?
— Нет, — ответил он так же кратко. — Мы что, встретились, чтобы поговорить о жизни, Стейси? — спросил он без малейшего раздражения. — Если так, то тебе лучше тоже присесть. Потому что рассказ о моей жизни может затянуться!
И снова она не улыбнулась и не стала садиться.
— Но я думала… кто-то, кажется, говорил мне, что у вас есть сын? — Она настороженно посмотрела на него.
— Правда? — мягко ответил он. — Кто бы вам об этом ни сказал, он прав. У меня действительно был сын. Но он умер.
Теперь Стейси села, потому что у нее внезапно подогнулись колени. Сэм умер? Но когда? Как?
— Стейси, я понятия не имею, к чему ты клонишь, — голос Бена стал гораздо жестче, — но лучше перейти прямо к делу.
Сейчас она больше не могла думать о деле. Ее переполняло ужасное ощущение потери, которое в данных обстоятельствах было более чем странным.
— Когда умер Сэм? — с трудом спросила она.
— Пятнадцать лет назад, — мрачно сказал Бен. — Его сбила машина. Насмерть.
Стейси с трудом сглотнула, борясь с головокружением и тошнотой. Она не чувствовала к Бену Тревису ничего, кроме злости, но Сэм — совсем другое дело. Она не могла поверить, что он погиб.
— Стейси, — мягко проговорил Бен, — пятнадцать лет назад тебе было шесть или семь? Шесть, — повторил он, когда она пробормотала ответ. — Откуда ты могла знать Сэма? И, пожалуйста, не пытайся сказать мне, что не знала его. Вон как побледнела вся… Стейси, у тебя есть бренди или виски? Тебе необходимо выпить. — Он встал с кресла.
Стейси покачала головой:
— Не надо, я в порядке.
— Ладно, — медленно сказал Бен. — Начнем сначала. Откуда ты знаешь, что моего сына звали Сэм?
Он же сам это сказал… или нет? Нет. Нет, не говорил, поняла она. Но…
— Вино, — произнесла она почти спокойно. — У меня есть бутылка вина на кухне. Красного. Или, может быть, белого.
Сейчас ей было трудно думать.
— И бокалы тоже там. Я пойду и…
— Ты никуда не пойдешь, — твердо сказал Бен. — Я вернусь через минуту.
Стейси не пыталась с ним спорить, решив использовать минутную паузу, чтобы собраться с мыслями. Она очень долго копила злость на Бена, но смерть Сэма что-то изменила в ее отношении к нему. У Бена тоже было большое горе. Трудно представить, что чувствует человек, потерявший сына. Единственного сына…
— Выпей, — приказал Бен, вернувшись с двумя стаканами красного вина. — У меня такое чувство, что и мне тоже не помешает. Ты все еще не объяснила мне, откуда ты знаешь моего сына Сэма.
Она глубоко вздохнула. Настал момент истины. И ей придется взять на себя полную ответственность за то, что она спровоцировала этот разговор. Можно было оставить все как есть, но выбор сделан.
С трудом сглотнув, она подняла на Бена глаза.
— Я не знала его. Никогда не встречала. И уже больше не встречу, — произнесла она медленно. — Но Сэм был моим братом, — объявила она спокойно.
Бен смотрел на нее, растерянно моргая.
— Сэм был моим братом, — повторила Стейси громче.
Бен с шумом перевел дыхание.
— Ты — дочь Барбары? — наконец пробормотал он. Стейси удивленно взглянула на него:
— А кто такая Барбара?
— Мать Сэма. Она… она оставила нас, когда ему было три года. Я думал… — Он озадаченно покачал головой. — Но если ты не дочь Барбары, тогда…
— Тогда я ваша дочь, — закончила за него Стейси, глядя ему прямо в глаза. Такие же пронзительно-голубые. — Скажите мне, Бен, — продолжила она мягко, — прежде чем ваши волосы стали седыми, какого цвета они были?
Он медленно перевел взгляд на ее огненную гриву, потом снова на ее лицо. Заглянул в голубые глаза, оглядел веснушки на носу, полные губы, упрямый подбородок.
— Кто ты, Стейси Уолкер? — наконец выдохнул он хрипло.
— Еще до того, как мне исполнилось восемнадцать, моя мать заболела и умерла. До этих пор я верила, что меня зовут Жаклин Принц. Но перед смертью моя мать… — продолжила она, заметив, как при упоминании фамилии Принц Бен вздрогнул и лицо его исказилось, — рассказала мне правду. Мои старшие братья знали все с самого начала, — добавила она, снова переживая боль того момента. — Демьен Принц, их отец, умер за два года до того, как я родилась, так что я никак не могла быть его дочерью!
Воспоминания о том времени были для нее вдвойне болезненными. Она тогда потеряла не только мать, но и саму себя. Она уже не была Жаклин Принц, дочерью Джейн и Демьена Принц. Оказалось, что ее отец — некий англичанин, которого зовут Бенджамин Тревис. Ее мать встретила его во время поездки в Англию после смерти своего мужа. У них был мимолетный роман, от которого у Джейн появилась она, Жаклин.
Бен смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.
— У Джейн была дочь, моя дочь?
— Нет, не ваша дочь! — Глаза Стейси зло блеснули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14