Вскоре появилась вездесущая миссис Болтон с большой корзиной провизии: молоко, хлеб, яйца, сыр, масло, фрукты, зелень. Ханна поняла, что теперь три дня можно, не думая о бытовых проблемах, заняться выяснением нового адреса сестры.
– Я на минуточку, – сказала Пэтти Болтон. – Уже почти четыре часа, дети вот-вот вернутся из школы…
– Уже четыре… – ахнула девушка.
Время перестало быть для нее реальностью. Электрические часы в спальне и на кухне она еще не поставила. С благодарностью приняв от соседки корзинку с едой, Ханна начала загружать холодильник, который, пробыв «в отпуске» целый месяц, добродушно урчал. Четыре часа дня, вторник. Рабочий день в разгаре. А ведь пресловутый доктор Как-там-его Хартфилд практикующий врач!
Ощутив неопределенную тягу действовать, Ханна оставила на кухонном столе часть продуктов и подошла к телефону, около которого лежал столичный справочник. Полистав тонкие странички, она остановилась на букве «X». Хартфилды, конечно, были, но пояснения «доктор» не встретилось. Ханна обратилась к разделу, где были собраны адреса и телефоны владельцев контор, фирм, агентств, частных клиник. Как назло, она не знала инициалов… Наконец на желтых страницах попалось кое-что подходящее. Доктор медицины И. Дж. Хартфилд. Может, и он!
Наверное, целую минуту она сидела неподвижно глядя на это имя. Все оказалось так неожиданно и так просто. Взявшись за трубку, Ханна пребывала в ледяном спокойствии, только почему-то руки не совсем слушались ее.
Гудок, щелчок, вежливо-равнодушный голос секретаря:
– Приемная доктора Идена Хартфилда. Слушаю вас.
Иден. Необычное имечко. Не удивительно, что она не сумела разобрать его в каракулях Джины.
– Не будете ли вы так любезны подсказать мне, как я могу связаться с доктором Хартфилдом? – безукоризненно-официально произнесла Ханна. Такую манеру общения она за восемь лет профессиональной деятельности освоила во всех тонкостях.
– Вы позвонили как нельзя более удачно. По вторникам у него приемные часы. Вы записаны или?..
– То есть сейчас он на месте? – перебила секретаря Ханна.
– Разумеется. Он занят с пациентом.
– Значит, он не уехал в Куинслэнд?
– О, нет, что вы! Поездка намечена только на декабрь.
– Ясно. Я решила…
Ханна замешкалась, но только на мгновение, после чего волна ярости и негодования захватила ее, так что руку с побелевшими костяшками почти свело судорогой.
Надо же, как этот мужик заморочил Джине голову! Или происходит вообще что-нибудь немыслимое! Если Джина уже месяц как в Куинслэнде, а он поедет туда не раньше декабря, то как объяснить?..
Все так же вежливо, но не скрывая стальных ноток в голосе, Ханна сказала:
– В таком случае я бы хотела поговорить с ним, если это возможно. Это доктор Ханна Ломбард.
– Доктор Ломбард? Вы звоните из Лондона? Что же вы сразу не сказали? Немедленно соединяю.
У Ханны не было времени объяснять, что звонит она не из Лондона, к тому же ее несказанно обескуражила осведомленность секретаря. Еще сам Иден Хартфилд мог узнать ее фамилию, но его сотрудники… В это время в трубке зазвучал глубокий мужской голос.
– Иден Хартфилд. Слушаю вас.
Ханна сразу поняла, что он занят. У него пациент, вспомнила она. Для нее это минус. Как врач Ханна понимала, что не имеет права обрушить сейчас на него гневную тираду, так и рвущуюся с языка. И, собравшись с духом, она суховато-нейтрально сказала:
– Это говорит доктор Ханна Ломбард.
– О, доктор Ломбард? Вы из Лондона звоните?
– Нет, не из Лондона, – ровным голосом ответила она.
– Значит, вы уже здесь?
– Да, и я хотела бы встретиться с вами, – по-прежнему контролируя себя, продолжала Ханна.
– Разумеется! Вы только что прибыли? Вот досада, я так занят сегодня! Если вы согласитесь…
– Доктор Хартфилд…
Ханна растерялась. Этот человек так дружелюбен с нею, так заинтересован предстоящей встречей! И это посреди тяжелого, загруженного дня! Неужели он уже видит в ней будущую родственницу?! Нет, непохоже. Здесь что-то другое. И где тогда Джина?
– Как вы смотрите, если мы встретимся завтра в одиннадцать? Для начала это будет просто разговор за чашкой кофе. У меня как раз закончатся операции. Правда, окно это будет не больше часа, но… иначе придется ждать до пятницы.
– Тогда кофе в одиннадцать, – не выражая эмоций, отозвалась Ханна.
– Только умоляю, не в госпитале! Этими стенами я сыт по горло. Напротив главного входа есть одно кафе…
Она была настолько сбита с толку, что молча выслушала информацию о месте свидания и не успела даже слова сказать, как Хартфилд попрощался. В трубке раздались короткие гудки.
Пятнадцать минут Ханна в раздумьях бродила по дому, прежде чем ее осенило. Этот парень хладнокровен и умен. Он все предусмотрел заранее. Он решил обезоружить ее и почти преуспел в этом. Должно быть, у них с Джиной все кончено, и этот сердцеед нимало не удивлен появлению разгневанной родственницы. Небось боится возмездия!
Что же, он получит свое. Меня не проведешь, негодовала Ханна. Джина торчит где-то в Куинслэнде, пытается, разговаривая с матерью бодрым голосом, скрыть душевную боль! Или кроме разбитого сердца бедной девочке есть еще что скрывать? Например, беременность? Неужели этот Иден Хартфилд настолько циничен и безнравствен, что готов откупиться от Джины, от собственного ребенка, лишь бы не замарать свое имя?
– О Боже! Нет, сегодня я не в состоянии думать о таких серьезных вещах, – вслух простонала Ханна. Голова гудела, тело разламывалось от усталости. Шок, в который она впала после короткого разговора с доктором Хартфилдом, взял свое. Ханна вдруг ощутила себя древней старухой, а не женщиной в расцвете лет и уж никак не высококлассным хирургом редкой специализации.
Горячий душ на время вернул ей жизненные силы. Она сумела распаковать вещи, состряпать легкий ужин из яичницы и салата, после чего даже посидела какое-то время около телевизора. Однако очень скоро Ханну неудержимо стало клонить в сон, и она едва добралась до постели.
Слава Богу, что с вечера она не забыла поставить радиобудильник. В девять утра бодрый голос и веселая музыка выдернули Ханну из сладкой дремы. Тело отказывалось выполнять приказания разума. Немыслимым казалось сейчас вставать, одеваться, причесываться… Еще пять минуточек, подумала Ханна… и проспала почти полтора часа! Когда она наконец глянула на циферблат, ее будто током подбросило. Не хватало еще опоздать на встречу с этим Хартфилдом!
Ханна заказала такси, кинулась под душ. У нее было всего полчаса, чтобы придать себе нормальный человеческий облик и успеть к назначенному времени. Как же можно было забыть о последствиях длительного перелета в другие часовые пояса, ругала она себя.
К счастью, в кафе Ханна все же успела приехать раньше Хартфилда. Посетителей почти не было, только две пожилые женщины, похоже здешние завсегдатаи, сидели за столиком. Ханна решила, что подождет своего визави на улице.
Долго ждать не пришлось. Без единого пятнышка темно-бордовая машина почти бесшумно проехала на полупустую стоянку. Раскрылась дверца, и появился высокий, темноволосый сухощавый мужчина, который, дружески помахав рукой, сразу направился к Ханне.
Разглядывая его, пока он подходил, Ханна с облегчением отметила про себя, что правильно выбрала для сегодняшней встречи официальный костюм. Но и в нем она выглядела эффектно и привлекательно, его темно-красный цвет лишний раз подчеркивал черноту ее волос и белизну кожи.
Ханна не отвечала на улыбку Хартфилда, хотя он старался вовсю. Пусть трудится, негодовала про себя девушка, меня умаслить ему не удастся! – Доктор Ломбард? Простите за опоздание. Говорит раскованно, держится естественно, удивилась Ханна. А как же быстро прошел через стоянку! Еще бы, на таких длинных ногах. Да, красивый мужчина, ничего не скажешь. Ни седины, ни лысины, волосы вьются, глаза голубые, как у викинга, плечи широкие, движения легкие.
Значит, Джина на все это и попалась, рассердилась Ханна. Тем хуже для него! Мужики, которые пользуются своей внешностью (такая внешность особенно раздражала Ханну), чтобы завоевать сердца наивных девчонок…
– Где Джина? – выплеснула на него свою ярость Ханна. К чему тратить время на церемонии? Атакующий выигрывает!
– Извините, что?
Располагающая улыбка слетела с его лица, ее место заняли настороженность и недоумение.
– Вы же слышали, – сурово сказала Ханна. – Где Джина? Моя сестра.
– Позвольте, здесь какая-то ошибка, – суховато молвил он, чуть отодвинувшись от нее, как от умалишенной. – Я полагал, вы доктор Ломбард, но наверное…
– Я и есть доктор Ломбард, а вы доктор Хартфилд…
– Да, это так. Но я ничего не знаю о вашей сестре. И сделайте наконец одолжение, поведайте, что вызвало в вас такой гнев?!
– Это неслыханно! Вы соглашаетесь встретиться здесь со мной, я готова услышать вашу версию отношений с Джиной, но никак не категорический отказ от всего на свете! – распалялась Ханна. – Извините, но открещиваться просто глупо. У меня есть письмо, вот оно, где Джина сообщает о вас, о ваших отношениях, о том, что… в общем, сейчас она в Куинслэнде. Я сначала полагала, что с вами, но, как вижу, ошиблась. Так или иначе вы имеете к Джине самое непосредственное отношение. Моя сестра не из тех, кто срывается с места в карьер в погоне за первым, кто ее поманит. Итак, что произошло? Вы задурили девчонку, потом вернулись к своей благоверной, пообещав Джине, что со дня на день примчитесь к ней, так? Или вы хотите откупиться от нее теперь? Я не знаю ваших планов, но осмелюсь сообщить, что если вы надеетесь…
– Ну-ка, хватит! – резко, но корректно прервал ее Хартфилд. Глаза его недоброжелательно сузились; слушая бурные словесные излияния Ханны, он, казалось, по-прежнему сомневался в ее вменяемости. Девушка осеклась, но взгляда не отвела, всем видом демонстрируя, что не собирается сдаваться. – То, что вы здесь… сказали, оказалось для меня неожиданностью, – с расстановкой произнес он.
– Так же, как и для меня, – пробормотала Ханна тихо.
– Насколько я понимал, мы назначили эту встречу за чашкой кофе в связи с тем, что через месяц вам предстоит начать работу в столичном госпитале, в ожоговом отделении. Вы, будучи хирургом, специализируетесь на пластических операциях. В той же самой области хирургии, в той же самой больнице работаю и я. Нам вместе предстоит трудиться в новом ожоговом центре, который недавно стал самостоятельным медицинским учреждением. Возникающие при этом профессиональные вопросы я предполагал сегодня обсудить с вами. Вы же, как мне представляется, намерены репетировать сцену из очередной мыльной оперы.
– Ожоговый центр? Моя новая работа? – ахнула Ханна. – Да, письмо из госпиталя у меня с собой, но оно подписано…
– Первое письмо отправил вам Брюс Рэйт, наш директор. Неделю назад я лично отправил вам в Лондон письмо со всей подробной информацией. Но я теперь вижу, что вы покинули Европу раньше, чем получили его.
– Вероятно. Я ничего не знала о том, что вы имеете отношение к травматологическому центру, к местному госпиталю и так далее. Об этом Джина не писала. Она просто сообщила, что вы врач. А вы, по всей видимости, не сообразили, что я могу оказаться ее сестрой, иначе мне не пришлось бы рассчитывать на работу здесь!
Сообщение Хартфилда о своей специализации Ханна приняла к сведению. Это нисколько не заглушило ее эмоций. Да, совпадение действительно ужасающее, но Канберра есть Канберра, здесь все друг друга знают, или имеют хотя бы общих знакомых, или состоят в родстве. И не такие совпадения случались. Другое дело, что, выбирая приоритеты в жизни, каждый руководствуется своими нравственными принципами. Для Ханны решение было очевидным: никакая работа не стоит страданий ее сестры!
– Остановитесь! – начал сердиться Хартфилд. – Вы так ничего и не поняли. Или я чего-то не понимаю. Я не знаком с вашей сестрой. Я никогда не встречал ее. Вы же обвиняете меня в чем-то. Извольте сообщить, в чем конкретно, тогда мы сможем прояснить ситуацию.
– Поразительно! – буркнула Ханна, протягивая ему уже изрядно потрепанное письмо Джины. – Читайте. Интересно, как вы потом отредактируете вашу версию. Здесь все написано черным по белому, доктор Хартфилд.
Он выхватил письмо, впился в него глазами. Читал он быстро, задерживался только на наиболее неразборчивых строчках. Дойдя до сути, он вдруг процедил сквозь зубы: «Стив!» Ханну поразило, как Хартфилд внезапно побледнел и посерьезнел.
Он вернул ей письмо так неловко, что Хана испугалась.
– Вам нехорошо, доктор Хартфилд?
– Это Стив, – с трудом выговорил он. – Мой брат Стив Хартфилд завел роман с вашей сестрой. Господи, надо немедленно позвонить Салли и все выяснить. Если он бросил ее…
– Доктор Хартфилд… Вы…
– Извините, что был несдержан с вами, Ханна. Не лучшим образом мы познакомились, но, слава Богу, я все узнал. Теперь я срочно позвоню Салли. А вы идите в кафе, пейте, ешьте… я быстро… я позвоню ей из машины.
– Но…
– Прошу вас! О Господи, если это продолжается уже целый месяц, а Салли молчит…
Хартфилд вежливо, но настойчиво подтолкнул Ханну к дверям кафе, а сам побежал к автомобилю. Он спешил так, будто еще одна минута неведения обернется катастрофой.
Вконец обескураженная и подавленная, Ханна покорно направилась в кафе.
2
Прошло не менее получаса, прежде чем Иден Хартфилд вернулся из машины. И если была у Ханны слабая надежда, что вся эта история будет иметь благополучный конец, то при одном взгляде на его лицо она улетучилась. Теперь уж Ханна совсем не знала, с чего начать. Похоже, знакомство с доктором Хартфилдом нисколько не поможет распутать паутину, в которой оказалась Джина.
Ханна срочно подозвала официантку и заказала кофе – ему и себе, хотя две чашки она уже выпила. Правда, оставался нетронутым рогалик с изюмом.
– Он ее бросил, – усаживаясь, произнес Хартфилд. – Это ужасно. Салли просто убита. Не понимаю, почему она не позвонила мне. Я бы десятки способов нашел, чтобы остановить это безумие. Но она молчала. Она, видите ли, думала, что я во всем обвиню ее! Обвиню Салли! Господи, да это милейшее, безобиднейшее создание!
– Прошу вас, постойте! – в отчаянии перебила его Ханна. – Значит, ваш брат бросил жену и отправился в Куинслэнд вместе с…
– …вашей сестрой. Да. Месяц назад. Целый месяц! Одному Богу известно, сколько бы еще я пребывал в неведении, если бы не вы.
Хартфилд принялся за кофе.
– Не похоже, что сегодня мы будем взахлеб говорить о работе нового ожогового центра, – выдавила улыбку Ханна.
– Да, совсем не похоже…
Он откинулся на спинку стула и впервые за все утро пристально посмотрел на девушку. Взгляд его голубых глаз был, может быть, слишком пронзителен, но Ханна не смутилась. Наоборот, этот взгляд подбодрил ее и успокоил. В конце концов он имел полное право приглядываться к ней: им вместе работать. После бури отрицательных эмоций, пронесшейся между ними совсем недавно, молчаливый и пытливый взгляд был легким испытанием.
– Но я непременно хочу поговорить с вами на наши медицинские темы, – продолжала Ханна.
– И я тоже.
Оба улыбнулись. И обоим стало легче.
– Ешьте рогалик, – скомандовал Хартфилд. Ханна послушно взялась за румяную выпечку, хотя аппетита не было. С тем же успехом она могла бы жевать картон.
Занятые кофе, они не сразу обратили внимание на тишину, царившую в кафе. Посетителей по-прежнему не было, кроме них да двух старушек, которые давно перестали судачить о внуках и ценах и теперь изучали глазами хорошо одетую пару – Идена и Ханну.
Природа наградила – или наказала – Ханну необычайно острым слухом, поэтому она непроизвольно услышала доносившийся через несколько столиков шепот.
– Какая прелестная пара! – восхищенно шептала одна старушка. – Как они подходят друг другу! Оба темноволосые, статные…
– Да, – так же шепотом отвечала ее подруга. – Но боюсь, сегодня утром у них что-то не сладилось. Она просидела здесь ужасно долго, пока ждала его. Неужели размолвка?
– Как знать, как знать… – ворковала первая. Ханна была настолько поражена несоответствием их мыслей происходящему, что с трудом подавила желание немедленно объяснить этим кумушкам, что они с доктором Хартфилдом никак не могут быть «парой» в обычном понимании, хотя ей и польстили их слова. Перебил ее мысли Хартфилд, которому и в голову не приходило, что он стал предметом обсуждения за соседним столиком.
– Итак, что мы будем делать?
– Делать? – рассеянно повторила Ханна.
– Именно. Вы, разумеется, согласитесь, что необходимо что-либо предпринять. Как-то прекратить все это. Салли через полгода ждет ребенка.
– Ребенка?! Но мне казалось…
– А дома у нее бегают еще двое.
– То есть вы хотите сказать, что у Салли уже двое детей…
– Я хочу сказать, что у Салли со Стивом двое детей, – твердо поправил ее собеседник. – Разве вы не знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Я на минуточку, – сказала Пэтти Болтон. – Уже почти четыре часа, дети вот-вот вернутся из школы…
– Уже четыре… – ахнула девушка.
Время перестало быть для нее реальностью. Электрические часы в спальне и на кухне она еще не поставила. С благодарностью приняв от соседки корзинку с едой, Ханна начала загружать холодильник, который, пробыв «в отпуске» целый месяц, добродушно урчал. Четыре часа дня, вторник. Рабочий день в разгаре. А ведь пресловутый доктор Как-там-его Хартфилд практикующий врач!
Ощутив неопределенную тягу действовать, Ханна оставила на кухонном столе часть продуктов и подошла к телефону, около которого лежал столичный справочник. Полистав тонкие странички, она остановилась на букве «X». Хартфилды, конечно, были, но пояснения «доктор» не встретилось. Ханна обратилась к разделу, где были собраны адреса и телефоны владельцев контор, фирм, агентств, частных клиник. Как назло, она не знала инициалов… Наконец на желтых страницах попалось кое-что подходящее. Доктор медицины И. Дж. Хартфилд. Может, и он!
Наверное, целую минуту она сидела неподвижно глядя на это имя. Все оказалось так неожиданно и так просто. Взявшись за трубку, Ханна пребывала в ледяном спокойствии, только почему-то руки не совсем слушались ее.
Гудок, щелчок, вежливо-равнодушный голос секретаря:
– Приемная доктора Идена Хартфилда. Слушаю вас.
Иден. Необычное имечко. Не удивительно, что она не сумела разобрать его в каракулях Джины.
– Не будете ли вы так любезны подсказать мне, как я могу связаться с доктором Хартфилдом? – безукоризненно-официально произнесла Ханна. Такую манеру общения она за восемь лет профессиональной деятельности освоила во всех тонкостях.
– Вы позвонили как нельзя более удачно. По вторникам у него приемные часы. Вы записаны или?..
– То есть сейчас он на месте? – перебила секретаря Ханна.
– Разумеется. Он занят с пациентом.
– Значит, он не уехал в Куинслэнд?
– О, нет, что вы! Поездка намечена только на декабрь.
– Ясно. Я решила…
Ханна замешкалась, но только на мгновение, после чего волна ярости и негодования захватила ее, так что руку с побелевшими костяшками почти свело судорогой.
Надо же, как этот мужик заморочил Джине голову! Или происходит вообще что-нибудь немыслимое! Если Джина уже месяц как в Куинслэнде, а он поедет туда не раньше декабря, то как объяснить?..
Все так же вежливо, но не скрывая стальных ноток в голосе, Ханна сказала:
– В таком случае я бы хотела поговорить с ним, если это возможно. Это доктор Ханна Ломбард.
– Доктор Ломбард? Вы звоните из Лондона? Что же вы сразу не сказали? Немедленно соединяю.
У Ханны не было времени объяснять, что звонит она не из Лондона, к тому же ее несказанно обескуражила осведомленность секретаря. Еще сам Иден Хартфилд мог узнать ее фамилию, но его сотрудники… В это время в трубке зазвучал глубокий мужской голос.
– Иден Хартфилд. Слушаю вас.
Ханна сразу поняла, что он занят. У него пациент, вспомнила она. Для нее это минус. Как врач Ханна понимала, что не имеет права обрушить сейчас на него гневную тираду, так и рвущуюся с языка. И, собравшись с духом, она суховато-нейтрально сказала:
– Это говорит доктор Ханна Ломбард.
– О, доктор Ломбард? Вы из Лондона звоните?
– Нет, не из Лондона, – ровным голосом ответила она.
– Значит, вы уже здесь?
– Да, и я хотела бы встретиться с вами, – по-прежнему контролируя себя, продолжала Ханна.
– Разумеется! Вы только что прибыли? Вот досада, я так занят сегодня! Если вы согласитесь…
– Доктор Хартфилд…
Ханна растерялась. Этот человек так дружелюбен с нею, так заинтересован предстоящей встречей! И это посреди тяжелого, загруженного дня! Неужели он уже видит в ней будущую родственницу?! Нет, непохоже. Здесь что-то другое. И где тогда Джина?
– Как вы смотрите, если мы встретимся завтра в одиннадцать? Для начала это будет просто разговор за чашкой кофе. У меня как раз закончатся операции. Правда, окно это будет не больше часа, но… иначе придется ждать до пятницы.
– Тогда кофе в одиннадцать, – не выражая эмоций, отозвалась Ханна.
– Только умоляю, не в госпитале! Этими стенами я сыт по горло. Напротив главного входа есть одно кафе…
Она была настолько сбита с толку, что молча выслушала информацию о месте свидания и не успела даже слова сказать, как Хартфилд попрощался. В трубке раздались короткие гудки.
Пятнадцать минут Ханна в раздумьях бродила по дому, прежде чем ее осенило. Этот парень хладнокровен и умен. Он все предусмотрел заранее. Он решил обезоружить ее и почти преуспел в этом. Должно быть, у них с Джиной все кончено, и этот сердцеед нимало не удивлен появлению разгневанной родственницы. Небось боится возмездия!
Что же, он получит свое. Меня не проведешь, негодовала Ханна. Джина торчит где-то в Куинслэнде, пытается, разговаривая с матерью бодрым голосом, скрыть душевную боль! Или кроме разбитого сердца бедной девочке есть еще что скрывать? Например, беременность? Неужели этот Иден Хартфилд настолько циничен и безнравствен, что готов откупиться от Джины, от собственного ребенка, лишь бы не замарать свое имя?
– О Боже! Нет, сегодня я не в состоянии думать о таких серьезных вещах, – вслух простонала Ханна. Голова гудела, тело разламывалось от усталости. Шок, в который она впала после короткого разговора с доктором Хартфилдом, взял свое. Ханна вдруг ощутила себя древней старухой, а не женщиной в расцвете лет и уж никак не высококлассным хирургом редкой специализации.
Горячий душ на время вернул ей жизненные силы. Она сумела распаковать вещи, состряпать легкий ужин из яичницы и салата, после чего даже посидела какое-то время около телевизора. Однако очень скоро Ханну неудержимо стало клонить в сон, и она едва добралась до постели.
Слава Богу, что с вечера она не забыла поставить радиобудильник. В девять утра бодрый голос и веселая музыка выдернули Ханну из сладкой дремы. Тело отказывалось выполнять приказания разума. Немыслимым казалось сейчас вставать, одеваться, причесываться… Еще пять минуточек, подумала Ханна… и проспала почти полтора часа! Когда она наконец глянула на циферблат, ее будто током подбросило. Не хватало еще опоздать на встречу с этим Хартфилдом!
Ханна заказала такси, кинулась под душ. У нее было всего полчаса, чтобы придать себе нормальный человеческий облик и успеть к назначенному времени. Как же можно было забыть о последствиях длительного перелета в другие часовые пояса, ругала она себя.
К счастью, в кафе Ханна все же успела приехать раньше Хартфилда. Посетителей почти не было, только две пожилые женщины, похоже здешние завсегдатаи, сидели за столиком. Ханна решила, что подождет своего визави на улице.
Долго ждать не пришлось. Без единого пятнышка темно-бордовая машина почти бесшумно проехала на полупустую стоянку. Раскрылась дверца, и появился высокий, темноволосый сухощавый мужчина, который, дружески помахав рукой, сразу направился к Ханне.
Разглядывая его, пока он подходил, Ханна с облегчением отметила про себя, что правильно выбрала для сегодняшней встречи официальный костюм. Но и в нем она выглядела эффектно и привлекательно, его темно-красный цвет лишний раз подчеркивал черноту ее волос и белизну кожи.
Ханна не отвечала на улыбку Хартфилда, хотя он старался вовсю. Пусть трудится, негодовала про себя девушка, меня умаслить ему не удастся! – Доктор Ломбард? Простите за опоздание. Говорит раскованно, держится естественно, удивилась Ханна. А как же быстро прошел через стоянку! Еще бы, на таких длинных ногах. Да, красивый мужчина, ничего не скажешь. Ни седины, ни лысины, волосы вьются, глаза голубые, как у викинга, плечи широкие, движения легкие.
Значит, Джина на все это и попалась, рассердилась Ханна. Тем хуже для него! Мужики, которые пользуются своей внешностью (такая внешность особенно раздражала Ханну), чтобы завоевать сердца наивных девчонок…
– Где Джина? – выплеснула на него свою ярость Ханна. К чему тратить время на церемонии? Атакующий выигрывает!
– Извините, что?
Располагающая улыбка слетела с его лица, ее место заняли настороженность и недоумение.
– Вы же слышали, – сурово сказала Ханна. – Где Джина? Моя сестра.
– Позвольте, здесь какая-то ошибка, – суховато молвил он, чуть отодвинувшись от нее, как от умалишенной. – Я полагал, вы доктор Ломбард, но наверное…
– Я и есть доктор Ломбард, а вы доктор Хартфилд…
– Да, это так. Но я ничего не знаю о вашей сестре. И сделайте наконец одолжение, поведайте, что вызвало в вас такой гнев?!
– Это неслыханно! Вы соглашаетесь встретиться здесь со мной, я готова услышать вашу версию отношений с Джиной, но никак не категорический отказ от всего на свете! – распалялась Ханна. – Извините, но открещиваться просто глупо. У меня есть письмо, вот оно, где Джина сообщает о вас, о ваших отношениях, о том, что… в общем, сейчас она в Куинслэнде. Я сначала полагала, что с вами, но, как вижу, ошиблась. Так или иначе вы имеете к Джине самое непосредственное отношение. Моя сестра не из тех, кто срывается с места в карьер в погоне за первым, кто ее поманит. Итак, что произошло? Вы задурили девчонку, потом вернулись к своей благоверной, пообещав Джине, что со дня на день примчитесь к ней, так? Или вы хотите откупиться от нее теперь? Я не знаю ваших планов, но осмелюсь сообщить, что если вы надеетесь…
– Ну-ка, хватит! – резко, но корректно прервал ее Хартфилд. Глаза его недоброжелательно сузились; слушая бурные словесные излияния Ханны, он, казалось, по-прежнему сомневался в ее вменяемости. Девушка осеклась, но взгляда не отвела, всем видом демонстрируя, что не собирается сдаваться. – То, что вы здесь… сказали, оказалось для меня неожиданностью, – с расстановкой произнес он.
– Так же, как и для меня, – пробормотала Ханна тихо.
– Насколько я понимал, мы назначили эту встречу за чашкой кофе в связи с тем, что через месяц вам предстоит начать работу в столичном госпитале, в ожоговом отделении. Вы, будучи хирургом, специализируетесь на пластических операциях. В той же самой области хирургии, в той же самой больнице работаю и я. Нам вместе предстоит трудиться в новом ожоговом центре, который недавно стал самостоятельным медицинским учреждением. Возникающие при этом профессиональные вопросы я предполагал сегодня обсудить с вами. Вы же, как мне представляется, намерены репетировать сцену из очередной мыльной оперы.
– Ожоговый центр? Моя новая работа? – ахнула Ханна. – Да, письмо из госпиталя у меня с собой, но оно подписано…
– Первое письмо отправил вам Брюс Рэйт, наш директор. Неделю назад я лично отправил вам в Лондон письмо со всей подробной информацией. Но я теперь вижу, что вы покинули Европу раньше, чем получили его.
– Вероятно. Я ничего не знала о том, что вы имеете отношение к травматологическому центру, к местному госпиталю и так далее. Об этом Джина не писала. Она просто сообщила, что вы врач. А вы, по всей видимости, не сообразили, что я могу оказаться ее сестрой, иначе мне не пришлось бы рассчитывать на работу здесь!
Сообщение Хартфилда о своей специализации Ханна приняла к сведению. Это нисколько не заглушило ее эмоций. Да, совпадение действительно ужасающее, но Канберра есть Канберра, здесь все друг друга знают, или имеют хотя бы общих знакомых, или состоят в родстве. И не такие совпадения случались. Другое дело, что, выбирая приоритеты в жизни, каждый руководствуется своими нравственными принципами. Для Ханны решение было очевидным: никакая работа не стоит страданий ее сестры!
– Остановитесь! – начал сердиться Хартфилд. – Вы так ничего и не поняли. Или я чего-то не понимаю. Я не знаком с вашей сестрой. Я никогда не встречал ее. Вы же обвиняете меня в чем-то. Извольте сообщить, в чем конкретно, тогда мы сможем прояснить ситуацию.
– Поразительно! – буркнула Ханна, протягивая ему уже изрядно потрепанное письмо Джины. – Читайте. Интересно, как вы потом отредактируете вашу версию. Здесь все написано черным по белому, доктор Хартфилд.
Он выхватил письмо, впился в него глазами. Читал он быстро, задерживался только на наиболее неразборчивых строчках. Дойдя до сути, он вдруг процедил сквозь зубы: «Стив!» Ханну поразило, как Хартфилд внезапно побледнел и посерьезнел.
Он вернул ей письмо так неловко, что Хана испугалась.
– Вам нехорошо, доктор Хартфилд?
– Это Стив, – с трудом выговорил он. – Мой брат Стив Хартфилд завел роман с вашей сестрой. Господи, надо немедленно позвонить Салли и все выяснить. Если он бросил ее…
– Доктор Хартфилд… Вы…
– Извините, что был несдержан с вами, Ханна. Не лучшим образом мы познакомились, но, слава Богу, я все узнал. Теперь я срочно позвоню Салли. А вы идите в кафе, пейте, ешьте… я быстро… я позвоню ей из машины.
– Но…
– Прошу вас! О Господи, если это продолжается уже целый месяц, а Салли молчит…
Хартфилд вежливо, но настойчиво подтолкнул Ханну к дверям кафе, а сам побежал к автомобилю. Он спешил так, будто еще одна минута неведения обернется катастрофой.
Вконец обескураженная и подавленная, Ханна покорно направилась в кафе.
2
Прошло не менее получаса, прежде чем Иден Хартфилд вернулся из машины. И если была у Ханны слабая надежда, что вся эта история будет иметь благополучный конец, то при одном взгляде на его лицо она улетучилась. Теперь уж Ханна совсем не знала, с чего начать. Похоже, знакомство с доктором Хартфилдом нисколько не поможет распутать паутину, в которой оказалась Джина.
Ханна срочно подозвала официантку и заказала кофе – ему и себе, хотя две чашки она уже выпила. Правда, оставался нетронутым рогалик с изюмом.
– Он ее бросил, – усаживаясь, произнес Хартфилд. – Это ужасно. Салли просто убита. Не понимаю, почему она не позвонила мне. Я бы десятки способов нашел, чтобы остановить это безумие. Но она молчала. Она, видите ли, думала, что я во всем обвиню ее! Обвиню Салли! Господи, да это милейшее, безобиднейшее создание!
– Прошу вас, постойте! – в отчаянии перебила его Ханна. – Значит, ваш брат бросил жену и отправился в Куинслэнд вместе с…
– …вашей сестрой. Да. Месяц назад. Целый месяц! Одному Богу известно, сколько бы еще я пребывал в неведении, если бы не вы.
Хартфилд принялся за кофе.
– Не похоже, что сегодня мы будем взахлеб говорить о работе нового ожогового центра, – выдавила улыбку Ханна.
– Да, совсем не похоже…
Он откинулся на спинку стула и впервые за все утро пристально посмотрел на девушку. Взгляд его голубых глаз был, может быть, слишком пронзителен, но Ханна не смутилась. Наоборот, этот взгляд подбодрил ее и успокоил. В конце концов он имел полное право приглядываться к ней: им вместе работать. После бури отрицательных эмоций, пронесшейся между ними совсем недавно, молчаливый и пытливый взгляд был легким испытанием.
– Но я непременно хочу поговорить с вами на наши медицинские темы, – продолжала Ханна.
– И я тоже.
Оба улыбнулись. И обоим стало легче.
– Ешьте рогалик, – скомандовал Хартфилд. Ханна послушно взялась за румяную выпечку, хотя аппетита не было. С тем же успехом она могла бы жевать картон.
Занятые кофе, они не сразу обратили внимание на тишину, царившую в кафе. Посетителей по-прежнему не было, кроме них да двух старушек, которые давно перестали судачить о внуках и ценах и теперь изучали глазами хорошо одетую пару – Идена и Ханну.
Природа наградила – или наказала – Ханну необычайно острым слухом, поэтому она непроизвольно услышала доносившийся через несколько столиков шепот.
– Какая прелестная пара! – восхищенно шептала одна старушка. – Как они подходят друг другу! Оба темноволосые, статные…
– Да, – так же шепотом отвечала ее подруга. – Но боюсь, сегодня утром у них что-то не сладилось. Она просидела здесь ужасно долго, пока ждала его. Неужели размолвка?
– Как знать, как знать… – ворковала первая. Ханна была настолько поражена несоответствием их мыслей происходящему, что с трудом подавила желание немедленно объяснить этим кумушкам, что они с доктором Хартфилдом никак не могут быть «парой» в обычном понимании, хотя ей и польстили их слова. Перебил ее мысли Хартфилд, которому и в голову не приходило, что он стал предметом обсуждения за соседним столиком.
– Итак, что мы будем делать?
– Делать? – рассеянно повторила Ханна.
– Именно. Вы, разумеется, согласитесь, что необходимо что-либо предпринять. Как-то прекратить все это. Салли через полгода ждет ребенка.
– Ребенка?! Но мне казалось…
– А дома у нее бегают еще двое.
– То есть вы хотите сказать, что у Салли уже двое детей…
– Я хочу сказать, что у Салли со Стивом двое детей, – твердо поправил ее собеседник. – Разве вы не знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17