Его лицо полностью скрывала черная маска из тонкой кожи. Впервые с тех пор, как она узнала его, шевалье не надел огромный завитой парик. Его прямые черные волосы были собраны на затылке. Вместо ярких, богато расшитых камзолов и дорогих кружев на нем был вечерний костюм из черной парчи и белый, искусно сложенный шейный платок тонкого полотна.
Когда де Рассак взял ее руку, чтобы поднести к губам, Мари заметила, что он не надел многочисленные кольца, которые обычно украшали его пальцы.
Девушка попыталась придумать остроумные ответы на его предполагаемые вопросы, но новый образ шевалье де Рассака выбил ее из колеи. Этот человек словно источал опасность. Это уже не был тот рассыпающийся в любезностях герцогский любимчик, который вертелся, как флюгер на ветру.
«Возможно, таким он никогда и не являлся. То была лишь маска». От этой мысли у Мари перехватило дыхание. Могла ли она так ошибаться? Неужели она настолько неверно оценила его и совсем не разбирается в людях? А вдруг он давно догадался о ее планах и просто решил какое-то время подыгрывать ей?
По ее спине пробежала дрожь. Молодая женщина с трудом справилась с волнением. Ее рука все еще лежала в его ладони, и, к своему возмущению, Мари заметила, что она тоже дрожит. Она попыталась вырвать руку, но мужчина держал ее очень крепко. Его пальцы были теплыми, почти горячими, а ее, напротив, стали ледяными.
– Взволнованы, прекрасная маска?
Ее отрезвил запах фиалок. Он – всего лишь мужчина. Мужчина, который заслуживает наказания. Неважно, что он знает и о чем догадывается. Она осуществит свой план. До самого конца. Чего бы ей это ни стоило.
– Удивлена. Вот уж не знала, что ваш маскарад зайдет так далеко, – не долго думая, ответила она.
– Чтобы понравиться вам, все усилия недостаточно велики, – прошептал он и снова поднес ее руку к своим губам. Но на этот раз шевалье прижал их к ее ладони и горячим языком начертил на ней узор.
Когда де Рассак поднял голову, Мари наконец удалось высвободить свою руку. Так они чувствовала себя увереннее.
– Значит, я не разочаруюсь? – спросила она.
Шевалье не сводил с нее глаз. Его взгляд говорил красноречивее слов. Мари расслабилась.
– Смею предположить, что, если я не совсем оправдаю ваши ожидания, вы немного снизите свои требования?
Мари рассмеялась:
– Ну уж нет.
– Что ж, тогда мне лишь остается напомнить вам, что эта игра хороша настолько, насколько хороши принимающие в ней участие игроки. – Сказав это, де Рассак молча взял из рук Мари бокал и опустошил его.
– Я тоже весьма требователен, прекрасная маска.
Эти слова не произвели на Мари впечатления:
– Ответ на этот вопрос дался бы мне легче, если бы я могла знать, чего ожидаете вы.
– Скоро вы это узнаете, уверяю вас.
Мари оставила без внимания проскользнувшую в этих словах угрозу:
– Пожалуй, тогда будет лучше, если я отвечу вам позже.
– Согласен. А пока нам нужно идти к ужину. – Шевалье де Рассак встал и подал своей даме руку.
Мари даже не взглянула на предложенные яства. Причина была, с одной стороны, в других гостях, которые без стеснения отдавали должное вину, а с другой – во все возраставшей нервозности, которая делала ее восприимчивой к атмосфере, напитанной знойной страстью. Она съела всего два кусочка и была умеренна с вином. Шевалье же, напротив, много ел и пил, словно до этого голодал несколько дней. Впрочем, руки он не распускал, ограничившись двусмысленной беседой и многозначительными взглядами. Мари не знала, радоваться подобному развитию событий или нет.
Тем временем окружающие словно обезумели. Атмосфера накалялась. Король всегда навещал ее наедине, но Мари была наслышана о том, что происходило в этом заведении. Рассказы не особенно впечатлили ее, но когда молодая женщина увидела все своими глазами, ей стало дурно. Люди, которые только что чинно сидели за столом, превратились в диких, необузданных бестий. Теперь ими руководили только низменные инстинкты.
Как в трансе, Мари повернулась к своему спутнику. Он отложил в сторону обглоданную куриную ножку, погрузил руки в чашу для омывания рук и тщательно осушил их салфеткой. Блеск в его глазах мог быть вызван вином, но молодая женщина подумала, что он возбужден происходящим. Она снова напомнила себе, что шевалье знал обычаи этого заведения, и они ему нравились. Взгляд ее скользнул по четкой, выразительной линии его челюсти, которую маска подчеркивала так же, как и чувственный разрез губ. Наверняка женщины оспаривали друг у друга право быть с ним.
Возмущение захлестнуло Мари. До сих пор она добивалась власти над мужчинами только телом, а теперь поняла, что должно существовать и еще что-то. Нечто такое, что находится в потаенной области подсознания, некое духовное родство. Когда совершенно неважно, что скрывается под одеждой, и когда ты уверена, что тот, в чьих руках ты только что таяла от страсти, через какое-то время не перенесет свое внимание на более соблазнительную женщину. Мари поймала себя на мысли, что подобное она уже когда-то испытывала. Но вот когда и кому, уже не помнила. Девушка будто снова оказалась на перепутье, и перед ней снова вставал выбор, куда свернуть. Как она сюда попала? Почему? Что здесь делает? И, как и прежде, ответ был все тот же – не знаю.
Под впечатлением от происходящего Мари даже не заметила, как шевалье встал и протянул ей руку. В этот момент она думала лишь о том, что если и остальная часть ее плана рухнет, она может собирать свои пожитки. Тут рука ее спутника легла на ее талию, и де Рассак отвел Мари от стола. Только голос окончательно вернул ее к действительности:
– Что с вами, прекрасная госпожа? Теперь я хотел бы получить то, зачем мы сюда пришли.
11
Мари попыталась взять себя в руки и собраться с мыслями. Она должна действовать, прежде чем случится нечто, что способно разрушить ее тщательно разработанный план.
Молодая женщина быстро проговорила:
– Вы получите свою награду. Идемте.
Они покинули зал. Мари обратилась к стоящему у двери лакею:
– Я заказала salon d'Artemis (салон Артемиды). Проводите нас туда, – сказав это, Мари взглянула в висевшее на стене зеркало и убедилась, что ее прическа и платье в идеальном порядке.
Если даже лакей удивился этому, а учитывая то, что творилось в зале, наверняка так и было, виду он не показал. Впрочем, Мари предполагала, что слуга видывал вещи и похуже. С ничего не выражающим лицом он распахнул дверь.
Мари прошла мимо него и огляделась. Она осматривала этот салон несколько дней назад и сочла его подходящим. Теперь же дневной свет сменился нежным светом свечей и камина, в котором потрескивали ароматические травы вперемешку с шариками смолы, насыщая воздух густым ароматом.
В центре комнаты, на возвышении, стояла широкая кровать, но Мари выбрала salon d'Artemis не поэтому. Здесь имелось кое-что другое: две свисавшие с потолка цепи, на концах которых болтались кожаные манжеты. Стены покрывали зеркала в человеческий рост, множившие их бесчисленные отражения.
– Спасибо. Нас все устраивает, – она кивнула лакею, и тот с поклоном удалился.
Шевалье де Рассак поднялся на подиум и оперся на одну из стоек кровати, затем снял куртку и маску.
– Вы не устаете поражать меня, прекрасная госпожа. Огонь, свечи и… – Он взял с кровати какой-то предмет и подошел с ним к молодой женщине: – И хлыст… – Он рассек кожаным ремнем воздух. – А я-то считал вас хрупким созданием, которое предпочитает нежную любовь…
Мари взяла у него из рук хлыст. Это не имело ничего общего с ее планом. Она игриво повертела в пальцах ручку маленькой плетки.
– Первое впечатление часто бывает обманчивым, – заметила она.
– И никто не знает этого лучше вас, – в тон ей ответил шевалье. – Значит, вы свяжете меня и изукрасите шрамами?
– А вам бы это понравилось?
Де Рассак посмотрел на хлыст.
– Никогда не пробовал, но кто знает? Если я встречу мастерицу этой игры, то готов рискнуть. Боль, которая усиливает наслаждение… Интересная мысль, вы не находите?
Шевалье поднял голову. От его пронизывающего взгляда у нее перехватывало дыхание, а когда он начал расстегивать рубашку, она судорожно вцепилась пальцами в плеть. Мари ломала голову, долго думая о том, как заставить его раздеться, при этом самой оставаясь одетой. Но сегодня судьба к ней благоволила.
– В самом деле, интересная мысль, – пробормотала она и проводила взглядом беззаботно отброшенную рубашку и шейный платок.
– Значит, вам хватит смелости вынести это? – в свою очередь, спросил он.
– Моя роль, без сомнения, приятнее.
Он задумчиво склонил голову:
– Вы в этом уверены? Мне же представляется, что проще усилить свое наслаждение болью, чем достигнуть его, причиняя боль другим.
– Это означает, что вы не стали бы сечь меня?
Между тем он сбросил всю одежду и подошел ближе, совершенно не смущаясь своей наготы. Шевалье позволил своему взгляду гулять по ее открытым плечам:
– Нет. Портить вашу чудесную кожу багровыми рубцами было бы грехом, которому нет прощения.
Искренность, прозвучавшая в его голосе, снова выбила Мари из колеи. Тристан де Рассак воспользовался ее растерянностью и заключил в объятия:
– Ваша кожа просит, чтобы ее целовали, сантиметр за сантиметром. Облачали в шелка и бархат и украшали самыми дорогими драгоценностями.
Его губы скользнули по ее обнаженным плечам и достигли уха.
– Не только вы не смогли позабыть нашу встречу. То же самое приключилось и со мной. Еще никогда ни одна женщина не доставляла мне такого наслаждения. Вы просто созданы для любви, Мари Кальер. Венера завидует вам.
Его губы прильнули к ее губам прежде, чем молодая женщина смогла что-то возразить. Огонь пробежал по ее жилам, когда язык Рассака ласкал внутреннюю часть ее нижней губы. Плеть выскользнула из ее пальцев, которые, побродив по его рукам, обвились вокруг шеи. Она не могла больше думать ни о своем плане, ни о мести, ни о короле… Все исчезло в калейдоскопе светящихся цветов. Ее тело предательски прижалось к его телу. Он сильнее впился в губы Мари, и каждая клеточка ее тела откликнулась на этот поцелуй.
– Я хочу тебя. Я не могу больше ждать. – Голос шевалье прозвучал хрипло и отрывисто и лишь теперь окончательно привел ее в чувство.
– Конечно, – едва дыша, ответила она и выскользнула из его рук, – и это будет незабываемо. Даже в самых смелых грезах ты вряд ли мог себе представить такое.
– Ах, Мари… – Его взгляд был полон желания.
– Иди сюда! – Молодая женщина подошла к тому месту, где с потолка свисали цепи. Она ждала его с бьющимся сердцем. Он последовал за ней и, не говоря ни слова, вложил свои руки в кожаные манжеты:
– Это то, чего ты желаешь, Мари? Тогда сделай это, я согласен.
Она слышала его слова, но они не доходили до ее сознания. Единственное, что сейчас имело значение, – руки де Рассака в манжетах. Мари подошла ближе и сжала плеть. Теперь он стоял перед ней с раскинутыми руками. Цепи были так натянуты, что не оставляли никакой свободы движений.
– Я не буду сечь тебя. Ты прав, я ненавижу насилие. Я хочу лишь доставить тебе то же наслаждение, какое ты доставил мне. Поверь мне, эту ночь ты действительно не забудешь.
Тристан ничего не ответил. Он только смотрел на нее. Из складок юбки Мари вытащила черный шелковый шарф:
– Закрой глаза. И доверься своим ощущениям.
Хотя он не мог защищаться, мстительница дождалась, пока шевалье закроет глаза и склонит голову, чтобы она завязала их. В его жесте была покорность, но Мари решила не отступать от своего плана.
Едва она стянула концы шарфа, как дверь бесшумно отворилась, и столь же бесшумно вошли двое мужчин. Один из них был огромного роста нубиец с обнаженным торсом, голым черепом, в ярко-оранжевых шароварах; второй – жилистый араб с жидкой сарацинской бородкой. На нем был только кожаный передник. Они молча приблизились и коротко кивнули Мари. Девушка выбрала обоих во время своего первого посещения и объяснила им их роли в ее игре. Они согласились так равнодушно, словно Мари приказывала им подмести пол. Когда эти люди брали деньги, на их лицах не дрогнул ни единый мускул. В соседнем помещении, где они ожидали, имелись скрытые отверстия для наблюдения, поэтому мужчины могли следить за происходящим и войти, когда придет время.
Каблуки Мари стучали по плиткам, которые широким кругом выстилали пол под цепями. При мысли, с какой целью они там положены, ее пробрала дрожь. Она остановилась перед де Рассаком так близко, что ощущала тепло его тела и легкий аромат сандала, к которому примешивался запах пота.
Девушка заметила, что крылья его носа трепещут, словно он вдыхает запах, которым было пропитано ее платье. Она позаботилась о том, чтобы ее подол касался его обнаженных ног, дабы жертва осознавала ее присутствие всеми органами чувств.
По ее знаку араб вытянул руку и провел вверх по ребрам шевалье. Одновременно с этим жестом Мари заговорила:
– Вы не можете ничего видеть, но все остальные ваши чувства обострились. Расслабьтесь же и наслаждайтесь. Ваша кожа ощутила нежнейшее прикосновение, довольно одного дуновения, чтобы привести вас в экстаз.
Кончик большого пальца коснулся груди мужчины.
– Чувствуете?
Прежде чем де Рассак ответил, его кадык дернулся:
– Да, чувствую.
Араб прижался ртом к складке на шее шевалье и позволил своим губам путешествовать по его груди. Его руки при этом гладили живот и бедра, в то время как он медленно опускался на колени.
Ладони де Рассака сжались в кулаки.
Мари, напряженно наблюдавшая за происходящим, вздрогнула, когда цепи вдруг лязгнули. Пленник откинул голову и перенес часть своего веса на них. Рот его был слегка приоткрыт, грудь быстро вздымалась, а все тело покрылось потом. Он всецело отдавался наслаждению.
Вновь лязгнули цепи. У мужчины вырвался стон. Араб выжидательно взглянул на Мари. Она сделала ему знак, и он бесшумно удалился.
Мари отвернулась. Она чувствовала, что вся дрожит. Ее движения были почти механическими, ноги отказывались слушаться. Торжество, которое она испытывала вначале, исчезло, уступив место страху. С некоторым усилием она прошлась мимо своей жертвы и кивнула нубийцу, который подошел поближе.
– Тебе хорошо? – прошептала она.
– Хорошо? – хрипло переспросил Тристан. – О да! Восхитительно!
– И это только начало!
Она дала знак нубийцу начинать действовать.
– Мари, – простонал шевалье, – имейте сострадание. Дайте мне передышку.
Молодая женщина ответила не сразу.
– Я не знаю, что такое сострадание. Особенно сегодня. Нубиец вопросительно взглянул на девушку, но она покачала головой и снова нагнулась к уху шевалье:
– А знаете, как вы доставили мне просто невероятное блаженство?
– Было разное. Возможно, вы освежите мои воспоминания.
– О да, я сделаю это, – она вновь кивнула нубийцу.
– Ну что, к вам возвращается память? – поинтересовалась Мари и продолжила, не дожидаясь ответа: – Интересно, вам это так же нравится?
Руки в пленника вновь сжались в кулаки. Тонкая струйка пота стекла по его плечам:
– Это так, моя прекрасная госпожа.
– Хотите еще? – прошептала Мари ему на ухо. Де Рассак кивнул и снова откинул голову.
Мари вся дрожала. Она видела перед собой обливающееся потом существо, искаженные вожделением черты, вздувшиеся на руках и на шее жилы. Вот оно! Этого она хотела! Молодая женщина должна была чувствовать себя победительницей, но вместо этого у нее сжался желудок. Внутренний голос кричал ей, что пора остановиться, отослать мужчин и оставить де Рассака в цепях до утра. Сделанного было достаточно.
Но рассудок уговаривал довести начатое до конца. Не показывать слабости.
Только теперь Мари поняла глубокий смысл его вопроса. Она вонзила ногти в ладони. Нет, решила девушка, она никогда больше не будет слабой.
Мари подошла к де Рассаку и развязала ему глаза. Шарф легко скользнул на пол.
От неожиданности он не сразу все понял. Мари видела, как сузились его глаза, как дернулась его голова, сначала назад, а потом вперед. Лицо шевалье изменилось до неузнаваемости.
Взгляд его упал на зеркало, которое, десятикратно множа, отражало непристойную картину.
Тристан рванул цепи, но они, конечно, не поддались. Мужчина беспомощно сжимал и разжимал кулаки.
– Ну что, шевалье, как вы себя чувствуете? Испытали наслаждение, хотя вас обманули, предали и использовали?
– Вы за это заплатите, – прохрипел он.
– Уже заплатила, шевалье де Рассак. Мы с вами квиты. Теперь вы не только знаете, что означает слово «унижение», – вы испытали это на себе.
Она подошла к нему вплотную. Жилы на висках Тристана вздулись. Мари скривила губы в усмешке.
– Должна ли я приказать им остановиться? Я охотно сделаю это, если вы меня попросите.
Беспомощность мужчины придала ей силу и уверенность и том, что она может и дальше насмехаться над ним.
Вместо ответа он плюнул в лицо молодой женщины. Мари почувствовала, как слюна стекает по ее щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23