Венди опустила глаза. Ну что ж, случилось именно то, чего она боялась. Снова с губ мужчины, который много для нее значил, срываются в ее адрес жестокие, беспощадные, унижающие слова.
– О’кей. Я приношу извинение за то, что не позвонила снова. Это был кошмарный день, но, может быть, в дальнейшем мои дела будут складываться удачнее.
Она почувствовала, что готова заплакать, и, моргнув несколько раз, прогнала непрошеные слезы. Выпрямившись на стуле, Венди громко и твердо произнесла:
– Но я не извиняюсь за то, что помогла другу, который во мне нуждался.
Джек некоторое время молчал, глядя на нее, затем вдруг глубоко вздохнул. Его голос внезапно потерял резкость:
– Ты права. Ты не должна была оставлять его в беде. Именно это качество мне нравится в тебе больше всего – твоя доброта. – Он подошел к ней. – Я был несправедлив. Мне очень жаль. Я вдруг понял, что иногда становлюсь полным идиотом. Извини.
Напряженность между ними сразу исчезла, как будто ее никогда и не было.
– Тогда почему ты так набросился на меня? Он взял ее руки и положил себе на грудь.
– Когда ты не появилась в классе и не ответила по телефону, я стал волноваться. Потом мое волнение перешло в гнев. Я решил, что мое первое впечатление о тебе оказалось правильным.
– Твое впечатление, что у меня нет особого желания заниматься с детьми?
– Да. И если бы я оказался прав, мне пришлось бы тебя уволить.
Венди почувствовала, что ее охватывает разочарование. Нэйт оказался прав – на этот раз с человеком, с которым она встретилась, у нее действительно все по-другому. Отношение к ней Джека строилось на его настроении. Оно было непрочным и непостоянным. Как только она в чем-то показала себя другой, не той Венди, которая существовала в его представлении, он сразу оказался готов сказать ей «до свидания». Ну что ж, ей некого винить в этом разочаровании, кроме себя со своей мечтательностью.
Не подозревая о том, какой поворот обрели ее мысли, Джек привлек ее к себе:
– Но я был не прав. Извини. Я просто забыл, что мы по-разному смотрим на жизнь. Я сказал много лишнего. Прости. – Он поцеловал ее. – Забудем это, о’кей?
Его прикосновение как бы разделило ее надвое – одна часть страстно желала ответить, вторая как бы не чувствовала этого прикосновения вообще.
Удивленный ее холодностью, Джек пожал плечами и повернул голову к окну, за которым белел вечерний туман.
– Может быть, я просто слишком ревнив. Мне не нравятся твои взаимоотношения с Нэйтом.
– О Джек. – Она машинально пригладила его торчащую бровь и тут же одернула себя. – Нэйт – только друг. К тому же он не любит женщин. В этом смысле…
– Понятно. Но ты чересчур о нем заботишься.
В ее сердце затеплилась надежда. Может, он просто ревнует?
Джек сжал ее руки.
– Я полный дурак. Я просто в первый раз волнуюсь за человека, который… мне дорог.
Ее сердце забилось чаще.
– Интересно слышать. Может, ты хотел сказать слово на букву «эль»?
– Об этом говорить еще рано, – поспешно ответил он. – Я еще не готов. Может, мы поднимем этот вопрос немножко позже?
– Конечно. – Венди проглотила комок в горле. Как он испугался. Похоже, она была права в своих опасениях. – Если хочешь, мы vожем подождать до того времени, когда ты сможешь крикнуть это с горы Тамалпе. – Она давно уже мечтала взобраться на эту гору с рюкзаком. – Или на пути к Твин-Пикс. Или обратно.
– А ты услышишь?
Она ответила не сразу.
– Если не услышу, значит, для меня это не важно.
– Но ты боишься не услышать? – усмехнулся он, не уверенный, шутит она или нет.
Венди обвила руками его талию и прижалась к нему, не произнося ни звука – она не хотела, чтобы он знал, до какой степени он прав.
Джек молча смотрел, как дымок из трубки отца Куинна медленно тает в воздухе. За спиной священника синело чистое небо; кроны деревьев слегка колыхались под порывами ветра. Джек рассказал ему об аварии и о своих сомнениях.
– Но, – завершил свой рассказ Джек, – иногда мне кажется, что все мои сомнения не стоят и выеденного яйца.
Мудрые глаза отца Куинна остановились на его лице.
– А тебе не приходила в голову мысль, что твои сомнения относительно Венди могут быть вызваны чем-нибудь еще?
Губы священника дрогнули в улыбке.
– У Венди свой сложный мир, который постороннему понять трудно. Да и не это тебе нужно. – Он медленно выдохнул. Струйка дыма прочертила белый след в воздухе и незаметно растаяла в вечерней тьме.
– Другими словами… – нерешительно начал Джек.
– Возможно, все твои проблемы идут от тебя самого.
Такое объяснение смутило Джека.
Нет сомнения, отец Куинн прав, но в этом признаваться не хотелось. К тому же мотивы его собственной натуры до сих пор оставались ему не вполне ясны, так что анализировать свое поведение Джеку было не по силам.
– Возможно, это и так, святой отец, но вы знаете, что я всегда отличался преданностью работе и ответственностью. Единственное, от чего я отказался, – это…
Отец Куинн, кивнув, закончил за него:
– Карьера священника.
– Да. – Джек на секунду перенесся в тот день, когда он вдруг осознал, что не хочет посвятить свою жизнь церкви. Решение покинуть семинарию далось ему с трудом – тогда у него было такое чувство, как будто он предал и Бога, и собственные убеждения. Теперь, два года спустя, он снова усомнился в себе. Действительно ли его чувства к Венди можно назвать любовью или это только стремление к телесным удовольствиям? Даже сам вопрос был ему крайне неприятен.
Бросив взгляд на невысокого человека напротив, Джек задумчиво произнес:
– Иногда мне кажется, что я еще не стал взрослым.
Всю следующую неделю Венди и Нэйт провели в приготовлениях к художественной выставке. Джек несколько раз приглашал ее в ресторан или кинотеатр, но она отговаривалась занятостью.
Когда во вторник она пришла на урок, Джек встретил ее в коридоре; его красивое лицо при виде ее расцвело.
– Привет! – Он взял ее за руку. – Где ты была? Я так скучал.
– Я работала.
Венди оглядела коридор в надежде отвлечь внимание Джека. Ничего и никого. Только голые стены. Когда ей нужна какая-нибудь помеха, ее нет, в остальное время их предостаточно.
– Послушай, мне нужно идти. Я должна встретиться с Памелой перед началом урока, чтобы проверить ее задание по английскому.
– Английскому?
Отлично. Она направила его мысли по другому руслу.
– Да. Это был мой второй любимый предмет в школе. Когда она сказала мне, что может не сдать экзамен по правописанию, я решила ей помочь.
– Это очень любезно с твоей стороны.
На самом деле эти уроки были нужны ей. Чтобы не думать, как ей не хватает Джека, она решила заполнить все свое время работой.
– Нужно идти, – бросила она. – Увидимся позже.
Запретив себе оглядываться, она пошла по коридору.
Когда звякнул дверной звонок, Венди с досадой подумала, что еще не успела смыть краску с носа.
Подойдя к двери, она глянула в глазок. В коридоре стоял Джек.
– Привет. – Она открыла дверь, не приглашая Джека войти. – Что привело тебя сюда?
Он прошел мимо нее и опустился на диван. Возвращаясь за ним в комнату, Венди подумала, что сегодня иметь с ним дело будет сложнее, чем она ожидала.
– С каких это пор близкие друзья должны дожидаться формального приглашения?
– Я имею в виду, – немного смутилась она, – что я могла бы навести порядок в квартире.
– Я выбрал неудачное время для визита?
– Всегда знала, что ты догадлив.
– И ты не могла бы сделать даже короткий перерыв?
– Если только ты хочешь, чтобы я осталась без единого пенни. И чтобы меня за неуплату выгнали из дома. Прямо на улицу. Или, еще хуже, чтобы я стала одной из питомиц твоего приюта.
– Это было бы печально. Тогда, конечно, мне лучше удалиться. Но доктор наносит и ночные визиты. Проверить физическое состояние. Сделать массаж…
– Давай, давай. – Венди открыла дверь и подтолкнула его к выходу. – Мне и в самом деле надо работать.
– Я не могу изменить твоего решения?
– Но ты же не будешь платить за мою квартиру?
– Давай, давай, заставляй меня чувствовать себя подлецом и мерзавцем только за то, что я хочу быть с тобой.
Она не смогла скрыть улыбку.
– Бедный, как ты из-за меня страдаешь.
– Это верно. Увидимся позже.
– Пока.
Тихий щелчок двери, закрывшейся за ним, поставил точку в их разговоре. Она попросила его уйти. Тогда почему именно она чувствует себя покинутой?
Чем больше Венди старалась быть недоступной, тем более романтичным становился Джек. Первое, что он сделал, – это прислал ей набор художественных кистей. На ее автоответчике каждый день оставалось по нескольку пылких изъявлений чувств, настолько откровенных, что не все из них цензура пропустила бы к печати. Внимание было оказано даже Элси, которой посыльный регулярно доставлял изысканные собачьи лакомства.
Когда Венди доставили очередной подарок Джека – три дюжины африканских лилий и две прекрасные мужские рубашки из высококачественного хлопка, в ее комнату зашел Нэйт, чтобы посмотреть на подарки.
– Этот парень начинает понимать, как можно достичь успеха, – заметил он.
– Он вообще быстро учится, – бросила Венди. – Интересно, сколько времени у него займет переход в следующий класс?
Она позвонила ему по телефону:
– Тебе не следовало делать этих подарков.
– И ты даже не скажешь «спасибо»?
– Спасибо, но ты не должен был этого делать. – Надо было поддерживать легкий, шутливый, ни к чему не обязывающий разговор, чтобы не выдать, как тяжело у нее на душе.
– Когда я тебя увижу?
– До завтрашнего открытия выставки мне надо покрасить еще два стола.
– Мы как птицы. Прочирикаем что-нибудь друг другу и тут же разлетаемся.
– Ты прости, что я тебя прогоняю, но я по горло в работе.
– Тогда завтра после выставки я заберу тебя поужинать. – В его голосе появилась властность, которая так хорошо была знакома его ученикам. – А после этого мы поедем ко мне.
– Есть, сэр.
– Для десерта «аль фреско».
– Аль придет тоже?
Он недоуменно помолчал, потом спросил:
– Разве «аль фреско» не значит «в голом виде»?
– У тебя ужасный английский акцент, – рассмеялась Венди, и все ее напряжение немедленно испарилось. От общения с ним ей всегда становилось легче на душе. Жаль, что их отношения кончатся ничем. – О’кей, если я соглашусь на ужин, ты прекратишь делать подарки и заставлять краснеть мой автоответчик?
– Неужели тебе не нравятся знаки внимания?
– Нравятся, но их слишком много. – Он не должен знать, что все эти знаки внимания заставляют ее чувствовать себя не в своей тарелке.
– Хорошо. Я приторможу. Пока.
– Тогда увидимся завтра на выставке. – За эти двадцать четыре часа она подберет слова, которыми простится с ним навсегда.
На том конце провода положили трубку. Венди почувствовала, что ей сразу стало одиноко и тоскливо.
Так что же ей следует ему сказать? Она попыталась представить, как это должно произойти.
«План А». После выставки они отправятся в какое-нибудь романтическое место. Пригубив шардоне многолетней выдержки, она признается ему, что действительно его полюбила. Но поскольку она знает, что любовь не может длиться долго – особенно к ней, как подсказывает ее опыт, – то им следует расстаться.
Или, может, ей следует выбрать «план Б»: уехать на остров Борнео, стать третьей женой местного вождя и посылать Джеку время от времени почтовые открытки? Это выглядело намного привлекательнее.
Пятница прошла в лихорадке последних приготовлении. Утром она завезла в галерею последние стулья, которые ей пришлось заканчивать ночью.
В галерее она увидела Нэйта – он передвигал в углу одну из своих скульптур. Венди удалось уговорить владельца галереи поставить произведения Ламара на самое лучшее место. Парню наверняка это польстит. Когда последние штрихи были наконец нанесены, Венди вернулась домой переодеться к открытию.
Она надела черную шелковую блузку, которую нашла несколько лет назад на чердаке своей тетки. Блузка была Венди удивительно впору – она плотно облегала фигуру, подчеркивая ее линии. Пожалуй, даже чересчур подчеркивая, подумала Венди, критически рассматривая себя в зеркало. Похоже, настало самое время отказаться от пиццы и пирожков.
Обычно перед каждым показом своих работ она невероятно волновалась, пытаясь представить, какой будет реакция ее потенциальных покупателей на новую мебель. Сегодня же этого волнения не было. Ее мысли были заняты Джеком. Сможет ли она набраться мужества, чтобы высказать ему все, что собиралась? И правильно ли будет так поступить?
Венди надела черную юбку чуть выше колен, натянула тонкие черные чулки и сунула ноги в черные туфли с золотыми застежками.
В этом строгом наряде она выглядела спокойной, холодной дамой, всегда сохраняющей самообладание и достоинство. Ничто не могло выдать смятения, царившего в ее душе. Так и надо идти в последний бой – подняв флаг и под всеми парусами.
Глава 12
Войдя в галерею, Джек сразу увидел Венди. Она стояла у самой стены, разговаривая с каким-то мужчиной. Ее наряд подчеркивал стройность фигуры; на ногах были туфли на высоких шпильках – она выглядела чрезвычайно соблазнительно. Чуть в стороне от нее стояли притихшие Ламар и еще несколько подростков, напоминающие гномов, охраняющих Белоснежку.
Ее собеседник наклонился к ней ближе и что-то сказал ей на ухо. Венди рассмеялась и отрицательно покачала головой. При этом волосы волной колыхнулись по ее плечам из стороны в сторону – роскошные, шелковистые; Джек буквально почувствовал, как касается их руками.
Поправив галстук, Джек направился к толпе приглашенных.
С серебряного подноса официанта он взял бокал шампанского и пирожное. Заметив компаньона Венди по студии, Джек подошел, чтобы поприветствовать его. Нэйт сидел у стены, на которой были развешаны картины, представляющие собой различные композиции из зеленых и синих кругов.
– Рад вас видеть! – оживился Нэйт. – Позвольте представить вас Ребекке.
Светловолосая худощавая женщина, сидевшая у стены в кресле-каталке, наклонила в приветствии голову. Под глазами у нее лежали темные круги, обе ноги были закованы в гипс. Джека кольнуло ощущение собственной вины. Это была та самая женщина, которая попала в автомобильную аварию.
– Ребекка говорит, что у меня замечательные работы. – Нэйт показал рукой на стоящую перед ним скульптуру. – А я говорю ей, что она хороший друг.
Джек перевел взгляд на статую – кусок гранита, из которого торчали куски искореженного железа.
– Очень необычно, – деликатно заметил он. Необычно по сравнению со всем, что он видел раньше. Хотя этого он вообще не хотел бы видеть, если уж говорить откровенно.
– Ну, теперь я на седьмом небе, – сказал Нэйт. – Подтекст я игнорирую.
Они обменялись лукавыми взглядами, однако их улыбки были невеселыми. Джек присмотрелся пристальнее – на лице Нэйта не зажили ссадины. Должно быть, авария была серьезнее, чем рассказывала Венди. Какой же он черствый, бесчувственный человек – напустился на Венди за то, что обязан был сделать любой хороший друг. Вспомнив сцену объяснения в кабинете, Джек стал вдруг противен себе. Неужели непреклонный, безапелляционный судья в кабинете – это он сам?
– Извините, – сказал он Ребекке и Нэйту. – Мне нужно осмотреть остальную часть выставки.
– Желаем хорошо провести время.
Джек шел вдоль стены и скользил по картинам невидящим взглядом. Что же на него нашло в тот злосчастный день? Он просто хотел, чтобы все свое внимание Венди посвящала только ему, хотя и сомневался в том, что их отношения приведут к чему-то серьезному.
Стул Ламара привлек внимание полноватой женщины средних лет.
– Какая прелестная вещь. Сколько стоит? – спросила она, внимательно оглядывая стул.
Ламар прошептал Венди:
– Что мне делать, училка? – В его голосе звучала смесь удивления, радости и страха.
– Вы подождете секундочку? – улыбнулась женщине Венди. Притянув к себе Ламара за воротник, она ответила ему прямо в ухо: – Прежде всего, не называй меня «училка».
– Извини, училка. Иисус, я никогда не думал, что кто-нибудь купит мою туфту. – Он вытаращил на нее удивленные глаза. – Что мне сказать насчет цены?
– Я сама все улажу. – Венди повернулась к потенциальной покупательнице.
– Мистер Вашингтон полагает, что двести долларов было бы разумной ценой.
Ламар разинул рот и, спохватившись, изобразил кашель.
– Именно так. – Небрежно сунув руки в карманы своей кожаной пилотской куртки, он чуть наклонился к женщине и доверительным тоном произнес:
– Берите, пока можете. К вечеру цены подскочат.
Венди чуть стукнула его в бок и затем улыбнулась женщине:
– Вы хотите купить стул?
– Да, хочу. – Не тратя больше слов, женщина достала из сумки чековую книжку и авторучку. Быстро выписав чек, она протянула его Ламару. – Этот стул прекрасно впишется в комнату моей дочери. Ей очень понравится эта, как вы ее назвали, туфта…
– Это принятый у нас термин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15