Я желаю вам всем только самого лучшего.
Тимоти закрыл глаза и прислонился к темным ромбовидным плиткам, украшавшим стену здания. Когда он снова открыл их, Пруденс поняла, что напоминание о жене и детях его задело.
– Тогда ты понимаешь, почему я должен был приехать, должен был увидеть тебя.
Пруденс стиснула руки и устремила взгляд на выставленное в витрине кружево. Она не осмеливалась посмотреть на Тима, опасаясь, что если это сделает, то, забыв обо всем, подойдет к нему и попросит ее обнять.
– Да, понимаю.
– И ты ничего ко мне не чувствуешь?
Он говорил очень тихо. Даже по его отражению в стекле витрины Пруденс поняла, что его переполняют печаль, чувство одиночества и желание. Она прикусила губу, борясь с желанием повернуться к нему.
– Ничего не чувствую? – Голос у нее сорвался. – Ты же знаешь, что это не так. Я чувствую слишком много, и это разрывает мне сердце.
– О моя дорогая Пру! – В его голосе слышался благоговейный восторг. Оттолкнувшись от стены, он двинулся к ней.
Пруденс наконец-то осмелилась взглянуть на него.
Это было ошибкой с ее стороны. Взгляд его светился чувством большой силы, и Пруденс подумалось, что таким взглядом он, как мечом, сокрушит ее сопротивление.
Она отступила назад, загораживаясь руками, как щитом.
– Пожалуйста, Тим, ты должен вернуться домой к жене и детям. Ты должен держаться от меня подальше.
Он остался глух к ее мольбе и сделал еще шаг к ней.
– Моя дорогая Пруденс, неужели ты не понимаешь? Я не могу держаться от тебя подальше. Если бы мог, разве был бы я сейчас здесь, в Брайтоне?
Пруденс спасла миссис Мур, вылетевшая из магазина с объемистым свертком в руках.
– Простите, что заставила вас ждать, – извинилась она, еле переводя дух. – Пруденс, вы не забыли, что у вас сеанс в банях? Пойдем прямо туда? Вы пойдете с нами, мистер Маргрейв? Бани Махомеда – весьма любопытное место. Там можно встретить интересных людей.
Тимоти отказался от этого предложения, за что Пру была ему искренне признательна. В горячем, наполненном паром воздухе бань, в мелькании полуобнаженных тел было что-то возбуждающее, и Пруденс почувствовала бы себя неловко, оказавшись там в обществе Тима. Напоенный запахом трав пар, обволакивающий Пруденс, и последующий массаж, весьма похожий на тот, что делал ей не так давно Легкомысленный Рэмси, живо напомнили ей о тех чувствах, которые вызывал в ней этот джентльмен, чувствах, которые она не хотела испытывать ни к нему, ни вообще к какому бы то ни было мужчине.
Эти чувства лишали ее сил. У нее стало теснить в груди, а когда она попробовала повернуть голову, то услышала звук, похожий на хруст раздавленной скорлупы. Пока массажист разминал ей шею и плечи, Пруденс погрузилась в мысли о лорде Рэмси.
Как он и сказал, массаж, который он ей тогда сделал, мало чем отличался от тех, что делали ей потом профессиональные массажисты. Пруденс порадовало, что в этом вопросе он показал себя человеком, заслуживающим доверия. Если разобраться, он ни разу не воспользовался возможностью, которую предоставлял ему этот массаж, и не прикоснулся к ней более интимно, чем того требовала сама техника массажа. Немногие на его месте удержались бы от соблазна.
Перед глазами Пруденс возник сад, созданный ее воображением. Возможно, постукивание спиц миссис Мур способствовало тому, что она вдруг увидела его совершенно отчетливо.
Пруденс вошла в сад. В нем ничего не изменилось. Плющ, который теперь ассоциировался у Пруденс с Тимоти, все так же оплетал все остальные растения, угрожая задушить их. Мраморный фонтан по-прежнему не действовал. Пруденс с интересом осмотрела фонтан. С чем же в ее жизни ассоциировался этот бледный неподвижный херувим? Внезапно глаза ее заполнились слезами: она поняла, что мраморная фигура выглядела почти так же, как мертворожденный младенец Эдит. Теперь было ясно, почему фонтан не действовал, почему находился в самом центре ее запущенного сада. Смерть ребенка Эдит определила все последующие события в жизни Пруденс. Если бы ребенок выжил, Эдит не погрузилась бы в отчаяние и Тимоти не обратился бы к ней, Пруденс, за утешением и она никогда не призналась бы ему в своих чувствах.
Пруденс повернулась спиной к фонтану и стала рассматривать заросшие грядки. Все оплетали ползучие побеги плюща. Взволнованная тем, что догадалась, в чем значение фонтана и цепкого плюща, Пруденс принялась освобождать от него растущие на грядках растения. Вот показались ростки моркови, ряды чахлой капусты. Но больше всего Пруденс обрадовало то, что в плодородной почве своего воображения она неожиданно обнаружила кустик с шипами, который не мог быть ничем иным, кроме розы. На нем был даже один зеленый бутон, который обещал вскоре превратиться в цветок. Пруденс как раз принялась освобождать розовый куст от душившего его плюща, когда певучий голос массажиста вернул ее из воображаемого сада в действительность:
– Теперь пора принимать ванну, мисс. Миссис Мур со стоном встала со стула, пряча в сумку свое вязание.
– Для моей шерсти там слишком влажный воздух, дорогая. Если я вам понадоблюсь, я буду сидеть в тени на балконе, выходящем к морю.
ГЛАВА 11
Ванна, в которую погрузилась Пруденс в завершение сеанса массажа, свободно могла бы вместить человек шесть, но в данный момент ее благословенную прохладу разделяла с Пруденс одна-единственная дама, правда, весьма внушительная по габаритам, но все же только одна.
Что-то в ней показалось Пруденс знакомым. Она не сразу вспомнила, где могла видеть это мокрое существо, едва приоткрывшее глаза, чтобы взглянуть на нее. Но так же, как Пруденс взбудоражила спокойную гладь воды в ванне, ступив в нее, неожиданно обрушившийся на нее поток воспоминаний взбудоражил спокойное течение ее мыслей: Чарльз Рэмси и его брат, стоящие на ступеньках перед входом в бани, рука, свесившаяся из-под простыни, – свидетельство того, что под простыней на носилках, которые, пыхтя, несли шестеро мужчин, лежало человеческое тело, душераздирающий крик, раздавшийся из остановившегося посреди улицы экипажа.
Под наплывом воспоминаний сознание Пруденс подсказало ответ на вопрос, кем была ее соседка по ванной. Это была женщина из экипажа. Почувствовав, что на нее смотрят, женщина внезапно открыла глаза.
Пруденс не стала притворяться, что не смотрела на нее.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила она.
– Не очень хорошо, – ответила женщина, – иначе я не лежала бы тут. А вы как?
Пруденс ответила не сразу. Как она себя чувствовала? Ей не часто задавали этот вопрос, еще реже она честно на него отвечала. Но на этот раз она ответила без обмана:
– Я чувствую себя так, будто меня переехал экипаж, запряженный четверкой лошадей.
Женщина усмехнулась.
– Вы здесь первый раз?
– Это моя первая неделя здесь. Меня зовут Пруденс Стэнхоуп. – Она протянула мокрую руку.
Женщина с минуту удивленно взирала на протянутую руку, потом быстро пожала ее, проговорив:
– Роза Торгуд.
Роза, подумала Пруденс, не эту ли розу она только что обнаружила в своем саду? Женщина пробормотала что-то неразборчивое насчет того, что хуже недели у нее в жизни не было.
Пруденс посмотрела на нее с искренней симпатией.
– Я понимаю даже больше, чем вы можете себе представить. Я проходила здесь свой первый сеанс массажа в тот день, когда умерла ваша сестра.
Лицо Розы Торгуд сморщилось.
– Правда? Потом в глазах засветилась надежда. – Может, вы разговаривали с ней?
– Нет. Мне очень жаль, но нет. Но я прекрасно понимаю, как вы себя чувствуете.
– Правда, понимаете? – Миссис Торгуд горестно вздохнула и погрузилась поглубже в воду. – Вы тоже потеряли человека, столь же для вас дорогого, как дорога мне моя сестра… была дорога?
Пруденс кивнула.
– У меня нет ни сестер, ни братьев, но шесть лет назад я потеряла родителей. Они погибли, когда перевернулся экипаж, в котором они ехали. Я была в отчаянии.
Миссис Торгуд закрыла глаза и потерла лоб, отчего на нос ей потекли струйки воды.
– Сразу оба. Как это ужасно!
– Да. Не знаю, что бы со мной стало, если бы меня не взяла к себе моя кузина. Сейчас она сама переживает страшную трагедию, лишившись ребенка.
– Боже мой! – печально откликнулась Роза. – Жизнь может быть такой жестокой. Неожиданная смерть Эстер совершенно выбила меня из колеи. Мы собирались путешествовать вместе, собрать хорошую… – она заплакала и не закончила фразу.
Пруденс попыталась помочь женщине преодолеть боль и смущение, которое та, наверное, испытывала, утратив самообладание перед незнакомым человеком. С неподдельным интересом она спросила:
– А куда вы собирались поехать?
Роза Торгуд жалобно шмыгнула носом.
– В Китай. Возможно, с заездом в Тибет. Теперь мне придется остаться здесь одной, дышать кирпичной пылью и запахом краски, пока будут достраивать мой дом.
Пруденс погладила женщину по руке.
– Как это для вас ужасно! Ваша сестра наверняка не хотела, чтобы так случилось.
Миссис Торгуд плеснула водой в покрасневшие глаза.
– Нет, не хотела, – согласилась она – Эстер-то и предложила, чтобы мы отправились в путешествие. Она такая милая… была. – Роза Торгуд замолчала, пытаясь побороть вновь подступившие слезы. – Сестра предложила, чтобы мы поехали в Китай. Я собиралась обставить дом в китайском стиле. Эстер сказала, что мы могли бы поехать и сами выбрать лаковую мебель, которая мне нравится, и всевозможные вещицы из фарфора и керамики.
– Тогда вы должны ехать, – убежденно сказала Пруденс.
Роза Торгуд грустно на нее посмотрела.
– Ехать? Я не могу. Что подумают обо мне люди, если я не подожду, пока закончится траур.
– Они могут подумать, что вы чтите память сестры, отправившись одна в поездку, которую вы намеревались совершить вдвоем.
На миг в глазах Розы засветился интерес, который тут же угас. Она покачала головой.
– Я не могу ехать одна в совершенно незнакомое место. У меня не хватит сил.
– Возьмите с собой какую-нибудь другую родственницу или подругу.
Роза снова покачала головой.
– В отличие от Эстер, ни одна из них не любит путешествовать.
– Вы могли бы нанять кого-нибудь?
– Незнакомого человека? – Миссис Торгуд нахмурилась. – Мне это не по душе. Нет-Нет, совсем не по душе. Остается кирпичная пыль.
Пруденс ничем не выдала своего разочарования.
– Что ж, если передумаете, дайте мне знать, Я ни за что не упущу возможность исследовать дальние страны. Я люблю путешествовать и, хотя я, конечно, ни в коей мере не смогу заменить вам сестру, должна заметить, что я говорю на нескольких языках…
Миссис Торгуд опять разрыдалась. Пруденс почувствовала себя ужасно. Ей нужно было держать рот на замке. И как она могла навязывать свои планы женщине, недавно потерявшей близкого человека?
– Простите. – Она погладила трясущееся плечо женщины. – Глупо с моей стороны предлагать вам нечто подобное в такой момент. Пожалуйста, простите меня.
Женщина продолжала рыдать.
– Ну-ну, – проговорила успокаивающе Пруденс. – Вы должны поступать так, как считаете правильным. Если вам кажется, что для вас лучше остаться и присматривать за строительством дома, значит, так вы и сделаете. Я бы могла познакомить вас с одним очень добрым и заслуживающим доверия джентльменом, который недавно вернулся из поездки в Индию и на Восток и привез оттуда прекрасный фарфор и текстильные изделия. Думаю, у него есть связи и он сможет устроить, чтобы вам доставили из Китая лакированную мебель, о которой вы говорили.
В глазах Розы вновь появился интерес, она схватила полотенце и вытерла слезы.
– Как любезно с вашей стороны. Кто же этот джентльмен?
ГЛАВА 12
Осторожно ведя брата по глинистому скользкому берегу к воде, Чарльз Рэмси не переставал думать о Пруденс Стэнхоуп. Вцепившись в плечо брата, Руперт сделал очередной скачок. Дыхание со свистом вырывалось у него из груди. Многим людям подобная прогулка отравила бы всякое удовольствие от купания, но Чарльз с Рупертом взяли за правило ежедневно совершать этот мучительный ритуал. Сегодня ожидавшее их в конце пути вознаграждение представлялось им особенно желанным. Воздух с каждым мгновением становился все плотнее и удушливее, и от этого солнечные лучи казались еще более жаркими. Медленно братья продвигались к воде. На них были сейчас лишь свободные турецкие шаровары, и легкий бриз слегка развевал конец левой штанины Руперта, завязанной на колене узлом.
– В воде я снова чувствую себя почти целым, – признался как-то брату Руперт. – Вода словно возвращает мне ногу. И благодаря нашим прогулкам к морю, я с каждым днем все больше набираюсь сил.
Ежедневное мучительное путешествие Ру к морю было для Чарльза источником вдохновения, символом его собственной решимости справиться с финансовыми трудностями, вновь обрести опору, хотя почва и была буквально выбита у него из-под ног. Лучшего брата, чем мужественный, неунывающий Руперт, трудно было сыскать. Если Ру опирался на него физически, то сам он неизменно находил в своем одноногом брате духовную поддержку. Руперт был первым, с кем Чарльз поделился своими идеями относительно путешествия на Восток. Именно Руперту написал он о своих успехах. И сейчас, благодаря ежедневным совместным прогулкам и купаниям в воде, обладавшей, по слухам, необычайными целебными свойствами, братья могли откровенно поговорить друг с другом о своих опасениях, страхах и надеждах на лучшее будущее. Ни тот, ни другой не сомневались, что надежды эти оправдаются, несмотря на странное стечение обстоятельств, в результате которого Рэмси оказались навечно связанными с Флетчерами, завладевшими их состоянием. Во время одной из этих ежедневных прогулок Руперт сказал Чарльзу:
– Когда мы с Грейс сбежали в Гретна-Грин, я и не подозревал, что твое наследство попало в руки Майлза Флетчера. Знай я об этом, я, вероятно, не женился бы на Грейс.
– Глупости! Конечно, женился бы. Я в жизни не видел более влюбленной пары. Глядя на вас, я постоянно ловлю себя на мысли, что сам мечтаю именно о таком счастливом союзе.
– Рад это слышать. После твоего возвращения из-за границы Грейс боялась, что вы с ней никогда не станете друзьями. Уверен, то же самое чувствует и Аврора сейчас.
– Майлз Флетчер не вызывает у меня особых симпатий, – признал Чарльз. – Однако я решил с ним не ссориться и относиться к нему если и не как к брату, то по крайней мере как к родственнику, которого я вынужден терпеть ради сестры. Тем более что возникновение столь тесной связи между нашими семьями можно объяснить только действием кармических сил.
– Карма? Это что-то наподобие кисмета?
– Да.
– Тогда зачем ты путаешь меня, употребляя еще один дурацкий термин? – Опираясь на плечо брата, Руперт сделал очередной скачок, и в тот же момент камень, на который ступил Чарльз, подался у него под ногами. Оба брата покачнулись.
У Руперта от испуга, что они с Чарльзом сейчас упадут, перехватило дыхание, но уже в следующую секунду Чарльз восстановил равновесие.
– Если ты упадешь и уронишь меня, Чаз, опозорив перед всеми дамами на пляже, среди которых находится и моя очаровательная жена, я дам тебе пинка.
– Пустые угрозы! – Чарльз остановился у самой кромки воды и крепко ухватил брата. – Ты тут же шлепнешься на задницу, если так сделаешь. К тому же ты и так наверняка не раз выставлял себя перед Грейс полным дураком. Ведь ты влюблен.
– Какое отношение имеет моя влюбленность к чему бы то ни было?
– Влюбленные всегда выглядят настоящими идиотами.
Руперт рассмеялся и сделал еще один неуклюжий скачок.
– И когда же выставишь себя дураком ты, братец?
– Я? Разумеется, когда позволю себе влюбиться.
– Позволишь? О каком позволении ты говоришь? Такое просто происходит с тобой, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Разве не так?
– Я не могу влюбляться. У меня нет для этого средств. – Чарльз скорчил гримасу, ступив в холодную воду. У Ру не было иного выбора, как только последовать за братом.
– Да неужели? Это у тебя-то нет средств? Черт, ну и холод!
Чарльз был не совсем уверен, относится ли последнее замечание Руперта к его взглядам на любовь или температуре воды.
– Да так недолго и член отморозить!
– А, так ты говорил о воде. Я было подумал, ты осуждаешь мой подход к любви.
Руперт расхохотался.
– Ну, в том, что касается этого, то я поражаюсь, как ты можешь стоять здесь, поддерживая одноногого калеку без единого пенни за душой – по крайней мере до тех пор, пока его книгу не начнут раскупать, – и иметь наглость говорить, будто не можешь влюбиться, поскольку у тебя нет средств!
– Но это правда. Ты тверже стоишь на одной ноге, чем я на двух, в том, что касается моего теперешнего финансового положения.
– Уверен, ты преувеличиваешь. Разве принц не приобрел у тебя несколько весьма ценных предметов из тех, что ты ему показывал?
– Принц приобрел их целую кучу, но пока я не видел от него и шестипенсовика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26