- Хорошо, - подытожил босс, окидывая четверых спутников
критическим взглядом. - Ждите меня здесь.
Подхватив тяжёлый рюкзак с военным обмундированием, он направился
назад к озеру. Минут через десять вернулся, но уже налегке.
- А рюкзак? - поинтересовался белобрысый.
- На дне, - ответил босс, переводя дух. Затем вынул из кармана
пистолет с глушителем, проверил магазин и сунул обратно. - Всё. Теперь мы
можем двигаться дальше, здесь нас больше ничто не держит.
Вскоре они вышли к шоссе. Нельзя сказать, что движение здесь было
слишком оживлённым. Изредка проносились автомобили всех мастей и размеров,
но ничего подходящего до поры до времени не подворачивалось.
Совершенно неожиданно из-за поворота вылетел военный грузовик,
битком набитый чернокожими солдатами, и на бешеной скорости промчался мимо.
Но вот наконец появилось то, чего босс ждал уже добрых пятнадцать минут.
Это был старенький микроавтобус. Салон пустовал, за рулём сидел
здоровенный негр с круглой лоснящейся физиономией. Босс выскочил на дорогу
и яростно замахал руками. Раздался скрип тормозов, автобус остановился.
- В город, - коротко бросил босс и сунул в окошко несколько
долларовых бумажек. Физиономия негра расплылась в широкой довольной улыбке.
- Садитесь, - кивнул он. - Ручаюсь, у господ туристов не будет
оснований сердиться на старого Джо.
Босс дал знак своим спутникам, и вскоре пятёрка респектабельных
мужчин не спеша разместилась в салоне микроавтобуса.
Дальнейшее происходило строго по сценарию. В небольшом
приграничном городке, куда доставил их добродушный водитель автобуса, все
пятеро рассредоточились, и впоследствии каждый из них добирался до цели
собственным, строго выверенным и до мельчайших деталей проработанным путём.
А цель у них была одна
- Европа.








Глава вторая




В тёмную августовскую ночь на окраине Милана, в квартале, где
обычно селились рабочие и служащие среднего достатка, происходили странные
события. По пустынной, освещённой редкими фонарями улице торопливо шёл
невысокий человек. Ночь была тихая, безветренная, душная. Тучи ещё с вечера
заволокли всё небо - город замер в ожидании грозы. Человек шёл хорошо
знакомой ему дорогой и вскоре добрался до стоявшего чуть в стороне
трёхэтажного дома. Вся улица утопала в зелени, и дом не был исключением:
кусты сирени и жёлтой акации облепили его со всех сторон, а старый
развесистый платан полностью скрывал от взоров посторонних. Свернув к
одному из подъездов, мужчина внезапно остановился. От стены отделилась
тёмная тень и шагнула ему навстречу.
- Синьор Риччи? - спросила тень.
- Допустим, - не очень учтиво ответил синьор Риччи. - А вам какое
дело?
- О, не волнуйтесь, я вас долго не задержу, - заверил его
незнакомец, медленно приближаясь. Свет от подъездного фонаря падал
исключительно на лицо Риччи, оставляя фигуру незнакомца в тени. Было в его
облике что-то такое, что заставило Риччи вздрогнуть.
- Кто вы? - глухо спросил он. - Что вам от меня нужно?
- Один небольшой пустяк, маленькая, так сказать, формальность,
всего лишь несколько штрихов из вашей анкеты.
- Я не намерен иметь с вами никакого дела, - упрямо заявил Риччи.
Голос неизвестного не то чтобы казался ему знакомым, но наводил на какие-то
странные мысли. Необъяснимый ужас по капле вливался в его душу.
- Вы служащий мэрии? - спросил незнакомец.
- Не ваше дело, - резко ответил Риччи.
- Вы женаты, и вашу супругу зовут Кристина Риччи?
- Повторяю, это вас не касается.
- У вас двое детей-близнецов? А в прошлом месяце вы растратили
казённые деньги и путём подлога сумели скрыть это?
- Ложь! - закричал Риччи. - Наглая ложь! Не было ни кражи, ни
подлога! Убирайтесь прочь, мерзавец! Ваш гнусный шантаж не пройдёт!
- Хорошо, хорошо, - зачастил незнакомец, в знак примирения
выставив вперёд ладони, - беру свои слова обратно. Пусть я ошибся, пусть.
Но, - он на секунду умолк, - но, признайтесь, синьор Риччи, ведь была у вас
мысль о краже? Была ведь, а?
И хотя лица незнакомца Риччи не видел, в тоне его он различил
изрядную порцию издёвки. Это его окончательно взорвало. Сжав кулаки, он
бросился на обидчика, но тот внезапно вынул из кармана плаща портсигар и
протянул его Риччи.
- Курите, синьор Риччи. И не будем больше ссориться. Вы хотите
знать, кто я? Извольте, я откроюсь вам. Только поумерьте свой пыл и
прекратите махать кулаками.
Теперь голос его отливал металлом. Риччи замер в двух шагах от
тёмного силуэта и тут же отпрянул, ибо незнакомец шагнул вперёд и вышел из
тени. Свет фонаря упал на его лицо. Риччи вскрикнул и в страхе попятился.
- Вы узнали меня, Риччи. - Незнакомец криво усмехнулся. -
Прекрасно, тогда перейдём сразу к делу.
- Вы... вы... - лепетал Риччи.
- Совершенно верно, я ваш двойник.
Напротив Риччи стояла точная его копия - те же черты лица, те же
глаза, тот же голос, та же сутулость, и даже плащи у обоих были совершенно
одинаковыми.
- Вы удивлены? Не стоит. Я прибыл сюда из мира теней, чтобы свести
с вами счёты. Но прежде закурите, Риччи, прошу вас.
Он стоял, всё так же протягивая портсигар, а Риччи, лишившись дара
речи, продолжал пятиться, пока не упёрся в невысокую изгородь. Глаза его
были совершенно круглыми, нижняя челюсть сильно дрожала.
- Кто... вы?..
Вместо ответа двойник Риччи шагнул вперёд и властно потребовал:
- Курите! Ну!
Риччи в ужасе замотал головой.
- Что ж, это ваше право, - пожал плечами незнакомец. В руке его
что-то щёлкнуло, крышка портсигара откинулась.
Всё происшедшее затем заняло не более пяти секунд. Силуэт Риччи
внезапно покрылся голубоватым свечением, стал блекнуть, растворяться в
темноте, таять - и вдруг исчез. Слегка запахло озоном.
Возвращавшийся в тот час с ночной смены Умберто Карризи, сосед
синьора Риччи по этажу, видел, как тот, стоя под тусклым подъездным
фонарём, достал из портсигара сигарету и закурил. Городские часы пробили
два раза:
Словно вторя им, ударил гром. Хлынул дождь.








Глава третья




Серебристый "кадиллак", мягко шурша покрышками, бесшумно
остановился у чугунных узорчатых ворот. Ворота так же бесшумно
растворились, и автомобиль медленно въехал во владения Шарля Левьена.
Длинная и прямая, словно стрела, дорожка, посыпанная красным гравием, вела
к центральному подъезду богатой усадьбы.
Вилла Левьенов была поистине райским уголком. Она буквально
утопала в субтропической зелени - благо мягкий климат Средиземноморья
способствовал бурному её произрастанию. Главная аллея, ведущая от ворот к
усадьбе, была ухожена с такой тщательностью, а обрамлявшие её два ряда
кустарника, подстриженного в строгом соответствии с законами геометрии,
настолько были уподоблены двум параллельным прямым, никогда не
пересекающимся, что невольно возникала мысль: уж не сидит ли в засаде целая
армия дворников и садовников и не следит ли она с превеликим пристрастием
за каждой занесённой со стороны, дерзко нарушающей всеобщую гармонию,
"чужой" песчинкой, за каждым вновь появившимся на свет Божий, но не
отвечающим установленным стандартам листочком, за каждой травинкой,
посмевшей на лишний дюйм возвыситься над своими унифицированными
собратьями?.. Нет, никакой армии не было, но два штатных садовника работали
на вилле от зари и до зари.
"Кадиллак" замер у главного входа. Возле дверцы тут же вырос туго
накрахмаленный, с генеральской выправкой, привратник. Его каменно-учтивое
лицо было лишено какого бы то ни было выражения.
- Прошу вас, месье Лебон. Хозяин уже дважды справлялся о вас, -
бесстрастно произнёс привратник, помогая выйти полному, с короткой стрижкой
мужчине лет тридцати.
- Спасибо, Франсуа, - ответил тот, отдуваясь и стирая пот со лба.
- Фу-у, ну и печёт же сегодня.
- Да, месье Лебон, термометр показывает двадцать девять градусов
по Цельсию, - словно робот, произнёс Франсуа. - Великолепная погода, месье.
- Ну, это как сказать, - усомнился месье Лебон, щурясь на
совершенно чистое, ослепительное, неподвижное, пышущее жаром небо. - Будьте
добры, Франсуа, распорядитесь с этим. - Он кивнул на заднее сиденье
автомобиля.
Там, утопая в изящной корзинке, испуская неземной, божественный
аромат, подобно только что вылупившимся птенцам в гнезде, цвета густой, уже
свернувшейся венозной крови, почти чёрные, бархатистые, замерли в ожидании
роскошные розы - целый букет, огромный, необъятный, безжалостно стиснутый
кольцом корзинки.
- Сию минуту, месье Лебон.
Даже вечно невозмутимый Франсуа не сумел скрыть едва заметной тени
восхищения, на мгновение тронувшей его лицо. Словно из-под земли вырос
юноша-слуга, наделённый теми же безупречными манерами, что и его старший
коллега, ловко, но бережно подхватил корзинку с цветами и последовал за
месье Лебоном.
Карьеру Пьера Лебона можно было бы назвать блестящей. Выходец из
бедной семьи, в шестнадцать лет он отправился на заработки в Париж, где
после долгих и порой бесплодных поисков своего места в жизни сумел наконец
занять престижный пост дегустатора духов в известной на весь мир
парфюмерной фирме "Кристиан Диор". Дело в том, что Пьер обладал
удивительным врождённым даром, с годами развившимся и достигшим настоящего
совершенства, - даром различать тончайшие оттенки любых запахов, особенно
запахов всевозможных цветов. Обострённое, чрезвычайно чувствительное
обоняние стало его вторым зрением, и часто, когда глаза оказывались
бессильны передать всю полноту окружающего мира, выступало на первый план и
успешно лидировало среди остальных форм чувственного восприятия, данных
человеку природой. Простой пример: два цветка, совершенно идентичных для
простого смертного, для Пьера Лебона имели свои, чисто индивидуальные,
присущие только каждому из них качества, выраженные в специфических
оттенках аромата.
Горя желанием создавать свои собственные сорта духов, а не
"нюхать" чужие, Пьер Лебон мечтал об открытии независимой фирмы. В двадцать
пять лет счастье вновь улыбнулось ему: некий солидный магнат, чей счёт в
банке исчислялся единицей то ли с семью, то ли с восемью нулями, выразил
намерение субсидировать начинания молодого таланта. А ещё год спустя фирма
со скромным названием "Пьер Лебон" уже давала продукцию. Пьер Лебон обрёл
независимость, чуть позже - состояние и признание в кругу воротил мирового
парфюмерного бизнеса. Продукция фирмы пользовалась неизменным успехом у
сильных - и богатых - мира сего. Высокая стоимость духов делала их
практически недосягаемыми для человека со средним достатком - и тем не
менее на витринах они не залёживались, обладание ими считалось редкой
удачей. Фирма ограничивалась выпуском лишь небольших партий духов,
выбрасывая их на жадный до новинок рынок, - и тем самым создавала ажиотаж
вокруг своей продукции и ореол таинственности вокруг имени Пьера Лебона.
...Он вошёл в просторное, роскошно обставленное помещение. Слуга с
цветами неотступно следовал за ним. Торжество было в самом разгаре: гремела
музыка, мелькали танцующие пары, слышались смех, шутки и фривольные
анекдоты, то тут, то там взрывались откупориваемые бутылки с шампанским.
Дым дорогих сигарет сизыми струйками вился по залу. Пьер невольно
поморщился: первейшим врагом его необыкновенного дара был именно табачный
дым.
Казалось, никто из присутствующих не заметил появления Пьера
Лебона. Но вот от группы мужчин отделилась фигура высокого молодого
блондина и направилась прямиком к нему.
- Привет, Пьер! - радостно воскликнул он, крепко стискивая руку
гостю. - Наконец-то! А я боялся, что ты уже не придёшь.
- Скорее я не явился бы на аудиенцию к английской королеве, чем
нарушил слово, данное моему лучшему другу, - улыбнулся Пьер Лебон, отвечая
на рукопожатие. - Кстати, где же виновница торжества?
- Матильда! - крикнул Шарль Левьен - ибо это был он - и помахал
кому-то в зале. - Сейчас она подойдёт.
Из месива извивающихся в танце тел вынырнула Матильда Левьен,
очаровательная хозяйка дома и супруга Шарля. Этот день был особенным для
неё - ей исполнилось двадцать три года.
- Как я рада видеть вас, дорогой Пьер! - улыбнулась она. - Вы
слишком редко бываете у нас.
Пьер развёл руками.
- Дела...
- Он вечно весь в делах, - буркнул Шарль, подмигивая другу.
Пьер собрался с духом и выпалил:
- Вы сегодня восхитительны, дорогая Матильда... как никогда...
Матильда весело рассмеялась.
- То же самое вы мне говорите каждый раз, когда бываете здесь,
милый Пьер.
Пьер покраснел и смущённо опустил глаза.
- Это лишь свидетельствует о его постоянстве, - сказал Шарль,
кладя руку Пьеру на плечо.
- Да, действительно... просто я не умею говорить комплименты, -
пробормотал тот и окончательно смутился.
- Ваши слова, Пьер, для меня дороже любых самых изысканных
комплиментов. И знаете почему? В ваших словах нет лжи. - Теперь она
говорила серьёзно.
Тут он вспомнил о цветах. Бережно взяв у слуги корзинку, он
протянул её молодой хозяйке.
- Примите от меня этот дар, дорогая Матильда, - произнёс Пьер,
чрезвычайно волнуясь, - и помните, что у вас есть друг, который вас никогда
не предаст. Будьте счастливы.
- Спасибо, Пьер, - поблагодарила Матильда и поцеловала Пьера в
щёку. И лишь после этого взгляд её упал на цветы. - О! Какая прелесть!..
Завороженная удивительным зрелищем, она не могла оторвать глаз от
почти чёрных, бархатистых роз, чьи крупные головки ещё несли на лепестках
капельки утренней росы. Волшебный аромат разлился по залу, успешно
соперничая с едким табачным дымом и винными парами.
- Они срезаны сегодня утром в моей парижской оранжерее и
доставлены сюда специальным рейсом. Ручаюсь вам, дорогая хозяюшка, никто
никогда и нигде не видел подобной красоты. Надеюсь, мне удастся придать
этот изумительный аромат новому сорту моих духов.
Глаза Матильды лучились такой ослепительной улыбкой, что Пьер
невольно зажмурился. Ему легче было смотреть на солнце, нежели на
очаровательную супругу своего друга Шарля Левьена. Но это было его
глубокой, никому не ведомой тайной, в которой он боялся признаться даже
самому себе.
Матильда унесла корзинку с розами в другой конец зала, а Шарль
потащил друга к обильно накрытому столу, где несколько завзятых
чревоугодников истово начиняли себя пищей, считая, и небезосновательно, эту
форму времяпрепровождения лучшим способом получить наивысшее удовольствие.
- Пойдём выпьем, - предложил Шарль. - На днях мне прислали
прекрасное испанское вино.
Несмотря на два мощных кондиционера, от множества потных тел,
табачного дыма и спиртных испарений в зале было очень душно. Вскоре
обильный пот заструился по лицу тучного Пьера Лебона, дыхание его стало
шумным и тяжёлым. Наконец он не выдержал.
- Послушай, Шарль, - взмолился он, - ты как хочешь, а я, пожалуй,
пойду пройдусь. Очень уж душно здесь.
- Я с тобой, - тут же отозвался Шарль.
Незаметно выскользнув из зала, оба друга спустились в сад. Здесь
дышать было намного легче.
- Мне нужен твой совет, Пьер, - произнёс Шарль, когда они
углубились в тенистую аллею, где августовский зной был заметно ослаблен
густыми кронами деревьев. - Я не рискнул сделать Матильде подарок без
твоего предварительного одобрения. В этих делах твой авторитет для меня
закон.
- Что ж, Шарль, твой выбор весьма удачен. Уверен, Матильда будет в
восторге. "Джой" - одни из лучших духов в мире.
Шарль остановился как вкопанный.
- Как ты догадался?!
Пьер пожал плечами.
- От тебя разит духами за версту. Так что ни о какой догадке и
речи быть не может. Я просто "вижу".
Шарль внезапно помрачнел.
- От тебя ничего не скроешь, - сухо произнёс он. - Тебе бы сыщиком
работать.
- Да что с тобой стряслось? - удивился Пьер, уловив неожиданную
перемену в настроении друга. - Я тебя чем-нибудь обидел?
- Нет, - тем же тоном ответил Шарль. - Никакой обиды я на тебя не
держу.
- Так в чём же дело? - недоумевал Пьер. - Я прав относительно
"Джой"? Так ведь?
- Более чем прав. Я действительно хочу подарить Матильде духи этой
марки.
- Так подари же! - воскликнул Пьер. - Вот увидишь, она будет рада.
Будь добр, достань флакон - я только взгляну.
- У меня нет с собой духов, - бесстрастно ответил Шарль, глядя
поверх деревьев.
1 2 3 4