Пустынник неожиданно для себя поддался обаянию этой сильной женщины, привыкшей властвовать над людьми, и рассказал ей почти все. И про Камиша, и Богвара, и про свои мысли… Только про Крегга пока ничего не сказал.
Впрочем, Айрис не была бы Правительницей, если бы не умела читать в душах людей то, что они пытались скрыть. Она неожиданно спросила:
- А что ты принес на мену?
Редар, не ожидая никакого подвоха, честно ответил:
- Мясо бегунка. Семь мер.
- Значит, сейчас ты живешь не с Богваром?
- Да. Но… как вы догадались?
- Богвар очень редко приносит мясо бегунка. Тем более семь мер. Скорее уж одну-две, хорошо, если три песчаных крысы. У Богвара большая семья: жена, маленькая дочь, даже мать еще жива, хоть и в другой норе живет. Лучшие куски он оставит себе. И тебе бы не дал тащить бегунков на обмен.
Юноша смутился.
- Ну да, вы правы, наверное… Я живу у Крегга.
- У безумного отшельника? - Седые брови Айрис взметнулись вверх, в тоне явственно просквозило неудовольствие. - Чем он тебя так приманил?
- Он не сумасшедший! - запальчиво вскинулся Редар, даже забывшись на мгновение. - Просто он один, Правительница. Совсем один, и рядом с ним нет никого, кто хотя бы поговорил с ним. Я тоже остался без семьи - мы и решили, что лучше нам жить вместе. У Богвара было хорошо, но я то и дело вспоминал свой дом.
- Может быть… - задумчиво произнесла Айрис. - И все же не дело молодому, сильному охотнику кормить одного старика.
- Но кто-то же должен его кормить!
- Раньше он прекрасно справлялся и сам.
- Раньше он был моложе…
В этот момент за занавесью послышался осторожный стук колотушки.
- Это я, бабушка!
- А, Кира! - Айрис улыбнулась. Редар потрясенно разглядывал Правительницу: как же переменилось ее лицо! - Заходи.
В пещеру легко впорхнула давешняя девушка. Только на этот раз без паутины и спицы.
- А я - то думаю: кто это, бабушка, смеет с тобой так громко спорить! - В глазах у нее плясали смешинки. - А это, оказывается, тот самый новичок!
- Ты уже все знаешь?! Вот егоза! Везде поспеет. Ты слишком действуешь на парней, Кира. При тебе они становятся невоздержанны на язык.
- Ничего подобного! Просто увидела, как Ремра и Малик тащили его, - Кира кивнула на пустынника, - будто какого-нибудь смертоносца.
- Что ж, тогда знакомься, Кира. Это Редар. Редар сын Ломар с Поющего Солончака.
Покрасневший охотник обернулся к девушке, смущенно повел вперед плечом, чтобы поприветствовать новую знакомую.
- Ты чего? - удивилась она. - Ах, да! Эти ваши пустынные ритуалы. Нет, у нас здороваются не так! Смотри.
Она протянула руку, накрыла правой ладонью редаров кулак. Ладонь была теплая, пожатие дружеским. Юноша покраснел еще больше.
- Вот так, - удовлетворенно заключила девушка.
- Кира, проводи нашего гостя к мене, проследи, чтобы он выбрал все, что ему нужно, и не остался в накладе, а то знаю я… Ремра с Маликом наверняка уже разболтали всем про чужака. Немейра, да и Королас точно не преминут надуть новичка, сменять по двойной цене. И скажи, чтобы не чинили ему никаких препятствий. А ты, Редар, приходи к нам почаще - будешь всегда желанным гостем.
- Спасибо, Правительница Айрис!
- Хорошо, бабуш… Ой, то есть Правительница Айрис, - в тон Редару закончила Кира и заливисто засмеялась, цепко схватив того за руку. - Ну, пойдем, пустынник… * * *
Теперь не проходило и пяти дней, чтобы Редар не появился в пещерном городе. К нему постепенно привыкли, перестали дивиться его странному выбору. Новичок менял замечательное мясо на плошки с ореховым маслом, сученые нити из паутины прядильщиков, звонкие пустотелые глинянки мастера Ована, которые тот делал специально для обмена. В пещерах не любили глиняную посуду: слишком тяжелая и неудобная. Насколько проще и красивее утварь из яичной скорлупы! В дальних проходах пещерного города водилось видимо-невидимо многоногой живности. Их кожистые яйца прекрасно подходили для изготовления прочной и удобной посуды. Требовалось лишь обработать скорлупу рыбьим или лишайниковым клеем, вырезать нужное отверстие - и сосуд готов. У мастера Ована были свои секреты. В его умелых руках скорлупа становилась то жесткой и прочной, как камень, то мягкой и податливой, но все равно крепкой. Такие посудины с запасом воды вешали на шею - очень удобно для опытного охотника, которому любой лишний груз в тягость. Еще Ован умел искусно затемнять скорлупу, чтобы она подолгу прогревалась, сохраняя воду прохладной и свежей. Сведущие же в противоядиях женщины-лекарки в таких скорлупках, только поменьше размером, держали свои снадобья.
Каждый раз, когда юноша приходил в пещеры Угрюмых скал, он встречал смешливую и непоседливую Киру. Девушка покровительственно брала его за руку и, блестя своими удивительными глазами, вела к большой Угловой пещере, где обычно выставляли товары для обмена. По дороге внучка Правительницы тараторила без умолку, делясь с юношей чуть ли не всеми мало-мальски интересными новостями пещерного города - и что Айрис вчера снова ругалась на Салестера, а тот и ухом не ведет; и что старый мастер Харлен, каменотес, повредил ногу и теперь лежит, не может ходить, и потому новые пещеры обтесывать некому, а ведь Коалис и Ареля недавно поженились, им жить негде; и про козни какого-то Юрмика… У Редара, бывало, голова шла кругом. Иногда Кира иссякала и неожиданно спрашивала у него:
- А у тебя что интересного было? Расскажи.
Это ставило Редара в тупик. Ну что, на самом деле, может быть нового в пустыне? Раскаленное солнце, обжигающий ветер, бескрайнее море песка… Тысячная убитая песчаная крыса? Сотый поход в каменный лабиринт? Да все одно и то же! Однако Кира слушала его с восторгом, просила рассказывать дальше. Она расспрашивала его и про животных, что водятся в песках, и про охоту на песчаных крыс, и про пустынников.
- А вот скажи, почему так получается, что мы живем в пещерах, глубоко под скалами, а вы - посреди пустыни?
- Ну, мы тоже живем в норах, а не снаружи. А вообще, я думаю, каждый живет там, где ему привычнее. Я люблю пустыню, люблю небо, солнце, ветер…
- Но ведь там водятся скорпионы, фаланги - столько всяких опасных тварей!
- Так ведь и мы, пустынники, не такая уж легкая добыча.
- А что, если ночь застанет тебя в пустыне, а до дома далеко? Тогда что?
- Ежели найдется поблизости подходящая нора, то в ней можно переночевать, а если уж совсем некуда сунуться - прямо на песке спишь. Только в паутину надо завернуться, чтобы ночью сольпуга не подобралась. Паучий запах, говорят, их отпугивает. Я так пару раз спал, когда с Солончака сюда шел.
- Прямо на песке?
- Ну да.
- И не страшно было? Редар усмехнулся:
- Страшно. Только выхода другого не было. Я устал тогда, сил не было нору искать, да солнце уже зашло…
- А кто такая сольпуга?
- У нас на Солончаке некоторые так звали фалангу. Я помню, когда маленьким был, спросил у отца: почему так? Тот рассмеялся, ответил: она, мол, ночью охотится, а солнце, когда восходит, ее спугивает. И фаланга прячется в свою нору до темноты. Вот и получается: солнышко пугает - солпуга, или сольпуга.
- И ты поверил? - Кира хитро прищурилась.
- Нет, но объяснение понравилось…
- А на что она похожа?
- Кто, сольпуга?
- Ну, да…
Вопросы из Киры так и сыпались. Как-то Редар поведал об этом ее неуемном любопытстве Креггу. Тот рассмеялся:
- А ты что думал? У пещерников жизнь скучная, однообразная. Целую луну, а то и больше в каменных стенах сидят, наружу не выходят. Многие так вообще из своих пещер никогда на свет не показываются. Для них Близнецы - край света. А долина Ущелий, каменный лабиринт - так вообще другой мир. Вот и слушает девочка про обычные твои будни, открыв рот. Ну, примерно, как ты - пустынных бродяг, что сыплют направо-налево небылицами про Дельту и паучий город.
С того дня Крегг ходил какой-то мрачный, неразговорчивый, будто юноша перед ним чем-то провинился. Все попытки вызнать, в чем дело, разбивались, как о глухую стену. Лишь за две ночи до полнолуния Крегг неожиданно заговорил об этом сам. На следующий день Редар снова собирался в пещерный город, и немногословный разговор крутился в основном вокруг этого.
- Зачастил ты что-то к пещерникам… Редар смутился.
- Вот-вот, - продолжал Крегг, - новые интересы, новые знакомства. Скоро совсем меня забросишь.
- Да нет, ты что! Куда же я без тебя!
Крегг поймал себя на том, что начинает чисто по-стариковски брюзжать, и замолчал. На самом деле он очень боялся, что однажды юноша всерьез увлечется этой своей знакомой… как ее там? Кира… Глядишь, еще и в пещерный город уйдет жить. А что? Он молодой, сильный парень, хороший охотник - завидная пара какой-нибудь быстроглазой хохотушке… И тогда - снова одиночество, снова жизнь отшельника и изгоя.
Редар молча сидел и ждал продолжения. Но Крегг так ничего больше и не сказал.
Они прекрасно поняли друг друга без слов. Один дал другому свободу - делай, мол, как хочешь, я не буду против, - а второй поклялся первому в вечной преданности. Больше на эту тему они не разговаривали.
Но юного пустынника по настоящему тянуло в пещерный город. И хоть он себе и не признавался, Редар с нетерпением считал дни, когда опять можно будет наведаться в холодные и сырые пещеры, снова поболтать с Кирой.
Один раз девушка спросила:
- Знаешь, что к Угловой пещере есть тайный ход?
Гость не знал.
- Тогда пойдем, покажу, - сказала Кира и повела друга по какому-то извилистому узкому коридору, испещренному многочисленными ответвлениями. Девушка шла впереди и несла светильник, а Редар пробирался следом, стараясь не упустить из виду дрожащий огонек. Коридор все сужался и сужался, юноше уже приходилось пригибаться, чтобы не расшибить голову о каменный потолок. И вдруг после очередного поворота Кира исчезла, точно провалилась сквозь землю, пустынник прошел еще несколько шагов и увидел, что дальше дороги нет: путь преграждал огромный валун.
- Эй! - позвал пустынник. - Кира! Ты где? Никто не ответил, только эхо прокатилось по подземному лабиринту и увязло где-то в глубине.
Вбок от завала отходили сразу два таких же тесных и низких прохода. Но оба, как выяснил Редар, заканчивались тупиками. В главный коридор ему пришлось возвращаться задом наперед, потому что развернуться в этих норах не было никакой возможности. Юноша решил вернуться обратно, но тут же понял, что без Киры дороги назад ему не найти.
- Кира! - в отчаянии крикнул он.
И совершенно неожиданно для себя услышал голос девушки:
- Чего кричишь? Я тут.
- Кира? Ты где?
- Тут, прямо перед тобой. Редар вглядывался во все глаза, но, хоть убей, ничего, кроме гладкого валуна, впереди не видел.
- Тут тупик.
- Нет. Подойди поближе и увидишь.
Голос Киры доносился откуда-то из-за завала. Пустынник еще раз внимательно осмотрел валун и только сейчас заметил, что сбоку, между краем валуна и скалой есть довольно большое пространство, в которое вполне может пролезть даже взрослый мужчина. Втянув живот, Редар просочился в щель и увидел, что коридор продолжается дальше. Кира ждала его здесь.
- Ну что, испугался? - спросила девушка и задорно улыбнулась.
- Да уж… Думал, всё, не выберусь…
- Вот смешной! - рассмеялась Кира. - Я же просто пошутила, попугала тебя немного… Тут щель такая - с полшага не заметишь, хоть прямо на нее будешь смотреть. Я часто тут прячусь.
- Прячешься? От кого?
- Да ни от кого. Это игра такая… пряталки называется.
- Какая еще игра?
- Такая! Потом расскажу… Ты чего, обиделся?
- Нет… Просто ты пропала, и я тебя стал звать… Думал, все - не выйду…
- Извини, я совсем-совсем не хотела тебя расстраивать. Но у вас разве так не играют?
- Нет, у нас, когда играют, не прячутся. У нас прячутся, только когда опасность.
- Понимаю… - Кира опустила глаза.
Она взяла Редара за руку и почувствовала, что ладонь у него дрожит. Девушка на миг представила, что должен чувствовать пустынник, проживший столько лет среди открытых песков, когда остается один в тесной подземной галерее. Кира крепко сжала руку Редара и повела его дальше к Угловой пещере. * * *
Приближались новые дожди. Над песками то и дело проносились страшные бури, разражаясь ослепительными вспышками молний. Ночами становилось все холоднее, и привыкшие к обжигающей жаре пустынники зачастили в пещерный город за выделанными шкурками гусениц-мохначей. Сгодятся и на накидки, и на одеяла. Навещая Богвара, Редар увидел такую накидку на плечах у Раймики. Решил справить похожую же в подарок Креггу, а то ночами старик мерзнет, ворочается, не может заснуть. Не жалуется, конечно - гордый он и слишком привык сам о себе заботиться, - но Редар много раз замечал, как старик ежится под полуистлевшим паучьим одеялом. А по утрам ходит, вытянувшись в струнку, как охотящийся богомол, - значит, снова болит спина. Минувшим днем удалось добыть двух бегунков, так что можно немного на мену выкроить.
Сказав Креггу, что подольше задержится в песках - охота, мол, нынче плохая, - чтобы не беспокоился понапрасну, Редар привычной дорогой направился в пещерный город. У самых отрогов его снова окликнули. Не иначе как на страже снова увалень Ремра, добряк и ленивец, с того дня относившийся к пустыннику почти по-дружески - в отличие от Малика, который с первого взгляда откровенно новичка почему-то невзлюбил. Правда, Кира как-то смеясь перечисляла своих «поклонников», и Малик вроде числился на втором месте…
Действительно, в дозоре был Ремра - из-за неприметного камня появился знакомый неуклюжий силуэт, взмахнул рукой.
- Эй, Редар, подожди!
Ремра кубарем скатился по склону. Споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, пробежал еще несколько шагов. Чуть не налетел на Редара.
- У-фф! - пропыхтел парень, оттирая вспотевший лоб. - Извини.
Он уже вторые дожди ходил под началом Салестера, мастера дозорных секретов. Только все никак не мог приобрести невероятный загар, столь привычный у других стражников. Красный лоб, белый нос и подбородок - ведь сверху печет немилосердное солнце, а рот и нос охранники Угрюмых скал прикрывают тонкой тряпицей. Не привыкли изнеженные пещерники к песчаной пыли. Это не закаленные охотники с Кромки, что давно уже на нее и внимания не обращают.
- Ты на мену? Я тебя провожу… Салестер меня к Айрис послал.
- Что-то случилось?
- Не знаю точно. Салестер лишнего никогда не скажет. Иди, мол, к Правительнице. Пусть еще двоих пришлет - и все.
Что верно то верно: лысоватый невысокий мастер дозоров был скуп на слова, за что в пещерном городе его не особо любили. Впрочем, он не обращал на это внимания, да и в пещерах появлялся только после заката, чтобы малость поспать. А утром уходил снова на скалы.
- Малик сболтнул немного… Вроде как Аарт лазил на гребень, во-он туда, - Ремра небрежно ткнул рукой куда-то вверх. - Знаешь Аарта? Малика младший брат. Глаза у него дюже зоркие, вот Салестер его в дозорные и пристроил. Что-то он разглядел непонятное… Вроде темной полосы и вроде двигается…
- Куда? - совершенно без интереса спросил юноша. Салестеровы дозоры частенько поднимали тревогу без повода - от безделья. Сидишь весь день, уставившись в ослепляющую линию меж двумя мирами - желтым морем песка и голубым куполом неба. Глаз-то устает, еще и не то чудиться будет.
- Малик не сказал. Не знает.
У первой пещеры, той, что расходилась четырьмя широченными проходами - Редар уже знал, что местные почему-то называют ее Привратной, - они расстались. Ремра со всех ног кинулся к Правительнице, а пустынник знакомым путем зашагал к мене.
Естественно, Кира прознала о приходе пустынного охотника моментально.
«Ремра, что ли, проболтался?» - подумал он, когда столкнулся с запыхавшейся девушкой, вылетевшей из узкого неприметного прохода. Редар сегодня торопился домой, чтобы побыстрее порадовать Крегга обновой. Но, увидев, улыбающуюся Киру, ее сияющие необыкновенные глаза, он махнул на все рукой.
- Редик! Как здорово, что ты пришел! - Она протянула руку.
- Здравствуй, Кира! - Юноша с улыбкой смотрел, как узкая ладошка девушки в который раз безуспешно пытается обхватить его здоровенный кулак. Кира быстро сдалась, пробурчав только себе под нос:
- Вот лапы-то отрастил…
Конечно же, после мены, где Редару удалось выторговать неплохую накидку, она потащила его к Плачущему Потоку - подземной речке, что снабжала водой весь город. Поток бил из трещины в одной из южных пещер. С высоты двух человеческих ростов прозрачная вода ниспадала в огромную каменную чашу, а потом стекала через рукотворный водосток. А прозвали ее так за тихий, печальный шелест струй, что уже многие сотни дождей бессильно разбивались о равнодушное каменное дно.
Редар с улыбкой слушал веселую кирину болтовню и - странное дело! - домой ему совсем не хотелось. Он перестал ощущать себя чужим в этом странном подземном городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Впрочем, Айрис не была бы Правительницей, если бы не умела читать в душах людей то, что они пытались скрыть. Она неожиданно спросила:
- А что ты принес на мену?
Редар, не ожидая никакого подвоха, честно ответил:
- Мясо бегунка. Семь мер.
- Значит, сейчас ты живешь не с Богваром?
- Да. Но… как вы догадались?
- Богвар очень редко приносит мясо бегунка. Тем более семь мер. Скорее уж одну-две, хорошо, если три песчаных крысы. У Богвара большая семья: жена, маленькая дочь, даже мать еще жива, хоть и в другой норе живет. Лучшие куски он оставит себе. И тебе бы не дал тащить бегунков на обмен.
Юноша смутился.
- Ну да, вы правы, наверное… Я живу у Крегга.
- У безумного отшельника? - Седые брови Айрис взметнулись вверх, в тоне явственно просквозило неудовольствие. - Чем он тебя так приманил?
- Он не сумасшедший! - запальчиво вскинулся Редар, даже забывшись на мгновение. - Просто он один, Правительница. Совсем один, и рядом с ним нет никого, кто хотя бы поговорил с ним. Я тоже остался без семьи - мы и решили, что лучше нам жить вместе. У Богвара было хорошо, но я то и дело вспоминал свой дом.
- Может быть… - задумчиво произнесла Айрис. - И все же не дело молодому, сильному охотнику кормить одного старика.
- Но кто-то же должен его кормить!
- Раньше он прекрасно справлялся и сам.
- Раньше он был моложе…
В этот момент за занавесью послышался осторожный стук колотушки.
- Это я, бабушка!
- А, Кира! - Айрис улыбнулась. Редар потрясенно разглядывал Правительницу: как же переменилось ее лицо! - Заходи.
В пещеру легко впорхнула давешняя девушка. Только на этот раз без паутины и спицы.
- А я - то думаю: кто это, бабушка, смеет с тобой так громко спорить! - В глазах у нее плясали смешинки. - А это, оказывается, тот самый новичок!
- Ты уже все знаешь?! Вот егоза! Везде поспеет. Ты слишком действуешь на парней, Кира. При тебе они становятся невоздержанны на язык.
- Ничего подобного! Просто увидела, как Ремра и Малик тащили его, - Кира кивнула на пустынника, - будто какого-нибудь смертоносца.
- Что ж, тогда знакомься, Кира. Это Редар. Редар сын Ломар с Поющего Солончака.
Покрасневший охотник обернулся к девушке, смущенно повел вперед плечом, чтобы поприветствовать новую знакомую.
- Ты чего? - удивилась она. - Ах, да! Эти ваши пустынные ритуалы. Нет, у нас здороваются не так! Смотри.
Она протянула руку, накрыла правой ладонью редаров кулак. Ладонь была теплая, пожатие дружеским. Юноша покраснел еще больше.
- Вот так, - удовлетворенно заключила девушка.
- Кира, проводи нашего гостя к мене, проследи, чтобы он выбрал все, что ему нужно, и не остался в накладе, а то знаю я… Ремра с Маликом наверняка уже разболтали всем про чужака. Немейра, да и Королас точно не преминут надуть новичка, сменять по двойной цене. И скажи, чтобы не чинили ему никаких препятствий. А ты, Редар, приходи к нам почаще - будешь всегда желанным гостем.
- Спасибо, Правительница Айрис!
- Хорошо, бабуш… Ой, то есть Правительница Айрис, - в тон Редару закончила Кира и заливисто засмеялась, цепко схватив того за руку. - Ну, пойдем, пустынник… * * *
Теперь не проходило и пяти дней, чтобы Редар не появился в пещерном городе. К нему постепенно привыкли, перестали дивиться его странному выбору. Новичок менял замечательное мясо на плошки с ореховым маслом, сученые нити из паутины прядильщиков, звонкие пустотелые глинянки мастера Ована, которые тот делал специально для обмена. В пещерах не любили глиняную посуду: слишком тяжелая и неудобная. Насколько проще и красивее утварь из яичной скорлупы! В дальних проходах пещерного города водилось видимо-невидимо многоногой живности. Их кожистые яйца прекрасно подходили для изготовления прочной и удобной посуды. Требовалось лишь обработать скорлупу рыбьим или лишайниковым клеем, вырезать нужное отверстие - и сосуд готов. У мастера Ована были свои секреты. В его умелых руках скорлупа становилась то жесткой и прочной, как камень, то мягкой и податливой, но все равно крепкой. Такие посудины с запасом воды вешали на шею - очень удобно для опытного охотника, которому любой лишний груз в тягость. Еще Ован умел искусно затемнять скорлупу, чтобы она подолгу прогревалась, сохраняя воду прохладной и свежей. Сведущие же в противоядиях женщины-лекарки в таких скорлупках, только поменьше размером, держали свои снадобья.
Каждый раз, когда юноша приходил в пещеры Угрюмых скал, он встречал смешливую и непоседливую Киру. Девушка покровительственно брала его за руку и, блестя своими удивительными глазами, вела к большой Угловой пещере, где обычно выставляли товары для обмена. По дороге внучка Правительницы тараторила без умолку, делясь с юношей чуть ли не всеми мало-мальски интересными новостями пещерного города - и что Айрис вчера снова ругалась на Салестера, а тот и ухом не ведет; и что старый мастер Харлен, каменотес, повредил ногу и теперь лежит, не может ходить, и потому новые пещеры обтесывать некому, а ведь Коалис и Ареля недавно поженились, им жить негде; и про козни какого-то Юрмика… У Редара, бывало, голова шла кругом. Иногда Кира иссякала и неожиданно спрашивала у него:
- А у тебя что интересного было? Расскажи.
Это ставило Редара в тупик. Ну что, на самом деле, может быть нового в пустыне? Раскаленное солнце, обжигающий ветер, бескрайнее море песка… Тысячная убитая песчаная крыса? Сотый поход в каменный лабиринт? Да все одно и то же! Однако Кира слушала его с восторгом, просила рассказывать дальше. Она расспрашивала его и про животных, что водятся в песках, и про охоту на песчаных крыс, и про пустынников.
- А вот скажи, почему так получается, что мы живем в пещерах, глубоко под скалами, а вы - посреди пустыни?
- Ну, мы тоже живем в норах, а не снаружи. А вообще, я думаю, каждый живет там, где ему привычнее. Я люблю пустыню, люблю небо, солнце, ветер…
- Но ведь там водятся скорпионы, фаланги - столько всяких опасных тварей!
- Так ведь и мы, пустынники, не такая уж легкая добыча.
- А что, если ночь застанет тебя в пустыне, а до дома далеко? Тогда что?
- Ежели найдется поблизости подходящая нора, то в ней можно переночевать, а если уж совсем некуда сунуться - прямо на песке спишь. Только в паутину надо завернуться, чтобы ночью сольпуга не подобралась. Паучий запах, говорят, их отпугивает. Я так пару раз спал, когда с Солончака сюда шел.
- Прямо на песке?
- Ну да.
- И не страшно было? Редар усмехнулся:
- Страшно. Только выхода другого не было. Я устал тогда, сил не было нору искать, да солнце уже зашло…
- А кто такая сольпуга?
- У нас на Солончаке некоторые так звали фалангу. Я помню, когда маленьким был, спросил у отца: почему так? Тот рассмеялся, ответил: она, мол, ночью охотится, а солнце, когда восходит, ее спугивает. И фаланга прячется в свою нору до темноты. Вот и получается: солнышко пугает - солпуга, или сольпуга.
- И ты поверил? - Кира хитро прищурилась.
- Нет, но объяснение понравилось…
- А на что она похожа?
- Кто, сольпуга?
- Ну, да…
Вопросы из Киры так и сыпались. Как-то Редар поведал об этом ее неуемном любопытстве Креггу. Тот рассмеялся:
- А ты что думал? У пещерников жизнь скучная, однообразная. Целую луну, а то и больше в каменных стенах сидят, наружу не выходят. Многие так вообще из своих пещер никогда на свет не показываются. Для них Близнецы - край света. А долина Ущелий, каменный лабиринт - так вообще другой мир. Вот и слушает девочка про обычные твои будни, открыв рот. Ну, примерно, как ты - пустынных бродяг, что сыплют направо-налево небылицами про Дельту и паучий город.
С того дня Крегг ходил какой-то мрачный, неразговорчивый, будто юноша перед ним чем-то провинился. Все попытки вызнать, в чем дело, разбивались, как о глухую стену. Лишь за две ночи до полнолуния Крегг неожиданно заговорил об этом сам. На следующий день Редар снова собирался в пещерный город, и немногословный разговор крутился в основном вокруг этого.
- Зачастил ты что-то к пещерникам… Редар смутился.
- Вот-вот, - продолжал Крегг, - новые интересы, новые знакомства. Скоро совсем меня забросишь.
- Да нет, ты что! Куда же я без тебя!
Крегг поймал себя на том, что начинает чисто по-стариковски брюзжать, и замолчал. На самом деле он очень боялся, что однажды юноша всерьез увлечется этой своей знакомой… как ее там? Кира… Глядишь, еще и в пещерный город уйдет жить. А что? Он молодой, сильный парень, хороший охотник - завидная пара какой-нибудь быстроглазой хохотушке… И тогда - снова одиночество, снова жизнь отшельника и изгоя.
Редар молча сидел и ждал продолжения. Но Крегг так ничего больше и не сказал.
Они прекрасно поняли друг друга без слов. Один дал другому свободу - делай, мол, как хочешь, я не буду против, - а второй поклялся первому в вечной преданности. Больше на эту тему они не разговаривали.
Но юного пустынника по настоящему тянуло в пещерный город. И хоть он себе и не признавался, Редар с нетерпением считал дни, когда опять можно будет наведаться в холодные и сырые пещеры, снова поболтать с Кирой.
Один раз девушка спросила:
- Знаешь, что к Угловой пещере есть тайный ход?
Гость не знал.
- Тогда пойдем, покажу, - сказала Кира и повела друга по какому-то извилистому узкому коридору, испещренному многочисленными ответвлениями. Девушка шла впереди и несла светильник, а Редар пробирался следом, стараясь не упустить из виду дрожащий огонек. Коридор все сужался и сужался, юноше уже приходилось пригибаться, чтобы не расшибить голову о каменный потолок. И вдруг после очередного поворота Кира исчезла, точно провалилась сквозь землю, пустынник прошел еще несколько шагов и увидел, что дальше дороги нет: путь преграждал огромный валун.
- Эй! - позвал пустынник. - Кира! Ты где? Никто не ответил, только эхо прокатилось по подземному лабиринту и увязло где-то в глубине.
Вбок от завала отходили сразу два таких же тесных и низких прохода. Но оба, как выяснил Редар, заканчивались тупиками. В главный коридор ему пришлось возвращаться задом наперед, потому что развернуться в этих норах не было никакой возможности. Юноша решил вернуться обратно, но тут же понял, что без Киры дороги назад ему не найти.
- Кира! - в отчаянии крикнул он.
И совершенно неожиданно для себя услышал голос девушки:
- Чего кричишь? Я тут.
- Кира? Ты где?
- Тут, прямо перед тобой. Редар вглядывался во все глаза, но, хоть убей, ничего, кроме гладкого валуна, впереди не видел.
- Тут тупик.
- Нет. Подойди поближе и увидишь.
Голос Киры доносился откуда-то из-за завала. Пустынник еще раз внимательно осмотрел валун и только сейчас заметил, что сбоку, между краем валуна и скалой есть довольно большое пространство, в которое вполне может пролезть даже взрослый мужчина. Втянув живот, Редар просочился в щель и увидел, что коридор продолжается дальше. Кира ждала его здесь.
- Ну что, испугался? - спросила девушка и задорно улыбнулась.
- Да уж… Думал, всё, не выберусь…
- Вот смешной! - рассмеялась Кира. - Я же просто пошутила, попугала тебя немного… Тут щель такая - с полшага не заметишь, хоть прямо на нее будешь смотреть. Я часто тут прячусь.
- Прячешься? От кого?
- Да ни от кого. Это игра такая… пряталки называется.
- Какая еще игра?
- Такая! Потом расскажу… Ты чего, обиделся?
- Нет… Просто ты пропала, и я тебя стал звать… Думал, все - не выйду…
- Извини, я совсем-совсем не хотела тебя расстраивать. Но у вас разве так не играют?
- Нет, у нас, когда играют, не прячутся. У нас прячутся, только когда опасность.
- Понимаю… - Кира опустила глаза.
Она взяла Редара за руку и почувствовала, что ладонь у него дрожит. Девушка на миг представила, что должен чувствовать пустынник, проживший столько лет среди открытых песков, когда остается один в тесной подземной галерее. Кира крепко сжала руку Редара и повела его дальше к Угловой пещере. * * *
Приближались новые дожди. Над песками то и дело проносились страшные бури, разражаясь ослепительными вспышками молний. Ночами становилось все холоднее, и привыкшие к обжигающей жаре пустынники зачастили в пещерный город за выделанными шкурками гусениц-мохначей. Сгодятся и на накидки, и на одеяла. Навещая Богвара, Редар увидел такую накидку на плечах у Раймики. Решил справить похожую же в подарок Креггу, а то ночами старик мерзнет, ворочается, не может заснуть. Не жалуется, конечно - гордый он и слишком привык сам о себе заботиться, - но Редар много раз замечал, как старик ежится под полуистлевшим паучьим одеялом. А по утрам ходит, вытянувшись в струнку, как охотящийся богомол, - значит, снова болит спина. Минувшим днем удалось добыть двух бегунков, так что можно немного на мену выкроить.
Сказав Креггу, что подольше задержится в песках - охота, мол, нынче плохая, - чтобы не беспокоился понапрасну, Редар привычной дорогой направился в пещерный город. У самых отрогов его снова окликнули. Не иначе как на страже снова увалень Ремра, добряк и ленивец, с того дня относившийся к пустыннику почти по-дружески - в отличие от Малика, который с первого взгляда откровенно новичка почему-то невзлюбил. Правда, Кира как-то смеясь перечисляла своих «поклонников», и Малик вроде числился на втором месте…
Действительно, в дозоре был Ремра - из-за неприметного камня появился знакомый неуклюжий силуэт, взмахнул рукой.
- Эй, Редар, подожди!
Ремра кубарем скатился по склону. Споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, пробежал еще несколько шагов. Чуть не налетел на Редара.
- У-фф! - пропыхтел парень, оттирая вспотевший лоб. - Извини.
Он уже вторые дожди ходил под началом Салестера, мастера дозорных секретов. Только все никак не мог приобрести невероятный загар, столь привычный у других стражников. Красный лоб, белый нос и подбородок - ведь сверху печет немилосердное солнце, а рот и нос охранники Угрюмых скал прикрывают тонкой тряпицей. Не привыкли изнеженные пещерники к песчаной пыли. Это не закаленные охотники с Кромки, что давно уже на нее и внимания не обращают.
- Ты на мену? Я тебя провожу… Салестер меня к Айрис послал.
- Что-то случилось?
- Не знаю точно. Салестер лишнего никогда не скажет. Иди, мол, к Правительнице. Пусть еще двоих пришлет - и все.
Что верно то верно: лысоватый невысокий мастер дозоров был скуп на слова, за что в пещерном городе его не особо любили. Впрочем, он не обращал на это внимания, да и в пещерах появлялся только после заката, чтобы малость поспать. А утром уходил снова на скалы.
- Малик сболтнул немного… Вроде как Аарт лазил на гребень, во-он туда, - Ремра небрежно ткнул рукой куда-то вверх. - Знаешь Аарта? Малика младший брат. Глаза у него дюже зоркие, вот Салестер его в дозорные и пристроил. Что-то он разглядел непонятное… Вроде темной полосы и вроде двигается…
- Куда? - совершенно без интереса спросил юноша. Салестеровы дозоры частенько поднимали тревогу без повода - от безделья. Сидишь весь день, уставившись в ослепляющую линию меж двумя мирами - желтым морем песка и голубым куполом неба. Глаз-то устает, еще и не то чудиться будет.
- Малик не сказал. Не знает.
У первой пещеры, той, что расходилась четырьмя широченными проходами - Редар уже знал, что местные почему-то называют ее Привратной, - они расстались. Ремра со всех ног кинулся к Правительнице, а пустынник знакомым путем зашагал к мене.
Естественно, Кира прознала о приходе пустынного охотника моментально.
«Ремра, что ли, проболтался?» - подумал он, когда столкнулся с запыхавшейся девушкой, вылетевшей из узкого неприметного прохода. Редар сегодня торопился домой, чтобы побыстрее порадовать Крегга обновой. Но, увидев, улыбающуюся Киру, ее сияющие необыкновенные глаза, он махнул на все рукой.
- Редик! Как здорово, что ты пришел! - Она протянула руку.
- Здравствуй, Кира! - Юноша с улыбкой смотрел, как узкая ладошка девушки в который раз безуспешно пытается обхватить его здоровенный кулак. Кира быстро сдалась, пробурчав только себе под нос:
- Вот лапы-то отрастил…
Конечно же, после мены, где Редару удалось выторговать неплохую накидку, она потащила его к Плачущему Потоку - подземной речке, что снабжала водой весь город. Поток бил из трещины в одной из южных пещер. С высоты двух человеческих ростов прозрачная вода ниспадала в огромную каменную чашу, а потом стекала через рукотворный водосток. А прозвали ее так за тихий, печальный шелест струй, что уже многие сотни дождей бессильно разбивались о равнодушное каменное дно.
Редар с улыбкой слушал веселую кирину болтовню и - странное дело! - домой ему совсем не хотелось. Он перестал ощущать себя чужим в этом странном подземном городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30