Аргон умел очищать свою голову от мыслей. Раиса — нет, поэтому отец опасался, что пауки, подключившись к ее сознанию, смогут узнать о месте тайника и количестве порошка. Куда отец перепрятал ине, Раиса не представляла.
Но пауки решили, что раз им не перехитрить самого Аргона, надо действовать через его дочь.
С Раисой завела дружбу известная Найлу паучья самка из окружения Правителя. Такая дружба считалась очень почетной для человека. Люди стремились к ней всеми силами и лишь немногим удавалось завоевать личную благосклонность какого-то паука, а уж прибиться к кому-то из окружения Правителя считалось чуть ли не причислением к лику святых.
Другие люди, зная о дружбе кого-то из двуногих с пауком, кланялись ему при встрече, всячески выражая свое почтение — почти в той же мере, что и Восьмилапому.
Такие поклоны не являлись обязательными, но все равно друг паука мог на них рассчитывать, потому что тут же получал определенную власть над людьми.
Но Раисе такая дружба не принесла счастья, так как она понимала, в чем заключается интерес паучихи.
Более того, она потеряла нескольких подруг: те завидовали ей, не догадываясь, с какой радостью девушка отказалась бы от такого повышенного внимания самки. Раиса осталась одна.
Заявить паучихе (как и любому Восьмилапому) о нежелании видеть его или ее никто из людей не осмелился бы. Такого в истории взаимоотношений северных людей и пауков еще не случалось, так что о последствиях можно было только догадываться. Раиса не сомневалась: для нее и отца они оказались бы плачевными.
А паучиха регулярно приглашала Раису в гости во дворец и сама появлялась у них в доме. Аргон эту дружбу всячески поощрял, преследуя свои цели.
Вскоре пауки третьего города уже знали, что Аргон нашел большой запас нужного им порошка и где-то его прячет, но хитрый родственник белого управителя выдавал Восьмилапым по несколько доз, постоянно напоминая, что всю партию они получат лишь после того, как он станет управителем от белых. Аргон торопил пауков из третьего города.
Правда, они и сами не желали особо тянуть время.
Переговоры между отцом Раисы и Восьмилапыми из третьего города велись регулярно, пауки давили на Аргона, чтобы искал новые запасы порошка, он требовал сместить управителя, чтобы облегчить себе эту задачу...
Раисе страшно надоели все эти политические страсти. Она страдала от скуки и одиночества. И вот в один прекрасный день паучиха предложила девушке втянуть в себя немного ине.
— Я понимаю, что тебе грустно.
«Что ты понимаешь?» — хотела крикнуть Раиса, но сдержалась, хотя самка, конечно, прочитала ее мысли.
— Попробуй втянуть в себя немного белого порошка.
Паучиха извлекла откуда-то небольшую бутылочку. Раиса так и не поняла, где самка ее держала. Возможно, какой-то мешочек крепился у нее к низу хитинового панциря: Раиса просто не могла этого видеть.
А гостья (дело происходило в доме Аргона) высыпала немного порошка на край стола и сама вдохнула часть одним носовым отверстием, а оставшееся — другим.
Даже по паучьей физиономии, которые обычно ничего не выражают, стало ясно, что самка пребывает в блаженном состоянии. Раиса никогда раньше не видела у пауков таких выражений.
Правда, теперь она уже знает, что после вдыхания странного порошка они испытывают восхитительные ощущения.
Раиса решилась попробовать. Ею двигало любопытство. Зачем этот порошок так нужен Восьмилапым из третьего города? Может, и ей станет также хорошо, как паучихе?
Раиса высыпала немного порошка из бутылочки себе на ладонь — и вдохнула.
Вскоре весь мир показался ей прекрасным!
Раисе представлялось, что вокруг нее разливается настоящая любовь, ей стало легко, казалось, что все возможно и все в ее силах. А потом она начала говорить...
— То есть как? — не понял Посланник Богини.
Раиса потупилась на секунду, а затем продолжила свой рассказ.
Насколько поняла девушка, этот странный белый порошок пробивает на нескончаемую болтовню, в особенности после первого употребления. Порошок как бы открыл все тайники ее души.
Да, пауки, конечно, и так могут в них забраться, но тут Раиса сама выбалтывала все, что знает, причем говорила с радостью... Она выдала все свои секреты... Но ей хотелось это сделать! Она говорила и говорила, и ей было не остановиться.
На следующий день она вспомнила состояние радости, которое испытывала... Она вообще все помнила...
Во второй раз она уже не болтала, конечно, поговорить хотелось, но не так, как в первый. Ине помогал вообще избавиться от чувства времени и тормозов, чего как раз хотела Раиса. Дни тянулись для нее слишком медленно, были наполнены грустью, а после того, как она вдыхала порошок, ей становилось хорошо и радостно...
А потом ей захотелось, чтобы и отцу ее тоже стало также хорошо, чтобы отец, обеспокоенный кучей проблем, испытал те же блаженные ощущения, что и она сама.
Так Аргон узнал об уже сформировавшейся зависимости дочери от ине.
Отец встал на дыбы и предъявил претензии паукам.
Те заявили в ответ: если не хочешь, чтобы мы давали твоей дочери порошок, отдай нам ту партию, что ты нашел.
Отец отдал половину — как поняла Раиса по ее количеству. А ее лишили порошка. Она была готова лезть на стену, она не могла без этого удивительного состояния... Дочь пошла к отцу и поставила ультиматум.
Ему ничего не оставалось, как выдать ей дозу. Он внимательно наблюдал за изменениями в ее состоянии.
Потом он заставил ее работать на себя. За выполнение каждого задания выдавал немного порошка. Например, когда в их доме появился Посланник Богини вместе с другими членами отряда, ей было велено затащить его в свою постель, сыграв роль роковой женщины. Но она ее сыграть не смогла — и дозы не получила.
А после наводнения отец заявил, что все, что оставалось, растворилось в воде... Раиса не представляет, так это или нет. Она не верит отцу. Возможно, он хочет лишить ее кайфа, а, возможно, хочет скрыть остатки от Восьмилапых. Но не исключено, что остававшиеся запасы в самом деле растворились в воде.
«Интересный какой порошочек»,— подумал Найл.
Затем он прикинул, могли ли пауки третьего города договориться о затоплении первого с Хозяином Озера.
Водное чудовище намекнуло, что подобная договоренность имела место быть. А с полученной от Раисы информацией...
Восьмилапые из третьего города были уверены, что у Аргона больше порошка не осталось, так что не боялись, что он намокнет.
Сибил обследовал подземелья под вторым и первым городом и убедился, что никаких складов лекарств или чего-то подобного искомому порошку в туннелях нет, после чего подал условленный сигнал.
Ведь Сибил специально привел остальных членов отряда в дом Аргона, в чем Найл уже не сомневался. Там паук удалился в какую-то комнату... Передал информацию? Запасов порошка в туннелях нет, так что подземелья можно и затопить.
Но тогда почему он снова пошел по туннелю, а не остался в доме?
Найл восстановил в памяти все события. Нет, пожалуй, Сибил подал кому-то сигнал, уже сидя на гигантском муравейнике.
Он тогда устроился отдельно и Посланнику Богини показалось, что он спит... Вполне мог связаться... с уже известной Найлу самочкой — или прямо с Хозяином Озера.
Не исключено, что первый сигнал Сибил подал из дома Аргона, потом они с хозяином попытались заловить Посланника Богини в ловушку, у них ничего не получилось и Сибил отправил снова отправил информацию.
Потом, узнав, что Найл идет исследовать туннели под гигантским муравейником, Сибил отправился дальше вместе с отрядом. В подземельях он убедился, что никаких складов лекарств не осталось и под гигантским муравейником — и подал еще один сигнал.
Ни Посланник Богини, ни жуки его не уловили: во-первых, с направленным сигналом это почти невозможно, что Найл знал на собственном опыте, во-вторых, и начальник отряда, и обладатели черных блестящих панцирей были заняты осмотром муравейника, ну то есть его остатков.
И ведь когда Найл хотел снова идти в туннели, именно Сибил предлагал вернуться в главный город по поверхности земли, а потом замыкал шествие. Значит, знал?
Пауки из третьего города хотели таким образом захватить власть. Они надеялись, что большинство пауков и людей погибнет, однако просчитались, конечно не предполагая, что Найл прилетит на стрекозе и спасет большинство пауков, в частности Правителя. Ведь еще чуть-чуть — и крышу дворца Правителя затопило бы. Или пауки слетели бы в воду, поддавшись панике, распространяемой Восьмилапыми из отряда Найла. Главный северный паук оказался бы среди утопленников и его место тут же занял бы кто-то из представителей третьего города. Ну и страсти!
— Так ты дашь мне немного порошка? — с надеждой в голосе спросила Раиса.— Я выполню любое твое желание,— добавила она, подчеркнув слово «любое».
Теперь эта девушка не вызывала у него интереса, как у мужчины — не то что во время их первой встречи в доме ее отца. Сейчас Найл рассматривал ее только, как источник информации, да и вообще он понимал, что она — больной человек, ставший орудием в политической борьбе отца и Восьмилапых из третьего города. Она даже не казалась ему теперь красивой... Нездоровая бледность щек, ввалившиеся глаза, и не стройность, а чрезмерная худоба...
— А ты не думаешь, что в скором времени пауки-соратники твоего отца от него избавятся? — уточнил Найл.
— Нет,— покачала головой Раиса.— Вот чего можно не опасаться — так этого. Если во дворце Правителя узнают о предательстве пауков третьего города, им мало не покажется. Правитель не посмотрит, что они — вроде как его собратья. Уничтожит, как чернокожих рабов. Так что наши друзья не допустят, чтобы его допрашивали или им особо интересовались. Поэтому Восьмилапые из третьего города заинтересованы в том, чтобы отец оставался жив и здоров и всем доволен. Сами они его тоже не станут есть: начнется расследование. Отец же из высокопоставленных белых граждан. А в результате расследования тоже каким-то образом может раскрыться заговор... Кстати, отец регулярно намекает Восьмилапым, что оставил в надежном месте информацию об их сговоре, так что если что-то с ним случится, и всем соратникам несдобровать.
Раиса также добавила, что паукам нет резона искать нового партнера из белых.
Зачем?.. Аргон заинтересован в борьбе за власть среди людей, имеет право на пост управителя, так что в случае его назначения не возникнет никаких нареканий ни от каких пауков, ратующих за соблюдение законности. Да и сотрудничает отец с пауками из третьего города уже давно.
И зачем посвящать еще кого-то в свой секрет?
Так что Раиса считала, что ее отец и дальше будет жить в их доме, работать вместе с пауками из третьего города и искать для восьмилапых их любимый порошок, который также стал необходим и его дочери.
Сама Раиса обследовала весь их дом, но ничего не обнаружила... Она готова помогать отцу в поисках порошка, как и Посланнику Богини, если он возьмет ее в напарницы.
«Только тебя мне и не хватало»,— подумал Найл.
Разве можно взять в свою команду такую ненадежную девушку, которая, по всей вероятности, продастся кому угодно за дозу...
Но эту информацию Найл также отложил в памяти — на тот случай, если придется столкнуться с каким-то странным врагом... Например, своим поведением напоминающим поведение Раисы. Если он когда-то увидит, что другой человек смотрит на белый порошок таким же взглядом, как эта девушка на свою пудреницу... Посланник Богини запомнил и слова Раисы о безудержном желании выбалтывать все тайны после вдыхания порошка. А если использовать его для допроса тех, кто умеет, подобно ему самому, воздвигать ментальный барьер? На себе Посланник Богини экспериментировать не собирался. А если попробовать допросить таким образом кого-то из людей в белых одеждах? Только вначале до них нужно добраться, напомнил он себе.
Найл понял, что Раиса уже рассказала ему все, что знала. Мужчина открыл пудреницу, подошел к девушке и высыпал немного порошка на стол перед нею, а потом смотрел, как она втягивала его каждой ноздрей.
— Сама доберешься до отведенной тебе комнаты? — спросил он.
— М-м-м,— блаженно протянула она. Найл махнул рукой и отправился к себе в спальню.
Однако, подходя к своей двери, Посланник Богини замер.
Его кто-то ждал за ней...
Найл достал из-за пояса жнец, с которым не расставался, и приготовился...

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Резким движением ноги Посланник Богини распахнул дверь и влетел в комнату, держа перед собой оружие и готовый в любой момент нажать на спуск.
В спальне горел приглушенный свет и исходил он от светильника, стоявшего на тумбочке у изголовья кровати.
А посереди постели, поверх покрывала лежала обнаженная Карла и улыбалась Найлу обворожительной улыбкой.
Посланник Богини замер на мгновение, затем тут же пришел в себя, быстро огляделся по сторонам, не исключая, что Карла оказалась на его ложе с единственной целью: отвлечь его внимание.
Не замечая обнаженную красотку, мужчина по очереди распахнул дверцы двух шкафов, имевшихся в комнате, но никого там не обнаружил.
Затем Найл метнулся к единственному окну и выглянул на улицу. Лужайку перед домом, на которую выходило окно, заливал лунный свет. Рядом с окном спальни, отведенной Посланнику Богини, не имелось никаких труб, чтобы по ним кто-то мог незаметно подобраться к его окну. Но на всякий случай Найл все равно проверил, крепко ли заперты рамы, затем вернулся к двери и запер и ее. Конечно, с закрытым окном в спальне будет душновато, но лучше потерпеть это временное неудобство, чем быть зарезанным или задушенным в своей постели.
Проверив все возможные места, где могли скрываться враги, Посланник Богини, наконец, повернулся к лежавшей на кровати девушке. Заметив на себе его хмурый взгляд, Карла усмехнулась грудным смехом и приняла сидячее положение. Найл не мог оторвать глаз от ее великолепного тела цвета кофе с молоком. Карла конечно, знала о своей неотразимости, тем более для белого мужчины, впервые попробовавшего цветную женщину. Она положила ногу на ногу, а руками уперлась в ложе за своей спиной, облизнула губы розовым язычком и призывно улыбнулась Посланнику Богини.
— Чего ты ждешь? — спросила она своим грудным голосом.— Иди ко мне!
И протянула к нему свои тонкие руки, напоминающие ветки ивы.
— Как ты сюда попала? — вместо ответа поинтересовался Найл, стоявший по середине комнаты и не двигавшийся с места.
Карла только усмехнулась в ответ, затем улыбнулась еще шире и снова предложила Посланнику Богини присоединиться к ней на ложе. Найл повторил свой вопрос, затем, раздраженный нежеланием девушки отвечать ему вслух, подключился к ее сознанию, заранее предполагая, что это бессмысленно — и оказался прав: она, как и другие люди ее расы, умела очищать голову от всяких мыслей. Более того, при этом подключении Найл испытал какое-то странное чувство... Словно посланный им ментальный импульс прорезал пустоту... Абсолютную пустоту... Вакуум... Будто в комнате не было ни девушки, ни ее головы, ни ее мозга...
«Бред какой-то»,— сказал сам себе Найл и еще раз попробовал прочесать сознание девушки — но опять почувствовал, что его импульс просто разрезает воздух.
«Каким еще уловкам научилась эта стерва?» — подумал Найл.
А стерва тем временем снова приглашала Посланника Богини к себе на ложе и призывно тянула к нему руки.
— А ты не боишься, что я сейчас сдам тебя паукам? — решил избрать другую тактику Найл.
— Нет, Посланник Богини,— опять засмеялась Карла.— Тебе ведь интересно, как же я все-таки проскользнула к тебе в спальню незамеченной? И тебе интересно, где сейчас находится мой брат Кенгу и что замышляет. И сколько наших осталось в живых. Не так ли, Посланник Богини? И причина не только в этом... Ты не сдашь меня паукам, потому что никогда не не покажешь Восьмилапым свои слабости, или неумение что-то делать, или невозможность добиться своей цели... И никогда не признаешься, что чего-то не понимаешь... Что ты глупее кого-то... А ты глупее, поверь мне! Ты — низшее существо в сравнении с нами! Ты слаб! Ты гораздо слабее нас! И против нас ты не потянешь!
— О каких слабостях ты говоришь? — взорвался Найл.— Ты имеешь в виду ночь, проведенную нами вместе? Какая ж это слабость? А если ты решила, что я при виде тебя обнаженной у себя на постели забуду о том, что ты сделала с Миной, о том, сколько людей были убиты по приказу твоего братца, то глубоко заблуждаешься! И ведь остальные чернокожие, что остались жить в этом городе, пострадали из-за вас! Из-за вас их сейчас наказывают! Из-за вас их положение еще ухудшится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30