У меня возникло ощущение, что все ее существо растворяется в серебряной пыли.
Затем выражение ее лица стало меняться, оно стало скептическим.
- Это невозможно... Не настаивайте... Вы ничего не сможете сделать для меня...
- Позвольте мне все же попытаться... Посмотрите!
Ощупывая поверхность стены, я вдруг наткнулся на железное кольцо, а затем обнаружил какие-то стержни. Раньше я их не видел, и меня снова начало охватывать сомнение, где сон, а где явь.
Это тело возле меня!.. Но что же тогда осталось в экспериментальном блоке?
Я гоню эти мысли, чтобы сконцентрироваться на металлических опорах.
- Я должен подниматься первым. Когда выберемся из этой дыры, продолжим наш разговор.
Я карабкаюсь, поднимаясь в темноту, опираюсь на железные кольца и стержни и протягиваю руку Валери, которая сначала колеблется.
- Давайте, давайте! Делайте, как я вам говорю.
Я подтягиваю ее, упираясь изо всех сил, и мы оба поднимаемся по направлению к узкому отверстию. Порыв ледяного ветра ударяет мне в лицо, и, пока Валери добирается до меня, я пытаюсь еще больше сдвинуть плиту, перекрывающую отверстие. Она страшно тяжелая. Невероятно тяжелая.
Я толкаю, толкаю... С каждым разом она немного подается и обзор расширяется. Я все больше вижу небо, закрытое зловещими облаками.
Время от времени я останавливаюсь, чтобы отдышаться, а кровь так и стучит в висках.
Вверху царит полнейшая тишина, но ледяные порывы ветра врываются в отверстие, а я с бесконечным терпением все толкаю и толкаю проклятую плиту, пока ни спихиваю ее полностью. Еще усилие, и я уже сижу на краю отверстия.
Я протягиваю руку Валери и рывком вытаскиваю ее за собой.
Она помогает мне, как может, и вот наконец, бледная и задыхающаяся, сидит рядом.
Я решаюсь оглядеться. Голова кружится от подступающего ужаса.
Перспектива сумрачных кипарисов... Ряды крестов и могильных памятников.
Кладбище!
Глава 7
Валери срывается с края и бежит. Я мчусь за ней, протянув вперед руки. Спрыгнув с края могилы, из которой мы только что выбрались, она по пути задевает крест, и тот падает с глухим шумом.
- Валери!
Чувство беспомощности охватывает меня, когда я вижу, как молодая женщина бежит, спотыкаясь, по мягкой земле.
Я слышу ее вскрик и вижу, как она теряет равновесие.
Подскакиваю вовремя, чтобы ее поддержать.
- Что вы делаете?! Вы что, сошли с ума?!
- Оставьте меня... оставьте...
Она, повернувшись, смотрит на меня. Лицо ее залито слезами. Глаза странно сузились. Взгляд оцепенел.
Совершенно безумная! Эта женщина действительно сошла с ума!
- Опомнитесь! Вы не имеете права замыкаться в этом безумии... Не имеете права...
Мне кажется, что она делает невероятные усилия, чтобы собрать свои мысли и выразить их.
- Это не я... Это не я... - хнычет она. - Это исходит из этого мира... Неужели вы ничего не понимаете?.. О боже, я больше не могу... не могу...
Фраза заканчивается каким-то припадком, и меня охватывает тошнота. Все настолько мерзко и глупо, что я готов вызвать Грейсона. Но беспорядок, царящий в моем подсознании, не позволяет мне этого сделать.
Опять этот всеохватывающий ужас перед тишиной.
Полная разъединенность всех чувств.
Что же, в конце концов, происходит?
И вдруг где-то далеко в этой вековой тишине начинает звучать странная музыка. Что-то навязчивое, назойливое, переходящее от мажора к минору.
- Слушайте!
Я увлекаю Валери в промежуток между двумя огромными деревьями, которые стонут под напором ветра. Дрожащей рукой она указывает мне направление.
- Это идет оттуда, - шепчет она.
Ужасная, душераздирающая, злая музыка... Чем-то она напоминает играющую под сурдинку гармонику. Странные аккорды летят в окружающий нас ледяной мрак. Невидимый артист на заброшенном кладбище и таинственность всего происходящего вырывают меня из оцепенения.
Валери следует за мной, и мы идем, влекомые музыкальной нитью Ариадны.
Я останавливаюсь, чтобы рассмотреть каменные плиты у нас под ногами, и инстинктивно прижимаю к себе Валери.
Охваченный ужасом, к узнаю черноватые пятна, которые видел в коттедже Ватсонов в ту памятную ночь, предшествовавшую моему отправлению сюда.
Перед нами зловещая цепочка следов, которая, петляя, ведет туда, откуда раздается музыка. В лунном свете эта липкая слизь напоминает мне блеск извивающихся червей.
Мы огибаем аллею и оказываемся перед странным строением, просвечивающим сквозь туман.
А навязчивая музыка становится громче и громче, достигая апогея в невыносимом крещендо.
Я смотрю во все глаза, стиснув руку Валери.
Это часовня. Сквозь седые нити тумана видна замшелая крыша с желтыми пятнами, выкрашенные зеленовато-лимонной краской стены, по которым карабкаются какието растения, и небольшие окошечки с многоцветными квадратиками витражей.
Когда музыка на минуту смолкает, становится слышным пение сверчка и далекое кваканье лягушек, а затем, словно по неумолимому приказу, концерт возобновляется.
Как зачарованные, мы с Валери шагнули вперед, толкнув дубовую резную дверь, вошли и...
Боже мой! Это как ушат холодной воды!
Часовня до отказа набита людьми - мужчинами и женщинами.
Никто не обернулся, чтобы посмотреть на нас. Казалось, им все было совершенно безразлично. Они сидели, словно статуи, крепко сжимая в руках большие церковные свечи.
Возле алтаря я увидел того, кто играл эту демоническую мелодию. Или если не его самого, то по крайней мере его руки в колеблющемся пламени свечей.
Длинные костлявые пальцы, украшенные золотыми кольцами и перстнями с изумрудами. Они напоминали мне те, которые в записанном на пленку сне Валери царапали стены. Теперь эти пальцы бегали по клавиатуре фисгармонии, как лапки ткущего сеть паука.
А музыка текла... текла... переливалась через стены и заполняла все.
Перед алтарем я заметил два свободных сиденья с подушечками из красного бархата.
Теперь Валери бессознательно повлекла меня вперед, и я понял, что эти места предназначены для нас.
Я шел, а не покидающий меня страх снова визжал, предупреждая меня: Нет, Роберт... нет, только не это...
Тень, падающая на стену от рук артиста, казалась живой. Она как бы разбухала, росла в соответствии с громкостью музыки. Черный мрамор алтаря искрился, мерцал... Нет... Роберт... Не подходи... не подходи...
И тут я как бы очнулся от колдовского воздействия проклятого алтаря и волшебной, неземной музыки.
Пальцы после душераздирающей ноты застыли в одной точке, а я разом обернулся. Я чувствовал, что мне в спину впиваются чьи-то взгляды.
Но нет. Это были только пустые зрачки, слепые потухшие взоры, ничего не выражающие.
Все - ложь и абсурд. Я участник какой-то жуткой комедии.
Эти существа вовсе не люди, а просто восковые манекены, музейные куклы, застывшие в вечном покое.
В давящей тишине я вглядывался в десятки бледных иссохших лиц, изборожденных глубокими морщинами.
Затем они вдруг начинали растекаться в пламени свечей, черты лиц их расплывались, казалось, оживали, принимая странноватые и жуткие выражения, отчего у меня волосы зашевелились на голове.
Воск плавится... плавится... и вскоре остаются одни натеки, пузыри...
- Валери!
И только тут я понимаю, что Валери исчезла и что я один стою посреди этой проклятой часовни.
Охваченный безумной яростью, я бросаюсь к двери, но она заперта снаружи.
Я разбегаюсь и бью плечом, отскакиваю и сбиваю стоящие в углу манекены, которые рушатся с глухим шорохом.
- Валери!
Скользя по мягкому теплому воску, спотыкаясь о манекены, я продираюсь к окнам, но все они зарешечены и закрыты ставнями.
Вдруг я вижу еще одну дверь, слева от алтаря. Толкаю ее, и она открывается.
Выскакиваю наружу, и дверь больно ударяет меня в спину.
Глава 8
Я потерял всякий отсчет времени. А может быть, оно вообще остановилось.
Возможно, в этом мире, который постоянно ускользает от меня и в котором я нахожусь вопреки всякой логике, время вообще не имеет никакого значения?
Но в конце концов, почему же не отвечает Грейсон? Что могло случиться? Может быть, они меня навсегда покинули здесь, в этом мире?
Я знаю, что за страхом начинается безумие, еще более ужасное, чем смерть.
Отец небесный, может ли существовать что-либо страшнее смерти?
Но что же случилось с Валери? Зачем этот побег, это внезапное и совершенно необъяснимое исчезновение?
Какую роль играет она в том, что меня окружает?
Я стал сам с собой рассуждать по этому поводу. Следует попытаться прийти к разумному решению.
На первое место я поставил идею Грейсона. То есть идею существования параллельного мира, который соседствует с нашим и общается с ним через сеть бессознательного.
Ну а если предположить, что этот мир может соприкасаться с нашим, то Валери можно рассматривать как инструмент этого феномена. Своего рода дверь в этот непознанный мир... Да, это, пожалуй, подойдет...
Но кем была уготовлена для Валери такая роль в этом контакте? Вот тут-то я уже совсем ничего не понимал. Было ли ее устранение в этот мир добровольным?
В чем его смысл? Что за этим скрывается?
Кто? Что?
Масса вопросов, остающихся без ответа, и вдобавок еще исчезла Валери. Ее следует отыскать во что бы то ни стало.
Я собрал в кулак всю свою волю и выдержку. Затем осмотрелся и увидел длинную каменную лестницу, ведущую в глубь земли. Именно этим путем Валери наверняка и скрылась.
Я вступил в узкий сводчатый проход. Все чувства мои были обострены.
Все та же таинственная тишина.
Я продолжал спускаться, потом надолго останавливался отдохнуть, а лестница все тянулась и продолжала вести вниз, в абсурдный мир.
Однако должна же она когда-то кончиться. Эта мысль беспокоит меня, ибо я начинаю понимать, что лестница бесконечна.
Бесконечная лестница, ведущая в бесконечность...
У меня появляется ощущение опасности этого спуска наугад. Возникает мысль о возможных ловушках на пути...
Я спускаюсь еще на двадцать ступеней, и глухой шум позади заставляет меня обернуться.
Великие боги! Что же это?!
Лестница позади меня исчезала. Потом она вдруг начала подниматься, а я мечусь, стремясь остаться на месте.
То спуск, то подъем. Это абсурд, потому что лестница ведет в никуда. Это ловушка.
Меня откровенно пытаются свести с ума. Потеря равновесия - первый шаг в сторону безумия.
Если я не прореагирую, то пропал... я это знаю... Но как?..
"О!.. Грейсон... Грейсон... где же вы?.. Почему не отвечаете?.. Что происходит?"
При звуке моего голоса мир вокруг вдруг материализуется.
Возникает сказочный пейзаж, огромный, просто-таки гигантский... Парк... Лес... плоский, замерший в контрастах светотеней.
Какая-то сила, сокрушающая и не позволяющая сопротивляться, толкает меня. Остается только повиноваться, когда меня с вытянутыми вперед руками выбрасывает в сказочный пейзаж.
Я лечу со скоростью снаряда и чувствую, как от удара разрывается с треском полотно!
В висках стучит; мир, пронизанный всплесками молний, кружится перед моим изумленным взором.
Несколько мгновений я неподвижно лежу, вытянувшись во весь рост, пытаясь отдышаться.
Легкий ветерок покачивает у меня перед глазами ветки весеннего леса... а я все валяюсь на мягкой траве, и травинки щекочут мое лицо.
Я поднимаюсь и осматриваюсь.
Позади меня зрелище ужасающее. Чудовищный разрыв разделяет пейзаж, как мост, переброшенный из никуда в реальность.
От земли до неба пейзаж порван пополам.
Глава 9
Я отворачиваюсь от этого жуткого видения, бреду вперед наугад и оказываюсь в огромном парке, топчу густую траву, которая похожа на мягкий толстый ковер.
Вокруг тишина. Слух мой отдыхает. Ни одного подозрительного шороха не доносится до меня.
В вышине надо мной сияет ясное солнце, придавая пейзажу контрастность и оживляя краски.
Эти краски явно не с палитры природы. Слишком уж они ярки и живы в одном случае и бледны - в другом. Глаз поражает то изумрудная зелень ручейка, то бледная розовость дорожки, то голубизна пригорков, то серебристость ветвей.
Все как бы подсвечено каким-то немыслимым источником света.
А я иду вперед, щурясь в тени после яркого солнца, и вскоре начинаю осознавать, что я здесь не один. За мной следует кто-то или что-то.
Нечто как бы нематериальное бредет по моим следам. У этого нечто человеческие контуры и голова без глаз, носа и рта.
Оно повторяет все мои движения. Останавливается, когда останавливаюсь я, идет, когда иду я, наклоняется, когда это делаю я.
Что же это за создание, упрямо бредущее за мной, как побитая собака?
Я пробираюсь между огромными деревьями, пытаясь отделаться от него, но тщетно.
Оно бредет по моим следам. Что же происходит, в конце концов?
Я не выдерживаю и громко спрашиваю:
- Что вам от меня нужно? Кто вы? Отвечайте!
Но в ответ только молчание. Нечто застывает на месте, как бы изучая меня.
Трудно судить о разумности этого нечто.
Что меня ждет? Я подбираю булыжник и замахиваюсь, но мой угрожающий жест не производит никакого впечатления.
Камень пролетает сквозь это туманное тело и исчезает, а оно даже не шелохнется.
Мною овладевают гнев и паника от нового поражения, которое лишний раз подчеркивает мою беспомощность.
Это существо невыносимо. Оно чем-то напоминает мне того, кто играл в проклятой часовне.
Единственное отличие - руки. Здесь они темные и туманные.
Я резко прыгаю, чтобы приблизиться к существу, но оно действует с неожиданной быстротой и ловкостью. Синхронизация почти безупречная.
И вдруг... нечто замирает передо мной, как бы в ожидании.
Боже мой! Кажется, я догадался. Это просто нечто промежуточное. Это полуматериальная проекция другого существа, которое человеку невидимо.
Впрочем, у этого нечто почти человеческий силуэт... и в его очертаниях я неожиданно узнаю свое собственное, несколько окарикатуренное изображение. Это как будто проекция моего тела, подсвеченного сзади мощным прожектором и спроецированного на экран.
Вглядываюсь еще внимательнее, и у меня пропадают последние сомнения. Кто-то тщательно, быстро и эффективно изучил мои тело и душу, чтобы забрать их, оставив от меня только внешнюю оболочку, инертную тряпичную куклу, мешок с костями, огромный кокон, никчемное чучело. Оно потом так и останется здесь, в этой картине, возникшей из кошмара.
Но кто за всем этим стоит? Кто управляет?
Кто? Что?
Увы! Я все еще не имею ни малейшего представления о существах, которые неотступно преследуют меня в этом не связанном ни с чем мире.
Это выше человеческого понимания.
Тогда я пытаюсь ни о чем не думать, а, выбрав удачный момент, напасть на это существо. Делать это следует неожиданно. Быстро, очень быстро. И я начинаю действовать инстинктивно.
Я ныряю в сторону, подчеркивая свой бросок беспорядочными движениями, и, уже скрывшись за толстым стволом дерева, понимаю, что мои механические жесты дезориентировали существо.
Секунда, и я, как камень из пращи, налетаю на своего противника. Такое ощущение, что я погружаюсь в пустую ледяную массу. Она пронизана энергетической сетью.
Начинается какая-то безумная борьба, вызывающая во мне ужас и отвращение. Я бью и бью зигзагообразно во всех направлениях по этой массе, чтобы вызвать внутри короткое замыкание. Наконец оно и происходит россыпью ярких звездочек.
Я поднимаюсь, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, и успеваю заметить, что промежуточное энергетическое создание рассыпается круглыми маленькими капельками, которые катятся по земле и тут же исчезают, не оставляя следа.
Бой окончен, я восстанавливаю дыхание и понимаю, что мне следует как можно скорее бежать отсюда. Хозяева этого мира могут вот-вот объявиться, поскольку, наверное, уже узнали о разрушении их создания.
И я бегу, бегу, гонимый страхом.
Я наконец добежал до опушки этого странного леса и остановился перед огромным пустым пространством, которое мгновенно под моим взглядом наполнилось шумом и движением.
Посреди широкой поляны возникли ярмарочные балаганы. Крутятся огромные колеса лотерей с номерами... крутятся... крутятся... Тиры, а перед ними легкие шарики, танцующие на струях фонтанчиков... крутятся... подпрыгивают... крутятся...
А вот и карусель и деревянные лошадки с развевающимися гривами. Карусель тоже кружится... кружится... под звуки варварской шарманки...
Я осторожно пересекаю ярмарочную площадь и вдруг вижу силуэт Валери, мелькающий среди балаганов. Я бросаюсь вперед, а Валери то появляется, то исчезает, как по волшебству.
Большое колесо останавливает свое вращение на цифре восемь... номер восемь... И раскручивается снова!
На глиняных подставках крутятся четыре туза...
Под ветерком в тире крутятся на веревочках глиняные трубки...
Щелкает рулетка, и серебристый шарик прыгает, крутясь, из гнезда в гнездо, вылетает и возвращается. Десять!..
Номер десять! И снова вращение.
Боже, как кружится голова!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10