Он, не отрываясь, глядел на того, другого. Уложить такого хулигана, – да это же настоящее удовольствие!
– Нет! – завизжал хулиган, отступая. – Нет, нет!
Он как– то странно покачивал головой и не спускал с Майа испуганных глаз. Майа споткнулся, чуть было не упал, оперся о стену плечом и потом неровным шагом двинулся вперед. Жесты его были так неуверенны, что револьвер плясал в руке. Целых две секунды потребовалось, чтобы добраться до кровати. Хулиган отступил, забился в угол у окна и весь скорчился от страха. Обе руки он вытянул вперед, как бы защищаясь.
– Нет! Нет! – молил он, мотая головой. – Нет! Нет!
Майа выстрелил. Хулиган опустился на колени, руки он выбросил вперед, открыл рот и все мотал головой, как бы говоря «нет». Майа снова нажал на курок. Его враг упал ничком, вцепился было в край постели, но пальцы разжались, и он сполз на пол, увлекая в своем падении покрывало. Так он и лежал калачиком, уткнувшись лицом в пол. Майа видел только его спину, затылок, черные волосы, которые равномерным движением мотались по полу, словно он все еще твердил свое «нет!». Майа перегнулся через кровать и, опершись ладонью о матрас, разрядил всю обойму.
В комнате сразу воцарилась полная тишина. Майа повалился на постель рядом с Жанной. Он чувствовал, как усталость проникала в каждую пору его тела, но в то же время им овладело какое-то странное чувство облегчения. Он всунул в рот сигарету, чиркнул спичкой и, запрокинув голову, затянулся. «Я только что уложил двоих, – подумал он. – Я, Майа, только что уложил двоих». Он повторял и повторял эту фразу, но это ничего не проясняло. Он сам не мог понять смысла своих слов. У него было только одно желание – лежать здесь, не шевелясь. Вдруг он подумал, не умерла ли Жанна. Надо посмотреть, помочь ей, привести ее в чувство, если она просто в обмороке. Но нет, самое главное – лежать здесь, лежать и не шевелиться, прежде всего не шевелиться. А остальное потом. Все его мускулы ослабли и горели, как после утомительного перехода. Матрас подался под его тяжестью. Майа вытянулся во весь рост, даже как-то весь распластался, будто опасаясь, что хоть одна частица тела не совпадет с выемкой матраса.
Но вдруг он подскочил. Шею его сильно ожгло. Очевидно, он задремал, и сигарета выпала изо рта, осыпав пеплом губы и подбородок. Попала она под воротничок сорочки. Майа нащупал сигарету и снова зажал ее зубами. Чувствовал он себя как-то смутно, не совсем даже понимая, где он, словно после слишком долгого сна. Но ощущение покоя исчезло. Скосив глаза, он поглядел на Жанну, лежавшую рядом с ним. Юбка задралась до бедер, кофточка была разорвана, и видны были маленькие розовые высокие грудки. Машинально Майа протянул руку и прикрыл юбочкой голые ноги. Вдруг ему стало противно, он вспомнил, что только накануне Ниттель точно таким жестом натягивал юбку на ноги покойницы. Жанна не пошевелилась. Она лежала, широко раскинув руки, и на обоих ее плечах, в том месте, где на них нажимал подонок, краснели ссадины – следы от ногтей. Сейчас, полуобнаженная, на постели она казалась очень хрупкой и очень юной. В висках у Майа застучало. Протянув руку, он кончиком пальца коснулся голой девичьей груди. Грудь упруго подалась. Майа быстро отдернул руку, будто схватился за раскаленное железо.
– Жанна! – громко окликнул он. – Жанна!
Он схватил ее за плечи и встряхнул. Девушка безвольно качнулась в его руках, щеки ее не порозовели. Он опустил ее на подушку, но тут ему вспомнилось, что как-то при нем один врач дал больному пощечину, желая привести его в чувство, и он несмело хлопнул Жанну по щеке. Лицо Жанны даже не дрогнуло. Он хлопнул сильнее, двумя руками сразу. При каждом новом ударе голова Жанны послушно перекатывалась справа налево, и это движение почему-то вызывало чувство стыда. Однако надо было вывести ее из обморочного состояния. Теперь он бил ее уже наотмашь. Мертвую тишину, царившую в доме, нарушал только звук пощечин, назойливый, чем-то смущавший Майа звук. Майа остановился передохнуть и вытер мокрый лоб. И вдруг он увидел себя как бы со стороны – один в незнакомой спальне, рядом с ним полуобнаженная девушка. Он, Жюльен Майа, ожесточенно хлещет по щекам, избивает несчастную девушку, лежащую рядом с ним в постели, а на полу валяются в луже крови двое солдат. И это он, Майа, их убил.
К мертвенно-бледным щекам Жанны прилила кровь, и они чуть порозовели. Жанна приподняла веки и тут же опустила их.
– Жанна! – крикнул Майа и, размахнувшись, снова ударил ее по лицу.
На этот раз с губ девушки слетел не то стон, не то приглушенное «нет». Она снова открыла глаза, снова закрыла. Майа дал ей еще пощечину. В третий раз она подняла веки и блуждающим взглядом обвела комнату. И снова веки ее упали, будто их тянула вниз какая-то непонятная тяжесть.
– Жанна!
Снова и снова он пытался привести ее в чувство, приподымал обеими руками ее тело, безжизненно падавшее обратно на подушки. Он снова с каким-то ожесточением дал ей пощечину. Звук пощечины прозвучал как выстрел. Все лицо Жанны задрожало мелкой дрожью, она машинально захлопала ресницами. Полуоткрыв веки, она повела глазами сначала направо, потом налево. Мало-помалу омрачавший их туман рассеялся. Майа заметил, что девушке удалось сосредоточить на нем свой взгляд, и тут же в глазах ее вспыхнул ужас.
– Не трогайте меня! – крикнула она.
– Это я, я! – сказал Майа. – Вы меня не узнаете?
Жанна приподнялась на постели и растерянно уставилась на него.
– Вы? – сказала она. – А где те?
Майа указал ей рукой на труп великана. В лежачем положении он казался еще массивнее.
– А другой там, за кроватью.
– Они мертвые? – спросила Жанна, опершись на локоть.
– Да.
– Это вы?
– Да.
– Я боюсь, – сказала Жанна.
– Они же мертвые.
– Это вы в них стреляли?
Майа утвердительно кивнул головой.
– Ох, – сказала Жанна, – а я думала, в меня стреляли.
Она опустила глаза и посмотрела на валявшийся у ее ног труп великана. Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост, слегка раздвинув свои уже одеревеневшие ноги. Казалось, он заполняет собой всю комнату. Майа проследил взгляд Жанны и тоже посмотрел на труп.
– Какой он большой.
– Да, – розным голосом сказал Майа.
– Он был больше вас?
– Да.
– А вот он и мертвый, – сказала Жанна своим четким ясным голоском. – Он уже теперь не может мне сделать плохо.
Вдруг она с неожиданной живостью повернулась к Майа.
– А как вас зовут?
– Майа, Жюльен Майа.
– Я буду вас звать Жюльен, можно?
В голосе ее даже послышались веселые нотки. Майа стоял возле постели, неподвижный, отчужденный, с невидящими глазами.
– Зовите как хотите.
– Что с вами такое? У вас лицо в крови.
– Да нет, ничего, – тусклым голосом сказал Майа.
Он провел рукой по лицу.
– Мы с ним подрались.
– Значит, вы не сразу его убили?
– Нет.
– Смотри-ка! – удивленно сказала она. – А почему?
– Почему? – повторил Майа.
– Да что это с вами? Вам больно?
– Нет.
Жанна снова поглядела вниз, на труп.
– А теперь он мертвый.
Нахмурив брови, она добавила чистым четким голоском:
– Вы хорошо сделали.
– Что? – спросил Майа, трясясь от ярости. – Что, что вы сказали?
– Я сказала, вы хорошо сделали.
Он посмотрел на нее в упор.
– Ага, – протянул он свистящим шепотом. – Хорошо, да? Хорошо, говорите? Вы находите, что я хорошо сделал?
Жанна с удивлением посмотрела на него. Но через секунду он пожал плечами и весь как-то поник.
– Впрочем, – сказал он словно самому себе, – все будут так говорить.
– Вы сердитесь? – смущенно спросила Жанна.
– Нет, – устало сказал он, – нет, я не сержусь.
Он по– прежнему стоял, вяло опустив руки, устремив в угол невидящий взгляд пустых глаз.
– У вас на лбу ссадина, – сказала Жанна. – Надо ее промыть поскорее.
– Не смейте со мной говорить! – сказал Майа, топнув ногой.
– Я ведь ничего плохого не сказала, – произнесла Жанна, – я сказала только, что нужно промыть вам лоб.
Он прошелся по комнате, взял в рот сигарету, вынул из кармана зажигалку и так и застыл с зажигалкой в руках, закусив зубами незажженную сигарету,
– А что мы с ним будем делать? – спросила Жанна, показывая босой ногой на труп великана.
– Не смейте со мной говорить! – крикнул Майа.
Он провел ладонью по лицу, словно только что пробудился ото сна. И повернулся к Жанне.
– Что вы сказали?
– Надо вынести их на улицу. Их там подберет похоронная машина.
– Какая похоронная машина?
– Вы ни разу не видели? Это грузовик, он всегда после бомбежки ездит.
Майа вынул изо рта все еще незажженную сигарету и бросил ее на пол. Потом остановился и с минуту стоял не шевелясь, потупив глаза. Он разглядывал труп великана.
– Какой огромный, – сказала Жанна.
– Да замолчите же! – крикнул Майа. – В последний раз вам говорю, замолчите!
Наступило молчание. Майа прошелся по комнате.
– Начнем с меньшего.
Он обошел кровать, нагнулся, схватил тело за ноги и вытащил на середину комнаты.
– Ой! – вскрикнула Жанна, спрыгивая с постели. – Неужели вы будете его так волочить донизу? Но повсюду же будет кровь! Вы весь мой паркет запачкаете!
– Ваш паркет! – злобно крикнул Майа.
Пятясь к двери, он поволок за собой труп.
– Не оставляйте меня одну с тем, другим! – закричала Жанна.
– Он вам ничего плохого не сделает, – сквозь зубы процедил Майа.
Жанна бросилась ничком па постель и залилась слезами.
– Только не реветь! – сказал Майа. – Ради бога, не ревите вы!
Никогда еще окружающее не казалось ему таким нереальным. Пятясь, он стал спускаться с лестницы, волоча за ноги труп. На каждой ступеньке голова подскакивала, потом с глухим стуком ударялась о следующую, и так она беспрерывно моталась то вправо, то влево, отчего казалось, хулиган продолжает твердить: «нет». На полпути Майа опустил ноги трупа на ступеньку, повернулся к нему спиной, снова схватил его за ноги и снова стал спускаться. Теперь он мог идти быстрее.
Внезапно труп подпрыгнул и вырвался из рук Майа, по инерции он прогромыхал вниз по ступенькам, пошатнулся, но успел схватиться за перила; сердце его билось как бешеное. С минуту он простоял неподвижно, навалившись на перила и чувствуя в груди глухие удары; он совсем ошалел и тупо старался вспомнить, что он здесь делает, где он, уж не приснилось ли ему все это. Он оглянулся. Но нет, труп был в двух шагах от него. Просто, когда Майа свернул с одного марша на другой, расположенный под углом, рука трупа попала между двух балясин и балясина пришлась ему под мышку; рука свисала прямо в лестничную клетку, и казалось, что это шел пьяница, упал и только чудом не покатился вниз по ступенькам. Майа вернулся, встал на колени, чтобы высвободить свисавшую руку. Нагнувшись, он невольно приблизил свое лицо к лицу покойника, и когда с силой потянул его за руку, безжизненная голова беззвучно перекатилась к нему и уткнулась в его плечо каким-то удивительно нежным и беспомощным движением. Майа пригляделся к нему. Лицо было безвольное, довольно красивое, с мелкими правильными чертами. Теперь в нем не было ничего злобного или порочного. Теперь он выглядел трогательно слабым, почти ребенком, возможно, из-за круглых щек, полуоткрытых припухлых губ. Майа почувствовал, как все его тело с головы до ног покрылось испариной.
Вытащив свою ношу на тротуар, Майа прислонился к стене, стараясь отдышаться. Улица была почти совсем пустынная. Поток солдат миновал ее. Даже сейчас, хотя большинство вилл разбомбили, она казалась спокойной, типично курортной улицей. Все то же жаркое солнце летних каникул, все то же небо сияло над головой Майа. Жизнь, как и вчера, шла своим чередом.
Мимо проехал на велосипеде какой-то солдат. Майа окликнул его:
– Скажи, ты знаешь, где тут похоронная машина?
Солдат затормозил велосипед и уставился на
Майа, разинув рот. Глаза у него были белесые, навыкате.
– Какая машина?
– Ну, грузовик, он подбирает трупы после бомбежки.
– В первый раз такое слышу, – сказал велосипедист. – Похоронная машина? Значит, по-твоему, жмуриков в грузовиках возят? Может, раньше так и впрямь было. Значит, жмуриков на машинах развозят, а мы, живые, шлепай себе по дорогам пешедралом? Нет, видать, свет перевернулся!
– А ты бы предпочел, чтобы наоборот?
– А как же! – без улыбки сказал велосипедист. – А как же? Конечно, предпочел бы! Это ты о нем хлопочешь? – добавил он, указывая на тело.
– Да.
– Это твой дружок?
Майа заметил, что даже когда велосипедист молчит, он все равно держит рот открытым.
– Нет. Не мой.
– Тогда какого же хрена тебе грузовики подавай? Оставь его здесь, раз он не твой дружок.
– Нет, – сказал Майа.
– Непонятно что-то, – сказал велосипедист. – Если он не твой дружок, оставь его здесь. Впрочем, это твое дело. Стараешься словно для себя самого. Пока!
Он сел на велосипед и в мгновение ока исчез за углом. «Тоже мне!» – процедил сквозь зубы Майа. Потом сошел с тротуара и встал посреди мостовой. Улица по-прежнему была пустынна. С минуту он стоял в нерешительности.
– Эй, старик! – раздался чей-то голос.
Майа обернулся. Кричал тот самый велосипедист. Он подрулил поближе, уперся одной ногой в землю и, не слезая с седла, взволнованно уставился на Майа.
– Я его видел, – сказал он.
– Кого видел?
– Грузовик для перевозки мертвых. Я думал было, что ты, старик, шутишь, а представь, видел! Даже не грузовик, а вроде бы огромная платформа, и на ней навалом лежат трупы. Он стоит метрах в трехстах за углом. Нет, скажи, разве не смешно – жмуриков у нас возят на машинах, а мы, живые, пешедралом топаем. Ей-богу, весь мир перевернулся!
– А при грузовике были люди?
– Были – четверо. Трое в кабине, а один, чернявый, залез на крышу кабины. Они как раз закусывают, и знаешь, вот по какому куску колбасы и хлеб тоже! У, сволочи! Такие небось не жрут консервов.
– Значит, ты велел им сюда заехать? – спросил Майа.
– Нет, – удивленно сказал велосипедист, – с чего это я буду им велеть?
– Да чтобы увезти этого.
– А-а, – протянул велосипедист, – но ты же мне ничего не сказал.
– Ну ладно, ладно, – сказал Майа. – Что ты сейчас собираешься делать? Обратно едешь? В том же самом направлении?
– Да.
– Тогда, будь любезен, скажи по пути этим типам, чтобы заехали сюда.
– Извиняюсь, – сказал велосипедист, – если тебе интересно возиться с этим малым, хоть он тебе и не друг-приятель, – твое дело, я уж говорил, словно для себя стараешься, а меня уволь, я в такие дела мешаться не намерен.
– Почему?
– Нипочему, – ответил велосипедист, – не хочу, и все тут.
– Ты пойми, – сказал Майа, – этот тип не мой товарищ, но я его знал, понятно!
– А-а, знал, – протянул велосипедист. – Сразу бы так и говорил, что знал. Если знал – дело другое. Ладно, выполню твое поручение.
– Спасибо.
Велосипедист поставил педаль вертикально и нажал на нее ногой.
– Смешно все-таки, ей-богу, в этой хреновой армии мертвых на машинах развозят.
– А мы, живые, – сказал Майа, – мотаемся пешедралом по дорогам. Мир перевернулся.
– Это ты верно сказал, – удовлетворенно улыбнулся велосипедист, – весь мир перевернулся.
Он исчез за углом. Майа по-прежнему стоял в одиночестве посреди мостовой. Через несколько минут из-за угла показался грузовик, подрулил к нему. Майа сделал знак остановиться. На крыше кабины действительно устроился невысокий чернявый парень, коренастый, видать, весельчак; он возвышался над платформой, где лежали трупы в одежде защитного цвета.
– Привет, браток! – крикнул он, взмахнув куском колбасы.
– Привет! – сказал Майа.
Из кабины вылезли двое. Оба жирные, с лоснящимися физиономиями, в их благополучном обличии чувствовалось что-то нечистое.
– Это твой дружок? – спросил один из них.
– Нет, не мой.
Оба подошли к телу. Подошли вразвалку, не торопясь. И молча уставились на труп. Майа почему-то показалось, что его присутствие их стесняет.
– Грязная у нас работенка, – извиняющимся тоном сказал один, тот, что отозвался первым.
– Ишь как заговорил! Подсоби лучше, – авось не уморишься! – весело крикнул чернявенький. – Ведь сам же напросился на эту грязную работенку. Никто тебя силком не тянул. Ведь добровольно пошел, а?
– Ну ладно, – недовольно сказал первый.
Из кабины вышел шофер и, прислонившись к капоту машины, стал раскуривать сигарету. Был он высокий, хорошо сложенный, с пошлой физиономией, а под носом у него в виде запятой чернели усики. Он скрестил ноги в кожаных крагах и стал смотреть перед собой отсутствующим взглядом.
Те двое подняли тело, один за плечи, другой за ноги, и потащили к грузовику.
– Входите, входите, господа и дамы! – кричал чернявенький. – Чья очередь? Места еще есть!
– Вот ведь, ей-богу, – сказал один из солдат, бросив быстрый взгляд на Майа, – ничего святого у него нет.
Оба остановились примерно в метре от грузовика параллельно платформе и стали раскачивать тело.
– Раз, два – взяли! – кричал чернявенький. – Раз, два – взяли.
Грузчики одним движением подбросили тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23