Библейская критика помогает более полно восстановить картину ветхозаветной истории, устраняет бесчисленные затруднения, с которыми сталкивалось богословие в докритический период, и поэтому она играет и будет в будущем играть важную роль в общехристианском сознании.
x x x
Предлагаемая книга не есть узкоспециальный труд, и менее всего это учебное пособие. Она, как и остальные части цикла, была задумана скорее в духе повести или даже поэмы. Однако читатель не найдет здесь ничего такого, что не опиралось бы на первоисточники и на выводы современных исследований.
Для того чтобы рассеять недоумения, связанные с библейской критикой, в конце книги дан ряд приложений, посвященных основным проблемам изучения Библии. При цитировании Священного Писания в основу был положен синодальный перевод, но для уяснения смысла некоторые места (особенно поэтические) были переведены автором заново по критическому изданию Ветхого Завета20.
Мне хотелось бы, чтобы эта книга не была воспринята просто как повесть о далеком прошлом. Как бы ни изменялся мир, есть проблемы, которые всегда будут волновать людей. Поиски, ошибки и духовные прозрения человечества не могут оставить нас равнодушными, особенно сейчас, в эпоху кризисов, разочарований и новых жестоких заблуждений. Сегодня для многих наступает время сделать внутренний выбор. И высшей наградой для автора было бы сознание того, что встреча с далекими предшественниками хотя бы в чем-то помогла нашим современникам в их поисках Пути, Истины и Жизни.
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1. См., например: S. Radhakrishnan. Recovery of Faith, 1956, p. 178.
2. См.: К. Bart. Theologische Fragen und Antworten, B. Ill, 1957, p. 10.
3. Об этом подробно в специальной книге: J. Danielou. Les saints paiens de l'Ancien Testament, 1956.
4. Отношение Филона к эллинству рассмотрено в работе В. Ф. Иваницкого "Филон Александрийский" (Киев, 1911).
5. См.: Св. Юстин. Апология, 1, 20; Феофил. К Автолику, 2, 8; Афинагор. Прошение о христианах, 6, 31; Минуций Феликс. Октавий, 18-19.
6. Прп. Серафим Саровский. О цели христианской жизни. Беседа с Мотовиловым. 1914, с. 37.
7. Иннокентий Херсонский. О религии христианской. - Собр. соч., т. XI, 1877, с. 242.
8. Вл. Соловьев. Чтения о богочеловечестве.- Собр. соч., III. СПб. 1911 - 1914, с. 37.
9. А. Туберовский. Воскресение Христово. Сергиев Посад, 1916, с. 152.
10. Н. Бердяев. Наука о религии и христианская апологетика. - "Путь", 1928, Э 6, с. 59.
11. J. Danielou. Dieu et nous. Paris, 1956, p. 52.
12. Декларация об отношении к нехристианским религиям. Рим, 1967, с. 4.
13. Мысли ап. Павла о язычестве заключены в Деян. 17, 23-29 и Рим 1, 18 См. великолепный комментарий к этим текстам у А. Введенского (Религиозное сознание язычества, М., 1902, с. 206).
14. Климент Александрийский. Строматы, 1, 5.
15. N. Arseniev. Revelation of Life Eternal. New York, 1963, p. 41.
16. См.: Н. Бердяев. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж, 1952, с. 222
17. М. Тареев. Основы христианства, т. III. Сергиев Посад, 1908, с. 167 сл.
18. J. Danielou. Dieu et nous, p. 14.
19. Л. Карташев. О ветхозаветной библейской критике. Париж, 1947, с. 6. См.: А. Ельчанинов. История религии, М., 1909, с. 97; Б. Тураев. История древнего Востока, т. 2. Л., 1936, с. 28; С. Булгаков. Два града, т. 2, 1911, с. 52.
20. Biblia Hebraica. Ed. R. Kittell. Stuttgart, 1966.
Часть I
ДОИСТОРИЧЕСКИЙ МИР
Глава первая
НАЧАЛО РЕЛИГИИ. БОГИНЯ-МАТЬ
Земля-Владычица! К тебе чело склонил я,
И сквозь покров благоуханный твой
Родного сердца пламень ощутил я,
Услышал трепет жизни мировой.
Вл. Соловьев
Кто не замечал той удивительной перемены, которая происходит в природе при наступлении ночи?
Эта перемена особенно чувствуется в летнем лесу. Днем его оглушает многоголосое щебетанье птиц; легкий ветер, раздвигая ветви берез, открывает безоблачную синеву; солнечные блики проскальзывают сквозь зеленый сумрак листьев, играют среди мха. Поляны напоминают уголки тихого и величественного храма. Яркие пятна бабочек и цветов, стрекотание кузнечиков, аромат медуницы - все это сливается в радостную симфонию жизни, которая захватывает каждого и невольно заставляет дышать полной грудью...
Совсем иначе выглядит тот же лес ночью. Деревья приобретают зловещие и фантастические очертания, голоса ночных птиц похожи на жалобные стоны, каждый шорох пугает и заставляет настораживаться, все проникнуто тайной угрозой и враждебностью, а мертвенный свет луны придает порой этой картине оттенок, близкий к видению бреда или кошмара. Природа, такая гармоничная и дружелюбная при свете солнца, внезапно как бы поднимается против человека, готовая мстить, уподобляясь древнему чудовищу, с которого сняты чары заклятия.
Этот контраст мог бы стать символом той перемены, которая произошла в мироощущении наших далеких предков на заре человечества. Врата мировой тайны закрылись перед ними, их стало покидать ясновидение и духовная власть над царством природы. Они очутились одни в огромном враждебном мировом лесу, обреченные на тяжелую борьбу и испытания.
Не только свой хлеб человек стал добывать "в поте лица", но и духовные богатства ему пришлось завоевывать напряженным усилиями многих поколений. Перед ним лежала скорбная дорога исторического развития, на которой ему предстояло падать вставать, ошибаться и приближаться к истине, искать и преодолевать преграды.
Величие и красота истории человеческих поисков утраченного Бога заключается в том, что человек всегда испытывать неудовлетворенность, никогда (пусть и бессознательно) не забывал той "райской страны", которую покинул. Тогда, когда он впервые осознал себя в мире, он "говорил с Богом лицом к лицу Теперь эта непосредственность общения нарушилась. Духовна катастрофа воздвигла стену между людьми и Небом. Но человек не утратил своего богоподобия, не утратил способности хотя б в слабой степени познавать Бога. На ранних этапах в первобытном богопознании еще ясно жило ощущение Божественного Единства. Мы уже видели, что у многих примитивных племен, сохранивших быт своих далеких предков, сохранились и след первоначального единобожия21. Даже у народов, вступивших и путь развития цивилизации, мы сможем обнаружить следы это древнейшей веры.
Но каков бы ни был культ, каковы бы ни были формы богопочитания - это не было уже первоначальное лицезрение Единого. Религия - т. е. восстановление связи между человеком и Богом - начинается в истории человечества после Грехопадения. "Пафос религии, - говорит С. Булгаков, есть пафос расстояния, и вопль ее - вопль богооставленности"22. То, что еда но, нет нужды связывать, связь возникает как результат стремления преодолеть разрыв. Человек каменного века, как и человек наших дней, остро чувствует тяжесть Великого Разрыва. А на протяжении веков он порой увеличивался и пропасть углубилась. Происходило это не потому, что Бог покидал человека, и потому, что человек удалялся от Бога. Правда, уже с самых первых шагов мы находим выражение чувства вины перед Богом желание ее искупить. Библия не случайно в начале всякого проявления религиозного чувства, т. е. культа, ставит жертвоприношение23. В нем отразилось пусть смутное, но сильное стремление человека загладить свой грех и восстановить единство с Богом. Жертвуя Незримому часть своей пищи, которая добывалась с таким трудом, люди как бы заявляли о своей готовности следовать велениям Высшей Воли.
Но обрести прежнюю гармонию было труднее, чем потеря ее. Поэтому мы видим, как люди в своей повседневной жизни все больше и больше уделяют внимания природному миру. Духовные силы, которые связаны со стихиями, начинают казаться им более близкими, более нужными помощниками в жизни. Ведь от них зависит успех охоты, они властители очага и рода.
Постепенно Бог в сознании первобытного человека начинает отступать на задний план, становится далеким и безличным. Характерно, что у большинства племен, даже сохранивших следы древнего единобожия, мы почти не видим культа Высшего Божества. О Нем знают, что Оно существует, но Оно бесконечно удалено от мира, от жизни людей и кажется безразличным к их судьбам24.
У некоторых народов образ Бога еще больше расплывается и сохраняется лишь в виде смутного представления о некой мировой духовной силе. Она безлична, ибо человек уже утратил личный контакт с ней. К этой силе, в сущности, невозможно обращаться с молитвой, хотя в какой-то степени она все же влияет на жизнь.
Так, индейцы-алгонкины под именем Маниту почитают не столько личного Бога, сколько надмирную Силу25. Представления о ней мы встречаем и у жителей Малайи. Эта Сила носит определенно сверхъестественный характер. Ее называют Мана26. У папуасов, по свидетельству Миклухо-Маклая, эта таинственная стихия именуется Оним.
По воззрениям австралийских аборигенов, существует некая "Вангарр вечная, неопределенная, безликая сила, которая проявила себя во дни создания и продолжает оказывать благотворное влияние на жизнь по сей день"27. Эскимосы так называют эту сверхъестественную энергию - Хила28. У африканских народов мы также находим понятие о Мана. У обитателей Западного Судана ее имя - Ньяма, у пигмеев - Мегбе, у зулусов - Умойя, у угандийцев - Жок, у северных конголезцев - Элима. Некоторые ученые даже считали, что этот культ - характерная особенность всех африканских религий29. Весьма интересно и глубоко по смыслу представление о Высшем начале у североамериканских индейцев. "Религиозная вера дакотов, - пишет один исследователь, - не в божествах как таковых, она - в таинственном непознаваемом Нечто, которого они суть воплощения... Каждый будет поклоняться некоторым из этих божеств и пренебрегать Другими, но величайшим объектом поклонения, каков бы ни был его проводник, является Таку Вакан, который сверхъестественен и таинственен. Ни один термин не может выразить полного смысла дакотского слова "Вакан". Оно охватывает полноту Тайны, скрытую власть и божественность"30. Эта сила, которая у ирокезов называется Оренда, у юленгоров - Вангарр, пронизывает собой всю природу31. Она объединяет в духовном единстве людей, животных, растения, камни. Она тождественна с идеей Мана у полинезийцев.
Сила эта распределяется в мире неравномерно, люди могут обладать ею в большей или в меньшей степени. Тот человек, которого сопровождает удача, который отличается ловкостью и красотой, - тот имеет "много Маны". Она может передаваться от одного предмета к другому, человек может стать причастен к ней посредством прикосновения и посвящения32.
Наряду с этим процессом обезличивания Высшего Единства, превращения его в неопределенную Силу все большую и большую роль в первобытном мировоззрении начинает играть Всеобщая стихия природы, или Душа мира.
x x x
Вл. Соловьев в своем исследовании о мифологии дал блестящий анализ этого выделения из Божественного Единства Богини-Матери. Она начинает рисоваться как общая Родительница всех живущих, как супруга Божественного Отца33.
В противоположность далекому Богу, утратившему черты личного существа, это женское божество вполне конкретно и неустанно печется о нуждах людей. Она - владычица леса и моря, посылающая удачу в охоте и дающая изобилие. В этом веровании нашло свое воплощение острое чувство мистичности природы, одухотворенности всего мироздания.
Археология дает нам поразительные свидетельства всеобщего распространения культа Богини-Матери в эпоху каменного века. На огромном пространстве от Пиренеев до Сибири и по сей день находят женские фигурки, вырезанные из камня или кости. Все эти изображения, древнейшее из которых найдено в Австрии, условно называют "венерами". Всех их объединяет одна важная черта. Руки, ноги, лицо - едва намечены. Главное, что привлекает первобытного художника, - это органы деторождения и кормления. Выдвигалось предположение, что древние женщины, как женщины некоторых современных примитивных племен, имели в действительности такие огромные груди и отвислые животы. Но если признать, что в "венерах" отразилось лишь стремление к реализму, то остается предположить, что у первобытных женщин не было лица и были крошечные руки.
"Порою, - писал П. Флоренский о "венерах", - подчеркивание особенностей женского организма превосходит пределы даже шаржировки, и статуэтка изображает уже женский безголовый торс, в котором особенно выделены бедра и груди. Наконец, последний предел упрощения - статуэтка, представляющая одни только груди, - чистая деятельность рождения и вскармливания без малейшего намека на мышление. Это - древнейшее воплощение идеи "вечной женственности"34.
Разгадка необычайных черт в фигурках "венер" кроется в том, что они были, как думает большинство исследователей, культовыми изображениями. Это не что иное, как идолы или амулеты Богини-Матери.
Изображения "венер" обильны и в исторических слоях. Они найдены и в доарийской Индии, и в доизраильской Палестине, и в Финикии, и в Шумере. Сходство их сразу бросается в глаза35. Создается впечатление, что культ Матери носил почти универсальный характер.
Это подтверждает и этнография. У народов, сохранивших пережитки отдаленных неолитических времен, почти повсеместно находим культ всеобщей Матери.
У маори она именуется Пэпа, Мать-земля, супруга Бога Небесного36. У эвенков Подкаменной Тунгуски - Бугады Энинитын. Она мыслится хозяйкой Вселенной и одновременно матерью зверей и людей. Кетское женское божество Томам (ам - дословно "мать") функционально подобно эвенкийской Бугады Энинитын37. Другое название эвенкийской богини - Бугады Мушун38.
В Индии она известна под именами Шакти и Пракрити. В одном древнем индийском тексте она прямо связывается с ростом и рождением. А на одной печати из Хараппы (доарийский период) можно рассмотреть изображение женщины, из лона которой поднимается растение39.
В Передней Азии и Африке Великая Богиня-Мать почиталась почти у всех культурных народов периода начала письменности. "Та, которая рождает плоды земли" - египетская Исида, малоазиатская Кибела, чья скорбь несет умирание растительности, ее двойник в Элладе - Деметра, карфагенская Танит, сидонская Астарта, Артемида Эфесская, изображавшаяся с десятком грудей, как бы готовая накормить весь мир, - все это лишь перевоплощения древней Матери мира. В языческой Руси слово "Мать-земля" имело не просто метафорическое значение. Оно обозначало душу природы, богиню, супругу "Хозяина неба".
Богиня-Мать правит всеми природными процессами. Это она заставляет оживать семя, погруженное в землю; она вселяет любовь в людей и животных, ей поют песни в дни весеннего ухаживания птицы. По ее мановению распускаются цветы и наливаются плоды. Ее радость - это радость всего живущего; ее глаза смотрят на нас с небесной лазури, ее рука нежно ласкает листву, она проносится над миром в дуновении весеннего ветра.
Имеем ли мы право считать эту веру древних лишь плодом невежества и заблуждений? Не свидетельствует ли она о том, что Душа Природы была ближе и понятней людям, которые обладали более сильной интуицией, чем мы? Да впрочем, и в более поздние времена в религии и философии идея Души мира не умерла. Она продолжала жить и в мировоззрении греков, и в мистической философии новой Европы. Она звучит горячим убеждением в известных словах Тютчева: Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик;
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...
x x x
Теперь становится понятным тот факт, что в глубокой древности жреческие функции принадлежали преимущественно женщинам. Так, у северных индейцев заклинания совершались женщинами. У некоторых индейцев существует сказание о том, что "обряды плодородия" были учреждены женщинами. По одному ирокезскому преданию, первая женщина, основательница земледелия, умирая, завещала протащить свое тело по земле, и там, где оно касалось почвы, вырастал обильный урожай. Шаманок и жриц знают наиболее примитивные культуры40. Там, где это явление уже исчезло, можно найти следы его. Так, у чукчей и других северных народов шаман-мужчина одевался в женскую одежду41. А таинственные фрески с о. Крита свидетельствуют о том, что в особо священные моменты мужчина должен был облачаться в женский костюм42.
Да и кто, как не женщина - живое воплощение мировой Матери, должна держать в руках тайны культа? Не носит ли она в своем теле тайну рождения? Главенство женщин в религии было у галлов, древних германцев и многих других народов. Культ плодородия, который стоял у истоков религии Диониса, также возглавлялся жрицами. А римские весталки в древности имели гораздо большее значение, чем впоследствии. Вспомним, что важнейший греческий оракул в Дельфах основывался на прорицаниях жрицы.
Многочисленные народные поверья о колдуньях, ворожеях и ведьмах есть лишь отголосок тех древних времен, когда жертвоприношение, заклятия и магия были в руках у женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63