Как обычно, сердце Хэт подпрыгнуло в радостном предчувствии. С тех пор как Джимми ушел, всякий телефонный звонок и звонок в дверь, даже шум мотоцикла вызывал у нее новую надежду. Мотоцикл Джимми, «Триумф Бонвиль», издавал ярко выраженный звук; впрочем, двигатели всех мотоциклов производили на Хэт одно и то же действие, хотя его мотоцикл она узнала бы среди сотни других. Странно, подумала Хэт, направляясь к двери. Когда мы были вместе, ничего такого не было.
– Здравствуй, Хэрриет, это я, папа.
Хэт была удивлена. Меньше всего она ожидала, что отец явится, не предупредив о визите заранее. Она и не помнила, когда они в последний раз встречались вдвоем.
– Здравствуй. Поднимайся.
Хэт нажала на кнопку, чтобы открыть входную дверь, и вышла на площадку.
– Привет, дорогая. Ничего, что я так неожиданно? – сказал Филипп, поднимаясь по лестнице.
Интересно, что у него на уме, подумала Хэт. К спонтанному проявлению чувств он не расположен, да и по душам поговорить не любитель.
– Ничего. Что-то случилось? – спросила Хэт. Ей вдруг пришло в голову, что он принес плохие новости.
– Все в порядке. Просто я подумал, что ты, возможно, захочешь прогуляться или выпить где-нибудь чашку чая.
Хэт посмотрела в окно. Был серый осенний день. Кому придет в голову гулять в такую погоду?
– Для прогулки несколько пасмурно, папа.
– В таком случае пойдем выпьем где-нибудь чаю, – ответил отец, как показалось Хэт, несколько нетерпеливо.
Он явно хочет о чем-то со мной поговорить, заключила она. Это ее заинтересовало.
– Хорошо. Сейчас возьму пальто, – сказала она.
Два часа сорок минут, проведенные Хэт с отцом, показались ей мучительными и неестественными. Они болтали о том и о сем – о ее работе, о том, как он проводил время в Канаде, о том, что в Канаде плохие лужайки для гольфа, и при этом Хэт постоянно ждала, что отец вот-вот перейдет к главному, скажет что-то важное. Но время шло, а он ничего существенного не говорил. Хэт всеми силами старалась поддержать разговор, так что ей пришлось даже поинтересоваться новым офисом Гая. В какой-то момент она почувствовала тревогу: отец обмолвился, что хочет кое о чем с ней поговорить, но тревога оказалась ложной. Значит, у него все-таки есть что-то на уме, подумала она, и даже хотела предупредить, чтобы он зря не утруждался, напрасная трата времени. Но Хэт не стала ничего говорить, потому что боялась себя выдать.
Наконец Филипп посмотрел на часы, поднялся и объявил, что проводит ее домой. Когда они подошли к дому, он поцеловал дочь на прощание, отклонил предложение зайти и пошел прочь, оставив Хэт в полном недоумении. Она открыла дверь.
– А вот и сюрприз! – громко воскликнули несколько человек, когда Хэт вошла в гостиную.
Сердце Хэт так и затрепетало от неожиданности. Справа от нее, по часовой стрелке, расположились четыре сияющих лица, вернее, три сияющих и одно довольно испуганное. Это было лицо Миш. Остальные принадлежали Джерри, Пенни и Маргарет. Интересно, каким образом эти разные люди собрались вместе и что они делают у меня в квартире, подумала Хэт. Чтобы узнать это, долго ждать не пришлось.
– Я слышала, что у тебя не будет девичника, вот и решила его устроить! – сказала Пенни.
Хэт натужно улыбнулась, потом сверкнула глазами в сторону Миш. Может, та прольет какой-то свет на происходящее. Миш едва заметно пожала плечами, как бы говоря, что она тут ни при чем, и сочувственно улыбнулась, как бы намекая, что ничего не могла сделать.
– Давай выпьем, – скомандовала Пенни и протянула сестре бокал шампанского.
Хэт взяла бокал и с любопытством посмотрела на Пенни. Похоже, та уже успела хлебнуть.
– Да успокойся ты, а то у тебя такой вид, словно привидение увидела. Всего-навсего девичник. Я хотела убедиться, что ты с достоинством встретишь расстрельную команду! – изрекла Пенни и отвернулась, чтобы наполнить бокал матери.
Как только Хэт оставили в покое, она незаметно подошла к Миш.
– Что тут происходит, черт возьми? – прошипела она ей в ухо.
– Послушай, для меня это такой же сюрприз, как и для тебя. Я не знала, что Пенни все это затеяла, она позвонила, вот и все, – ответила Миш, шевеля одним уголком рта.
– Если ты к этому не имеешь отношения, тогда зачем такая секретность, почему мне не сказала, что что-то будет происходить?
– Меня не было дома, я вернулась час назад. Клянусь, я ничего не знала. Могу я выходить из дома без твоего разрешения? – повысив голос, спросила Миш.
– Я сейчас не с сестрой разговариваю, ты не забыла?
– Думаю, она поэтому это и сделала – хотела признаться, что была не права, – пробормотала Миш.
– А ты не могла их отговорить? – спросила Хэт.
– Пыталась. Говорила, что это не в твоем духе, что девичник тебе ни к чему, но Пенни настояла. Ты ведь ее знаешь. Она считает, что тебя нужно поддержать. Дай ей шанс. По-моему, Пенни очень жаль, что на днях она сунула нос не в свое дело. Кроме того, тебя не было, как я могла предупредить? Где ты была?
– Явился папочка и захотел вдруг, чтобы мы куда-нибудь сходили. Теперь я знаю почему. Скорее всего, мамина идея. Неудивительно, что он все время вел себя как кот на горячей железной крыше.
– Если бы ты включила свой чертов мобильник, я бы тебя предупредила. Не понимаю, зачем он тебе вообще нужен! Что мне оставалось делать? Написать крупными буквами предупреждение на листе бумаги и вывесить в окно? – резко возразила Миш, опять шевеля одним уголком рта.
– Слишком уж вы обращаете на себя внимание, когда вот так секретно разговариваете – как будто вас обеих удар хватил, – заметил Джерри, подходя к ним. – Догадываюсь, в чем проблема, но беспокоиться уже поздно. Расслабься, Хэт, и вспомни слова великой Дорис Дей – «que sera, sera». Твой парень вернется в тот самый день, ты только жди.
Миш сверкнула глазами и подняла брови, но он, казалось, этого не заметил.
– Расслабься хотя бы ненадолго и перестань думать о том, что будет. Жизнь полна сюрпризов, – завершил Джерри, после чего вернулся к Маргарет и Пенни, с которыми до этого разговаривал.
Хэт мрачно глянула ему вслед, но, поскольку на спине у него не было глаз, напрасно. Джерри задел ее, сказав, что она постоянно думает о том, что будет, хотя, возможно, он и прав. И она благодарна ему за то, что он заигрывает с ее матерью. Джерри всегда имел успех у женщин старше его.
– Он прав, можно и расслабиться. Ничего не поделаешь, сегодня мы обречены быть здесь, так ведь? – спросила Миш у своей подруги.
– Наверное. Хэт помолчала.
– Пожалуй, Джерри прав, – продолжала она. – Джимми вернется. Теперь я в этом уверена.
– Пусть только попробует не вернуться! Да я его за шиворот притащу! – прорычала Миш и разом опрокинула бокал шампанского.
25
А сюрпризам все нет конца…
– А что это мы здесь делаем?! – прошипела Хэт, когда сообразила, что они подходят к дому Присциллы.
Хотя Пенни и сообщила, что в этот вечер будут еще сюрпризы, Хэт решила, что они идут в ресторан.
– Не беспокойся, я позаботилась о том, чтобы Присцилла предупредила Сэма. Его не будет, – пробормотал Джерри.
– Все равно это рискованно. Почему здесь?
– Идея твоей маменьки, нас не спрашивай. Это они вдвоем все затеяли. – Миш скорчила мину и подбородком кивнула в сторону матери и Пенни.
Три женщины втиснулись на заднее сиденье шикарного автомобиля Пенни, одного из тех автомобилей, которые только снаружи кажутся вместительными. Заднее сиденье было рассчитано разве что на сумочки «Харви Николз», а никак не на живых людей, которым предстояло еще использовать свои конечности после поездки.
Маргарет гордо восседала на переднем сиденье, а ее старшая дочь шикарно вела свой признак богатства по мокрым лондонским улицам. Хэт удивилась тому, что Пенни ехала так, словно и капли не пила и имела полное право садиться за руль. Интересно, часто ли Пенни проделывает такие штуки, подумала она.
Хэт была убеждена, что Пенни и мать явились к ней с «сюрпризом» для того, чтобы поддержать ее и выказать свою симпатию. Знала и то, что они не стали бы делать это исключительно из эгоистических побуждений. И все же она ощущала себя жертвой заговора и была этим недовольна и раздражена. Единственное утешение приносила уверенность в том, что Маргарет до сих пор не подозревает, что все идет не так.
Оказавшись в гостиной Присциллы, Хэт с удовольствием увидела, что кто-то, вероятно Пенни, пригласил двух ее старых университетских подруг – Элисон и Кэт. Приятно поговорить с людьми, которые ничего не знают о происходящем, подумала она и подошла к ним.
Как только с приветствиями было покончено и все принялись наверстывать упущенное, Хэт услышала, что мать встречает еще одного гостя:
– Привет, я так рада, что вы сумели прийти. Позвольте я вас со всеми познакомлю.
Хэт оглянулась через плечо и чуть не упала в обморок. Это была священнослужительница.
Хэт пришла в отчаяние. Интересно, с неудовольствием подумала она, многим ли невестам приходится видеть священнослужительниц на своем девичнике? Она извинилась перед Элисон и Кэт и направилась к Присцилле.
– Интересно, а что она здесь делает? – спросила Хэт, скрежеща зубами и фальшиво улыбаясь.
– Это идея твоей матери. Она считает, что это заменит репетицию, раз уж ее отменили. Она вся в условностях, ни за что не переубедишь. Обо всем этом мне сообщили несколько часов назад, когда вы обе уже ушли.
– Нужно было топнуть ногой. Обычно ты не позволяешь делать то, что поперек тебя.
– Хэт, милая моя, я сделала все возможное, но у меня не было сил сопротивляться. И потом, я не вижу причины отказать твоей матери и Пенни в вечеринке с сюрпризом. Что же касается священнослужительницы, то почему бы этой старой корове не зайти к нам и не выпить? Ты только посмотри на нее. Уверена, что ее очень нечасто приглашают в такие компании. С ее прической, по-моему, и вообще лучше никуда не приглашать. Почему так получается, что все священнослужительницы носят ужасную короткую стрижку? Кажется, архиепископ Кентерберийский не запрещал женской части духовенства посещать приличные парикмахерские? А юбка! Ее юбке вообще нет оправдания!
И в заключение своей пышной тирады она закатила глаза.
Присцилла пошла прочь, а Хэт, преисполненная отчаяния и восхищения, смотрела ей вслед. Несмотря на свои годы, Присцилла оставалась такой же безупречно стильной, какой была в молодости. На ней было черное вечернее платье из тонкой шерсти, которое она носила много лет, и, хотя, как всегда, она ходила дома босиком, выглядела она невероятно элегантно. Присциллу невозможно было представить одетой старомодно. Призвав на помощь всю свою смелость, Хэт бросила еще один взгляд на священнослужительницу, которая улыбнулась и бодро ей махнула, пребывая в счастливом неведении относительно того, какое презрение вызвали у хозяйки дома ее наряд и прическа. Хэт жестом дала понять, что сейчас к ней подойдет, хотя разговаривать ей совсем не хотелось. Она посмотрела на юбку, вызвавшую презрение Присциллы. Юбка, широкая, в сборку, темно-коричневого цвета, самой нелестной длины, прилипла к ноге между лодыжкой и коленом. Присцилла, как всегда, права, подумала Хэт. Если человек посвятил свою жизнь Богу, это вовсе не значит, что он должен плохо одеваться. Хэт, впрочем, не собиралась тратить время на то, чтобы размышлять о преступлениях священнослужительницы против моды. Это заботило ее меньше всего.
– Здравствуйте… рада вас видеть, – смело произнесла Хэт, подходя к женщине, которая через неделю собиралась связать ее узами брака с Джимми.
– Очень рада, что вы меня пригласили. Я мало где бываю.
Хэт простонала про себя. Присцилла, что для нее характерно, и на этот раз оказалась права.
– Спасибо, что пришли, – вставила Маргарет.
– Это вам спасибо, что пригласили, – рассмеявшись, ответила священнослужительница.
Боже мой, да сколько же будет продолжаться этот обмен любезностями, подумала Хэт.
– Подагра отпустила вашего жениха? Я все беспокоилась, успеет ли он встать на ноги к великому дню.
Черт, черт, черт, сказала про себя Хэт. Налгав налево, направо и по центру, она устроила вокруг себя минное поле, да еще и разным людям лгала самое разное.
– Подагра? – повторила Маргарет, и на ее лице появилось выражение удивления.
– А вы разве не знали? – невинно спросила священнослужительница.
– Не имела представления. У Джеймса подагра? – спросила Маргарет, поворачиваясь к дочери. – Боже мой, бедный юноша! Он еще молод для подагры. В тот вечер он показался мне совершенно здоровым.
– Значит, вы с ним знакомы? А мне эта честь еще предстоит. Нездоровье не позволило ему до сих пор побывать ни на одной моей службе, так ведь, Хэт?
Хэт заставила себя слабо улыбнуться. Сделала она это с огромным усилием, поскольку мир, похоже, рушился.
– Он совершенно здоров. Мы с мужем познакомились с ним на днях за чудесным обедом, устроенным моей старшей дочерью Пенни. Вон она – вы должны с ней познакомиться. Она замужем за сыном финансиста сэра Теренса Грея.
У Хэт кишки свело, что с ней всегда происходило, когда мать ни к селу ни к городу упоминала титул отца своего зятя. Эта идиотская привычка выводила Хэт из себя. А ведь отец Гая отнюдь не средство от рака изобрел. Самый обычный бизнесмен, который передал партии «тори» вагон наличных, только бы получить от них титул.
– С удовольствием познакомлюсь – попозже, – вежливо ответила священнослужительница.
Хэт поняла, что священнослужительница никогда не слышала о сэре Теренсе Грее и не очень-то интересуется возможностью приобрести титул за наличные.
Маргарет величественно улыбнулась и вернулась к предмету, который для Хэт был не лучше клизмы.
– Ужасно, что так вышло с репетицией, правда? Честное слово, современные молодые люди и сами не ведают, что творят.
Хэт с облегчением вздохнула. По крайней мере, она не забыла сказать священнослужительнице, что репетиция отменяется.
– Что ж, жаль, что ее не будет, но я уверена, что в день свадьбы все пройдет отлично. В общем-то, и без нее можно обойтись.
– Боже мой, до меня только сейчас дошло! Значит, вы познакомитесь с Джеймсом только в тот день, когда будете венчать их? – в ужасе завопила Маргарет.
– Бывали случаи и похуже, – объявила священнослужительница и от души рассмеялась. Маргарет это тоже развеселило.
Ну просто умора, подумала Хэт. Скоро она, пожалуй, скажет матери правду, и тогда ситуация окончательно выйдет из-под контроля.
В этот момент в комнату вошла Глория. Она подошла к ним, блаженно улыбаясь. Маргарет воспользовалась этим, чтобы отвести священнослужительницу знакомить со своей старшей дочерью, а Хэт осталась с ослепительной колумбийкой. У Глории был такой вид, будто она хотела сказать что-то особенное. У Хэт упало сердце: она была не в том настроении, чтобы вести беседу на импровизированном языке жестов с добавлением пары слов.
– Es muy importante para mi que entiendas que yo no quiero a Sam. Le quiero mucho pero como un hermano, – медленно произнесла Глория, надеясь, возможно, что Хэт поймет, о чем речь.
Хэт улыбнулась и пожала плечами, не понимая, что говорит Глория. Интересно, почему люди на всем белом свете считают, что если говорить медленно, то человек, который не знает их языка, их поймет.
Глория сделала еще одну попытку:
– Sam es solamente como un hermano, para mi. Es mi amigo.
– А, ну да. Amigo, хорошо, да-да.
Хэт с радостью ухватилась за это слово. Она была совершенно уверена, что оно означает «друг». Тем не менее она не понимала, зачем Глория делится с нею этими сведениями: понятно, что муж еще и друг. Во всяком случае, должен быть таковым, черт бы его побрал, заключила Хэт.
– Vale, entiendalo. Sam es mi amigo.
– Да-да, отлично, я поняла. Amigo, да, Сэм твой друг. Понятно, – живо ответила Хэт, пытаясь скрыть то, что она ничего не поняла.
– Да! Мой друг! – повторила Глория.
Она была совершенно уверена, что ее поняли. Обе какое-то время молчали. Хэт не знала, как продолжить разговор. В конце концов она сделала то, что делают в таких случаях во всем мире, – поднесла бокал к губам и подняла брови.
– Да, – ответила Глория.
И тут Хэт пронзила страшная мысль. А что, если Глория пыталась ей сказать, что Сэм – ее друг. Она испугалась. Что, если она говорила ей, чтобы Хэт держалась подальше от Сэма, что он ее друг. Возможно, думала Хэт, amigo в Южной Америке значит больше, чем друг. В фильмах Альмодовара никто ни с кем не дружит, а называются «друзьями»! Что, если Глория заявляет свои права и говорит мне, чтобы я больше не использовала его в качестве «бороды»? Протягивая ей бокал, Хэт внимательно изучила выражение лица Глории, но Глория, как всегда, была безмятежна и великолепна, и сделать какой-либо вывод было невозможно, даже если бы на ее лице были написаны горе или радость. Возможно, Джерри прав, подумала Хэт. Кажется, в этой женщине есть что-то еще.
26
Еще один сюрприз
– Смотрите все, кого я нашла! Паршивый мальчишка, я поймала его, когда он заходил в заднюю дверь. До смерти меня напугал, – приговаривала Маргарет тошнотворным приторно-сладким голосом, держа за локоть Сэма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Здравствуй, Хэрриет, это я, папа.
Хэт была удивлена. Меньше всего она ожидала, что отец явится, не предупредив о визите заранее. Она и не помнила, когда они в последний раз встречались вдвоем.
– Здравствуй. Поднимайся.
Хэт нажала на кнопку, чтобы открыть входную дверь, и вышла на площадку.
– Привет, дорогая. Ничего, что я так неожиданно? – сказал Филипп, поднимаясь по лестнице.
Интересно, что у него на уме, подумала Хэт. К спонтанному проявлению чувств он не расположен, да и по душам поговорить не любитель.
– Ничего. Что-то случилось? – спросила Хэт. Ей вдруг пришло в голову, что он принес плохие новости.
– Все в порядке. Просто я подумал, что ты, возможно, захочешь прогуляться или выпить где-нибудь чашку чая.
Хэт посмотрела в окно. Был серый осенний день. Кому придет в голову гулять в такую погоду?
– Для прогулки несколько пасмурно, папа.
– В таком случае пойдем выпьем где-нибудь чаю, – ответил отец, как показалось Хэт, несколько нетерпеливо.
Он явно хочет о чем-то со мной поговорить, заключила она. Это ее заинтересовало.
– Хорошо. Сейчас возьму пальто, – сказала она.
Два часа сорок минут, проведенные Хэт с отцом, показались ей мучительными и неестественными. Они болтали о том и о сем – о ее работе, о том, как он проводил время в Канаде, о том, что в Канаде плохие лужайки для гольфа, и при этом Хэт постоянно ждала, что отец вот-вот перейдет к главному, скажет что-то важное. Но время шло, а он ничего существенного не говорил. Хэт всеми силами старалась поддержать разговор, так что ей пришлось даже поинтересоваться новым офисом Гая. В какой-то момент она почувствовала тревогу: отец обмолвился, что хочет кое о чем с ней поговорить, но тревога оказалась ложной. Значит, у него все-таки есть что-то на уме, подумала она, и даже хотела предупредить, чтобы он зря не утруждался, напрасная трата времени. Но Хэт не стала ничего говорить, потому что боялась себя выдать.
Наконец Филипп посмотрел на часы, поднялся и объявил, что проводит ее домой. Когда они подошли к дому, он поцеловал дочь на прощание, отклонил предложение зайти и пошел прочь, оставив Хэт в полном недоумении. Она открыла дверь.
– А вот и сюрприз! – громко воскликнули несколько человек, когда Хэт вошла в гостиную.
Сердце Хэт так и затрепетало от неожиданности. Справа от нее, по часовой стрелке, расположились четыре сияющих лица, вернее, три сияющих и одно довольно испуганное. Это было лицо Миш. Остальные принадлежали Джерри, Пенни и Маргарет. Интересно, каким образом эти разные люди собрались вместе и что они делают у меня в квартире, подумала Хэт. Чтобы узнать это, долго ждать не пришлось.
– Я слышала, что у тебя не будет девичника, вот и решила его устроить! – сказала Пенни.
Хэт натужно улыбнулась, потом сверкнула глазами в сторону Миш. Может, та прольет какой-то свет на происходящее. Миш едва заметно пожала плечами, как бы говоря, что она тут ни при чем, и сочувственно улыбнулась, как бы намекая, что ничего не могла сделать.
– Давай выпьем, – скомандовала Пенни и протянула сестре бокал шампанского.
Хэт взяла бокал и с любопытством посмотрела на Пенни. Похоже, та уже успела хлебнуть.
– Да успокойся ты, а то у тебя такой вид, словно привидение увидела. Всего-навсего девичник. Я хотела убедиться, что ты с достоинством встретишь расстрельную команду! – изрекла Пенни и отвернулась, чтобы наполнить бокал матери.
Как только Хэт оставили в покое, она незаметно подошла к Миш.
– Что тут происходит, черт возьми? – прошипела она ей в ухо.
– Послушай, для меня это такой же сюрприз, как и для тебя. Я не знала, что Пенни все это затеяла, она позвонила, вот и все, – ответила Миш, шевеля одним уголком рта.
– Если ты к этому не имеешь отношения, тогда зачем такая секретность, почему мне не сказала, что что-то будет происходить?
– Меня не было дома, я вернулась час назад. Клянусь, я ничего не знала. Могу я выходить из дома без твоего разрешения? – повысив голос, спросила Миш.
– Я сейчас не с сестрой разговариваю, ты не забыла?
– Думаю, она поэтому это и сделала – хотела признаться, что была не права, – пробормотала Миш.
– А ты не могла их отговорить? – спросила Хэт.
– Пыталась. Говорила, что это не в твоем духе, что девичник тебе ни к чему, но Пенни настояла. Ты ведь ее знаешь. Она считает, что тебя нужно поддержать. Дай ей шанс. По-моему, Пенни очень жаль, что на днях она сунула нос не в свое дело. Кроме того, тебя не было, как я могла предупредить? Где ты была?
– Явился папочка и захотел вдруг, чтобы мы куда-нибудь сходили. Теперь я знаю почему. Скорее всего, мамина идея. Неудивительно, что он все время вел себя как кот на горячей железной крыше.
– Если бы ты включила свой чертов мобильник, я бы тебя предупредила. Не понимаю, зачем он тебе вообще нужен! Что мне оставалось делать? Написать крупными буквами предупреждение на листе бумаги и вывесить в окно? – резко возразила Миш, опять шевеля одним уголком рта.
– Слишком уж вы обращаете на себя внимание, когда вот так секретно разговариваете – как будто вас обеих удар хватил, – заметил Джерри, подходя к ним. – Догадываюсь, в чем проблема, но беспокоиться уже поздно. Расслабься, Хэт, и вспомни слова великой Дорис Дей – «que sera, sera». Твой парень вернется в тот самый день, ты только жди.
Миш сверкнула глазами и подняла брови, но он, казалось, этого не заметил.
– Расслабься хотя бы ненадолго и перестань думать о том, что будет. Жизнь полна сюрпризов, – завершил Джерри, после чего вернулся к Маргарет и Пенни, с которыми до этого разговаривал.
Хэт мрачно глянула ему вслед, но, поскольку на спине у него не было глаз, напрасно. Джерри задел ее, сказав, что она постоянно думает о том, что будет, хотя, возможно, он и прав. И она благодарна ему за то, что он заигрывает с ее матерью. Джерри всегда имел успех у женщин старше его.
– Он прав, можно и расслабиться. Ничего не поделаешь, сегодня мы обречены быть здесь, так ведь? – спросила Миш у своей подруги.
– Наверное. Хэт помолчала.
– Пожалуй, Джерри прав, – продолжала она. – Джимми вернется. Теперь я в этом уверена.
– Пусть только попробует не вернуться! Да я его за шиворот притащу! – прорычала Миш и разом опрокинула бокал шампанского.
25
А сюрпризам все нет конца…
– А что это мы здесь делаем?! – прошипела Хэт, когда сообразила, что они подходят к дому Присциллы.
Хотя Пенни и сообщила, что в этот вечер будут еще сюрпризы, Хэт решила, что они идут в ресторан.
– Не беспокойся, я позаботилась о том, чтобы Присцилла предупредила Сэма. Его не будет, – пробормотал Джерри.
– Все равно это рискованно. Почему здесь?
– Идея твоей маменьки, нас не спрашивай. Это они вдвоем все затеяли. – Миш скорчила мину и подбородком кивнула в сторону матери и Пенни.
Три женщины втиснулись на заднее сиденье шикарного автомобиля Пенни, одного из тех автомобилей, которые только снаружи кажутся вместительными. Заднее сиденье было рассчитано разве что на сумочки «Харви Николз», а никак не на живых людей, которым предстояло еще использовать свои конечности после поездки.
Маргарет гордо восседала на переднем сиденье, а ее старшая дочь шикарно вела свой признак богатства по мокрым лондонским улицам. Хэт удивилась тому, что Пенни ехала так, словно и капли не пила и имела полное право садиться за руль. Интересно, часто ли Пенни проделывает такие штуки, подумала она.
Хэт была убеждена, что Пенни и мать явились к ней с «сюрпризом» для того, чтобы поддержать ее и выказать свою симпатию. Знала и то, что они не стали бы делать это исключительно из эгоистических побуждений. И все же она ощущала себя жертвой заговора и была этим недовольна и раздражена. Единственное утешение приносила уверенность в том, что Маргарет до сих пор не подозревает, что все идет не так.
Оказавшись в гостиной Присциллы, Хэт с удовольствием увидела, что кто-то, вероятно Пенни, пригласил двух ее старых университетских подруг – Элисон и Кэт. Приятно поговорить с людьми, которые ничего не знают о происходящем, подумала она и подошла к ним.
Как только с приветствиями было покончено и все принялись наверстывать упущенное, Хэт услышала, что мать встречает еще одного гостя:
– Привет, я так рада, что вы сумели прийти. Позвольте я вас со всеми познакомлю.
Хэт оглянулась через плечо и чуть не упала в обморок. Это была священнослужительница.
Хэт пришла в отчаяние. Интересно, с неудовольствием подумала она, многим ли невестам приходится видеть священнослужительниц на своем девичнике? Она извинилась перед Элисон и Кэт и направилась к Присцилле.
– Интересно, а что она здесь делает? – спросила Хэт, скрежеща зубами и фальшиво улыбаясь.
– Это идея твоей матери. Она считает, что это заменит репетицию, раз уж ее отменили. Она вся в условностях, ни за что не переубедишь. Обо всем этом мне сообщили несколько часов назад, когда вы обе уже ушли.
– Нужно было топнуть ногой. Обычно ты не позволяешь делать то, что поперек тебя.
– Хэт, милая моя, я сделала все возможное, но у меня не было сил сопротивляться. И потом, я не вижу причины отказать твоей матери и Пенни в вечеринке с сюрпризом. Что же касается священнослужительницы, то почему бы этой старой корове не зайти к нам и не выпить? Ты только посмотри на нее. Уверена, что ее очень нечасто приглашают в такие компании. С ее прической, по-моему, и вообще лучше никуда не приглашать. Почему так получается, что все священнослужительницы носят ужасную короткую стрижку? Кажется, архиепископ Кентерберийский не запрещал женской части духовенства посещать приличные парикмахерские? А юбка! Ее юбке вообще нет оправдания!
И в заключение своей пышной тирады она закатила глаза.
Присцилла пошла прочь, а Хэт, преисполненная отчаяния и восхищения, смотрела ей вслед. Несмотря на свои годы, Присцилла оставалась такой же безупречно стильной, какой была в молодости. На ней было черное вечернее платье из тонкой шерсти, которое она носила много лет, и, хотя, как всегда, она ходила дома босиком, выглядела она невероятно элегантно. Присциллу невозможно было представить одетой старомодно. Призвав на помощь всю свою смелость, Хэт бросила еще один взгляд на священнослужительницу, которая улыбнулась и бодро ей махнула, пребывая в счастливом неведении относительно того, какое презрение вызвали у хозяйки дома ее наряд и прическа. Хэт жестом дала понять, что сейчас к ней подойдет, хотя разговаривать ей совсем не хотелось. Она посмотрела на юбку, вызвавшую презрение Присциллы. Юбка, широкая, в сборку, темно-коричневого цвета, самой нелестной длины, прилипла к ноге между лодыжкой и коленом. Присцилла, как всегда, права, подумала Хэт. Если человек посвятил свою жизнь Богу, это вовсе не значит, что он должен плохо одеваться. Хэт, впрочем, не собиралась тратить время на то, чтобы размышлять о преступлениях священнослужительницы против моды. Это заботило ее меньше всего.
– Здравствуйте… рада вас видеть, – смело произнесла Хэт, подходя к женщине, которая через неделю собиралась связать ее узами брака с Джимми.
– Очень рада, что вы меня пригласили. Я мало где бываю.
Хэт простонала про себя. Присцилла, что для нее характерно, и на этот раз оказалась права.
– Спасибо, что пришли, – вставила Маргарет.
– Это вам спасибо, что пригласили, – рассмеявшись, ответила священнослужительница.
Боже мой, да сколько же будет продолжаться этот обмен любезностями, подумала Хэт.
– Подагра отпустила вашего жениха? Я все беспокоилась, успеет ли он встать на ноги к великому дню.
Черт, черт, черт, сказала про себя Хэт. Налгав налево, направо и по центру, она устроила вокруг себя минное поле, да еще и разным людям лгала самое разное.
– Подагра? – повторила Маргарет, и на ее лице появилось выражение удивления.
– А вы разве не знали? – невинно спросила священнослужительница.
– Не имела представления. У Джеймса подагра? – спросила Маргарет, поворачиваясь к дочери. – Боже мой, бедный юноша! Он еще молод для подагры. В тот вечер он показался мне совершенно здоровым.
– Значит, вы с ним знакомы? А мне эта честь еще предстоит. Нездоровье не позволило ему до сих пор побывать ни на одной моей службе, так ведь, Хэт?
Хэт заставила себя слабо улыбнуться. Сделала она это с огромным усилием, поскольку мир, похоже, рушился.
– Он совершенно здоров. Мы с мужем познакомились с ним на днях за чудесным обедом, устроенным моей старшей дочерью Пенни. Вон она – вы должны с ней познакомиться. Она замужем за сыном финансиста сэра Теренса Грея.
У Хэт кишки свело, что с ней всегда происходило, когда мать ни к селу ни к городу упоминала титул отца своего зятя. Эта идиотская привычка выводила Хэт из себя. А ведь отец Гая отнюдь не средство от рака изобрел. Самый обычный бизнесмен, который передал партии «тори» вагон наличных, только бы получить от них титул.
– С удовольствием познакомлюсь – попозже, – вежливо ответила священнослужительница.
Хэт поняла, что священнослужительница никогда не слышала о сэре Теренсе Грее и не очень-то интересуется возможностью приобрести титул за наличные.
Маргарет величественно улыбнулась и вернулась к предмету, который для Хэт был не лучше клизмы.
– Ужасно, что так вышло с репетицией, правда? Честное слово, современные молодые люди и сами не ведают, что творят.
Хэт с облегчением вздохнула. По крайней мере, она не забыла сказать священнослужительнице, что репетиция отменяется.
– Что ж, жаль, что ее не будет, но я уверена, что в день свадьбы все пройдет отлично. В общем-то, и без нее можно обойтись.
– Боже мой, до меня только сейчас дошло! Значит, вы познакомитесь с Джеймсом только в тот день, когда будете венчать их? – в ужасе завопила Маргарет.
– Бывали случаи и похуже, – объявила священнослужительница и от души рассмеялась. Маргарет это тоже развеселило.
Ну просто умора, подумала Хэт. Скоро она, пожалуй, скажет матери правду, и тогда ситуация окончательно выйдет из-под контроля.
В этот момент в комнату вошла Глория. Она подошла к ним, блаженно улыбаясь. Маргарет воспользовалась этим, чтобы отвести священнослужительницу знакомить со своей старшей дочерью, а Хэт осталась с ослепительной колумбийкой. У Глории был такой вид, будто она хотела сказать что-то особенное. У Хэт упало сердце: она была не в том настроении, чтобы вести беседу на импровизированном языке жестов с добавлением пары слов.
– Es muy importante para mi que entiendas que yo no quiero a Sam. Le quiero mucho pero como un hermano, – медленно произнесла Глория, надеясь, возможно, что Хэт поймет, о чем речь.
Хэт улыбнулась и пожала плечами, не понимая, что говорит Глория. Интересно, почему люди на всем белом свете считают, что если говорить медленно, то человек, который не знает их языка, их поймет.
Глория сделала еще одну попытку:
– Sam es solamente como un hermano, para mi. Es mi amigo.
– А, ну да. Amigo, хорошо, да-да.
Хэт с радостью ухватилась за это слово. Она была совершенно уверена, что оно означает «друг». Тем не менее она не понимала, зачем Глория делится с нею этими сведениями: понятно, что муж еще и друг. Во всяком случае, должен быть таковым, черт бы его побрал, заключила Хэт.
– Vale, entiendalo. Sam es mi amigo.
– Да-да, отлично, я поняла. Amigo, да, Сэм твой друг. Понятно, – живо ответила Хэт, пытаясь скрыть то, что она ничего не поняла.
– Да! Мой друг! – повторила Глория.
Она была совершенно уверена, что ее поняли. Обе какое-то время молчали. Хэт не знала, как продолжить разговор. В конце концов она сделала то, что делают в таких случаях во всем мире, – поднесла бокал к губам и подняла брови.
– Да, – ответила Глория.
И тут Хэт пронзила страшная мысль. А что, если Глория пыталась ей сказать, что Сэм – ее друг. Она испугалась. Что, если она говорила ей, чтобы Хэт держалась подальше от Сэма, что он ее друг. Возможно, думала Хэт, amigo в Южной Америке значит больше, чем друг. В фильмах Альмодовара никто ни с кем не дружит, а называются «друзьями»! Что, если Глория заявляет свои права и говорит мне, чтобы я больше не использовала его в качестве «бороды»? Протягивая ей бокал, Хэт внимательно изучила выражение лица Глории, но Глория, как всегда, была безмятежна и великолепна, и сделать какой-либо вывод было невозможно, даже если бы на ее лице были написаны горе или радость. Возможно, Джерри прав, подумала Хэт. Кажется, в этой женщине есть что-то еще.
26
Еще один сюрприз
– Смотрите все, кого я нашла! Паршивый мальчишка, я поймала его, когда он заходил в заднюю дверь. До смерти меня напугал, – приговаривала Маргарет тошнотворным приторно-сладким голосом, держа за локоть Сэма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23